Читать книгу Анемия - Мария Александровна Ушакова - Страница 6

Горящие глаза обращённого смотрели на неё. Из выходов были лишь пропасть и возможность быть съеденной. Ни то, ни другое Анника не находила приятным. Зачем она согласилась на эту сделку? Если бы сущность не появилась, то тот ад, в котором она проживала рано или поздно стал обыденностью. Она бы привыкла. Она всегда приспосабливалась даже к самым ужасным условиям. Но в этот раз ей пришло в голову пойти на риск.

– Какая глупость! – не выдержала Анника напряжения мыслей. – Надо было сидеть на месте! Как ты всегда делала!

Обращённый, как хищник, приближался к загнанной в тупик жертве. Стоило ему только прыгнуть и плоть окажется в зубах. Кровь хлынет из вздутых вен и наступит вечная темнота.

«Я же могу сдаться…»

И правда. Путь назад всё ещё существовал. Сущность не говорила, что обязательно выполнять условия сделки. Можно просто жить, пока не наступит старость. Или пока один из обращённых не сожрёт её.

Анника улыбнулась. Гормоны ударили в голову, и от абсурдности ситуации ей хотелось расхохотаться во всё горло. Что она и сделала. Звонкий, но зловещий смех раздался по всему пространству и исчез в глубине пустоты. От этого смеха обращённый замер, округлив бешенные глаза. Он встал в стойку готовности, как недавно Анника перед Ричардом.

– Ну, что ты мне сделаешь?! – воскликнула Шефер, раскинув в стороны руки. – Ты беспомощен передо мной! Я и так мертва!

Мертва…

Она так и не могла до конца осознать это. Что значит быть мёртвым? Даже в собственном аду она чувствовала, будто проживала одно и тоже раз за разом. Разве может мертвец чувствовать?

Анника осталась одна. Вокруг уже не было ни обращённого, ни призрака, присутствие которого всегда ощущалось. Одна. Даже мысли предательски сбегали с тонущего корабля.

– АННИКА!

Громкий голос Ричарда Хендерсона звал её из темноты. Несмотря на то, что сначала Анника услышала в нём схожие нотки с голосом мужа, теперь в полной темноте она услышала беспокойство. Уж его-то в голосе мужа за последние несколько лет не было. Но правдиво ли всё это?

«В этом мире нельзя никому верить. Даже любимый человек может убить».

«Опять ты».

«Ты не спрячешься от меня, Анна».

Ведь правда. Будь то Анника Шефер или Анна Штайн никто из них не сможет сбежать от общего прошлого. Под вторым именем Анна хотела спрятаться от грехов, но воспоминания остались. Она помнила всё, кроме последнего дня, который решил её дальнейшую жизнь. Хотя это и жизнью нельзя назвать.

«Этот день решил мою смерть», – хмыкнула Анника.

После этой мысли яркий свет залил всю тьму. Шефер подумала, что сущность забирает её обратно. Но открыв глаза, она снова увидела деревянные стены и открытое окно. Солнце было высоко. На улице шумела толпа людей. Анника ещё долго вслушивалась в их бытовые разговоры, прежде чем встать. Хотелось бы ей быть на их месте. Даже факт существования обращённых не пугал. Даже придавал какую-то пикантную нотку.

Собравшись, Анника снова посмотрела в зеркало. В этот раз отражение было ещё ужаснее. Если так будет продолжаться, то оно вскоре треснет от «красоты» Анники. А может, Анника сама его разобьёт, чтобы не видеть себя. Насмотревшись, Шефер схватила простынь и накинула на зеркало. Так она даже краем глаза не сможет заметить своё лицо.

Выйдя на улицу, даже через плотную ткань одежды она ощутила согревающие лучи. Погода в Лавенхеме была настолько же нестабильна, как и состояние Анники. Ведь только недавно Шефер была готова искать графа, а теперь… это кажется таким бесполезным занятием.

В этот прекрасный солнечный день Анника не хотела ничем заниматься. Видеться с констеблем или Конрадом, а уж тем более с Ричардом, хотелось в последнюю очередь. Сроков ведь нет, чтобы найти графа Уилтшира, поэтому можно заниматься своими делами сколько угодно. Может, этот «старик», как назвала его Мета Охман, скоро сам подохнет. И не нужно пачкать руки.

«Это было бы замечательно», – подумала Анника, проходя мимо здания констебля.

В это время оттуда вышел Ричард Хендерсон в сопровождении самого констебля. Хендерсон был явно озабочен разговором с Барнсом-старшим и на реплики отвечал только коротким кивком. Заметив проходящую мимо Аннику, доктор поспешил покинуть констебля и направился в её сторону. Это было совсем не то, чего хотела Шефер, поэтому ускорила шаг. Но, как и ожидалось, Ричард догнал её.

– Добрый день, миссис Шефер, – вежливо поприветствовал он, подстраиваясь под шаг Анники. – Как вы себя чувствуете?

– До определённого момента прекрасно, – откровенно ответила она, не рассчитывая на прогулку вдвоём. – Спасибо, что интересуетесь.

– Куда направляетесь?

– Просто решила прогуляться наедине со своими мыслями.

– Вот как.

На этом моменте Анника подумала, что Ричард понял намёк. Ведь он сам совсем недавно говорил, что нужно «научиться читать людей».

– Что ж, возле церкви есть небольшой парк, где я всегда привожу мысли в порядок, – он легко улыбнулся, но на его измученном лице она смотрелась неестественно. – Если вы не против, я провожу.

Анника неожиданно остановилась. Её бросало в дрожь от такой учтивости! Почему нельзя говорить, как нормальный человек? Она думала сказать это ему в лицо, но что-то остановило её.

– С одним условием, – процедила она сквозь зубы.

– Как скажите, – кивнул Ричард.

– Вы проводите меня и отстанете, – вдруг Анника посчитала, что это звучит слишком грубо и добавила. – Во всяком случае на оставшийся день.

Сказанное не задело Хендерсона. Даже наоборот, когда он услышал ответ, широкая улыбка засияла на его лице. Потом он слегка поклонился, отставив трость в сторону. Анника усмехнулась, но без прежней злости.

Они шли молча. Анника иногда посматривала на серьёзного Ричарда Хендерсона. Его огрубевшие черты лица так подходили к профессии врача, как и обезвоженная кожа, как и синие круги под глазами. На вид Шефер дала бы ему лет тридцать пять, но внутреннее чувство подсказывало, что она ошибалась. В целом, все жители Лавенхема, которых повстречала Анника выглядели не на свой возраст.

– Сколько вам лет? – вдруг поинтересовалась она.

Хендерсон посмотрел на спутницу и долго всматривался в неё, будто тоже искал ответы на вопросы. Спустя недолгую паузу, он всё же ответил:

– Я думал, вы не готовы к разговору.

– Я тоже так думала. Но я не могу решить для самой себя, насколько вы стар.

– Стар, – засмеялся Ричард. – Какое грубое слово.

– В вашем взгляде я не вижу ничего, что говорило бы о вашей молодости. Обычно у юных мужчин они горят от предвкушения чего-то прекрасного во взрослой жизни. А у вас же наоборот, потухшие, словно вы разочаровались во всём мире.

Анника говорила это, зная о чём идёт речь. Ведь именно такую картину она видела каждый день в зеркале. И до смерти, и после.

Хендерсон никак не отреагировал. Во всяком случае, Анника не заметила никаких изменений. Но прежде, чем ответить, он с трудом сглотнул ком в горле.

– После того, как появились обращённые, которые поубивали ни один десяток людей, я даже не знаю, о каких горящих глазах вы говорите. Среди погибших были и те самые юные мужчины с жаждой жизни. Я находил их уже с тенью смерти на лице. Моя работа связана со смертью, – он снова ненадолго замолчал. – Я не имею права быть другим.

– Но у вас же есть семья? Дети?

– Вы так пытаетесь узнать моё положение? – смешок вырвался из уст Хендерсона.

– Нет! – вдруг покраснела Анника. – Я не то имела в виду.

– Вы сами были замужем, но огня в ваших глазах я тоже не вижу. Вы уверенны, что дело в этом?

Он не мог знать об этом! Шефер напряглась, подозревая, что о ней уже всё знают. Или же происходящее ничто иное, как симуляция? И существо, которое отправило её сюда, просто создало это место. Лавенхема никогда не существовало, как и всех, кто здесь живёт.

Анника долго ничего не говорила. Она придумала множество источников, из которых Хендерсон мог бы узнать об этом. Мелкая дрожь пробила её тело.

– Откуда вы это узнали? – спросила Анника, смотря на доктора исподлобья.

– У вас отпечаток на безымянном пальце. Обычно он появляется после долгого ношения кольца, которое не подходит по составу. И есть ещё кое-что, – он посмотрел на Аннику и с улыбкой продолжил, – Ваша реакция. Если бы я ошибся, вы бы так не отреагировали. Неудачный брак?

– Не ваше дело.

Хендерсон понимал, что Анника не станет так скоро отвечать на его вопросы. Он нашёл рану в её душе, которая ещё не зажила. И пусть он пока что не смог полностью понять её, его радовало, что был найден источник ненависти. Поэтому, пока Анника шла полностью погружённая в свои мысли, Ричард позволил себе незаметно улыбнуться.

Когда они уже подошли к церкви, Ричард хотел уйти, выполнив просьбу Анники. Но она сразу же остановила его.

– Я смогу снова попасть в вашу библиотеку?

Её голос почему-то дрожал. Их взгляды не пересеклись.

– Конечно.

– Надеюсь, что в этот раз меня не будут усыплять?

– Мало вероятно.

– Ясно.

Никто не собирался уходить. Они стояли напротив друг друга, осмысливая затянувшуюся паузу.

Близился вечер. Тепла от солнца становилось всё меньше. Когда подул ветер, Аннике показалось, что рядом снова появился труп. Нет, десятки трупов, касающиеся её мокрыми, вздувшимися от гнили, пальцами. Сердце заколотило по всей грудной клетке. Она чувствовала биение во всех частях тела: в ногах, руках, даже горле. Её взгляд падал на туфли Хендерсона и трость. Если бы не она, то Шефер могла подумать, что перед ней муж. Стоит поднять голову, как её взгляд наткнётся на озлобленную физиономию этого мудака.

«Чёрт… Но ведь это не он!» – ругала себя Анника.

«Ты будешь видеть меня в каждом человеке».

– Как вы себя чувствуете, миссис Шефер? – спросил Хендерсон.

Благодаря ему, призрак и трупы растворились в воздухе. Теплая волна сразу окутала Аннику. Даже дышать стало легче.

– В порядке. Спасибо.

– У вас часто бывают приступы?

– Не то чтобы, – замялась она, – Но это не важно. Благодарю за заботу, мистер Хендерсон.

Анника пронеслась мимо Ричарда, так и не подняв головы. Она убежала за церковь, где было уединённое место. Вокруг были только ровно выстриженные кусты и каменная дорожка, вдоль которой стояли скамьи. Анника была единственной гостьей, но она всё равно выбрала самое отдалённое место.

Солнце скрывалось за церковью, поэтому тень падала на весь парк. Вдалеке шелестели листья. Лёгкий ветер говорил о приближении холодов. Шефер уже ощущала, как замерзали кончики пальцев. Но может быть, это и не было связано с поменявшейся погодой.

Ей вспомнился вчерашний вечер. Или не вчерашний. Неизвестно сколько Анника проспала после дозы местного успокоительного. Казалось бы, она должна злиться на Ричарда Хендерсона, но злилась Анника лишь на себя. Злилась за то, что оказалась здесь. В Лавенхеме. Раз никто ещё не забрал её душу обратно, выполнять просьбу о возвращении никто не собирался. Сущность должна была слышать её мысли. Шефер была в этом уверена. За каждым её действием наблюдали, и изучающие взгляды чувствовались. Даже во сне.

Анника закинула голову на спинку скамьи. Шея сразу захрустела, отчего Анника скривилась. Чёрные точки, появившиеся в глазах, медленно пропадали, раскрывая вид на голубое небо. От заходящего солнца облака окрасились в оранжево-розовые оттенки. Скоро всё небо превратиться в кровавое полотно и наступит тьма.

«Как в жизни», – подумала Шефер и короткий отрывок последнего дня жизни мелькнул перед ней.

Тело мёртвого мужа лежало на полу. Рядом стоял маленький стол с несъеденной едой. Это их квартира. Но рядом с телом стоял кто-то… Женщина. А в руке разбитая бутылка с капельками крови на конце осколков. Это она?

Почему она забыла последний день? Почему не всю жизнь?

«Граф Уилтшир, – пыталась отвлечься она, – Надеюсь, Виктор поможет, как и обещал. Вопрос только в том, как я смогу убить этого графа?»

Способов Анника знала множество, но ни один из них не нравился ей. Само убийство было не по душе. Неужели не было другого пути?

«Было бы оружие. Голыми руками я точно не смогу убить даже пожилого мужчину. Ножом? – она скривилась, – Я почувствую, как лезвие проходит через его плоть. Даже во время работы я сначала паниковала, когда вводила шприц. А целый нож…»

Подумав, она пришла к выводу, что если не найдётся другой выход, то смирится с этим. А может, она струсит в последний момент и не станет играть по правилам сущности?

«Кстати, это хорошая идея. Она нравится мне всё больше и больше».

Всё заиграло новыми красками. Больше никакой крови Анника не увидит. Она просто будет жить, как обычный человек. Вскоре она забудет о том, что у неё была другая жизнь. И что она когда-то побывала на том свете. Всё уйдёт.

Когда Анника собиралась уходить, рядом со входом в церковь она увидела лошадь. Она стояла, недовольно размахивая хвостом и периодически фыркая. Анника решила проверить кому она принадлежала.

В церкви Шефер наткнулась на спешащего Конрада. Он вместе к Ричардом Хендеросоном направлялись к выходу. Если к постоянно сосредоточенному Ричарду Анника уже привыкла, то испуганный Конрад заставил её заволноваться. Когда они встретились, Конрад лишь кивнул.

Шефер проводила их взглядом. Лошадь была одна, поэтому Ричард взял её управление на себя. Сзади сел Конрад. Даже издалека было заметно, как он дрожал.

– Надеюсь, доктор Хендерсон не даст чуме разлететься по всему Лавенхему.

Священник подошёл к Аннике и стал смотреть на удаляющиеся фигуры. Закат превратил их в красные пятна, которые вскоре исчезли за горизонтом.

– О какой чуме вы говорите? – пришла в себя Анника.

– В соседних городах чума забрала уже тысячи жизней. Она добралась даже до Чэлсворта, а теперь и до нас.

Шефер вспомнила, как девушка в библиотеке говорила про этот город. Теперь Хендерсон точно не уедет из Лавенхема. Он будет бороться с чумой.

«Чума, – это слово неприятно отозвалось по всему телу Анники. – Ричард знал о ней. Значит, мне придётся помогать ему».

– Зря вы приехали сюда, – тяжело вздохнул отец Иоанн. – Наш город превращается в цитадель Божьего гнева. Как бы мы не превратились в соляные столпы.

– Сомневаюсь, что это возможно. Разве что в трупы.

В отличие от Анники, священнику подобное высказывание показалось смешным. Он хмыкнул и отошёл в сторону.

Свечи в церкви уже горели. Богато украшенные стены и «небеса» говорили о некогда великом прошлом Лавенхема. Что же такого произошло, что теперь приезжих уговаривают покинуть его? Фрески на потолке кружили голову от множества деталей. В такие изображения можно всматриваться вечно, и каждую секунду будешь находить новые детали, скрытые до этого. А ведь когда-то Анна любила ходить по музеям и всматриваться в работы художников. Любила потому, что только так она могла забыть о том, что ждёт её дома.

– Прошу, посидите рядом.

Священник, как и Анника, любовался окружающим великолепием храма. Только она стояла возле выхода, боясь подойти ближе.

Неуверенными шагами, Шефер направилась к служителю. Каждый шаг давался сложнее предыдущего, и, когда она наконец села, огромный камень свалился на хрупкие плечи.

– Я видел вас в саду, – начал он. – Мне показалось, вы чем-то удручены. Вы можете поделиться со мной.

Анника молча всматривалась в пол. Говорить о своих переживаниях чужому, пусть и священнику, было для неё неприемлемым.

– Это связано с тварями? Вы ведь искали информацию о них.

– Частично.

– Если вы будете держать всё в себе, то сожаления сожрут изнутри. Как часто вы разговариваете с Богом?

– Никогда.

Отец Иоанн замолчал.

– Как я могу разговаривать с ним, если давно стала его врагом? – после этой фразы слёзы скопились в уголках глаз. – Я сама с собой разговаривать не могу.

– У Бога нет врагов! – воскликнул священник, высоко подняв брови от удивления. – Кто вам такое сказал?

– Я это чувствую.

– Не говорите глупостей! Всё, что Он делает, ради вас! Даже если вам кажется, что это не так!

Анника подняла глаза на статую Христа. Свет от свеч придавал его образу строгости и сочувствия. Он, как и Анника, не смотрел на человека. Он будто тоже о чём-то задумался. О тяжёлом. Неземном.

Что это было за существо, которое предложило Анне сделку? Как оно могло выглядеть? Может, это и был Бог?

«Да, не так я его представляла, – подумала Анника. – Хотя, я никак его не представляла».

– Поэтому отриньте эти мысли! Бог даёт испытания, чтобы вы могли познать себя и окружающий мир. Если вам тяжело, значит, вы на правильном пути. И вскоре, вы будете вознаграждены.

– А если я не хочу проходить через эти испытания? Что тогда?

Служитель сжал губы и стал осматриваться по сторонам. Его блуждающий взгляд остановился на небольшой фреске, где изображалась Дева Мария с большим горящим сердцем.

– Видите её? – кивнул в сторону отец Иоанн. – Фреска повреждена. Если стена не будет обработана должным образом, краска будет плохо держаться и в скором времени вовсе посыпится. Также и с нами. Бог даёт испытания, в которых события подготавливают нас для чего-то великого. Для знаний. Что есть Бог, если не Всезнание и Милосердие?

Последний вопрос Анника повторила про себя. В чём же заключалось милосердие, когда «Бог» отправил её сюда? В эпицентр обращённых и чумы.

– Знаете, мы все виним себя в чём-то, – голос служителя вдруг стал тише. – За то, что сделали. И за то, что не сделали. Нам, людям, свойственно ошибаться. И любую ошибку можно исправить.

– И какую ошибку хотите исправить вы?

Священник легко улыбнулся, но в глазах засверкали слёзы.

– Я бы спас моего Павла, конечно.

– Но, – протянула Анника, не понимая сказанного, – Как же вы хотите исправить эту ошибку?

Отец Иоанн задумался. Видимо, Анника задала именно тот вопрос, на который он хотел найти ответ. Шефер наблюдала, как на сухом лбу то появлялись, то исчезали морщинки. Кривые от артроза пальцы подрагивали, когда священник брался за ткань одежды.

Солнце уже село, но последние лучи выглядывали из-за горизонта. Мягкий свет очерчивал по контуру лицо отца Иоанна. Когда Анника мысленно провела линию до носа, священник подскочил с места и удалился.

Такой резкой перемены Шефер не ожидала. Она следила за качающейся фигурой. Служитель зашёл в исповедальню. Послышался щелчок. Обратно отец Иоанн шёл с небольшой деревянной коробочкой.

Сев рядом, он долго поглаживал тёмное дерево.

– Я должен был отдать это Павлу, – его голос охрип. – Тогда бы он не превратился… в тварь. Почему же я не сделал это, когда он сказал, что его преследуют?

После паузы, он ответил сам:

– Наверное, потому, что счёл это за игры воображения. Он ведь любил фантазировать.

Отец Иоанн медленно открыл коробку. Внутри на красной ткани лежал пистолет. Он был украшен резными покрашенными в золото узорами. Длинное дуло и рукоятка находились почти в одной плоскости, что было характерно для средневековья.

– Разве священники должны хранить подобное? – усомнилась Анника.

– Нет, – признался служитель. – Но в борьбе с тварями я не видел другого пути.

Коробка закрылась. Отец Иоанн ещё недолго смотрел на неё, а затем протянул Шефер.

– Если вы хотите остаться в Лавенхеме, я прошу принять это. В знак знакомства.

– Но ведь вам тоже надо обороняться.

– Вы же видели, как я орудую садовыми ножницами, – засмеялся он. – А вот вы будете идеальной жертвой для тварей. Так я буду знать, что спас хотя бы вас.

Шефер потянулась, чтобы взять подарок, но неожиданно застыла.

«Было бы оружие…» – так она подумала, когда размышляла об убийстве графа Уилтшира?

«Это было услышано. Конечно», – недовольно заключила Анника.

Руки долго не слушались. Она не хотела идти на поводу сущностей. Но… можно взять оружие и не использовать его. Верно?

– Спасибо, – печально поблагодарила она, понимая, что всё ближе к своему предназначению. – Мне нечего дать вам в ответ.

– Ваша безопасность будет прекрасным подарком для меня.

Коробка жгла. Несуществующие выстрелы звучали в голове. Совсем рядом. Дуло пистолета смотрело на Аннику. Одно короткое движение, и пуля окажется в её лбу. Будет ли она помнить эту боль после смерти? Ведь прошлые раны до сих пор не зажили.