Читать книгу Грани любви и мой «Млечный путь» - Мария Браславски - Страница 2

Белый, самый белый и чистый снег, словно красивая, белоснежная шуба, надел невысокие горы Швеции. Календарная зима уже закончилась, но эту северную страну она покидать пока даже и не думала. Снег по-прежнему обволакивал всё. Землю, которая с нетерпением ожидала своего часа пробуждения, после продолжительной спячки чтобы, поглотив живительную влагу белого покрывала, дать жизнь затаившимся растениям. Пышными шапками, снег облачил деревья, многие из которых были еловыми и зеленые юбки терпеливо держали на себе холодную верхнюю одежду зимы. Одноэтажные дома традиционного фалунского1, красного цвета с белой окантовкой углов, окон и дверей, украшала такая же белоснежная крыша. Яркое, но пока холодное солнце, охватившее всю эту ослепительную красоту, переливалось на белоснежной одежде всем спектром радуги и подчеркивало безмятежность северного края.

Канал классической музыки, играющий в накладных наушниках, и пейзаж красивой страны за окном были хорошими попутчиками по дороге в Стокгольм. Я возвращалась на автобусе из северной части Швеции, где жила моя мама. Молодой человек, сидящий на соседнем кресле, сделал попытку диалога в начале пути, но поняв, что я не испытываю к нему никого интереса (как к молодому человеку, так и к разговору с ним) сразу закруглил свой монолог и оставил меня наедине с моими размышлениями.

Начиная погружаться в свои мысли, под легкие кельтские напевы, я поймала себя на том, что думала по-русски. В смысле: на русском языке. Я попыталась припомнить, сколько лет уже не обращалась в мыслях на родном языке. Оказывается, больше пяти. Как только уехала жить в Стокгольм, и встречи с мамой стали редкими, у меня не было ни одной мысли на русском языке. Даже когда мы общались по телефону, я, подчиняясь требованиям мамы, и переходила с шведского на русский, но при этом думала на шведском языке. Погостив всего неделю у мамы, я не только вспомнила уже теряющийся русский язык, но и снова стала думать на нём.

Мама рассказывала, что, когда мы приехали жить в Швецию, папа настоял на обязательном условии, что между собой мы будем общаться только на русском. Конечно, если рядом нет носителя другого языка. Хотя папа уже давно не живёт с нами, мама по-прежнему ревностно соблюдает это правило. "Так ты хоть не забудешь родной язык", – всякий раз аргументировала она и была права.

За эту неделю мы очень многое обсудили с мамой, и всю дорогу я думала о том, что было темами наших откровенных разговоров. Наши диалоги затронули всё, что касалось меня и моей дальнейшей жизни. По правде, говоря, мама никогда не вмешивалась в мою жизнь, но если я просила у нее совета, то получала откровенный и корректный ответ. А с кем я ещё могла посоветоваться? Подруги не обладали той степенью жизненного опыта, и мудрости коим владела мама. Старших сестёр и братьев у меня никогда не было. Папа оставил нас, когда мне было четыре года, и с тех пор я его не видела и не слышала. Получается, что единственным судьёй, пусть иногда даже небеспристрастным, была мама.

Мне многое нужно было обсудить с ней. Полгода назад я окончила институт и на данный момент прошла практику. Проблема заключалась в том, что я разочаровалась в специальности, которую я выбрала. И сделала я этот вывод, практикуясь в небольшом дизайнерском бюро. В работе, которую мне поручали не находила ни одной капли творчества. Простые голые расчеты материалов по уже готовым дизайнерским проектам. Скукота полная. Начальник отдела на меня даже ругался, когда я предлагала заменить какой-то материал на более практичный и гармоничный. Выслушав мои аргументы, мама успокоила меня и объяснила, что это просто практика и у меня еще будет шанс проявить свой талант на этом поприще. Я это и сама прекрасно понимала, но как все молодые люди я хотела всё и сейчас.

Молодой человек, с которым я встречалась, так же не устраивал меня на все сто. Конечно, я понимаю, что времена рыцарей на белых конях уже давно канули в былое и даже если и существуют, то абсолютно другие и на таких простых девушек как я никогда не взглянут. Но я хочу, чтобы возле меня был нормальный и адекватный мужчина, не тот, без контроля которого и шагу ступить не можешь.

Нет, я не капризничаю. Наверное, я просто устала. Вот поэтому, имея свободное время, я поехала к маме, чтобы отдохнуть и во всём наболевшем разобраться.

– Лена, как сейчас, так и на протяжении всей жизни ты будешь приходить к перекресткам. От дороги, которую ты выберешь, будет, зависит твоя жизнь, – начинала резюмирующую речь мама, перед моим отъездом в Стокгольм, – Это сложный выбор, но от того насколько он будет правильный, настолько ты будешь счастлива. И правильность выбора зависит, ни от того, что говорят и советуют тебе другие, а от того, что подсказывает твоё сердце и разум. Это формула человеческого счастья. Доченька, иди той дорогой, которую ты считаешь лучшей для себя и только сердце и разум, слышишь – только сердце и разум должны быть твоими проводниками. Да, и самое главное: решение должно приниматься обоими советчиками. Если разум кричит "да", а сердце возражает, то это неправильный путь. Ищи тот, за который будут оба.

Это самый лучший совет, который я когда-либо услышала от мамы. Беря его во внимание, я обдумала всё, что беспокоило меня на данный момент. Музыка, игравшая в наушниках, в сочетании с моими размышлениями отстранили меня от всего, что происходило вокруг. Взгляд был в никуда, и я находилась нигде. Я не сразу поняла, что меня кто-то аккуратно трясёт за плечо.

– Простите, – освободившись от наушников, сказала я мужчине в униформе водителя.

– Девушка, мы прибыли на конечную станцию. «Т-Централен, Стокгольм», – сказал водитель автобуса по-английски.

– Да, спасибо. Извините, я просто задумалась, – это я уже сказала на шведском, но поняла, что "простите" оказывается, произнесла по-русски.

В считанные секунды я стряхнула с себя эту задумчивость и бодрой походкой направилась к стоянке такси. Спустя пару часов я засыпала в своей квартире с мыслей: "Завтра всё будет по-другому!"