Читать книгу Будь моей невестой. Временно - Мария Геррер - Страница 5

Прохладный душ принес облегчение. Но не помог вспомнить все до конца.

В голове вспыхивали обрывки воспоминаний. И они меня не радовали.

Кажется, я рассказала Литвинову всю свою тяжелую жизнь. Жаловалась, но не плакала. Я гордая! Тройку он мне так и не поставил. Я пыталась засунуть зачетку ему за ремень брюк. Зачем? Трудно ответить.

Литвинов отбивался от меня и крепко держался за руль.

Потом я, помнится, висела на дереве вниз головой. Меня качало, очевидно, ветром. Я пыталась принять вертикальное положение, но не могла. Кто-то слегка похлопал меня по пятой точке и велел не рыпаться. Судя по сердитому голосу, это был Литвинов.

До меня дошло, что Максим Андреевич нес меня, перекинув через плечо. Так дикарь волочит свою добычу в логово.

Логово у него вполне приличное. Я бы даже сказала – роскошное.

Одевалась медленно. Долго искала ботильон. Обнаружила его в углу за кадкой с каким-то экзотическим раскидистым цветком типа пальмы.

Голова все еще сильно кружилась. Подошла к зеркалу. Ничего страшного, я думала будет намного хуже. Глаза не заплыли, только слегка ошалевшие. Синяков ни на лице, ни на теле нет. Значит, ни с кем не дралась. Уже хорошо.

На данном этапе меня мучил один вопрос – было у нас с Литвиновым что или нет? Убей, не могу вспомнить. Что же за дрянь мне подмешал бородач? Хотя разве теперь это важно?

Может, лучше вызвать такси и уйти не попрощавшись? Вернулась в спальню, заглянула в сумочку. Зачетки в ней нет. Значит, придется провести мирные переговоры.

На мобильнике масса пропущенных вызовов от подруг. Перезвоню потом, как выберусь отсюда.

Не без трепета спускалась по широкой стеклянной винтовой лестнице вниз. Пару раз споткнулась на высоких каблуках любимых ботильонов. Не бренд, конечно, но стоят тоже не дешево. Не сломать бы каблуки, жалко будет красивую обувочку. Ноги меня пока держали не слишком хорошо.

Роскошные апартаменты. Стекло, хромированный металл, много натурального камня. Интерьер выдержан в серых тонах. Панорамные окна в пол пропускают холодный свет зимнего солнца. Современно, элегантно, безумно дорого. Но очень красиво. И, как ни странно, комфортно.

Столовая радикально отличалась от остального интерьера. Классическая мебель из дубового массива, паркетный пол, большой сервант с тончайшим фарфором. За столом, покрытым белоснежной скатертью сидел Литвинов и пил кофе.

Он метнул на меня короткий взгляд и указал на стул напротив.

– Вижу, привела себя в порядок, – хмыкнул он. – Наливай кофе, бери бутерброды. Тут официантов нет.

– Простите, Максим Андреевич, я кажется, вчера была не слишком… адекватна, – попыталась подобрать нужные слова, но они разбегались в голове в разные стороны как перепуганные тараканы.

– Это мягко сказано, Астахова, – усмехнулся Литвинов.

– Мне что-то подмешали в коктейль, – попыталась оправдаться я.

– Меня это совершенно не касается. Важны не причины, а результат. И результат, надо признаться, у тебя получился плачевный.

– Но я же не виновата!

– Вчера ты, очевидно, впервые посетила подобное заведение.

– Я бывала в клубах, – он что, меня за глухую деревню держит? – И не раз. И никогда со мной такого не было. Правда!

– Верится с трудом. Как иначе объяснить, почему взрослая девушка пила что попало и с кем попало?

– Потому что я следила за вами.

– Ага, призналась все-таки, – рассмеялся Литвинов. – А в машине все отрицала.

– Да, я следила за вами, – с вызовом бросила я. – И не помню, чтобы мы с вами перешли на «ты».

– Ты много чего не помнишь, – заверил меня Литвинов.

У меня противно похолодела спина и ладони.

– А что еще я не помню?

– Все перечислить? – Литвинов пригубил кофе и насмешливо посмотрел на меня.

– Лучше не надо… – прошептала я в ужасе.

– Завтракай. А я буду тебе рассказывать.

В надежде, что я подавлюсь бутербродом с черной икрой?

Я окинула взглядом стол. Крохотные пузатые круассаны горкой громоздились в вазе на тонкой ножке. Бутерброды с красной и черной икрой. Просто натюрморт «Завтрак одинокого аристократа». Неплохо живет препод.

С кухни я услышала позвякивание посуды. Подруга? Только ее тут и не хватало! Опасливо покосилась на дверь.

– Не дергайся, это домработница, – успокоил меня Максим Андреевич.

– У меня вопрос, – пролепетала я. – Можно?

– Лучше бы ты вопросы на консультации задавала. А ты, если не ошибаюсь, даже не соизволила на нее явиться.

– Я была. Только сидела на последнем ряду, – и переписывалась с подругами. Кристина выбирала платье, а мы ей давали советы.

– Спрашивай, – милостиво разрешил Литвинов.

– У нас что-то было?

– Ты об экзамене? – с издевкой спросил Максим Андреевич. – С экзаменом у нас не срослось. Не поставлю я тебе тройку, и не надейся.

– Ты отлично понял, о чем я спрашиваю, – разозлилась я.

– О, и сразу на «ты» перешла! – рассмеялся Литвинов. – Уточни вопрос.

– Ладно, уточняю. Мы с тобой переспали?

– Я не сплю с пьяными бабами.

– Я не баба, – разозлилась еще больше.

– А кто же, мужик? – продолжал изгаляться Литвинов. – Никогда бы не подумал! Трансгендер? Или транссексуа?

– Я – женщина, – гордо посмотрела на него.

– Это радует. Значит, я в тебе не ошибся. Успокою тебя – ничего у нас с тобой не было.

– А кто меня тогда раздел?

– Сама, разумеется, – пожал плечами Максим Андреевич. – В квартире мы были вдвоем. Как только я положил тебя на кровать, ты начала вопить, чтобы я не смел к тебе прикасаться. У тебя очень бурная фантазия. Я и не думал кидаться на тебя. Зря размечталась. Вместо благодарности ты швырнула в меня туфлей, и я ушел.

– Это ботильон.

– Мне все равно, как это называется. Кстати, ты промазала.

– Почему ты привел меня к себе?

– Не привел, а принес. Потому что ты наотрез отказалась называть свой адрес такой бессердечной скотине как я. Вообще с логикой у тебя беда. Сначала ты решила, что я таксист. А по совместительству преподаю в юридическом институте. Это ты помнишь?

– Да, – потупилась я. – Помню, что вызвала такси. Потом ты меня едва не переехал.

– Это ты кинулась мне под колеса. И тут же нагло уселась в автомобиль. Потребовала отвезти тебя домой. Потом начала ко мне приставать.

– Я? – у меня волосы на голове встали дыбом. – Правда?

– Да, правда. Ты приставала ко мне со своей зачеткой и требовала тройку за экзамен. Очень быстро вошла в раж и попыталась засунуть ее мне в брюки. Так, как суют деньги стриптизерам. Похоже, у тебя богатый опыт.

– Я не хожу на мужской стриптиз.

– Неужели? – вскинул брови Литвинов. – Может, хватит строить из себя тургеневскую девушку?

– Ну, была я пару раз с подругами на мужском стриптизе. И да, совала стриптизеру за трусы деньги. Он классно танцевал. И вообще был красавец, каких мало. Рельефные мышцы, огонь в глазах. Он мне понравился. Чисто как актер. Это что, предосудительно? И, кстати, я не тургеневская девушка. Женщины эпохи декаданса мне намного ближе.

– Ух, какие мы слова знаем! Эрудиция бьет через край.

– Я только ответила на вопрос.

– Лучше бы ты так бодро на экзамене отвечала. Давай, пей кофе, жуй бутерброд, и я отвезу тебя домой. Поработаю таксистом, раз уж все так сложилось. У тебя пятнадцать минут, – он посмотрел на часы. Даже не разбираясь в брендах я поняла, что это платиновый Ролекс. Такое не спутаешь ни с чем.

Отодвинула чашку с кофе и поднялась.

– Спасибо, я не хочу есть. И до дома доберусь сама.

– Сядь, – властным жестом Литвинов заставил меня опуститься на стул. – Я сказал, пятнадцать минут у тебя есть. Пей кофе и слушай.

Я невольно подчинилась и отхлебнула ароматный напиток.

– Из твоей бессвязной, но пламенной ночной речи я понял, что тебя бросил жених. Ты еще на экзамене пыталась меня этим разжалобить. Но по дороге сюда посветила в подробности. Не скажу, что меня это растрогало до слез. Но сочувствие вызвало.

– Правда? – воспрянула я духом.

– Нет. Шучу, – обломал мои надежды Литвинов. – Понимаю, что история права не твое. От слова совсем. И на самом деле учеба в юридическом тебе даром не нужна. Убей, не пойму, зачем ты получаешь второе высшее. Мода, что ли такая пошла?

– Не знаю как у других, а меня наша директриса заставила его получать. Или у меня будет высшее юридическое образование, или могу увольняться. Думаю, она хочет, чтобы я совмещала две должности за одну зарплату. Кстати, учебу я оплачиваю из своего кармана, – на всякий случай сообщила Литвинову.

– Тут тебе тоже можно посочувствовать. Из тебя юрист, как из меня балерина. Ты в клуб пришла, чтобы уговорить меня поставить тебе эту треклятую тройку? Вчера ночью ты призналась, что следила за мной. Неужели, правда, следила?

– Да, – кивнула я.

– Тебя кто-то из студенток надоумил?

– Говорят, ты кому-то поставил так экзамен.

– Знал, что доброта меня до добра не доведет. На прошлой неделе ко мне в клубе подкатили студентки. Смеялись, галдели. Не удержался, нарисовал им в зачетках тройки. И тут же поползли слухи. Вот так и делай людям добро.

– Так поставишь мне экзамен? – с надеждой спросила я. – Ты же сам все отлично понимаешь. Ничего я в этом римском праве не смыслю. Получу диплом и забуду все как страшный сон. Никогда мне это ни в работе, ни в жизни не пригодится.

– Согласен. Не пригодиться. Но просто так я тебе тройку не поставлю. Любая услуга должна вознаграждаться. Чтобы понимать ее ценность. Я от тебя кое-что потребую взамен. Откажешься – никогда историю права не сдашь. Вылетишь из института без права восстановления. Это я тебе обещаю.