Читать книгу Отечественная история - Мария Борисовна Некрасова - Страница 2

Источники по истории России неисчерпаемы и многообразны. Условно все они делятся на несколько типов: письменные, вещественные, устные, этнографические, лингвистические, фотокинодокументы, фонодокументы. К вещественным в первую очередь относятся содержащие богатейший материал о начальном периоде русской истории археологические источники. Важнейшую группу составляют памятники материальной культуры: орудия труда, здания, жилища, оборонительные сооружения, средства сообщения и связи, предметы быта, оружие, одежда и многое другое. Особый тип источников – устные источники, фольклор. Историческими источниками могут служить также предметы художественно-изобразительного творчества и даже музыкальные произведения.

Первостепенное значение для историка имеют письменные источники, их принято подразделять на несколько видов: актовые, описательные и др. Первые письменные свидетельства о славянах дошли до нас из сочинений греческих, римских, византийских и арабских авторов и относятся к I тысячелетию н. э.

К опубликованным актовым источникам по отечественной истории в первую очередь следует отнести законодательные акты, ярким примером которых служит Полное собрание законов Российской империи, подготовленное и впервые изданное в 1830 г. правительственной комиссией во главе с М. М. Сперанским; делопроизводственную документацию; статистику и т. д. Описательные, или нарративные (от лат. narratio – рассказ), источники включают исторические труды (летописи, сказания, хронографы), а также публицистические и политические сочинения. Сюда же относятся периодическая печать, рукописи, переписка, описания путешествий, путеводители, мемуары, литературные произведения, которые дают нам представление о той или иной исторической эпохе. Источниками могут быть и другие, самые разнообразные тексты, выполненные на камне, металле, дереве, бересте, сосудах, вышитые на тканях и пр.

Уникальное явление в истории мировой культуры и бесценный источник по русской истории – русское летописание, основной жанр средневековой отечественной исторической литературы. Русские летописи являются разновидностью средневековых хроник (от греч. chronos – время), однако по длительности бытования они уникальны. Возникнув в раннее Средневековье, русские летописи дожили до начала петровского времени. Даже в XVIII в., когда на смену этому жанру пришли другие виды исторических и литературных произведений, он не был окончательно забыт: время от времени в Белоруссии и Литве, на Урале и в Сибири составлялись записи в форме летописей. А церковноприходские, городские летописи появлялись вплоть до XX в. Причина их популярности в относительной простоте ведения – последовательно записывались события по «летам», т. е. по годам, – а также в возможности подключения предшествующих материалов аналогичного типа.

Первые записи летописного характера, краткие и отрывочные, начали вести на Руси, вероятно, еще где-то в X в. – с появлением государства и становлением власти князей, заинтересованных в фиксации происходящего. Позднее возникли собственно летописи, которые велись регулярно в форме погодных записей. Следующим этапом было составление летописных сводов – компиляций, в которые «сводили» две или более летописи, а также другие источники – повести, сказания, хронографы, жития святых. Позднее стали соединять в разных сочетаниях и сами своды, в итоге нередко получались большие, даже огромные своды. Крупнейший из них – Никоновская летопись XVI в. – занимает в монументальном издании Полного собрания русских летописей пять обширных томов.

Начальную часть Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской первой летописей образует древнейший летописный свод начала XII в. – «Повесть временных лет». Ее первая редакция принадлежала монаху Киево-Печерского монастыря Нестору и доводила изложение до 1113 г. Однако она тоже не является произведением одного автора – это свод, включивший более ранние киевские и новгородские летописи XI в. «Повесть временных лет» доносит до нас сведения о происхождении и расселении древних славян и происхождении Древнерусского государства: «откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть». Русское летописание в целом сыграло огромную роль в развитии исторических знаний.

Последним русским летописцем и первым русским историком принято называть Василия Никитича Татищева (1686–1750). «Птенец гнезда Петрова», участник Северной войны и основатель Екатеринбурга, сторонник просветительского тезиса об определяющем значении для общества знаний, просвещения и науки, он создает первый в России собственно исторический труд «История Российская с самых древнейших времен» в четырех томах. Ученый считал невозможным успешное исследование истории России без широко организованного и продуманного издания источников, в том числе произведений иностранных авторов, содержащих сведения по отечественной истории. В предисловии к «Истории» Татищев изложил собственное понимание русской и всемирной истории, поставил вопрос о взаимосвязи отечественной и всеобщей истории.

Внешне мало отличавшаяся от летописного изложения, «История» Татищева содержит богатейшие данные из летописей, их анализ, классификацию, ценные отрывки отдельных не дошедших до нас сводов. В то же время Татищев критически относился к источнику, стремился «разработать припасы годные от негодных, гнилые от здоровых», понять реальные причины событий и явлений, что приближает его к рационалистическому пониманию задач исторического исследования. С Татищева принято начинать историографию отечественной истории, т. е. историю исторической науки. В его трудах определились основные черты исторической науки второй половины XVIII – начала XIX в.

Произнося имя Михаила Васильевича Ломоносова (1711–1765), мы вспоминаем его труды по химии, физике, астрономии, географии, вклад в российское просвещение, стихи и мозаичные картины, наконец, первый русский университет в Москве. Гораздо меньше Ломоносов известен как историк, хотя его исторические сочинения во второй половине XVIII столетия не раз переиздавались, были широко известны читателям, переводились на иностранные языки, а составленный вместе с А. И. Богдановым «Краткий Российский летописец с родословием» был даже одно время учебником русской истории для молодого поколения. Профессиональным историком в сегодняшнем понимании Ломоносов не был, к занятиям историей его подвигла жизнь: по выражению В. О. Ключевского, «в то время, чтобы быть студентом русской истории, необходимо было стать для самого себя профессором этого предмета».

Основные исторические труды М. В. Ломоносова – «Замечания на диссертацию Г. Ф. Миллера „Происхождение имени и народа российского“„и „Древняя Российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого, или до 1054 г.“, ряд работ и высказываний о Петре Великом и петровском времени. Взяться за труд историка Ломоносов счел себя обязанным для опровержения так называемой „норманской“ (варяжской) теории происхождения древнерусской государственности. Эта теория была предложена академиками-немцами, работавшими в Петербургской Академии наук – Г. З. Байером, Г. Ф. Миллером и А. Л. Шлёцером, – и оказала огромное влияние на всю последующую русскую историографию вопроса. С момента ее возникновения делались неоднократные попытки использовать летописную легенду о призвании варягов на Русь для утверждения тезиса о неспособности славян самостоятельно создать государство. В равной степени велико число «антинорманистов“, горячо оспаривавших такой подход.

В современной историографии спор «антинорманистов» с «норманистами» включает три группы вопросов: о роли внутренних причин и иноземцев (варягов) в формировании и развитии Древнерусского государства; о степени норманнского влияния на развитие социальных отношений и культуры; о происхождении названия «Русь», русского народа. Причина длительности полемики состоит в том, что «варяжский вопрос» родился в сфере политики, а не науки, и был порожден политическими условиями, сложившимися в России XVIII в.

Летописный рассказ о мирном, добровольном призвании варяжских (норманнских, скандинавских) князей во главе с Рюриком на княжение в Новгороде появился во времена Киевской Руси и длительное время служил обоснованием единодержавия в Киевском государстве и идейным оружием в борьбе за независимость против претендовавшей на главенство Византии. Впоследствии «варяжские мотивы» утратили свое значение, а в 1453 г. под ударами турок-османов Константинополь пал, и версия потеряла актуальность. После свержения золотоордынского ига на Руси появились теории, отстаивавшие права русских правителей на византийское церковно-политическое наследство. Таким образом, ко времени создания в России в 1725 г. Академии наук варяги были уже забыты, но вдруг о них заговорили вновь.

Дело в том, что в области науки в это время из-за малочисленности русских ученых господствовали ученые-иностранцы, в среде которых были сильны антирусские настроения. Борьба академических «партий» вылилась в столкновение двух исторических концепций. Немецкая академическая сторона в пику русской старалась подчеркнуть, что создателями Русского государства, носителями цивилизации были германцы в лице варяжских князей.

Важно отметить и влияние на историческую науку перемен в международной обстановке. Победа над Швецией подняла Россию, вопреки распространенному тогда в Европе мнению о ее варварстве и отсталости, в ранг сильнейших держав. Это не могло не вызвать на Западе удивления и враждебности. Тени Рюрика и Карла XII витали над теми, кто пытался обосновать «норманскую теорию». Эта теория, возводившая русскую государственность к Рюрику, наносила удар по национальным амбициям русских с исторического фланга. Летописный рассказ о варягах стал острейшим современным сюжетом. Осваивать новую для себя науку М. В. Ломоносов принялся с тем, чтобы отстоять честь русской науки и самого русского народа.

Ломоносову не надо было доказывать, что Рюрик – первый самодержец в России: в этом он был убежден так же, как и его оппоненты. Спор шел о том, был ли Рюрик норманном или славянином и откуда он пришел. Выдвинутый Ломоносовым тезис о славянском происхождении Рюрика трудно назвать убедительным. Впрочем, проблема происхождения понятия «Русь» не была решена не только при жизни Ломоносова, но и в последующие годы. К настоящему времени наиболее доказанной принято считать версию о скандинавском происхождении Рюрика, хотя по-прежнему бытует и точка зрения о его западнославянских корнях. Решение проблемы этнического происхождения русов определило для Ломоносова и его отношение к характеру прихода варягов-русов: то было мирное, добровольное призвание новгородцами себе князей.

Современная наука рассматривает возникновение Древнерусского государства как результат длительной эволюции самого восточнославянского общества, что отодвигает на второй план проблему этнических корней правившей в Киеве династии. Признавая ее скандинавское происхождение, историки ныне отмечают действительное значение норманнов в жизни древнерусского общества, не преувеличивая и не преуменьшая их роли как наемных воинов, дипломатов и купцов. Отметим также, что, хотя посылка Ломоносова о самостоятельном развитии славянского общества, подошедшего к порогу государственности, и была скорее декларирована, нежели доказана в научном плане, она являлась более перспективной, чем теория норманистов.

Позиция Ломоносова перекликается с аналогичными концепциями органического развития народов и критикой теорий их завоеваний, зародившимися тогда же в среде западноевропейских просветителей. В мировой истории известно немало случаев, когда сравнительно небольшая группа иноземцев закреплялась в той или иной стране, утверждая свое политическое господство, в то же время подпадая под местное культурное влияние и постепенно ассимилируясь. Примеры этого – различные «норманнские» государства в Европе (Англия, Франция, Сицилия и др.), держава Великих Моголов в Индии и т. д.

Несомненная заслуга М. В. Ломоносова как историка состоит в его пристальном внимании к ранней истории славян, в воссоздании во многом верной ее картины. Эмоциональность, подчас наивность исторической аргументации объяснялась остротой дискуссии, страстным желанием Ломоносова утвердить патриотический подход к истории Отечества. При этом он первым заглянул в «баснословный» ее период и сделал это достаточно профессионально.

Следующим рубежом в российской историографии стала «История Государства Российского» в 12 томах Николая Михайловича Карамзина (1766–1826), придворного «историографа» при дворе Александра I. Появление «Истории» Карамзина стало своеобразным ответом на вспыхнувший в обществе интерес к отечественной истории после войны с Наполеоном (1812–1815), страстное желание понять истоки и значение таких феноменов, как российский абсолютизм и многовековая система крепостничества. Большой по тому времени тираж «Истории» в 3000 экземпляров разошелся за один месяц, ею зачитывались даже светские дамы. Однако весь свой блестящий литературный талант и силу ума Карамзин, освобожденный государем от цензуры, использовал в защиту существующего порядка: «Россия основалась победами и единоначалием, гибла от разновластия, а спаслась мудрым единодержавием». Его историческая концепция проникнута идеей монархизма. Тем не менее заслуга Карамзина несомненна не только потому, что он сделал историю предметом широкого общественного интереса, но и потому, что он внес немало позитивного в научное познание русской истории.

Дальнейшее развитие исторической науки требовало отказа от унаследованного со времен античности чисто описательного, прагматического подхода к истории, проникновения во внутренний ход исторического развития, перехода от изложения деятельности правителей и героев к изучению истории самого общества.

Формирование новой научной концепции нашло отражение в деятельности выдающегося русского историка Сергея Михайловича Соловьева (1820–1879). «История России» в 29 томах, «Публичные чтения о Петре Великом», «Император Александр I. Политика. Дипломатия» и другие сочинения – не только настоящая энциклопедия истории Отечества, но и воплощение нового подхода к истории как к науке. Одна из главных идей сочинений Соловьева – представление об истории России как о едином, закономерно развивающемся процессе.

Изучение истории первых государственных образований славян С. М. Соловьев считал невозможным без учета природной среды, ее воздействия на общество, особенно ощутимого в начальный период: если для Европы природа была «мать», то для России она была «мачехой». Малозаселенные бескрайние просторы Русской, или Восточноевропейской, равнины, открытость всех ее границ для набегов кочевников определяли важнейшее отличие от Европы, где горные хребты и морские побережья создают как бы естественные рубежи, которые сами по себе могли служить надежным заслоном от внешних вторжений. Суровый континентальный климат Русской равнины с его непредсказуемостью, бедность почв и обилие лесов требовали от ее обитателей постоянного напряжения сил. Три основные стихии русской природы – лес, река и степь – играли важную роль в жизни народа и оказывали разностороннее влияние на ход русской истории. Основная связь между городами осуществлялась только по рекам, что было характерно в течение нескольких веков русской истории. С географией страны С. М. Соловьев связывал характер русской государственности, борьбу «леса и степи», ход и направление колонизации, место и роль Древнерусского государства в системе международных отношений.

С. М. Соловьев стремится понять исторический процесс, исходя из внутренних закономерностей, в числе которых «природа страны», «природа племени» и «ход внешних событий». Однообразие природных форм и занятий, не обеспечивавшее прочную оседлость населения, высокая степень его подвижности предопределили ведущую роль государства в организации общественных сил на протяжении всей отечественной истории. Государство, по Соловьеву, должно было стать «высшим воплощением народа» – только через него народ проявлял свое историческое бытие. Таким образом, важное место в историческом развитии России Соловьев отводил возникновению и эволюции политических и юридических структур, на основе которых складывается государство. Создавая целостную картину исторического развития России на протяжении по крайней мере восьми веков, он убедился в единстве поступательно-прогрессивного хода истории России и Европы. Идея исторического прогресса является стержневым положением воззрений С. М. Соловьева.

Ученик Соловьева Василий Осипович Ключевский (1841–1911) значительно расширил предмет своих исследований и в произведениях «Курс русской истории», «История сословий в России», «Происхождение крепостного права в России» и других выразил свое понимание истории: «Человеческая личность, людское общество и природа страны – вот те три основные исторические силы, которые строят людское общежитие». Он сделал первую попытку проблемного подхода к изложению всей многогранной картины исторического прошлого России.

В «Курсе русской истории» читатель находит не просто систематическое изложение исторических событий, а раскрытие основных теоретических обобщений, характеризующих исторический процесс. Внимание Ключевского приковано не к государству, а к обществу: «Содержанием истории как отдельной науки… служит исторический процесс, то есть ход, условия и успехи человеческого общежития или жизни человечества в ее развитии и результатах». Вопреки распространенному стремлению рассматривать историю России как явление исключительно самобытное, он укладывает ее в русло истории всеобщей. Его формула «географическая среда – народ – человеческая личность» существенно отличалась от схемы Соловьева, она впервые позволяла проследить историю отдельных элементов общества и роль экономического фактора во всей русской истории. Позиция Ключевского характеризуется стремлением представить исторический процесс как процесс развития общественных классов, взаимоотношения и роль которых менялись в связи с экономическим и политическим развитием страны. Социальная история России стоит на первом плане всех его произведений.

В своих политических воззрениях В. О. Ключевский придерживался либеральных взглядов и осознавал обреченность самодержавия. «Курс русской истории» имел огромный успех при жизни автора, получил всемирную известность, переведен на все основные языки мира и в наши дни продолжает оставаться актуальным исследованием.

Павел Николаевич Милюков (1859–1943) широко известен как политический деятель России начала XX в. – лидер партии кадетов, видный деятель Государственной думы, министр иностранных дел Временного правительства. В 90-е гг. XIX в. вышли в свет его «Очерки по истории русской культуры», «Главные течения русской исторической мысли» и другие, которые поставили Милюкова в ряд крупнейших русских историков.

«Очерки по истории русской культуры» – основной труд П. Н. Милюкова, в котором воплотились его представления об историческом процессе, концепция русской истории. Широта охвата разнообразных сторон общественной жизни России на огромном хронологическом этапе с древнейших времен до XX в., изучение материальной основы русской культуры (демографические особенности, государственный и социальный строй) в сочетании с культурой в традиционном понимании (религия, литература, искусство, школа) делают его исследование уникальным, не имеющим аналога в отечественной науке. Отдельные стороны исторического развития рассматриваются в сопоставлении с аналогичными процессами в европейской истории. В понимании Милюкова каждое национальное развитие содержит как общие, так и индивидуальные черты. Своеобразие всякого национального развития определяет материальная среда (географические, климатические и другие условия).

Сравнительно-исторический метод исследования, привлечение русской и западноевропейской литературы придают «Очеркам» непреходящее значение. В них Милюков рассматривает термин «культурная история» в широком смысле – как охватывающий «все стороны внутренней жизни: и экономическую, и социальную, и государственную, и религиозную, и эстетическую». В своих «Очерках» он дает последовательное изложение отдельных проблем русской истории: народонаселения, «экономического быта», государственного строя, сословных отношений, религиозных верований, просвещения, общественной мысли, литературы и др.

Как ученый, Милюков выступает против одностороннего подхода к оценке исторических явлений как с идеалистической позиции «развития духовного начала», так и с точки зрения сугубого материализма – «состояния материальных потребностей». Как политик он был чужд узкому догматизму и максимализму.

В трудах Николая Павловича Павлова-Сильванского впервые поставлен вопрос об общности исторических путей России и западноевропейских стран. Он первым усмотрел в истории средневековой Руси явления и общественные институты, аналогичные наблюдавшимся в тот же период в феодальных государствах Западной Европы – крупное землевладение, вассалитет и др., – а ранее понятие феодализма к Руси считалось неприменимым. Использованный ученым сравнительный метод позволил ему сделать вывод о том, что на Руси с XIII в. также существовали феодальные отношения. Впоследствии выводы Павлова-Сильванского были взяты на вооружение советскими историками, доказывавшими, что феодальные отношения стали господствовать уже в эпоху Древней Руси – в XI–XII или даже в IX–X вв. (С. В. Юшков, Б. Д. Греков, Л. В. Черепнин и др.).

После Октябрьской революции 1917 г. советская историческая наука стала развиваться в рамках исторического материализма, признаваемого единственной философией истории. Победило материалистическое понимание истории на основе марксистского учения об общественно-экономических формациях, что, впрочем, позволило советской историографии достичь успехов в изучении социально-политической и экономической проблематики. В трудах советских историков подробно исследованы проблемы социально-экономического развития страны, истории землевладения, общественных отношений и др. Полученные результаты позволили выяснить предпосылки образования и развития Русского государства, роль различных социальных групп и слоев в истории России и др.

Мировая историческая наука в это время получила новый импульс к развитию с формированием научной школы «Анналов». Речь идет о трудах французских историков Марка Блока и Люсьена Февра и их последователей. Примерно с середины XIX в. проблема исторического познания заключалась в том, чтобы сделать предметом исследования жизнь общественных классов и групп, их хозяйственную и производственную деятельность, условия труда и быта, т. е. человеческая деятельность рассматривалась в ее экономических, политических и духовных результатах и обобщениях. Человек же как таковой растворялся в этих категориях. Привычным стало разделение истории как науки, взятой в целом, на отдельные дисциплины: историю экономики и культуры, религии и повседневной жизни, церкви и общественной мысли. При этом исчезало ясное представление о целостности науки, сознание того, что все ее составляющие – не более чем разные подходы к предмету науки – общественному человеку в меняющемся времени.

М. Блока справедливо причисляют к создателям «новой исторической науки», возникшей в 30-е гг. XX в. Название «новая» обусловлено не временем возникновения, а стремлением открыть перед исторической наукой новые перспективы. Сотрудничество Блока с Л. Февром привело к основанию в 1929 г. журнала «Анналы экономической и социальной истории». Журналистская деятельность показала, что историческое познание представляет собой исследование не только и не столько социально-экономических структур, но прежде всего людей, действовавших в истории, постижение миропонимания, руководившего ими в жизненной практике, анализ человеческого сознания на всех его уровнях. «Новая историческая наука» обратила внимание на историю ментальностей (от фр. mentalité – склад ума), т. е. на весь комплекс основных представлений о мире, с помощью которых в человеческом сознании возникает упорядоченная картина мира. «Анналы» прошли нелегкий путь преобразования исторической науки в традиционном ее понимании, превращения ее из частной дисциплины во всеобъемлющую науку об общественном человеке.

Современная российская историография внесла свой вклад в интерпретацию истории ментальностей преимущественно в том ключе, в каком понимал ее М. Блок, а именно социологическом, или историко-антропологическом, который состоит в постижении ментальностей, образующих в каждую конкретную эпоху некую целостную картину мира. В последнее время получил широкое распространение цивилизационный подход в историческом исследовании, заложенный в свое время Л. Февром. Практически одновременно с Февром русский филолог М. М. Бахтин в разработке концепции народной культуры Средневековья и Возрождения отчасти предвосхитил то направление, которое возникло во Франции в недрах школы «Анналов». Как считают сторонники цивилизационного подхода, он открывает новые перспективы для постижения прошлого, помогает уйти с поверхности явлений в их глубины. Основной категорией становится «цивилизация», которая воплощает единство различных сторон материальной и духовной жизни людей. При этом каждая цивилизация на определенной стадии развития имеет свои неповторимые особенности, собственную систему миросозерцания. Особое место отводится изучению места и роли России в системе мировых цивилизаций.