Читать книгу Скрытые территории. Каретный фонарь - Марина Звидрина - Страница 2

Ночь, чёрная, как глаза незнакомки, что шла по безлюдной улице, заполнила город. Незнакомка на ходу отстукивала шаги тонкой тростью. Тук – стук каблука, тук – стук трости, тук-тук-тук. Желая подыграть этой музыке, ветер хлопал в такт шлейфом её платья. Ветру было одиноко в ночи, и он так разыгрался, что чуть не сбил чёрный цилиндр с головы женщины. Незнакомке это не понравилось, и она отмахнулась, словно хотела прогнать ветер одной лишь рукой. Ветер было рассмеялся такой наивности, но внезапно понял, что его уже несёт в совершенно противоположную сторону.

Это был молодой полуночный ветер, рожденный над ледниками. Он летел сюда, огибая вершины сопок и расстилаясь над широкими равнинами. Гнал к югу тугие облака и тревожил кроны редких деревьев. Поднимал с земли уже сухую, опустившую гриву траву, и та танцевала бурыми волнами, вторя его движению.

Так было, пока ветер не затерялся среди тесных городских улиц. Теперь он метался то туда, то сюда, заглядывал в открытые двери, беспокоил птиц. Грохотал кровлями и раскачивал мачты фонарей, не понимая, какое выбрать направление.

Когда на одной из улиц ветер наконец повернул прочь из города к океану, один из его вихрей влетел в приоткрытое окно и всколыхнул страницы тетради, лежавшей на подоконнике.

Если бы ветер умел читать, а ветры, как известно, не умеют, этот ветер прочёл бы строки, написанные витиеватым пляшущим почерком:

Ула Готье

ДНЕВНИК

Отсюда и дальше Частная Территория.

Если вы нашли эту тетрадь, отложите её немедленно в сторону и ни в коем случае не читайте!

Тетрадка была сильно потрёпана. Туда много и часто писали и повсюду носили за собой. К обложке крепилась специальная верёвочка, при помощи которой можно было надёжно скрыть содержимое от любопытных глаз. В ту минуту верёвочка была развязана, что и позволило ветру перелистать страницы и похозяйничать на частной территории.

Обладательница дневника Ула лежала на кровати с открытыми глазами и, несмотря на позднюю ночь, совсем не могла заснуть. Сегодня у неё был очень непростой день. Прежде чем засыпать, нужно было всё хорошенько обдумать – съесть яблоко до огрызка, как любил выражаться её отец. Он был очень образованным мужчиной. Всегда учил дочь мыслить рационально, апеллировать к фактам и разоблачать несостоятельные теории. Поэтому Ула лежала, смотрела на потолок и понимала, что ничего не понимала. Она с родителями только переехала на остров и уже успела заметить, что здесь всё было по-другому. Земля была пустынная, но не безжизненная, воздух холодный, но полный чего-то, что нельзя объяснить словами. Даже небо тут было не такое, как везде. Ула рассуждала, что, наверное, и жизнь здесь может идти по другим законам, с которыми она раньше просто не сталкивались. В туристическом справочнике, который она брала в библиотеке перед отъездом, к примеру, писали, что на острове живут феи, тролли и приведения. Это вовсе не означало, что справочнику нужно было верить, хотя отчасти могло объяснить её сегодняшнее приключение.

В школу Ула никогда не ходила, родители считали домашнее обучение более результативным. К тому же они так часто переезжали из страны в страну, что школы пришлось бы менять ежегодно. Благодаря то ли переездам, то ли усердным занятиям Ула в свои двенадцать лет свободно говорила на английском, французском, испанском и русском, а также знала около трёх тысяч китайских иероглифов и уже две недели как изучала исландский. Однако это удивительным образом никак не помогало ей заводить друзей. Именно поэтому, ещё утром сделав все уроки, Ула отправилась на прогулку совершенно одна. Рейкьявик был городом маленьким, особенно в сравнении с Сингапуром, из которого они переехали. Ула уже успела хорошо разведать и его, и окрестности, потому уверенно прошла через центр города и направилась к океану. Она не задержалась у причала с лодками, её тянуло куда-то совсем в другую сторону, подальше от жилья и людей.

Ула шла уже час, а может быть, два или, может быть, даже больше. Неожиданно она вышла к каким-то постройкам на берегу залива. Погода совсем не располагала к прогулкам, дул сильный ветер, могучие волны разбивались о круглые валуны, покрывавшие берег. Самым разумным было повернуть домой, пока не стемнело, но что-то побуждало Улу идти дальше. Ей казалось, будто это что-то ждёт её впереди, зовёт и, возможно, даже ищет с ней встречи. А временами даже казалось, что это что-то следует с нею рядом, как тень или как приведение. Ула не могла сказать наверняка, было ли так на самом деле или только мерещилось, что так было. Возможно, ей просто хотелось иметь друга, которого можно бы было позвать с собой на прогулку.

Однако вместо прогулки в тёплой компании она в одиночестве настойчиво брела против холодного ветра туда, где вдали у воды прятались домики.

Ветер задул сильнее, и Ула решила: как дойдёт до построек, повернёт к дому. Соленый морской пар, что поднимали вверх волны и подхватывал выше ветер, пропитал всю одежду и волосы, выбивавшиеся из-под шапки. Кожу на лице немного пощипывало, Ула поглубже укуталась в шарф.

Дорога вдруг пошла вниз и стала мокрой. Правая нога скользнула вперёд, Ула качнулась назад, попыталась поймать равновесие, но тщетно – сильный порыв ветра подтолкнул её, и девочка упала на обочину. Ула вздохнула, улыбнулась своей неловкости и села на старую траву отряхнуть колени и осмотреть царапины на ладонях. Как только девочка собралась подняться и идти дальше, в ближайшей из построек распахнулась дверь, из которой, осторожно оглядываясь по сторонам, вышла женщина.

Волосы у женщины были настолько длинные, что доставали до земли, а когда их отбросило ветром, Ула увидела, что женщина была совершенно без одежды. Не обращая внимания на холод и ветер, хлеставший по коже, женщина уверенно двинулась к океану.

Не то чтобы Ула не ожидала встретить на прогулке людей, она скорее не ожидала, что кто-то может в такую погоду разгуливать голышом, поэтому она, раскрыв рот от удивления, следила за женщиной, не двигаясь с места.

Маленькую худую девочку у обочины в одежде таких же неброских цветов, как и вся пасмурная природа вокруг, женщина, видимо, не заметила. Она ускорила шаг и с разбегу кинулась в ледяные бушующие волны.

Ула вскочила на ноги. Волны продолжали бушевать, кидая свои языки с силой о берег. Когда Ула добежала до воды, на поверхности не осталось от женщины и следа.

Сначала Ула просто глотала ртом воздух, его соленый плотный вкус обволакивал горло, не выпуская ни звука наружу. До того как у неё получилось закричать, казалось, прошла целая вечность. Ула бросилась в сторону домиков и стала колотить руками по закрытым дверям, звать на помощь на всех языках, которые знала, но никто не открывал. В постройках было пусто, она вдруг поняла, что это были всего лишь сарайчики для лодок, в которых точно никому и в голову не пришло бы жить.

Ула почти сорвала голос и вернулась. Она рассудила, что волны могут выбросить тело женщины обратно на берег, тогда, возможно, ей удастся оттащить его подальше от воды и найти-таки кого-то из взрослых.

Хотелось сесть, но было слишком уж холодно. Ула боялась замёрзнуть ещё сильнее. Чтобы успокоиться и согреться, она начала ходить быстрым шагом вдоль берега. Солнце почти скрылось за горизонт, низкие сизые облака с каждой минутой становились всё тяжелее.

Несмотря на то что, кроме Улы, на берегу никого не было и ни одна живая душа не отзывалась на её крики о помощи, девочку не покидало чувство, что за ней следили.

Прошло уже много времени, и было глупо надеяться увидеть женщину живой. Однако именно её Ула увидела плывущей в сторону утёса, что клином врезался в воду. Уле неожиданно пришло на ум, вдруг женщина не хочет выходить на берег из-за неё, вдруг она стесняется и пытается скрыться в камнях. Девочка побыстрее отогнала глупые мысли и стала кричать, что видит утопающую и готова прийти на помощь! В ответ на это женщина окончательно скрылась из виду.

Ула выбежала на середину утёса, женщина, что ещё минуту назад, казалось, тонула, теперь чинно поднималась из воды, опираясь о камни, её волосы развевались на ветру, как и прежде, окутывая тело, будто вода их и не касалась. Высокая волна взметнулась у женщины за спиной словно на прощанье, после чего упала, разбившись вдребезги.

Хоть это и было весьма неправдоподобно, но женщина не выглядела ни замерзшей, ни уставшей, ни хоть сколько-нибудь нуждающейся в посторонней помощи. Она смотрела на Улу раздраженно, как будто та помешала важному делу. Ула подумала, что, наверное, вежливо было бы отвернуться, но вместо этого не могла отвести от женщины взгляд всё время, пока та шла ей на встречу.

– Я только хотела помочь. Я думала, что нужна помощь. Что вы утонули, – мямлила Ула.

Когда они поравнялись, женщина посмотрела куда-то Уле через плечо, глубоко втянула носом воздух, после чего её взгляд изменился.

– Тебе пора домой, волчонок, – вздохнула женщина.

Ула не поняла ни слова. По тону она могла лишь предположить, что та была её присутствием недовольна.

– Ég tala ekki íslensku, – пробормотала Ула в ответ.

В ответ на это у женщины округлились глаза, словно было такой дикостью не знать исландский. Она оглядела Улу с ног до головы и, не сказав больше ни слова, пошла прочь от берега. Ула смотрела ей вслед. Женщина поискала кого-то взглядом в темнеющих сопках, пожала плечами и скрылась за дверью сарая.

«Странные нравы», – подумала Ула и тоже пожала плечами. Сумерки давно спустились, облака почернели, горизонт таял в тумане. Ей давным-давно пора возвращаться домой, иначе родители поднимут тревогу. Она решила ничего им не рассказывать. Вряд ли их обрадуют её далёкие прогулки по острову и общение с голыми людьми.

Посреди ночи Ула лежала в кровати с открытыми глазами и изучала потолок, вместо того чтобы спать, потому что так и не смогла придумать объяснения увиденному.

Она встала, чтобы закрыть окно. Жители всех окрестных домов, в отличие от неё, спали, свет нигде не горел. Разноцветные крыши в ночи сливались одна с другой. Ветер улетел куда-то, и деревья стояли не шелохнувшись. Только раздутая от гордости луна помогала фонарям освещать пустые улицы.

Ула безучастно смотрела в окно, за которым была тишина, покой и ровно никаких ответов на вопросы.

Слева, где улица поворачивала в горку, а разлапистое дерево отбрасывало тень, что-то неожиданно зашевелилось. Ула пригляделась и заметила собаку, притаившуюся возле изгороди. Собака была лохматой и крупной, но какой породы, сказать издалека было сложно.

Когда-то давно похожий мохнатый соседский пёс был её другом. С ним можно было бегать наперегонки, кувыркаться и делить яблоко. Потом мамин рабочий контракт внезапно закончился, и пёс остался в Москве, а они переехали в Мадрид. Ула очень по нему тосковала, но попытки убедить родителей завести собаку успеха не имели. Они всегда были за, но приводили очень-очень весомые и логически обоснованные доводы, почему в данный момент не лучшее время.

Ула смотрела на пса, и ей казалось, что пёс смотрел на неё. Одинокий и не спящий в ночи, такой же, как она. Немного поколебавшись, Ула решила спуститься на улицу и попробовать подманить пса. С животными Ула всегда ладила хорошо, они её слушались. «Скорее всего, – рассуждала девочка, – пёс сбежал у кого-то из соседей». Откуда ему ещё тут взяться? Родители утром обязательно разберутся и вернут его владельцам, а пока она может приютить пса на ночь в тёплом гараже и чем-нибудь накормить.

Ула на цыпочках спустилась вниз, прихватила из холодильника начатую упаковку ливерной колбасы, надела ботинки, куртку поверх пижамы и вышла на улицу, тихо прикрыв за собой дверь. Она старалась идти медленно, чтобы не спугнуть пса и подойти как можно ближе, но тот, видимо, от страха вильнул на соседнюю улицу и лишь одним глазом наблюдал за девочкой из-за угла.

«Ну, это уж не дело – убегать от еды и ночлега посреди холодной ночи», – возмущалась про себя Ула, но продолжала идти за ним следом. Когда она дошла до поворота, то увидела, как морда выглядывает уже с другого конца переулка.

– Иди ко мне! – поманила она пса колбасой, но тот не шевельнулся.

Только с некоторого расстояния убедившись, что девочка следует за ним, снова скрылся за поворотом.

«Вот же выдались и день и ночка!» – думала Ула, ускоряя шаг и кутаясь глубже в куртку. Это была хорошая пуховая куртка, тёплая и просторная, и капюшон был отделан мехом, они с мамой специально купили её перед переездом в холодную страну, но даже в такой тёплой куртке разгуливать ночью в пижаме было не очень благоразумно.

Собака продолжала убегать, Ула продолжала догонять собаку, пока та не привела её в пустой городской парк. Там собака выбрала одну из полян, села и стала ждать. Ула продолжала спрашивать себя, что же такое нашло на неё сегодня. Куда и зачем она шла днём и что делает здесь в парке ночью? Задаваясь этими вопросами, Ула подошла к собаке довольно близко, чтобы разглядеть её и понять – это была никакая не собака.

Это был волк.

Белый, местами пепельный мех переливался под лунным светом. Животное смотрело на девочку парой пронзительных глаз. Ула замерла в ужасе, и упаковка колбасы выскользнула у неё из рук. Короткая двенадцатилетняя жизнь проносилась перед глазами девочки с бешеной скоростью. Растерянная и напуганная, она и шагу не могла сделать, чтобы двинуться с места. Голос от волнения снова пропал, и всё, что Ула могла, – это опять хватать ртом воздух. Она зачем-то, словно желание это шло изнутри, подняла вверх руки, как будто хотела показать волку, что не собирается на него нападать. В следующее же мгновение животное сделало один-единственный молниеносный бросок, всё, что Ула успела почувствовать в тот момент, – это как волчьи лапы коснулись её ладоней.

За этим последовала вспышка света, яркие пятна окружили девочку, она больше не различала ничего вокруг. Ни деревьев, ни травы, ни луны. Только пятна света повсюду. Потом она поняла, что бежит куда-то, бежать было легко, свет вокруг двигался вместе с ней, пока вдруг что-то не врезалось в неё, и краски резко поменялись на звуки. Теперь все вокруг было лишь звуками. Ула различала их природу, чувствовала прикосновение. Каждый звук был чем-то целым. Все они двигались вместе, пока что-то снова не отбросило её туда, где был холод. Это не был морозный воздух, это не был холодный ветер – это был холод пустоты и отсутствия времени. Здесь она больше не чувствовала ничьего присутствия, только желание бежать и бежать по возможности оттуда.

В какой-то момент она метнулась в сторону, и вспышки то света, то звука последовали одна за другой, сменяясь в бешеном темпе. Глаза перестали видеть, уши захотелось закрыть руками, но рук вдруг не оказалось. Ула поняла, что падает, и потеряла сознание.

Придя в себя, Ула почувствовала, как болит тело и ломит кости. Её разбудили голоса, но было невыносимо больно поднять веки, чтобы посмотреть, где она.

Люди вокруг говорили на знакомом английском, кто-то вызывал полицию и скорую к берегу Клейфарватна. Ула припоминала, что ездила на озеро с таким названием вместе с родителями.

Вокруг прибавилось людей, кто-то осматривал её тело и проверял пульс, перекладывал на носилки, по звукам сирены Ула догадалась – её везут в больницу. По дороге её укачало, и она провалилась в сон.

Ула проснулась от знакомого голоса, раздававшегося за дверью. Вероник Готье, мама Улы, беседовала с доктором. Доктор говорила, что Ула чудом не получила переохлаждения после стольких часов на улице ночью, одетая лишь в пижаму и куртку. Говорила, что родителям невероятно повезло, что их дочь нашли туристы. Что специалисты осмотрели девочку и не обнаружили на теле никаких повреждений, кроме ссадин на ладонях, которые, скорее всего, появись днём раньше. В конце разговора врач добавила, что физически Ула здорова, а вот её психическое состояние придется проверить.