Читать книгу 15 рассказов - Мария Беседина, Александр Горохов - Страница 5

На кухне, около мойки, рожала тараканиха. Она лежала на спине, подняв кверху согнутые в коленях лапки, как будто, раскачивалась-раскачивалась на стуле, да и опрокинулась. Наверное, это были ее первые роды – орала она невыносимо, причитала и материлась. Говорила, что больше никогда и никому не даст. Что их несчастному древнему племени одни несчастья в этой жизни остались. Что тактичнее и умнее их, тараканов этом мире никого просто не существует. Что как только, пусть даже посреди ночи, хотя припрется на кухню они, из врожденной вежливости, немедленно покидают ее, чтобы мешать, не то что этот вечно линяющий кобель. Что едят они ничтожно малые крохи, да те, как правило, уже выброшенные, не то что слюнявая кобелина, на которую за один раз, изводят буханку хлеба, да еще и миску щей. Так она обожрется, а потом еще им несчастными тараканами, закусывает.

Что не дай бог сейчас в кухню зайдет хозяйка со своими вонючими тапками.

Вокруг хлопотали и суетились родственники. Бледный, но все-таки рыжий, жених нерешительно переминался с ноги на ногу и через каждые три минуты спрашивал:

– Может, чего принести?

– Ой, – орала роженица, – зачем я с таким идиотом связалась.

Теща идиота стояла, изображая одновременно свою правоту, превосходство и сочувствие к дочке. Тесть помалкивал, но про себя повторял: «Ну и сволочи же все бабы!».

Наконец родила. Девочку. Вопли прекратились. Ребеночка поднесли мамаше Родственнички умилялись. «Какая миленькая, смышлененькая, глазастенькая». И та, за минуту освоившись и поняв, кто тут главный, уже строила глазки усатому врачу-акушеру. А тесть очередной раз про себя повторил: «Ну и стервы же бабы!».

– А вот тут вы, батенька, не пгавы. Агхи не пгавы, – сказал один в кепке, очень похожий на портрет с рыженькой бородкой, работы художника Бродского. – Девушек надо любить. Именно этому учит наша пголетагская пагтия. Именно наша пагтия предоставила впегвые в миге им гавные пгава, свободу, гавенство и бгатство.

– Бгядство вы им предоставили, это точно, не то возразил, не то согласился тесть.

– Истогия нас гассудит, – обиделся тот, – но девушек, ггажданин хогоший, мы вам в обиду не дадим!

– Девушек? Да это дочка моя! – повысил тон тесть.

– Для нас все гавны. Закончил рыжебородый и, заложив руки за спину, удалился.

– «Все бабы стервы», – вслух подытожил диспут, оставшийся в меньшинстве, тесть. И передразнил: «Гавны, бгядство». Ругнулся: «Бдун старый, попался бы ты мне в семнадцатом». И уточнил: «До 25 октября по старому стилю».

Но молох истории, в виде хозяйки, вошедшей с тапкой на кухню, навсегда оборвал угрозу. Через минуту, когда шум стих, из щели выглянула рыжеватая бороденка и победоносно подытожила дискуссию:

– Истогия не пгизнает сослагательного наклонения!

Да, история, она ничего не признает. Особенно историки. Пройдет лет сорок и рыжие станут красными, красные станут белыми. Белые – зелеными. Зеленые, прости господи, голубыми.

Вот, например, взять историю древней Руси. Черным по белому написано: «И не было у них между собой согласия. И встал род на род. И была у них усобица, и стали воевать сами с собой. И сказали себе:

– Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву. И пригласили на царство варяга, Рюрика с братьями». Сказали руси, чудь, словене, кривичи, и весь.

– «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами».

Ну и те уважили. Земли и хоромы с добром свои побросали, и поперлись к нам. За тысячу верст киселя хлебать.

Я представляю, как жены славянские обрадовались. Вот к примеру. Прихожу я домой, повздорил со своей красавицей, а потом и говорю:

– Хорошо у нас в квартире, радость моя. И ремонт только что сделали. И зарплата, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить, а порядка нету. Давай, родная, пригласим к себе соседа алканавта, громилу с третьего этажа, братьями уголовниками, пусть правит нами. Он у нас порядочек-то наведет.

Жена моя ненаглядная, небось, покрутит пальчиком указательным у виска и ответит:

– Никак, глубокомысленный ты мой, крыша у тебя поехала. Ты что, голубь сизокрылый, последних мозгов лишился.

А вот в историческом контексте, слушаем мы эту бредятину, да еще детей учить ее заставляем. А вы говорите: «Тараканиха рожает, тараканиха рожает». Тут с самого начала в нашей истории все наперекосяк идет. Да и в новейшей истории не лучше.