Читать книгу Острова. Семьдесят рассказов о хорошем - Марина Васильевна Вишнякова, Марина Вишнякова - Страница 8

– Мы приедем во вторник, а в субботу уже уедем – предупредили мы нашего греческого адвоката накануне визита в Грецию.

Нам надо было оформить кое-какие бумаги, а в Греции любое действие с официальным бумаготворчеством предполагает оплачиваемое участие адвоката. Вами оплачиваемое, естественно. И немало оплачиваемое.

– Да, отлично! – обрадовался адвокат, предвкушая возможность выставить почасовой ценник, а заодно и непременное получение «сувенира из России» – а.к.а. бутылку водки.

К слову сказать, радость – это нормальная реакция любого грека на общение с мирозданием. Утром кого-то встретил – рад. Днем встретил его же – снова рад. Вечером – тем более рад, еще и объятия не преминут, потому что в каждом греке к вечеру уже плещется пара стаканчиков вина, невзирая на возраст, пол, статус, диету, рекомендации врача… Кстати, рекомендации врача обычно сводятся к совету усердно молиться и немного выпить. И это часто помогает.

Так вот, адвокат выразил радость, мы тоже выразили радость, короче, все выразили радость – мы взяли необходимые документы, смутили российских пограничников полным отсутствием багажа, прошли в связи с этим тотальный обыск на наркотики и недозволенное количество валюты, подтвердили свою гражданскую невинность – и прибыли на свой Остров решать срочные вопросы.

От момента обмена радостью с адвокатом прошло не более недели.

Едем к нему в офис, чтобы далее вместе с ним идти подавать необходимые документы.

Офис прочно закрыт.

– Кофе пьет! – догадываемся мы – и идем искать его, благо тьма кофеен рядом и все на виду.

В кофейнях (утром в будний день, во вторник) полным-полно веселых греков, побрякивающих тяжелыми нагрудными золотыми цепями и возбужденно-неразборчиво орущих что-то, заглушая удивленных цикад, не привыкших к своей звуковой вторичности.

Наш адвокат сидит среди них и, увлеченно жестикулируя, рассказывает что-то разномастной группе улыбающихся приятелей.

Все еще хмурые после Москвы и уже слегка раздраженные нарушением заранее спланированного графика мы преодолеваем в себе естественное желание выхватить нашего веселого адвоката из толпы его почитателей и даже, возможно, дать ему пару раз по шее, ускоряя в сторону офиса. В общем, пока не успели адаптироваться. Но понимаем, что надо. Поэтому напяливаем на себя кривые неискренние улыбки и, тщательно подбирая слова, произносим фразы приветствия и удивления по поводу закрытого в разгар рабочего дня офиса.

– We are on strike![3] – подняв градус радости до нестерпимого сияния, объявил нам адвокат почти под аплодисменты посетителей всех окрестных кофеен.

– Да тттвою ж…ррррадость… и об забор!… – страшно улыбаясь по-русски, сказали мы.

«Страшно улыбаясь по-русски» – это не перепутанная запятая в предложении, это описание выражения лица, при котором собеседник, увидевший его, быстро вспоминает всю свою предыдущую жизнь, а так же место, где у него лежит завещание, и просит мысленно простить ему все грехи, ибо конец не только близок, но и неотвратим.

Так бы чувствовали все – кроме греков. Греки – ребята простые. В их сигнальной системе улыбка – это улыбка. И раз ты ему улыбнулся, то все хорошо. Вопрос исчерпан.

Поэтому наш адвокат и его приятели быстро нашли нам место рядом с собой и пододвинули стулья.

Через некоторое время, поняв, что никакой работы точно не будет – ни сегодня, ни завтра, ни вообще во время этого нашего приезда, специально и задолго спланированного ровно для того, чтобы решить важные вопросы – мы пили кофе в компании греков, сразу и с удовольствием принявших нас в свою компанию.

Греки обсуждали несправедливость бытия, нахальные требования немцев и Евросоюза вернуть, наконец, долги – или хотя бы накопившиеся проценты по взятым деньгам. Забастовка была связана то ли с тем, что правительство неаккуратно что-то пообещало в ЕС, то ли с тем, что оно уже какие-то социальные блага (коих в Греции было немало) урезало. Тут мы толком не поняли, потому что при попытке задать этот вопрос наши внезапно обретенные приятели начинали нам отвечать все одновременно, пытаясь перекричать друг друга.

В общем, это было что-то на вечную тему «как побудить рядового грека работать немного больше, чем он привык».

– Ребята, – сказали мы устало, – но ведь вы и на самом деле сидите тут, не работаете, а трындите с друзьями, попивая кофе. В будний день! Когда могли бы заработать те самые деньги, по поводу отсутствия которых тут хором скорбите!

– Вы поймите, – сказали нам греки – у нас просто философия другая: зачем нам нужна такая работа, если мы утром не можем спокойно выпить кофе с друзьями и потрындеть?!

Прошло более десяти лет нашей жизни на Острове…Документы мы в тот приезд не оформили, приезжали еще раз – заранее узнав график забастовок. Потом прониклись разными другими «греческими особенностями», научившись лавировать между «надо» и «да и фиг с ним!».

И, знаете, нам очень нравится эта греческая философия. Она – человеколюбивая. С приоритетом отношений над функцией. В Москве, конечно, нелегко жить, придерживаясь греческих установок.

Поэтому серую волчью шкуру «эффективного московского менеджера» мы аккуратно храним на гвоздике возле пограничного контроля в аэропорту – снимая ее при вылете и надевая назад при прилете.

Но если работа не позволяет вам утром спокойно выпить кофе с приятелями и поболтать о мироздании – зачем она вам? Ведь, повторяя популярный мем, еще никто перед смертью не вздохнул, огорченно: «Эх! Надо было больше времени проводить в офисе!»