Читать книгу Новые имена в литературе. Выпуск IV. Международный союз писателей - Мария Буранова - Страница 6

Сан Саныч медленно брел по дорожкам осеннего парка. На фоне буро-коричневой листвы его сгорбленную фигуру, в длинном пальто и неизменной фуражке, будто прорисовывала невидимая рука художника, делая отрывистые, неровные мазки. Он не замечал, что низкое небо, словно все из перьев, не видел слез уходящей осени, дрожащих на паутинке не доплетенного ею рукоделия, натянутого между веточками куста. Он ничего не видел и не замечал, потому что был уже старым и немощным, и именно сегодня осознавал это особенно остро. Одинокий, никому не нужный старик, он по нескольку дней не выходил из дому. И только в выходные брал подмышку старую шахматную доску и потихоньку направлялся в парк.

Потому что там его ждал старый закадычный друг и неизменный партнер по шахматам – Ник Соломонович. Он всегда быстро семенил по тропинке, приглаживая редкие клочки волос и поправляя очки, а чуть завидев друга, радушно разбрасывал руки для искреннего объятия. Они пожимали друг другу руки, расставляли фигуры на доске, и начиналась игра – длиною в целую жизнь.

А раньше лето шалило буйством цветов и оттенков. И жена Ника Соломоновича – красавица Розочка, в ярком цветастом платье и с застывшим поцелуем на губах, вела за ручку пухлого Левушку и шутливо грозила шахматистам хорошеньким пальчиком. А дома Ник Соломонович объяснял ей, что ведь шахматная партия, она схожа с жизненной. Те же фигуры, которые ходят в установленном порядке: разменная пешка, которую не жаль, но и она может поставить мат. Король – фигура очень важная, но, в принципе, бестолковая. Королева – единственная фигура, которая ходит как угодно – ну все, как в жизни. И за шахматной доской обсуждаются мировые гроссмейстеры, олимпийские победы и удачные партии чемпионов.

А потом ранняя осень брызгала золотым крапом на голубую с зеленым акварель, подмешивала пурпур и бронзу в чистые краски на палитре. И Розочка уже звалась Розой Марковной, сменив цветастые платья на однотонное пальто и шифоновую косынку. Она угощала Сан Саныча сладкими пирогами и неизменно показывала на красный корпус университета, рассказывая, какие успехи делает Лев, их сын-студент. А за шахматным столом друзья обсуждали, что фигуры на доске совсем поменялись, и сама доска распалась на отдельные клетки, и в чью пользу будет следующая партия – неизвестно.

В серое межсезонье навсегда ушла в райские сады Роза Марковна, прихватив с собой всю любовь из их, с Ником Соломоновичем, жизни. Лев женился и выехал с женой в Израиль, и только и осталось одинокому старику, что шахматные партии с закадычным и таким же одиноким Сан Санычем. Что ж, жизнь, как шахматная доска: бывают белые клетки, бывают черные, и пройти их нужно непременно, пока хочешь оставаться в игре. Разговоры за шахматным столом теперь о ревматизме и сахаре в крови, о ценах на молоко, да о том, что Лев практически не звонит. Но Ник Соломонович не унывает – печет пирожки с курицей и рисом (не такие, конечно, как Розочка пекла, но есть можно). И каждый раз потихоньку засовывает пакет с пирожками в потрепанный портфель рассеянного Сан Саныча.

А зима уже готовит снежные кисти, чтобы выкрасить все вокруг в однообразный белый цвет. И, видно, шахматная партия подходит к концу. Лев приехал к отцу для серьезного разговора, и, наверное, придется принять его предложение – ехать доживать свой век на чужбину. Но Ник Соломонович опытный игрок и понимает, что положение на доске безнадежное, а это значит, что пора чем-то жертвовать и соглашаться на компромиссы…

Храня в памяти последнюю, «мировую» партию с другом, в воскресенье Сан Саныч не смог усидеть дома. Ведь привычку всей жизни пальцем не вытрешь. Он неспешно оделся, взял под мышку старенькую доску, вышел из дома и, покачиваясь, поплелся в парк. Дойдя до их, с Ником Соломоновичем, столика, он присел на свое место один. Пожилые игроки вокруг притихли, наблюдая за самым старым игроком, сидящим в одиночестве перед нераскрытой доской. Никто не решался присесть на опустевшее место. И вдруг… на туманной тропинке парка показалась фигура Ника Соломоновича. Завидев старого друга, он привычно раскинул руки для объятия, сжимая в пальцах газетный сверток, чтобы свежие пирожки не растеряли тепло.

– Как же так?!! – искренне обнимая родного друга, сетовал Сан Саныч. – Почему ты не поехал?

– А, кому я там нужен, в свои сто без малого? – шутил Ник Соломонович, протирая отчего-то запотевшие очки. – Чужой хлеб не в сладость – нам ли этого не знать, старина. Да и ты без меня пропадешь. Тебе-то я точно нужен. А это очень важное знание – знать, что ты кому-то нужен… И молодежь я еще не всему научил, – Ник Соломонович обвел взглядом улыбчивые морщинистые лица, а потом показал на доску: – Ну, чего сидишь? Расставляй шахматы, покуда снег не пошел. И запомни, пока есть силы переставлять фигуры на доске, наша с тобой партия еще не доиграна…

Наталья ДеСави

Наталья Гусарова, автор рассказов и книг для детей.

Общество дедов Морозов

В блокадном Ленинграде было не до праздников. Разрывались снаряды, люди умирали от холода и голода. Когда наступила блокадная зима, ленинградские дети уже не ждали новогодних подарков. Все понимали, что чуда не будет. Да и не хотел никто ничего. Хотелось только, чтобы было тепло и не голодно.

Иван Никифорович, начальник бригады тракторного завода, давно не верил в Деда Мороза. Лет в пять он подглядел как мать выкладывала под елку завернутые в бумагу подарки. С тех пор и не верил.

Со временем Иван Никифорович редко вспоминал о сути этого праздника. Семьи у него не было, баловать было некого. Особенно сейчас, когда вместо тракторов на заводе делали танки, а количество работников сокращалось каждый месяц.

Одним холодным декабрьским вечером, возвращаясь с завода, он думал о том, как успеть выпустить в срок танк, когда трое мальчишек из его бригады ушли добровольцами.

Поэтому, столкнувшись с соседским мальчишкой, Иван Никифорович не сразу и понял, о чем тот спрашивает.

– Дядя Ваня, а Дед Мороз тоже на войну ушел? – Спросил мальчик, подняв на него свои голубые, казавшиеся огромными на изможденном лице, грустные глаза

– Наверное. Сейчас все на войну уходят. – Печально ответил Иван Никифорович, пытаясь обойти малыша.

– А как вы думаете, если я загадаю желание, Дед Мороз его исполнит?

– Исполнит, Сергунь, наверное, пройти только дай.

Но тот вцепился исхудавшей ручонкой в куртку Ивана Никофоровича и, посмотрев ему прямо в глаза, сказал:

– Тогда я загадаю кусок сахара. Воот такой. – Мальчонка поднял руку и сжал пальцы в маленькое колечко.

В ту ночь Иван Никифорович спал плохо. Всю ночь снился ему грустный соседский мальчишка и «воот такой» кусок сахара.

Рано утром не выспавшийся и хмурый, пришел он на завод и собрал в каптерку всю свою бригаду.

– Ребята, после смены задержаться надо. – Такое дело, – Смущаясь начал Иван Никифорович. – Совсем скоро Новый год. А у города не будет праздника. Нужно ленинградским детям чудо сделать. Знаю, что сил нет, устали все… Сдюжим?

– Это как же ты чудо собираешься делать? – Спросил самый молодой из бригады, Ярослав.

– Есть у меня мыслишка… Я предлагаю игрушек ребятам смастерить.

– А ничего идея, толковая. Это мы могем… Что ж у нас общество Дедов Морозов получается? – Старик Михалыч дунул в ус.

Весь месяц третья бригада работала сверхурочно. Взрослые мужчины собирались после работы и из лома металлов чеканили оленей, лошадок, собачек, паровозики и машинки.

По заводу начались одобрительные перетолки, слухи множились, и общество Дедов Морозов через несколько дней заметно выросло. Многие рабочие приходили и помогали делать игрушки. Идеей загорелись и жены танкостроителей, поэтому среди игрушек появились и тряпичные куклы, и цветастые заколки, сделанные из проволоки и тканевых лоскутков.

Новогодний сюрприз ждал и самих рабочих. Утром 30 декабря в цех вбежал парнишка Ярослав, размахивая талонами.

– Сахар! Сахар привезли!

Рабочие отключили станки и вереницей потянулись к администрации. Иван Никифорович, утирая с лица пот, подходил к окошку выдачи. Многие уже отоварились и стояли, прижимая к себе драгоценные мешочки.

– Слышь, Никифорыч, мы вот тут что подумали, – Подошел первым старик Михалыч. – Мы, как общество этих… Морозов… хотим детишкам, это… леденцы тоже…

И больше не говоря ни слова, сунул мешок в руки Ивану Никифоровичу. За ним потянулись другие рабочие, протягивая свои мешочки.

Почти всю ночь общество Дедов Морозов не спало. На буржуйке топили сахар, вливали в ложки янтарную сладость и остужали в холодной воде. К утру на столе лежало несколько сотен самодельных леденцов.

31 января на заводе был выходной, поэтому рабочие и их жены собрались на квартире у Ивана Никифоровича. Оказывается, женщины не теряли времени даром и весь месяц искали наряды Деда Мороза занимая и переспрашивая у знакомых разные шубы, пальто, подшивая и украшая их как могли. Слава об обществе Дедов Морозов разлетелась по всему городу, поэтому и шубы, и шапки, и вата для бород нашлись в нужном количестве. Уставшие голодные жители города не отказывали в просьбах, пытаясь помочь в создании праздника.

В двенадцать часов пятнадцать Дедов Морозов вышли из квартиры бригадира и широким шагом двинулись к центральной площади. Прохожие оборачивались, а из окон выглядывали любопытные, чтобы посмотреть на невиданное зрелище.

Моментально вокруг Дедов Морозов собралось множество ребятишек. Они подходили медленно, будто боясь, что это им показалось. Взрослые перестали верить в чудо, но в глазах детей все еще горел огонек надежды. Удивленный, недоверчивый, но желающий верить в чудо. Но ребята помладше не боялись, показывали пальцем, дергали Дедов Морозов за шубы, расспрашивали о подарках.

Вечером, когда мешки Дедов Морозов опустели, а дети разошлись по домам, уставший, но счастливый Иван Никифорович возвращался домой. На ступеньках дома он увидел все того же соседского мальчишку.

– Дядя Ваня, дядя Ваня! Вы видели сегодня Дедов Морозов? Сразу столько много! – И он широко-широко развел руки. – Они подарки дарили! И знаете, что?

– Что? – Иван Никифорович остановился и присел на ступеньку рядом с мальчишкой.

– Они мне леденец подарили! Воот такой. – Сергуня развел ладошки широко в стороны.

– Прямо воот такой? – усмехнулся бывший Дед Мороз.

– А еще знаете, что? Я тут подумал… – С важным видом продолжил мальчишка. – Если они смогли к нам пройти, значит и наши пройдут!

– Обязательно пройдут. – Никифорович потрепал мальчишку по вихрастой голове. – Это как с верой в Деда Мороза. Ты верил – и он пришел. Будешь верить в наших солдат – и они тоже смогут прорваться.

Этой ночью Иван Никифорович спал спокойно. Не разрывались снаряды, не падали бомбы. В стане врага тоже праздновали Новый год.