Читать книгу Багровая связь - Марина Зенина - Страница 3

[Сейчас]

Впрочем, появление нового преподавателя хоть и взбудоражило меня немного, но не заставило забыть о своих проблемах. Волнение быстро улеглось, как ил на дне глубокой реки. Мальчишки на репетиторстве плохо успевали в школе, потому что наотрез отказывались выполнять домашние задания. Их родители считали, что в этом виновата я, а не их воспитание. Было ясно, что в скором времени, если все так и пойдет дальше (а оно пойдет), от меня откажутся. Это было очень неприятно. Возникала необходимость искать новую работу, более надежную.

Кирилл снова уезжал в командировку на целую неделю. Я ждала разрыва цепи и долгожданного просветления (я до сих пор не написала ни строки), но ничего не происходило, и у меня появилось предчувствие, что уже и не произойдет. Обычно предчувствия меня не обманывали. Не думаю, что этот случай – исключение. Неужели это конец? Неужели я придумала себе все это, и никакого разрыва, никакой цепи вообще нет? выходит, что все эти события – книга, игра – простое совпадение. Кажется, что я все это время медленно поднималась со дна глубокого водоема, и вот уже почти вынырнула на поверхность, но снова пошла ко дну. Теперь уже навсегда. Яда оказалось слишком много на этот раз. Я была почти уверена в этом.

С уездом Кирилла от мрачных размышлений меня уже ничто не могло отвлечь – ни Джакс, ни репетиторство, ни учеба. Мысль о собственном ничтожестве угнетала все сильнее. Я пыталась начать творить «по схеме» в надежде на то, что это может пробудить мою творческую память, но это лишь все усугубило. Ничего не получалось, как и прежде. Тупик, бессильная апатия и отсутствие вдохновения довели меня до паранойи. Мне казалось, что печатная машинка смотрит на меня с вызовом. Весь ее нетронутый внешний вид унижал меня, напоминая о моей бесхребетности.

Подолгу я не могла уснуть, лениво осмысливая рутину, в которой тонула. Что же со мной на самом деле происходит? Если ли конец у этого процесса? Так тяжело не было еще никогда. Я не представляю своей жизни без творчества, но в то же время меня лишили возможности творить. Это противоречие сводило с ума. Наверное, Кирилл не узнает меня, когда вернется. Количество седых волос на голове уже пугало меня. Раньше я думала, ну пара-тройка, ну и что? Сейчас я сушила голову феном и видела, что их становится больше. Черт, я молодая девушка или старуха? Что со мной происходит? Я увядаю заживо.

Кир звонил каждый день перед сном, очень измотанный и сонный. Он был обеспокоен моим состоянием. Сколько бы я ни убеждала его, что со мной все окей, а голос меня выдавал. Неужели Кирилл думает, что я могу наложить на себя руки, воспользовавшись его отсутствием? Вероятно, такая мысль приходила ему в голову. И он боялся этого больше всего на свете. Потому что знал – я способна на это. Да, черт возьми, мне хватит духу покончить с собой, вот только это не выход. Хоть я и люблю побыть в одиночестве, а этот раз дался мне очень тяжело. Кирилл был словно волнорез для океана моей депрессии, он ослаблял ее своим присутствием. А теперь его не было рядом, и волна за волной топили меня.

Мне никогда не создать шедевра, не получить даже собственного признания. У меня нет таланта, нет, и это очевидно. Как вообще кому-то может казаться, будто я им обладаю? Если это так, то почему я сейчас не творю? Куда же делся мой талант, спрятался, наверное? Или уехал отдохнуть. Бред. Никакого таланта нет. Никакого таланта не было. Мое желание быть писателем столкнулось с полным отсутствием возможностей его осуществить. Я просто ничтожный графоман, мучающий себя и окружающих своими нелепыми попытками. Пожалуй, пора это прекратить. Когда вернется Кир, я скажу ему, что с творчеством покончено. Я устала мучиться. И я твердо решила отказаться от этого, если мне позволят.

Через несколько дней после отъезда Кирилла я отправилась за продуктами в гипермаркет и очень удивилась, встретив там Шувалова. Мужчину было нетрудно узнать, ведь он был выше и больше всех окружавших его людей. Странно было увидеть его в другой, более свободной одежде – потертых коричневых брюках и темно-синей просторной рубашке с коротким рукавом. Я наткнулась на него в мясном отделе. Шувалов выбирал кусок свинины, а я проходила мимо и узнала его со спины. Содержимое его корзины притянуло мой любопытный взгляд. Два блока сигарет, бутылка виски, бутылка джина, суперклей и моток бечевки. Все. Очень, очень странно. Я решила поздороваться, вдруг он меня заметит и узнает? Не дам ему возможности посчитать меня недостаточно вежливой.

– Здравствуйте, Роман Григорьевич.

Блондин повернул голову и окинул меня беглым взглядом.

– Здравствуйте.

И отвернулся. Ладно, решила я и ушла. Меня не тронуло то, что он меня не узнал. Я была в том расположении духа, когда меня не трогало вообще ничто. Я ведь тоже не горела желанием развивать диалог.

Вернувшись домой, я разложила продукты по полкам холодильника, погладила радостного Джакса и села за печатную машинку. Не знаю, на какое чудо я надеялась, но его не произошло. На девственно белом листе я напечатала свое имя и фамилию и незамедлительно погрузилась в такой привычный для меня транс. Наступят ли еще когда-нибудь те времена, когда я, внезапно вдохновленная, широко раскрыв глаза, шла рисовать или писать, и могла на ходу без цели надеть случайно попавшиеся под руку солнечные очки, дурацкую панаму или что-то в этом роде, совершенно не нужное мне сейчас, и сидеть с нелепым видом на протяжении долгого времени, ничего не замечая, погруженная в процесс творчества?

Покинув рабочий кабинет, я отправилась искать Джакса, но пес сам нашел меня и начал радостно прыгать вокруг.

– Хэй, Джакси! Голоден? Пойдем-ка мы с тобой пообедаем, а?

Джакс подскакивал так, словно собирался сделать тройное сальто. Он сиял от счастья, глядя на меня. Жаль, что я не могла взять и засветиться так же. Но я улыбалась, наблюдая за ним. Мы пошли обедать, а затем смотрели старенькие видео на YouTube. Только Кира не хватало.