Читать книгу Поговорим? О том, о сём… - Марита Мовина-Майорова - Страница 6

– Стой! Стрелять буду!

По пятам за ним гналась сама Смерть. Он чувствовал, даже кажется – слышал, как вокруг него свистят пули. Смерть гналась за ним, но жажда жизни подгоняла его ещё сильней.

И ему уже казалось, что это не пули свистят, а, от сумасшедшей скорости его бега – бьющий в лицо ветер. Казалось, что свист ветра в ушах заглушает все другие звуки. Но он ЗНАЛ – это продолжала свистеть свинцовая Смерть.

Ему оставалось только повернуть за угол, и он был бы спасён – дальше начинались Питерские дворовые колодцы, созданные домами, построенными в девятнадцатом веке, – со сквозными подворотнями и, в большинстве своём – с двойными входами-выходами. Но в этот, такой близкий миг спасения, Егор увидел, как впереди, метрах в десяти от него, открылась дверь, и из парадной на улицу вышла хорошо одетая молодая женщина за руку с упитанным карапузом лет четырёх, и вслед за ними, на самую середину тротуара, выскочил второй мальчуган постарше – лет десяти.

А свинцовая Смерть продолжала неотступно преследовать Егора и грозила сейчас вместе с ним унести с собой ещё и жизни вот этих троих.

– Ложись! Ложись! – из последних сил заорал он, рубящим движением руки сверху вниз сопровождая свой отчаянный крик.

Женщина, видимо, услышав и выстрелы и крик, резко развернулась всем корпусом в его сторону, сильно дёрнув при этом малыша за руку. Тот заревел. Старший мальчишка мгновенно присел на корточки.

Времени больше ни на что не оставалось – и Егор, даже не собираясь притормозить, врезался в женщину, увлекая за собой на мостовую и её и ребёнка, и одновременно толкая туда же второго мальчика. И накрыл их собой…

И наступила ТИШИНА.

***

Они лезли отовсюду, шли потоком, как в сказке Андерсена о Нильсе. Они были и маленькие и большие, серые, бурые и даже! – тёмно-розовые, как свёкла. Когда её очистишь. Они оставляли за собой слизкий след и ничего не боялись. Они заполоняли комнату и коридор, уверенные в себе. Весь пол был усеян этими бурачного цвета тварями и их детёнышами. И рядом с детёнышами – их мамаши – огромные крысы. Прямо как на лежбище морских слонов. И слизь от них на полу кругом, слизь!

Я орала, чтобы кто-то вызвал санэпидемстанцию, но никак никто не мог никого вызвать – то ли номер не отвечал, то ли они его не знали. Какой-то мужчина, хорошо мне знакомый, чуть ли не бывший муж, принёс мне рюмку воды, и я выпила её, давясь и обливаясь.

Я и закричала во сне. И проснулась. Оттого, что услышала своё истошное мычание….

Такого мерзопакостного сна я не видала ни разу в жизни! Ни разу! И было такое чувство, что это как-то совсем уж напрямую связано с моими метаниями в течение последней недели в отношении выпускного задания. А с этим выпускным заданием надо было что-то срочно придумывать – сроки уже поджимали.

Вернулось воспоминание сна, и я почувствовала, как сердце начало щемить, и щемление это почему-то отдалось ломотой в левом бедре.

«Этого ещё не хватало! Говорил же Мастер, что настоящий писатель не имеет такого права – болеть!»

Я перевернулась на правый бок – сердце чуть отпустило, но осталось неприятное чувство беспокойства за него – с чего бы вдруг оно щемить, как больное, начало?… и бедро…

«Нет, с заданием надо что-то срочно делать! От таких кошмарных снов и умом тронуться недолго! Но не отправлять же вместо выполненного задания, текст до курсов написанный!»

Сердце вновь попыталось мне что-то сказать, но передумало. Я передохнула.

«И уж ворочайся не ворочайся, а писать задание надо!» – решила я себя не успокаивать наперекор голосу сердца. Но отчего-то вдруг полегчало. На электрических, сорокалетних, часах приятным зеленоватым светом мерцали цифры: четыре и – точка – двадцать пять.

«Опять не выспалась!»

– И не выспишься, пока не напишешь. А то и совсем спать забудешь!

Это я уже вслух себе сказала – и начала выползать из постели. Села. Смотрю на компьютер, а он у меня прямо у кровати поставлен, и я его уже в спящем режиме в последние дни держу. А толку – выключать? – чуть идея какая-никакая в голову придёт – к компьютеру. Я же, как последнюю неделю живу? Только мыслями о выполнении задания. И обязательно чтобы – как Мастера учили, по всем их требованиям. Но всё без толку – за эту неделю только и смогла, что слова из задания по толковому словарю прояснила – лучше бы, наверно, не проясняла – только запуталось у меня всё больше.

Но динамичное начало сочинила.

Долго рождалось оно у меня. И не родилось бы совсем, если бы в словарь тот толковый с горя ни полезла и прояснять это слово – «динамичный» – ни стала. А когда прояснила, закошмарилась – как я выше в этом призналась – совсем. Потому что при глубоком прояснении его дефиниций, то есть, проясняя ещё и дефиниции слов его определяющих, проявился целый алгоритм этого слова – «динамичный». Исходя из него, получалось, что «динамичное», как требовалось в задании, начало истории – будет и «завязка», и «развитие», и «кульминация», и «яркий финал». И если состряпал такое динамичное начало, считай, – вся история уже и написана. Тогда о чём же дальше потом писать?… Ну и героя интересного, то есть привлекательного, то есть – возбуждающего любопытство и желание его узнать и понять, (опять же – согласно словарю), вставить не забудь. Да! Ещё мир в рассказе должен быть интригующий. С этим придётся повозиться, если, конечно, ни начать фантазировать и от полной правды жизни ни уходить. А с этим у меня, я точно знаю, совсем «кранты». Ну не фантазёр я! Не – фан-та-зёр-фан-таст!

«Иди! Садись к компьютеру! Это твоё рабочее место теперь по гроб жизни, если хочешь настоящим писателем стать! Сказано ведь было – по авторскому листу в день!»

С нажатием кнопки «пуск» заурчал и засветился монитором.

Есть не хотелось. Пить хотелось. Прямо, как в том кошмарике из сна.

Пошла на кухню и налила воды. В стакан. Выпила залпом. Ещё хочу. Снова стакан – снова залпом. И тут доходить до меня начинает, что это на нервной почве я так к воде присосалась.

Возвращаюсь к рабочему месту. Чувствую – нервы уже совсем напряглись. Ну, и пяти часов ещё нет – спать бы и спать! Но призываю дисциплину. Села. Смотрю на монитор и кнопки нажимаю. Вот уже и оскоплённый мой фрагмент текста появился. То самое динамичное начало: «Стой! Стрелять буду!» Вот ведь написала же я его! Порадовалась сначала. А дальше – отчаяние опять накатило. Это самое динамичное начало было точно по словарю: и завязкой, и развитием, и кульминацией и даже, это, конечно, кто как посмотрит – ярким финалом. И даже герой привлекательный, хотя за ним и милиция гонится.

Смотрю на своё динамичное начало, и снова нервы заводиться начинают. Не знаю, как дальше события развивать, если всё уже написано… Единственное, думаю, конечно достоверности и логики в этой краткой истории не хватает. С какой стати этот мой герой должен кого-то своим телом накрывать, если Смерть – слово «смерть» обязательно с большой буквы должно быть – ему самому в спину стучит! Но понимаю, что здесь уж я выбирала между «быть моему герою привлекательным» или «не быть». Рисковать собственной жизнью, ради спасения других! Это ли ни привлекательность! … Хотя… с другой стороны, всякий может сказать, что совсем этот герой не привлекательный, а – дурак! Сейчас ведь больше прагматизм в сердцах молодого читателя живёт, а не романтика героизма. А всё потому, что – говорят все вокруг – мир так вот изменился, и других героев уже в себе несёт, а потому и читатель прагматичных героев требует – они ему ближе и понятней. Нет, конечно, не всё так однозначно! Если, например, в фэнтэзи герой красавицу спасает, рискуя жизнью, или неземную цивилизацию какую-нибудь слабенькую вызволяет – это здорово! Он же потом всё равно живой водой на раны себе брызнет, или красавица – ему – после своего спасения, и будет он снова герой привлекательный, а главное – живой. Или, допустим, луч оживляющий по нему писатель фэнтэзийный пустит, если что… Там-то, в другом мире, всё по-другому. А в этом – накрыл собой – и ноги холодные – помер! Что в этом привлекательного? Дурь одна. Это-то я понимаю – не в вакууме живу. Но по старинке решила я всё-таки, когда писала его, это самое динамичное начало, написала, как душа просила – пусть накрывает мой герой своим телом тех троих, пусть спасает! А вот теперь и загвоздка у меня дальше с выпускным заданием, с историей дальнейшей из-за этого получается: динамичное начало – экшен по-современному – сделала, а как дальше это начало с закрученным экшеном развивать, чтобы ещё закрученнее историю сделать?

Живым героя оставить – значит в лапы милиции отдать. Сразу вопрос о ярком финале всей дальнейшей истории встаёт – из чего его сотворить? Сбежит герой? Какой же это яркий финал. Яркий – значит впечатляющий, по толковому словарю. Я же все слова из требований к выпускному заданию прояснила! А сбежать из милиции – совсем не ярко, да и избито это – шаблон, Мастера так говорят. Не интересно…

Убить его прямо сейчас… или в тюрьме?… Нет, это уже совсем не ярко, и ещё шаблоннее.

Дальше идём. Ни ранить, ни убить его… Тогда куда-то его надо отправить… Куда? Да ещё так, чтобы новую кульминацию, то есть новую наивысшую точку напряжения (по словарю) подготовить и описать? Ещё чтобы и достоверным всё это было и логичным. И главное – чтобы не больше половины авторского листа, то есть – на три странички печатного текста шрифтом двенадцать, а лучше – и меньше!…

И вот сижу я так – раздумываю, и всё больше тоска на меня наваливается. Чувствую – к драматической кульминации своей короткой творческой жизни подхожу! А тут ещё смотрю – монитор погас, пока я раздумывала обо всём этом, моей гениальной идеи не дождался – энергию бережёт.

«Вот, – осеняет меня тут мысль, – машина железная, и то о своей жизнедеятельности беспокоится, пусть и по человеческой задумке. А я, глупая, не прагматичная, сижу здесь ни свет ни заря, не сплю, жаждой нервной мучаюсь. В кульминацию жизни и неудавшегося творчества рискую сорваться с концами. И всё ради чего? Писателем, видите ли, стать решила! Мало ли, что учитель литературы, Василий Иванович старенький, будущее великое писательское мне предрекал! И академик Андрей Семёнович – тоже. Со всей своей семьёй и друзьями. Они старой закалки читатели были. Им красоту языка своего литературного, писатель, покажи! К нему же ещё и трепетность отношений человеческих, правду суровую жизни в её изломе судеб людских преподнеси! Чтобы вместе с героями жизнь прекрасную, временами даже жестокую, прожить, красотой природы вместе с ними насладиться! Рассветы-закаты встречать-провожать. Жить и умирать героически. И так далее и тому подобное. Вот они и поощряли меня к труду писательскому. И нравилось им, как писать у меня получалось. Но теперь-то читатель другой! И Мастера нас об этом предупреждали неоднократно. Времена его, читателя, изменили. Переучиваться мне, значит, надо, как писать, и о чём».

Думаю я такие скорбные для себя мысли и всё смотрю на тёмный монитор – он-то силы свои зазря не разбрасывает! А я? На курсы, чтобы научиться писать по-новому, вот пошла. Думала – писать по-современному научусь, чтобы с первого предложения сразу читателя за рога хватать, утварью кухонной по голове наотмашь, фигурально выражаясь – чтобы в экстаз его сразу привести и предложение это даже не дать дочитать, а так, чтобы он уже за следующее хватался! а потом не давать опомниться подготовкой кульминации, и-и-и – и сразу в дамки – кульминация – она же яркий финал! Если сложится всё по сюжету, конечно! А потом снова – динамичное начало-продолжение!… кульминация!… яркий финал!… и супергерой интересный – прагматичный!… или романтичный, но с моторчиком под плащом или со светящимся мечом возмездия в руках!…

«Нет, не получится у меня так писать. Слишком глубоко в подкорку мою советское прошлое вместе с классиками, русскими и зарубежными литературными, въелось».

Снова сердце и бедро дали о себе знать.

Вижу – совсем я приуныла. И не только монитор тёмный у меня перед глазами, а и всё моё писательское будущее.

И тут вдруг – наверное классики русские и зарубежные мне на помощь пришли – такой подъём душевный внезапно ощутила! «Ну и пусть! – думаю. – Не получится, так не получится! Было бы из-за чего такие муки душевные и физические принимать, или ещё чего хуже – болезни настоящие, сердечные!?»

Включила я монитор, сберёгший часть своих энергетических сил, пока мой разум предавался жутким драматизациям и прагматичным рассуждениям, как писать и о чём, ещё раз прошлась взглядом по всего лишь одной страничке шрифтом двенадцать динамичного начала, оно же – завязка, развитие, кульминация, развязка – яркий финал – выделили всё это курсором и без сожаления нажала – «Удалить».

Нет, не суждено мне, видимо, стать настоящим писателем!

01 апреля 2018

Санкт-Петербург.