Читать книгу Анемия - Мария Александровна Ушакова - Страница 7

Анника рассматривала пистолет всю ночь. На рукоятке она нащупала несколько глубоких царапин, а краска на узорах уже сыпалась. Как вообще оружие попало в руки священника? Анника хотела спросить об этом отца Иоанна, но тот ушёл прежде, чем она успела это сделать. Останавливать его ради такого глупого вопроса она не посмела.

Слухи о чуме разлетелись раньше, чем Шефер вернулась в трактир. Она вслушивалась в разговоры прохожих за окном даже ночью.

– Сначала твари, а теперь чума. Если Бог так разгневался, то почему он не может сразу утопить нас, как во времена Ноя, – говорил один женский голос.

– Согласна с тобой, – второй голос был очень спокоен на фоне первого. – Так бы мы не мучились. Подохли бы и всё.

– Может уедем? Лавенхем превращается в ад.

– Ты думаешь, что мы сможем сбежать от чумы? – хмыкнула женщина.

– От чумы не знаю, но тварей там точно не будет!

– С чего ты взяла? Часто из города уезжаешь?

– Я – нет, а вот мой знакомый торговец – да. Он говорит, что нигде больше нет тварей. Только у нас!

Сначала Анника слушала сплетни через слово, едва улавливая о чём идёт речь. Но после размышлений незнакомок о тварях, что-то щёлкнуло. Теперь голоса стали слышны отчётливее.

– Откуда у нас твари, ты когда-нибудь задумывалась?

– Нет, – неуверенно ответила та, которая в начале была спокойна.

– И никто не задумывался! А что ещё хуже, всем всё равно! Даже констебль не хочет устроить охоту на них.

– Так может…

– Чё вы тут языки мозолите? – их перебил мужской голос, по которому Анника сразу узнала трактирщика Адоная. – Идите по домам!

– Чего ты кричишь, как дурной? – обиделась одна.

– Мы вообще-то беспокоимся за жителей нашего города, – ответила другая.

– Вы не беспокоитесь, а только сплетни распускаете! Лучше бы дома сидели, чтобы эта дрянь не распространялась!

Дверь трактира громко захлопнулась, и женщины ушли, по пути обсуждая грубость Адоная.

Уснула Анника только под утро с пистолетом в руках. В комнате было холодно, а тонкая ткань, которая должна была служить одеялом, совсем не грела.

Проснувшись, Шефер сразу посмотрела в окно. На улице было темно. Плотные грозовые тучи расстилались по всему небу. Никакого намёка на тепло и солнце. Понятно, почему Анника чувствовала себя не лучше варёного овоща. Голова трещала. И общая слабость не давала Шефер встать с кровати до обеда.

Когда же Анника всё-таки собралась с силами и спустилась вниз, она обнаружила одиноко стоящего Адоная Гиббора. Он скучающе пил что-то из пивного стакана.

– Как-то сегодня пусто, – начала Анника, сев за стойку.

– Виктор и Ричард устроили карантин. Теперь все должны сидеть дома.

– Плохо…

– Пообедаете?

– Не откажусь.

После согласия Анники Адонай взбодрился и ушёл на кухню. Вернулся он скоро с полной тарелкой еды. Шефер вдохнула запах жаренного мяса и варёной картошки, и живот жалобно заурчал. Гиббор засмеялся.

– Сколько вы уже не ели?

– Не знаю. Лет пятьсот? – она проткнула кусок мяса и закинула в рот.

Анника закатила глаза от удовольствия. И вправду, когда она в последний раз ела? До сегодняшнего дня она и не чувствовала голода. И если бы не карантин, она бы сразу отправилась в город, чтобы поговорить с констеблем.

– Послушайте, – обратилась Шефер, когда тарелка оказалась пуста, – Как давно в городе появились обращённые?

– Лет пять назад.

– Что?! – воскликнула Анника, округлив глаза. – Пять лет?

– Примерно, – безразлично ответил Адонай, наливая кружку пива. – Может чуть больше.

– И вы до сих пор не знаете, откуда они появились?

– Этим занимаются констебль Барнс и доктор Хендерсон. Обычные люди всё равно ничем помочь не могут.

Анника ничего не ответила, но новость о том, что обращённые существуют в Лавенхеме уже больше пяти лет, повергла её в шок. Тогда понятно, почему женщины возмущались бездействием констебля.

– Вам тоже не советую лезть в это, – вдруг грубо сказал трактирщик, поставив стакан рядом с Аникой. – Уже много людей погибло, истребляя их.

В трактир залетел Конрад. Он оказался у стойки раньше, чем Анника поняла, что это он. На его лицо был натянут капюшон, а опухшие глаза говорили о долгой бессонной ночи. Страдальческое лицо делало его похожим на Хендерсона. Анника непроизвольно скривилась.

– Мистер Хендерсон просил приготовить еды на день, – хрипло произнёс Конрад, облокачиваясь на стойку.

– Всё настолько плохо? – спросил Гиббор без интереса.

– Отвратительно. Мы были совсем к этому не готовы. Мистер Хендерсон успел приготовить только основу для сыворотки. А там больна вся семья.

Трактирщик покачал головой.

– Скоро будет готово.

– Спасибо.

Барнс-младший упал на стул. Его голова почти касалась груди. Глаза медленно закрывались, и когда сон почти овладевал Конрадом, он вскакивал с места. Так происходило пару раз. И в конце концов, он со всей силы ударил себя по щеке.

– Я не думаю, что это поможет, – с жалостью сказала Анника, когда Конрад сел на место.

Он посмотрел на неё. Долгое время стояла тишина. А когда Конрад опомнился, то сразу же вскочил и поклонился.

– Простите, миссис Шефер! – вскричал он, не поднимая глаз. – Я вас не заметил!

– В твоём состоянии я удивлена, что ты на ногах стоишь.

Конрад слабо улыбнулся.

– Мистер Хендерсон в ярости от этой ситуации. А я напуган до чёртиков, – он задумался. – Не знаю, что меня пугает больше – своя смерть или чужая.

– И то, и другое – так себе, – ответила Анника, вспоминая ощущения после смерти. – Вы лечите только вдвоём?

– Я только помогаю. Так что, можно сказать, что мистер Хендерсон один.

– Хорошо, что он не уехал в Чэлсворт.

– Слава Богу! – громко, будто пытаясь докричаться до Создателя, сказал Конрад. – Не представляю, что тогда бы началось!

«Дьявол и Бог уже давно слились воедино», – эта фраза Ричарда хорошо отпечаталась в памяти Анники. И теперь восклицание Барнса-младшего звучало в каком-то роде смешно. Ведь, услышь его Хендерсон, он наверняка сказал бы что-то поучительное.

Адонай Гиббор вышел из кухни с большой сумкой. Когда она оказалась на стойке, Анника ощутила жар.

«Так и до доставки недалеко», – подумала она, сдерживая смешок.

Прежде, чем Конрад ушёл, Анника остановила его у выхода.

– Хендерсон взял с меня обещание, что я должна буду помочь ему в борьбе со смертельной болезнь. Думаю, настало время исполнять обещание.

– Что? – не понимал Конрад. – Но вы же ничего не смыслите в медицине.

– С чего это? – скрестила руки на груди Шефер. – Если бы я не понимала в медицине, то стал бы Хендерсон просить меня о помощи?

Конрад задумался. Информация до него доходила долго, но всё же через время он ответил:

– Как же вы вовремя прибыли в Лавенхем! – он снова задумался. – Это очень смелый поступок с вашей стороны. Помогать заболевшим чумой не каждый решится.

Всю дорогу Конрад молчал. Его шаги были тяжёлыми, а корпус постоянно наклонялся вперёд. Анника боялась, как бы он не упал по пути. Дотащить его было бы весьма проблематично. Но к счастью для них двоих ничего подобного не произошло.

Дом семьи находился в самом центре Лавенхема. Когда Анника проходила здесь в последний раз, он казался более живым. Сейчас не было никого, кроме Анники и Конрада. Неужели жители были настолько послушны? Шефер сразу вспомнились дни, когда во времена Анны случилась эпидемия. И тогда цивилизованные люди даже не думали сидеть дома. Странно получается. Зависело ли это от власти? В Лавенхеме все знали констебля Барнса и доктора Хендерсона, и полностью доверяли им. Пусть и существуют люди, которые недовольны неким бездействием. Но может, это не бездействие? А затишье перед бурей?

В доме пропахло спиртом и гнилью. Конрад протянул Аннике подобие маски, и надел такую же на себя.

Она шла за Барнсом по маленьким комнаткам с зашторенными окнами. Семья была небогата, но в доме присутствовали интересные портреты и бюсты, которые могли бы купить ценители. Конечно, не в это время.

Грозные мужчины смотрели на Аннику с высоты холста, а безжизненные каменные скульптуры женщин провожали её взглядом. Хозяева этого дома были не рады видеть незнакомку.

Подумав об этом, Анника дёрнула плечом. Чьи-то руки попытались схватить её. Призрачные пальцы с длинными ногтями, в которых застряла кладбищенская земля. Эта грязь пачкает всё, к чему прикасается.

«Нельзя испачкать грязную скатерть, моя дорогая», – смеялся рядом муж.

Шефер сглотнула. Даже во рту заскрипели маленькие камешки.

Её отвлёк громкий детский кашель. Он был ужасен, отвратителен и полон боли. Вместе с кашлем выходило столько звуков, что мурашки побежали по спине Анники. Она слышала эти звуки раньше, когда работала в больнице. Именно после этого муж стал таким…

Заметив рядом с Конрадом Аннику, Ричард медленно встал.

– Я знал, что вы придёте.

– А я думала, что вы отправите приглашение.

– Прошу простить мою бестактность, – не то с юмором, не то всерьёз говорил Ричард. – Я должен был предупредить вас лично.

Хендерсон кивнул Конраду. Он понимал, что пути назад уже не было. Анника пришла в самый эпицентр чумы, и если она действительно хоть что-то понимает, то процесс лечения можно было ускорить.

– Раз так… Посвящу вас в то, что происходит.

– Благодарю.

Они вышли на кухню, где Конрад сразу расположил припасы. Некогда аппетитный запах еды превратился в смрад. Ощутив его, Анника сразу натянула маску на прежнее место. Ричард с Конрадом же не побоялись необычных ароматов.

– Отец семейства вернулся из Чэлсворта, – начал Ричард, снимая огромные кожаные перчатки. – А учитывая последнее письмо, чума там в самом разгаре. Не знаю со сколькими людьми он встретился, и скольких заразил. Но нужно готовиться к худшему. Эта чума поражает быстро, и реагировать приходится моментально.

– Конрад сказал, что основы для сыворотки готовы, – Шефер не могла перестать думать о запахе. – Эта сыворотка проверена на ком-нибудь?

– Я доктор, – устало процедил Ричард. – И не собираюсь вводить неизвестные лекарства.

– Какой состав этих «лекарств»?

Хендерсон надменно поднял бровь. Он долго молчал, нагнетая обстановку. Но затем снисходительно улыбнулся, всё больше зля Аннику.

– Они стоят в моём кабинете. Можете посмотреть.

– Но, мистер Хендерсон, – вдруг встревожился Конрад.

– Если миссис Шефер так уверена в своих познаниях, пусть сама разберётся, – он направился в сторону ванной комнаты, но остановился. – Я как раз собирался туда, чтобы закончить начатое. А ты, Конрад, присматривай за состоянием больных. Давай им больше питья. Особенно ребёнку.

– Хорошо, – без радости сказал Конрад, нанизав картошку на нож.

На улице Анника не могла нарадоваться свежему воздуху. Она жадно вдыхала его, но незаметно для Ричарда. Он шёл рядом, постукивая тростью. В этот раз Хендерсон сильно опирался на неё. Или же Анника просто не замечала этого раньше? Но ведь он недавно буквально «подлетел» к Конраду, чтобы отчитать его.

В больнице ничего не поменялось, а запах лекарств в этот раз показался Шефер приятнее.

Зайдя в кабинет, они встретились с женщиной. Анника замерла. Настолько она была красива. Светло-русые волосы волнами падали на узкие плечи. Голубые глаза вспыхивали от солнечных лучей, а затем превращались в согревающие серые угольки. Аристократические тонкие черты лица приковывали взгляд. И большие жемчужные серьги. Они выглядели дорого, но было непонятно: они украшают женщину, или женщина – их?

– Что ты здесь делаешь? – с ходу спросил Ричард, снимая с себя верхнюю одежду.

– О, – сладко протянула женщина, заметив Аннику. – Ты снова с этой… любопытной женщиной.

– Если у тебя нет дел ко мне, прошу, уйди.

Шефер аккуратно переместилась ближе к столу. Так незнакомка была напротив неё.

– Простите, что мешаю вашему уединению, – продолжала она.

Ричард отреагировал мгновенно и в следующую секунду уже держал трость возле горла женщины. Анника вздрогнула.

Муж тоже делал так. Только вместо трости у него был любимый походный нож, который она же и подарила. Если бы Анна знала об этом, то двести раз подумала о том, что подарить.

В отличие от Анны, незнакомка держалась гордо и даже не моргнула, а только протяжно вздохнула.

– Какой-то ты нервный, Ричард, – она аккуратно попыталась опустить трость, но та оставалась на прежнем месте. – Что ж… меня послал Виктор. Сказал, что граф Уилтшир будет через месяц.

Хендерсон отпустил женщину.

– Меня зовут Мета Охман, – она потеряла всякий интерес к Ричарду и подошла к Аннике. – Я бывшая жена этого грубого врача.

Шефер посмотрела на Ричарда. Он нервно поправлял воротник рубашки.

– Анника Шефер, – она протянула руку, но сразу убрала её, поняв, что этот жест не уместен для этого времени.

Мета заметила неловкие движения и ухмыльнулась. Скрывать своё надменное отношение она даже не пыталась. Её высокомерие читалось во всём: в глазах, в улыбке, в поднятой голове, в постоянно играющих бровях. Она идеально подходила Хендерсону. Странно, что она была именно «бывшая жена».

«Подобное к подобному», – фальшиво пропел призрак за спиной.

Анника незаметно для себя цокнула. Вокруг были одни раздражители. Нужно было сидеть в комнате.

– Не советую проводить с ним много времени, – продолжала смеяться Охман. – Его занудство затягивает, а выбраться из него очень сложно. Но не знаю, может вы тоже такая…

– Мета! – крик Ричарда разлетелся по стенам.

Охман наклонилась к уху Шефер и произнесла:

– Захотите пообщаться – заходите ко мне. Мой дом рядом со зданием констебля.

Последний её взгляд был адресован Ричарду. Мета вышла грациозно, как победительница. Каков бы не был исход, она была уверенна в победе.

В воображении Анники мелькнули образы кровожадных обращённых, которые разрывают её на клочья. Лужа крови блестела в свете луны. Обезображенные в бою лица обращённых испачканы кровавыми массами. И где-то вдалеке стоит призрак мужа, который наблюдал за смертью своей жены. Он бы улыбался. Скромно, но всё же.

– Вы становитесь всё популярнее, – грубо сказал Хендерсон, расставляя пузырьки на столе.

– Да, – кратко ответила Шефер, изгоняя безумные мысли о смерти.

– Не думал, что даже Мета заинтересуется вами, – лёгкая улыбка украсила лицо врача.

– Скорее всего её интерес ко мне вызван вами.

– Что вы имеете в виду? – хмурился Ричард.

– Вы же её бывший муж. А теперь рядом с вами ошивается какая-то неизвестная женщина. Конечно Мета будет интересоваться кто я.

Хендерсон засмеялся. Анника не заметила, как сама расплылась в улыбке. Некогда грубые черты лица доктора превратились в мягкие, почти детские. Волна радости быстро пронеслась по телу Шефер, но также быстро испарилась. Она снова вспомнила мужа. Когда-то и он был таким.

Красная жидкость переливалась в стеклянных сосудах. Один из них Ричард протянул Аннике. Пробка открывалась с трудом. Но как только послышался хлопок, из пузырька донёсся резкий запах крови.

– Это кровь?! – скривилась Шефер, убирая лекарство подальше от себя.

– Странно. Вы знакомы с медициной, но боитесь крови?

«Действительно. Как тогда ты смотришь на свои руки, которыми убила меня?»

– Я просто, – запнулась она, подавляя рвотный рефлекс.

Ричард протянул платок. Он смочил его лекарством, отчего тот стал пахнуть травами. Тошнота прошла мгновенно, но от перенапряжения заболела голова.

– Простите. Я… стала очень чувствительна к резким запахам. Тем более крови.

– Вам не за что извиняться. Только вот помогать нам с больными у вас не получится.

– Нет!

Шефер откинула платок и уверенно встала рядом с открытым пузырьком. Металлический привкус медленно проявлялся на языке. Вспышки из прошлой жизни возникали перед глазами и смешивались с реальностью.

Муж стоял рядом, размахивая руками. За ним стояла другая фигура. Женская. Слова мужа было сложно разобрать, но Анника понимала, что он не просто кричит, он орёт. Из его рта вылетали слюни. В глазах от ненависти полопались сосуды. Зрачок превратился в маленькую точку, смотря в которую страх возникал по всему телу. Инстинкт приказывал бежать. Но Анника не могла. Ноги не слушались её. Они приросли к полу, а руки дрожали так, что стукались об угол кухонного гарнитура.

Ричард перелистывал записную книгу и что-то рассказывал ей. Затем он копался в шкафчике, рассматривая разбросанные наброски. Заметив, что Шефер не реагирует на его слова, Хендерсон встал напротив неё.

Муж схватил её за плечи. Анника видела его зубы. Они находились так близко к ней, что одного слова хватило бы, чтобы муж разгрыз этими зубами глотку. Поэтому Аннике оставалось только молча терпеть это.

Снова сверкнул нож. Он ведь не причинит ей вреда? Как и всегда, муженёк только покажет насколько он опасен. Не больше.

«Не сможет. Нет… Он слаб…»

– Миссис Шефер, – тихий голос Ричарда разрушил воспоминания, – У вас опять приступ?

Он держал её за руки.

«Как сумасшедшую», – подумала Анника и резко одёрнула их.

– Всё в порядке. Насчёт этого…

Основа для сыворотки оказалась в её руках. Шефер поиграла с ней, переливая по всем стенкам сосуда, а затем выдала на одном дыхании:

– Эта кровь с большим содержанием железа. Учитывая те записи, что вы предоставили мне, могу предположить, что это кровь обращённых. Ведь у них увеличенная печень. А это явный признак переизбытка железа в организме. Но меня беспокоит другое, мистер Хендерсон. Зачем и как вы брали кровь у обращённых?

Ричард слушал это, не выдавая никаких эмоций. Только в конце он позволил себе поаплодировать, но в глазах не было ничего, кроме усталости. Анника дышала прерывисто, боясь, что снова окажется перед мужем. Если бы рядом не было Хендерсона, она бы давно дала волю чувствам и расплакалась.

– Я не сомневался.

Он забрал флакон из рук Анники и поставил на прежнее место.

– А ответы на вопросы просты, миссис Шефер, – странный оскал появился на лице Ричарда. – Если вы внимательно читали записи, то должны были заметить, что обращённые – никогда не имели мелких ран. Мне приходили трупы либо разрубленные пополам, либо без головы. Но по утверждениям констебля Барнса, он лично пускал десяток пуль в их тела. И это было правдой, ведь эти пули я находил под зажившей кожей.

– То есть, у них есть способности к регенерации, – сделала для себя вывод Анника и подумала о том пистолете, который дал ей священник. – И вы пытаетесь с помощью их крови вылечить больных?

– Именно.

– Где уверенность в том, что не вы – создаёте обращённых?

Глаза Хендерсона округлились. Он был не просто напуган, он был в ужасе от такого вывода Шефер. Ричард замер и даже не дышал какое-то время, но опомнившись, облокотился на стол, чуть не уронив открытый флакон с сывороткой. Анника была готова пустить пулю ему в лоб, но не была уверенна, что это поможет.

«Чёрт возьми. Я ведь могу промахнуться. Какой из меня стрелок?» – сомневалась Анника, наблюдая, как Хендерсон медленно приходит в себя.

– Уверенность, – прорычал он. – Да где вообще уверенность что вы – не одна из обращённых?

– Что? – испуганно спросила Анника.

– Ведь вы появились в Лавенхеме в ту ночь, когда погиб Павел. Может именно о вас он говорил констеблю? Где уверенность, что не вы отвлекли жителей чумой, чтобы собрать урожай побольше? Где уверенность, что граф Бат не создаёт обращённых?

– Если бы я была обращённой, то сожрала вас прежде, чем вы задали такие глупые вопросы.

Она попыталась ответить также уверенно, но голос дрожал, выдавая её истинные чувства.

Хендерсон не отводил взгляда от испуганной Анники. Он видел, как её тело сжалось, словно у беспомощного животного. Она пыталась отойти как можно дальше, но позади был шкаф. Беспокоясь, что сейчас повторится история, как в библиотеке, Ричард притянул Аннику за плащ. Шефер заметила быстрое движение его глаз в сторону пистолета и поспешила спрятать его.

Понимая, что он увидел больше, чем положено, Анника поспешила уйти. Ей хотелось высказать всё в лицо этому врачу. Злость кипела внутри грудной клетки. Под рукой не было ничего, что могло бы успокоить. Но это не остановило Шефер, и она со всей силы хлопнула входной дверью.

«Как он вообще посмел обвинить меня в этом! Разве стала бы я предлагать свою помощь доктору, будь я обращённой?! Я тоже могла бы обвинить его в этом! Ведь врач – идеальное прикрытие для того, чтобы создавать этих тварей! А-а!» – Анника остановилась посреди пустой улицы.

Моросил дождь. Эти грозовые тучи не хотели уплывать с неба Лавенхема. Может оно и к лучшему? В такую погоду люди меньше всего хотят выходить на улицу.

Анника смотрела на то, как крупные капли расплывались по каменной дорожке. По щекам потекли слёзы. Но почему? Шефер медленно смахнула их, будто так она поймёт природу создания этих солёных капель. Но непонимание самой себя только больше росло.

«Я испугалась его, – вдруг призналась себе Анника с колющим страхом в душе. – Сначала он так резко подскочил к Мете, потом этот обвиняющий взгляд. Они похожи…»

Размышления затуманили взгляд, и ноги сами привели Аннику к зданию констебля. Где-то рядом должен был быть дом Меты Охман. Но стоило ли приходить сюда?

Шефер была единственной, кого омывал дождь. На улице не было даже детей. Это только больше разжигало в ней чувство одиночества. Она была, как брошенный котёнок. Промокший. И никому не нужный. Даже себе.

«Такую как ты только бросать».

Анника впервые согласилась с голосом мужа.

«Тебе бы стоило поубивать всех жителей этого жалкого городка. Рано или поздно наткнулась бы на графа. И твоя никчёмная душонка обрела бы долгожданный покой».

«Я не собираюсь убивать людей», – без прежней злобы ответила Шефер.

«Решила поиграть в святошу? – засмеялся призрак, и Аннике показалось, что в воздухе сверкнул чей-то оскал, – Да ты же вся пропитана грехами. Даже могила не исправила. Как была убийцей, так и осталась. Ещё и тупая».

«Я не убийца».

«Ну да, а я не твой муж. Ты уже несколько раз хотела убить Ричарда Хендерсона. Разве не так?»

Отрицать было глупо.

«В тебе нет ничего хорошего, Анна Штайн, – смеющиеся глаза смотрели на Аннику сквозь пелену слёз. – Даже совершенно не знающие тебя люди чувствуют, что ты – убийца. Твои мысли читаются в глазах. Ты часто зарываешься в себе. Ты ведёшь себя агрессивно. Пытаешься оттолкнуть всех от себя, чтобы не было жалко убивать жертву. Ведь нельзя привязываться к свинье, которую хочешь зарубить».

«Нет… Всё не так».

Анника закрыла лицо руками. Внутри всё пульсировало от боли. Дышать становилось тяжело от скопившихся слёз. Она до последнего сдерживала всё в себе, но чем больше говорил призрак, тем сложнее было.

Вместо дождя с неба полилась кровь. Она быстро окрасила улицы Лавенхема. Запах не заставил себя долго ждать. Анника чувствовала солёный привкус на языке, вперемешку с землёй. Опять эти пальцы мертвецов тянулись к ней, чтобы забрать её с собой. Они утащат под землю и станут терзать хрупкое тело. Разорвут на части.

«В тебе нет ничего святого, Анна! – муж перешёл на крик. – Твоя душа чернее, чем у Дьявола! У тебя всегда всё идёт через жопу! Стоило хотя бы раз просто подумать, прежде чем сделать что-то! Но ты возомнила себя умной! Да ты скорее сдохнешь во второй раз, чем выполнишь условия сделки! И это не из-за твоего благородства, а из-за тупости! Лучше бы ты сдохла при родах!»

Последние слова добили Аннику. Всё замолчало, и теперь она слышала только удары капель о камни. И сердце. Его медленное биение. С каждым ударом оно било всё медленнее. Она пришла к мысли, что скоро оно остановиться. Навсегда.

О каких родах он говорил? Анника понимала, что знает о них, но что-то мешало вспомнить.

– Анника Шефер.

Командный голос не сразу дошёл до неё. Она продолжала вглядываться в стёртые воспоминания.

«Не понимаю, – повторяла Анника, стараясь контролировать дыхание. – Не… понимаю».

– Анника Шефер, – продолжал кто-то и уверенные шаги направились к ней.

Лицо констебля вызвало диссонанс в разуме Анники. Его не должно было быть здесь. Но где здесь?

– С вами всё хорошо? – спросил Барнс-старший, рассматривая застывшую фигуру Шефер.

– Я… – её губы дрожали. – Не знаю.

Виктор, недолго думая, взял Аннику под руку и повёл в соседний дом. Она не собиралась сопротивляться. Даже если бы на неё сейчас напали, она бы не стала дёргаться и как-то бороться за жизнь. Всё вокруг превратилось в искусственный мир. Сон.

Комнаты дома были пропитаны знакомым запахом цветочных масел. От большого количества зеркал помещения казались больше, чем были на самом деле. Разноцветные ковры, привезённые скорее всего из южных стран, украшали и так богатый быт. Золотых приборов и ваз было так много, что они давили на Аннику. Глаза были повсюду: на портретах, статуях и бюстах.

– Мета, приготовь чай! – приказал Барнс и усадил Аннику на диван, а сам расположился напротив.

Он снял головной убор и бросил в сторону, попав на стул. Шефер мог бы впечатлить подобный трюк, если бы не… муж. Удрученность сменилась злостью. Чтобы не уничтожить всё дорогое убранство дома, Анника прикусила щёку. Кожица быстро повредилась, и боль остудила пыл Анники.

– Вы выглядите расстроенной, – констебль закинул ногу на ногу. – Надеюсь, в этом виноват не Хендерсон?

– Отчасти, – скривилась она. – Но больше я сама виновата.

– Ричард умеет разочаровывать, – Мета появилась в комнате с чайными чашками на подносе. – Особенно девушек. Не знаю, может ему это приносит удовольствие?

– Прекрати, – недовольно отрезал Виктор.

Мета хмыкнула и снова скрылась на кухне. Барнс подождал, пока её шаги утихнут и продолжил:

– Мета вам уже сказала, что скоро прибудет граф Уилтшир?

– Что?

Анника очнулась.

– Он поможет нам узнать об обращённых больше, – не без удовольствия рассказывал Барнс. – У него есть сведения для вас.

– Видите, а вы сомневались.

– Власть даёт много преимуществ.

– Но не даёт преимуществ перед обращёнными. – не смогла сдержать грубости в голосе Шефер.

– В любом случае, граф не против помочь нам.

Анника не знала, как на это реагировать. Звучало настолько хорошо, что даже плохо. Если сущность так упрощает задачу, то не легче было вообще поставить графа перед ней, дать пистолет и заставить нажать на спусковой крючок? К чему вся эта игра? Но если Барнс врёт? А если говорит правду, то встреча с графом Уилтширом совсем близко. А вместе с ней Анника чувствовала приближение собственной смерти. Она совсем заблудилась в тёмном лабиринте. Приходилось идти на ощупь. Только холодный ветер бездны продувал тело насквозь. Если бы дорога была выбрана верно, то Шефер окутывала теплота огня. Но повернуть назад нельзя.

Хозяйка дома вернулась с горячим чайником и разлила напиток по чашкам. Запахло малиной и мятой. Анника взяла чашку в руки, чтобы не замёрзнуть совсем.

– Ох! – спохватилась Мета, осмотрев Аннику. – Виктор! Ты не видишь, что у миссис Шефер насквозь промокла одежда?

Барнс не успел ответить, как Охман повела Аннику в другую комнату.

Спальня была огромна. Отходить от общего настроения дома хозяйка не хотела, поэтому зеркала стояли по периметру. Большие и маленькие. Богато украшенные драгоценными камнями и простые.

Анника ужаснулась, увидев своё отражение. Неужели она выглядела так… ничтожно? Она и не замечала, что горбится. Хотя не удивительно, ведь в мыслях так часто мелькало желание провалиться сквозь землю, исчезнуть.

– Снимайте с себя это! – скомандовала Мета, распахнув большой шкаф.

– Прям всё? – смутилась Шефер, собираясь уносить ноги.

Мета повернулась и одарила гостью удивлённым взглядом. В глазах сверкнули огоньки безумия, но быстро погасли, как только Анника потянулась к поясу.

– Конечно всё, – более спокойно ответила Мета, продолжая искать вещи. – Вон там ширма. Можете зайти за неё.

Анника так и сделала. Охман быстро подобрала подходящий костюм и повесила на ширму. Пока Шефер снимала одежду, она заметила синяки. Тело было усеяно ими и, кажется, были свежими.

«Странно, – подумала она. – С утра их не было».

Когда Анника надела данные Метой вещи, Охман восторженно воскликнула:

– Ну вот! Совсем другое дело! Посмотрите в зеркало, миссис Шефер!

– Нет, я не хочу.

– Очень грубо с вашей стороны, – резко поменяла тон хозяйка дома. – Вы ДОЛЖНЫ оценить костюм, что я вам дала.

Это действительно задевало Мету. Портить отношения с ней Аннике не хотелось. Пусть она и была своеобразной женщиной (и в какой-то степени стервой), но что-то подсказывало, что в душе она – хороший человек. После таких размышлений кольнуло в сердце. Не обманчиво ли первое впечатление?

Одежда действительно меняла человека! Плотная бархатная юбка с широким поясом, бордовая рубашка с рюшами и длинный чёрный плащ идеально сидели на Аннике. И даже не было отторжения от подобного наряда, как часто бывало с Анной. В прошлой жизни было проблематично подобрать одежду, которая бы шла ей. Смотря в зеркало, Анна стыдилась себя. Ей вообще ничего не подходило.

Когда Мета Охман встала рядом, Анника заметила, насколько уставшей выглядит. У Меты был румянец, блестящая кожа. А у Анники? Синяки под глазами и отёки.

– Спасибо, – Шефер опустила голову. – Прекрасный наряд.

– Это я выбрасываю, – Мета взяла одежду Анники и убежала из комнаты.

– Постойте!

Анника кинулась следом. Но в длинных коридорах с резкими поворотами было легко заплутать. Поэтому пройдя несколько поворотов, она вернулась в гостиную, где ждал констебль.

Увидев Аннику, Виктор встал, и вежливо сказал:

– Вы выглядите прекрасно.

– Благодарю, – поклонилась Анника в ответ.

Подняв взгляд, Шефер обратила внимание на картину. Она подошла ближе, чтобы убедиться, что глаза не обманывают. Так вот, почему Мета в первую встречу показалась Аннике знакомой. Всё из-за этой картины.

– Невероятно, – шепнула Шефер.

Констебль подошёл к ней.

– Мистер Вермеер нарисовал её год назад специально для Меты. Они встретились в Голландии, когда Мета уехала от Ричарда. Его талант тогда только начали замечать, и Мета заключила с ним пари. Она обещала, что его картины сотрясут мир, а он – портрет. Мета лично занималась продажей холстов мистера Вермеера. Устраивала выставки для богатых людей.

– Обычно это были мужчины преклонного возраста, – Мета уже сидела на кресле с чашкой чая в руках. – Им так легко втереться в доверие, если ты молодая девушка. Я отдавала им картины почти за бесценок, а они продавали. Процент с продаж был мой. Вскоре о Вермеере узнал мир. У него появилось множество заказов, и год назад я вернулась в Голландию. Для него я – божество. И он за неделю нарисовал портрет.

– Но зачем вам это было нужно? – спросила Анника, не веря в историю.

– Разве вы не хотели, чтобы ваш образ сохранился навеки? – Мета поправила волосы, и Анника заметила те самые жемчужные серёжки. – Я хочу, чтобы в будущем эта картина вызывала больше вопросов, чем ответов. Хочу стать нераскрытой тайной.

– Ты и так нераскрытая тайна, Мета, – хмыкнул Виктор.

– Этого недостаточно.

Анника села на своё место, но существование рядом картины самого Яна Вермеера так сильно потрясла её, что она долго смотрела на масляное изображение девушки.

– Насчёт графа Уилтшира, – отречённо сказала Анника. – Какой он человек?

– Старый, надменный, ещё и хромой, – хмыкнула Мета.

– Это только твоё мнение. Несмотря на возраст, его разум ясный и чистый. Граф Уилтшир рассудительный. Он предугадывает события на годы вперёд. Он прекрасный лидер, но, – Виктор нахмурился, – совсем одинок. У него нет даже жены, которой он мог бы передать наследство.

– Неужели ты думаешь, что этот скряга отдаст наследство женщине?

– Ему необходимо договориться только с Его Величеством. А так как он всегда прислушивался к советам графа, то выполнить просьбу, тем более такую, для него будет простым делом.

Анника поникла окончательно. Граф одинок и Анника будет тем, кто положит этому конец. Но почему-то в её мыслях это не было таким благородным поступком. Даже если граф Уилтшир поблагодарит её за это, никакого облегчения она не почувствует. Она убьёт его быстро, чтобы не слушать ничего. Он упадёт без сил, а в его глазах будет непонимание и огорчение. Или облегчение и благодарность. Анника смотрела бы на него без сочувствия, будто убила вредителя. Но она ведь совсем не знала, что это за человек! Пусть сущность и утверждает, что граф Уилтшир порождает тварей, она ведь не доказала это самой себе!

«Нет! Я отказываюсь! Я не хочу никого убивать!»

«Ты уже подписала договор. У тебя нет другого выхода, Анна».

«Он всегда есть! У меня есть шанс отказаться!»

«Нет. Хватить убеждать себя в этом».

– Я не хочу, – вырвалось из уст Анники.

Голова разрывалась от боли. Голос мужа гудел и повторял, что ей не убежать от судьбы. Что она убийца. В ушах зазвенело. Мета и Виктор вскочили с мест, но Анника их совсем не видела. Только белый туман, который укутывал её в пронзающий холод.