Читать книгу Счастье - Мария Ефимова - Страница 5

ПОСЁЛОК

Оглавление

Широкая северная река, в которой отражаются сопки, делит мир на реальный и «зазеркальный». Сказка на этом заканчивалась. На реке стоял посёлок с десятком улиц из двухэтажных домов. Сейчас знаю, что их называют бараками. Многие постройки временные, потому что все живут с надеждой уехать на большую землю. Но, как любят здесь шутить, «все живут временно, но кладбище растёт». Вокруг тайга. Поселок – как остров, с которого можно только улететь. Символом этого посёлка стали кривые заборы: вбивают сваи, соединяют их ровными рядами досок, но проходит время, и лёд вечной мерзлоты начинает выдавливать чужеродные брёвна из земли.


Квартира на первом этаже в двухэтажном доме. Две комнаты, кухня, вместо дверей – занавески, между ними – маленький коридор. Ковры на стене, под диваном ружьё – оно лежало там, когда отец приезжал домой. Вдоль стен обычно лежали запчасти «Бурана» или лодки. Большая комната назвалась громко «Зал» – тогда это не казалось смешным. Псевдохрустальная люстра в центре потолка, такого низкого, что висюльки от люстры царапали пол. Конечно, я преувеличиваю: это было невозможно, потому что пол закрывали ковры в два слоя, для тепла.


На кухне стояла большая печка. Когда мы с сестрой были совсем маленькими, мама топила печку, ставила на неё жестяную ванну и мыла нас прямо на печке. Вода не остывала, а становилась только теплее.


От простуды мама лечила нас картошкой. Варила мелкую картошку, накрывала кастрюлю одеялом и отправляла нас под это одеяло дышать. Горячий пар обжигал, и мы умоляли выпустить нас, незаметно приподнимая одеяло, чтобы запустить холодный воздух. Потом она укутывала картошку в простыню, и экзекуция продолжалась. Мы лежали на горячей картошке под одеялами, пока картошка не становилась приятно тёплой. Раз в неделю мама включала кварцевую лампу, надевала нам чёрные очки, и мы сидели голенькие перед ней – «обеззараживались». Думаю, плюс ко всему получали почти естественный витамин Д, ведь солнца мы не видели месяцами.


Иногда мама делала нам леденцы из жжёного сахара. Золотая карамель заливалась в железную форму, и в отверстие мы вставляли спички. Самым сложным было дождаться, когда леденцы застынут.


В посёлке часто отключали электричество. Видимо, очень часто, потому что, ещё не умея писать цифры, я знала телефон электростанции наизусть. На ощупь подходила к телефону, отсчитывала кругляшки и крутила до конца нужный. Два, два и ещё три цифры. Потом очень вежливо спрашивала дежурного: «А когда дадут свет?»


Всю долгую зиму свет включали только утром, в обед и вечером, чтобы люди могли приготовить еду, и это был всем привычный график. Мы подстраивались. Не отключали электричество только в школе, больнице и детских садах.


***


В то время мне было восемь. Мама уехала на похороны к своему отцу, и я должна была провести с отцом несколько дней один на один. Зеркала завешаны. Электричества не было. На столе горела керосинка. Было, как всегда, темно. Он сидел напротив и просто читал. Мне было страшно пошевелиться, ведь я знала, что мамы нет дома. Меня начало трясти. Он заметил это. Но меня стало трясти ещё больше, когда отец подошёл ко мне. Он вызвал скорую, мне сделали укол успокоительного.

Счастье

Подняться наверх