Читать книгу Волчица-Аквамарин - Марина Зимнякова - Страница 4

Ну вот, снова я опаздываю. Так всегда случается, когда Лидии Волковой, то есть мне, надо поднять свою ленивую задницу к первой паре. Быстренько умывшись и хлебнув тёплого кофе, я стала бросать в свою любимую клетчатую сумку нужные тетрадки. До этого две минуты стояла посреди зала и судорожно вспоминала, какие сегодня пары по расписанию. Потом, весело хмыкая, отыскала ярко-красный пенал довольно крупного размера, ну, вроде маленького магазина канцтоваров. И тут меня пронзила ужасающая мысль. Выхватила чехол для очков. Так и есть. Пустой. Потерев лоб, снова бешено заметалась по квартире в поисках.

– Ну и где же вы, проклятые? – в отчаянии крикнула я. На кровати нет, на столе и под ним тоже, на кухне отсутствуют, и в туалете аналогично. И тут со мной заговорил внутренний голос. «На подоконнике в комнате, Лидия, – усмехнулись где-то в моём сознании, – неужели забыла, что бросила их там вчера?» Как же я люблю, когда мне так своевременно помогают. Резко вскинула голову и, глупо ухмыльнувшись, скоренько метнулась к подоконнику в моей спальне. Точно, здесь очки лежат, как миленькие. Вчера зачиталась и забыла их там. Кинув чехол с нашедшейся пропажей, я бросилась одеваться. Наскоро натянула чёрный короткий пуховик, фиолетовую шапку и фиолетовые же зимние ботинки. Закрыв на ключ дверь с недавнего времени ставшей моей квартиры, выбежала из подъезда и рванула резвой рысью к остановке.

В общем, вот это вот бешеное, можно даже сказать, безбашенное создание, то есть я, зовётся Лидией Волковой. Но на факультете никто из ребят не зовёт меня по имени. Волчонком кличут буквально с первого курса. А я не обижаюсь. Потому как кличка понравилась. И потом, не так уж много друзей у меня на данный момент, хотя учусь уже второй семестр. Точнее, ни одного. Ну и не страшно. Добрых знакомых всё же хватает. Ну а развлекаться я и одна привыкла. В кино хожу сама, по магазинам таскаюсь сама, да и в кафе тоже. Книги читать – мне и подавно помощники не нужны. Живу отдельно от родителей, потому что два месяца назад погибла моя любимая бабушка и оставила свою квартиру мне. В её смерти так никто и не нашёл ничего странного. Подумали, что у неё случился сердечный приступ, на том и порешили. Я их не стала переубеждать, потому что за неделю до случившегося меня предупредила обо всём бабушка. Начало, полагаю, уже необычное.

– Лидия, – сказала она тогда. – я чувствую, что скоро должна буду уйти навсегда…

– Бабуль, – улыбнулась я неуверенно, – меня такое предчувствие смерти перед каждым экзаменом посещает.

– Не смейся, Волчонок, – погрозила бабушка пальцем, – вот умру, ни менты, ни врачи наши не зашевелятся. Скажут, что умерла от сердечного приступа, и плевать всем будет, что у меня здоровье было, как у быка.

Вот, что верно, то верно. Бабушка у меня активистка была, всегда радела за здоровый и спортивный образ жизни. Врачи, когда она проходила диспансеризацию, просто душой отдыхали. Но следующие слова моей любимой бабули повергли бы в шок даже самого устойчивого флегматика:

– И ты, внучка, переубеждать их не станешь. Обещай мне. Но сама знай, что убили твою бабусю, и в скором времени начнут охоту и на тебя.

– Ну что ты такое говоришь, – испугалась тогда я. – ты ещё меня переживёшь, спортсменка моя любимая.

– Без пафоса и фанатизма, дорогая, – усмехнулась бабуся. И где только таких слов нахваталась? – Внучка, я тебя очень люблю и прекрасно понимаю, что ты сейчас не воспримешь мои слова всерьёз. Небось, думаешь, что твоя бабуся с настоем валерьянки перебрала. Но прошу, запомни хотя бы одно. Ты особенная, Лидия. Грядут перемены. Твоя жизнь уже никогда не будет прежней.

– Хватит, перестань, – разозлилась я, – чувствую себя, как на сеансе у гадалки. Давай лучше обед готовить.

Всю следующую неделю я никак не могла дозвониться до бабушки. Всё думала, может быть, она обиделась на меня и не хочет разговаривать. Надо было к ней зайти, но в институте столько задавали, что после подработки я сразу приходила домой и отключалась. Наконец, в понедельник пришла домой пораньше и сразу стала собираться к бабуле. Но тут из кухни вышла мама с телефоном. Бледная, с заплаканным лицом. Помню, я тогда не могла и слова сказать. Мать никогда не рыдала из-за пустяков. Значит, на этот раз случилось что-то серьёзное.

– Мама… – тихо произнесла я. Она вздрогнула и посмотрела на меня. Невыносимо долго длилось молчание. Из моих глаз тоже потекли слёзы.

– Бабушка? – прошептала я. Мама кивнула и тут же бросилась ко мне, потому что я уселась прямо на пол, уткнувшись в колени и давясь всхлипываниями.

Вот так. Потом этот кошмар с похоронами, документами, завещанием. И тут я осознаю, что уже живу в бабушкиной квартире, причём родители не только были за, но и на пару уговаривали меня пожить самой. Мол, если я буду крутиться как белка в огненном колесе, то есть как разумный взрослый человек, то на горе и скорбь у меня просто не останется времени. Ну что ж, может быть, когда-нибудь так и будет.

Сидя в автобусе, перебирала эти события в голове снова и снова. Но всё равно ничего, ну ничего совершенно не складывалось. Жаль, что у меня нет способностей Шерлока Холмса. Нет, правда, иногда жутко обидно, что являешься никчёмной бездарностью. И это при том, что хорошо учишься. Доехав до нужной остановки, я рванула к своему институту. Гуманитарий, блин. Интересно, все переводчики настолько склонны к опозданиям? Хорошо, хоть аудитория на втором этаже, сильно напрягаться не надо. Подбежав к нужной двери, я удивлённо прислушалась. Так, наши орут во всё горло. Значит, препода ещё нет. Отлично.

– Нехорошо опаздывать на учёбу в первый день семестра, – произнёс кто-то над ухом. Какой красивый и знакомый голос! И очень похож на мой внутренний. Это очень странно, конечно, что моя так называемая совесть болтает в последнее время как раз вот таким мужским баритоном. Я резко обернулась и выпалила:

– Это случайно вышло. Вечные проблемы с транспортом.

Ого, какой интересный тип. Довольно молодой брюнет с заразительной улыбкой и удивительно похожими на мои, волчьими, арктически голубыми глазами. Если это новый препод, все девицы нашего факультета скоро совсем спятят от взрыва гормонов.

– С транспортом… или с поиском нужных вещей? – подмигнул мне, предположительно, препод. Надо же, какие мы проницательные! И откуда такой взялся? – Ну заходи, чего стоишь. У нас с тобой пара в одной аудитории.

Неуверенно улыбнувшись, я быстренько проскользнула к своим и, убедившись, что наши даже и не все пришли, села за один из дальних столов, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Вроде бы сегодня по расписанию должна быть лекция. Но так как грамматические основы любого языка давались мне довольно легко, переживать из-за опоздания не хотелось. Наши девчонки нервно перешёптывались и поправляли модные причёски время от времени.

– А что случилось? – спросила я сидящую передо мной Лизу Захарову, вездесущую сплетницу, которая знает буквально всё и обо всех на нашем факультете. – Почему наши такие взвинченные?

– Эх, Волчонок, – усмехнулась Лизка. – Никогда ты ничего не знаешь. У нас препод новый. Говорят, молодой и даже красавец. Вот наши девочки и расстарались.

– Понятно. – кивнула я, доставая тетрадку и свой канцелярский мини-склад. Новый препод. Уж не с ним ли столкнулась в дверях? Тогда почему же он не заходит? Одно из двух: или он настолько тактичен, что не хочет смущать меня ещё больше и заходить сразу после меня (субъективно-романтическая версия), или его задержало что-нибудь более важное, например, звонок по телефону (объективно-реалистическая версия). Как он там сказал? «У нас с тобой пара в одной аудитории…» Никаких сомнений не осталось: я встретилась с новым дарованием нашего факультета, возможно, полиглотом и просто красавцем. С новым преподом, короче.

Лизка тем временем с противненькой ухмылочкой вглядывалась в моё лицо. Может, ожидала, что я тоже начну дёргаться, нервно поправлять волосы и полезу за косметичкой? Ничего этакого не обнаружив, Захарова хмыкнула и отвернулась. Ну и пожалуйста. Тихонько фыркнув, достала «Лавку древностей» Диккенса (естественно, в оригинале) и принялась читать. Ну как же мне нравится Квилп, честное волчье! Все люди, любящие здоровое чувство сарказма, думаю, поддержат меня. Иногда защититься от превратностей судьбы можно лишь с помощью насмешки. Поглощённая диалогами персонажей я вздрогнула, когда в аудитории прозвучал сильный и уверенный голос:

– Доброго утра вам, дорогие студенты! Позвольте представиться. Кирилл Григорьевич Ветров, доцент кафедры иностранных языков. Прибыл из славного города Санкт-Петербурга в не менее славный город Киров, свою историческую родину. В родных местах, думаю, преподавать будет довольно занимательно и спокойно…

– Можно покороче, господин доцент? – выпалил наш местный сорвиголова и заводила Степан Радеев.

Ветров повернул голову, посмотрев на нарушителя спокойствия, и так усмехнулся, что у нашего местного клоуна, верно, заныли все части тела, причём одновременно. М-да, похоже, нутро у нового преподавателя звериное. С таким лучше не спорить. И уж точно не прерывать на полуслове.

– Конечно, можно и покороче, Стёпа Радеев. – вполне душевно продолжил вещать доцент. У бедного парня, думаю, после этих слов вообще произошёл взрыв мозга. Остальные тоже напряглись. Только сегодня начал преподавать, а уже знает имена? Или ему кто-то успел доложить о местном клоуне Стёпе и предупредил держать ухо востро? В любом случае, опасность явно почувствовалась. И тут произошло что-то совсем невероятное. Радеев поднялся и, склонив бедовую голову, отчаянно краснея, пробормотал:

– Простите меня, пожалуйста.

Все головы мгновенно, как по команде, повернулись в его сторону. Даже жутковато стало. Поверьте, было чему шокироваться. Стёпка – чокнутый весельчак, он настолько часто выкидывал подобные номера, что наши преподаватели давно уже перестали на него орать. Просто невесело ухмылялись, изредка делали едкие замечания и продолжали занятия. И тут вдруг такой неожиданный поворот с визгом тормозов.

Ветров наконец снизошёл до короткого кивка и продолжил лекцию. Но на секунду мне показалось, что в его глазах заплясали весёлые чёртики. Похоже, он собой доволен и совершенно не удивлён произведённым эффектом. Я принюхалась. Да, знаете, это у меня такая странная привычка поводить носом, вроде бы как волк определяет, какими грядущими событиями запахло в воздухе. И то, чем повеяло сейчас, заставило сморщиться и чуть ли не зажать нос. Вся аудитория благоухала духами совершенно разного сорта. Убийственно просто. Нет, ну конечно, я с утра тоже слегка брызнула на запястья своими любимыми «Moschino Funny», но всё же… Да уж, бедный Кирилл Григорьевич. На него объявлена охота почище, чем на злосчастного Актеона (парень умудрился разозлить саму Артемиду, что уж говорить, не повезло). Блин, голова уже начинает болеть. Похоже, и нашего препода пробрало. Руки непроизвольно тянутся к вискам, по телу чуть ли не конвульсии бегают. Бедолага. Но ничего, пока держится. Храбро продолжает вести занятие. Самое забавное, что ни одна из наших девушек не записывает ничего в тетрадь, кроме несчастного и полузадохнувшегося Волчонка, разумеется. Я тихонько вздохнула и взглянула на Ветрова. И с ужасом поняла, что мы встретились взглядами. А преподаватель сочувственно усмехнулся (ну так мне показалось) и вдруг весело произнёс:

– Думаю, сегодня нашу лекцию можно закончить пораньше. Мне не нужно, чтобы ваш коллектив на первом же занятии задохнулся… от переизбытка информации.

Вся мужская часть группы и я с благодарностью и облегчением поддержали Ветрова радостным смехом.