Читать книгу Черное эхо: «Эдем» - Мария Ковальски - Страница 7

2 июня 2016

София, Болгария

Имеет ли время значение, если забыта точка отсчета?

Он устало откинулся на спинку деревянной скамейки, закрыл глаза. Окружавшие звуки и запахи города давно стали привычными и не отвлекали. Впрочем, все чаще ему казалось, что уж лучше бы происходило хоть что-нибудь, способное разбавить монотонность будней и дать ощущение, что он живет, а не существует в виде некой биологической массы без цели и смысла.

Каждый день одно и то же: подъем в шесть, быстрый завтрак у хозяйки квартиры, потом изматывающая работа на заводе, где тебя уважают за старательность и усердие. Вечером возвращаешься в опостылевшую комнату, заваливаешься спать. Никаких ярких и запоминающихся событий, ничего такого, что отличало бы день вчерашний от сегодняшнего.

Разве такой должна быть жизнь?

Он стиснул виски до боли, зажмурился, словно это могло помочь избавиться от пустоты внутри.

Память предала его, кинув издевательской подачкой только имя: Маркус.

Словно кто-то свыше дал шанс начать все сначала – как в компьютерной игре. Выбирай себе новую жизнь, живи свободно, не привязанный ни к кому и ни к чему… вот только платой за это будет забвение. Тотальное отсутствие любых точек соприкосновения с внешним миром, исключая рабочие контакты. Никто тебя не помнит.

Все, что раньше имело смысл, исчезло в тумане. Он не помнил ни одной детали из своей биографии – семья, друзья, родные? Откуда он вообще родом? Чего хотел и ради чего жил?

Пустота. Словно бы родился только четыре месяца назад, и теперь должен был заполнять лакуны в памяти. Вот только дело не сдвигалось с мертвой точки.

На скамейку рядом с ним опустился кто-то и добродушно проговорил:

– А я тебя искал. Мог бы догадаться, что ты опять в парке.

Голос был глуховатый, приятный, с довольно сильным акцентом. Маркус посмотрел на мужчину, поднял брови:

– Зачем искал?

Горан стал его лучшим и едва ли не единственным другом в Болгарии. Более того, именно он нашел потерявшего память Маркуса в одном из переулков Софии четыре месяца назад и ввел в местное общество. Так что Маркус был бесконечно благодарен другу за все, что тот сделал.

– Ребята собираются на стадионе, хотят матч-реванш, – Горан улыбнулся, потом посерьезнел и положил руку на плечо Маркусу. – Что, опять?..

– Ага, – мрачно откликнулся Маркус, – опять. Черт бы побрал эти секундные всплески воспоминаний – толку с них ноль. Только душу бередят.

– Когда следующий сеанс?

– Завтра, – Маркус помолчал, глядя на газон, по которому бегали с криками дети. —Просто трата времени. Чем может помочь мне психоаналитик?

– А я вот уверен, что ты не зря к нему ходишь, – возразил Горан уверенно. – Хороший день.

– Да, – согласился Маркус, – хороший.

– А сейчас – пошли на стадион, – Горан посмотрел на друга. – Или еще позагорать хочешь?

– Пошли, – Маркус поднялся на ноги. – Чего тут сидеть и жалеть себя?

___

Больницы он ненавидел всеми фибрами души, и с того самого момента, когда переступал порог, мечтал уйти подальше. Однако Горан настаивал, чтобы Маркус ходил к психоаналитику – вдруг тот поможет вспомнить прошлое. Пришлось, скрепя сердце, согласиться.

Особых изменений Маркус не замечал, разве что кратковременные видения стали приходить чуть чаще. Но картинки мелькали перед внутренним взором всего секунду, и понять, что этим хочет сказать ему собственное подсознание, было невозможно. Доктор Динков заверял его, что на начальных этапах такое часто бывает, и дальше будет лучше.

– У вас явные проблемы с выражением эмоций, – заявил Динков, просматривая бумаги с результатами анализов и тестов. Невысокий и уже лысеющий, доктор носил очки в тяжелой оправе, и этот аксессуар словно делал его еще ниже. – Вы замкнулись в себе, Маркус, и не хотите раскрываться.

Маркус молча смотрел на него исподлобья, сидя напротив. Возражать доктору не хотелось – было лень говорить. Динков воспользовался этим, чтобы вывалить на пациента ворох своих заключений:

– С психическим здоровьем все в порядке – вы на редкость уравновешены, и я даже не представляю, что можете выйти из себя и разозлиться. Но вот что касается проблемы с потерей памяти – тут все несколько сложнее. У меня создалось четкое ощущение, что вы не можете вспомнить прошлое только потому, что не хотите вспоминать.

Маркус недоверчиво посмотрел на него:

– А зачем же тогда я сюда прихожу каждые две недели?

– Так бывает, когда в прошлом есть какая-то сильная травма, – Динков закрыл папку с данными о пациенте, поправил очки и быстро улыбнулся. – Я подозреваю, что ваш случай именно из таких. Вы пережили что-то настолько травмирующее психику, что ваш мозг предпочел закрыть воспоминания об этом случае, чтобы избежать более серьезных проблем, вроде нервного срыва, а то и попытки суицида.

– Но разве подобные травмы нельзя выявить всякими тестами? – Маркус махнул рукой на висевший на стене плакат с изображением чернильной кляксы. – Существует же масса способов извлечь воспоминания, запрятанные даже очень глубоко, разве нет?

– Повторяю, Маркус – я думаю, что вы пережили нечто очень травмирующее, и ваш мозг просто заблокировал этот участок, – настойчиво сказал Динков. – А вместе с ним под блок попали и многие другие воспоминания из вашей жизни. Но также я уверен, что это пройдет со временем, вам только не надо торопить события.

– Ладно, – тяжело выдохнул Маркус, опустил голову. – И много обычно уходит времени?

– Месяцы, – отозвался негромко Динков. – Иногда годы.

– Понятно, – Маркус встал, одернул рубашку. – Спасибо, доктор. До свидания.

– До свидания, – доктор смотрел с участием и почему-то часто моргал, напоминая сову. – Не отчаивайтесь, прошу вас.

В коридоре он сел на скамейку и уставился невидящим взглядом в светло-зеленую стену напротив, ероша короткие волосы. Слова доктора Динкова совершенно не утешали его – жить без прошлого было все сложнее. Маркус чувствовал себя акробатом, вышедшим прогуляться по канату под куполом цирка, и неожиданно обнаружившим, что страховки нет, и по канату он идет только на свой страх и риск.

Он закрыл глаза и постарался выровнять дыхание, чтобы привести мысли в порядок. Мимо неторопливо прошла женщина – он понял это по донесшемуся аромату ирисов – и Маркус открыл глаза и посмотрел на нее, сам не понимая, почему отвлекается от концентрации.

– Нет, Виктор, я больше не могу ждать, – произнесла женщина, остановилась, держа телефон. Фыркнула насмешливо. – Ты издеваешься, да?

Она стояла спиной к нему, и Маркус не мог видеть ее лица. Чуть выше среднего роста, стройная, в дорогом легком костюме цвета шампанского, она производила впечатление бесконечно уверенной в себе, а может, и надменной – эти нотки звучали в ее голосе, были заметны в горделивой осанке и позе. Потом она повернулась и почему-то посмотрела прямо на Маркуса, как будто почувствовала его взгляд на себе.

…брюнетка с насмешливой улыбкой и серыми глазами негромко смеется, потом щурится и произносит его имя:

– Маркус, – так, словно они знакомы вечность, и она за что-то злится на него.

Парень с пепельно-белыми, живописно растрепанными волосами, что стоит рядом с ней, резко оборачивается на ее голос и, заметив Маркуса, издевательски скалится:

– Он не поможет.

Девушка, что смотрит в душу и читает мысли, медленно наклоняет голову к плечу и что-то еще говорит, но слов уже не разобрать…

Маркус резко тряхнул головой, прогоняя видение.

Это еще что за хрень?!

Девушка в настоящем смотрела на него, приподняв точеные брови и закусив чуть припухлую нижнюю губу. Потом сунула телефон в карман пиджака и медленно шагнула к Маркусу. Она была в очках, закрывавших пол-лица, но Маркус ни секунды не сомневался, что глаза у нее серые.

Вот не хватало мне еще незнакомки в спутанных воспоминаниях!

Она между тем смотрела на него, остановившись совсем близко, и Маркус внезапно запаниковал, абсолютно не понимая причины. Он быстро встал и пошел к выходу, обогнув незнакомку и ускорив шаг. Но у поворота коридора вдруг остановился и, глубоко вздохнув, повернулся.

Незнакомка уже поворачивалась, чтобы уйти. Маркус окликнул ее:

– Подождите, пожалуйста!

Она остановилась, подняла брови, вопрошая – что надо? Маркус нерешительно шагнул к ней, ощущая, как неровно бьется сердце, и сердясь на себя.

– Чем могу помочь? – мелодичным, хрипловатым голосом спросила девушка, явно не чувствуя никакой стесненности. Маркус подошел к ней и на выдохе проговорил:

– Мы раньше не встречались?

– Если это нелепая попытка подкатить…

– Нет-нет, вы не так поняли! Я всего лишь пытаюсь вспомнить, кто я такой, – честно сказал он. – И мне показалось, что я… что мы могли быть знакомы.

Она наклонила голову, разглядывая его, и у Маркуса вновь возникло острое чувство дежавю.

– Вряд ли, – наконец ответила она, быстро улыбнулась – холодной и чарующей улыбкой. – Я вас не помню, увы.

Ну да. А ты чего ожидал?

– Понятно, – он не удержался от вздоха. – Извините за беспокойство.

Она не стала его останавливать, и Маркус пошел к выходу. Происшествие на некоторое время выбило его из колеи, и теперь он хотел поскорее забыть все это.

Однако у судьбы оказалось неплохое чувство юмора. Маркус сидел на скамейке неподалеку от входа, разглядывая причудливо подстриженные клумбы, когда на него упала чья-то тень, а мгновением позже донесся аромат ирисов.

– Такой тоскливый взгляд, – произнесла девушка, и неожиданно опустилась на корточки, сохраняя невероятное изящество. – Не помнить себя – должно быть, это ужасно.

И слова, и действия незнакомки были настолько неожиданными, что несколько секунд он не мог понять, как на это вторжение в жизнь реагировать.

– Вам-то что? – проворчал он. Ему не хотелось видеть сейчас других людей, и не хотелось, чтобы они видели его слабость. А тут эта девчонка…

Она разглядывала его лицо внимательно, не упуская ни малейшей черты, как скульптор, ищущий натурщика. Потом сняла очки, и Маркус уже не мог отвести взгляда.

Серые гипнотизирующие глаза, такие красивые, и в то же время такие холодные…

– Я не занимаюсь благотворительностью, – спокойно сказала она, наконец, – но мы можем помочь друг другу. Мне нужен телохранитель, а ты, кажется, достаточно силен, – она протянула руку и пробежала пальцами по его плечу, руке. Маркус вздрогнул, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость. Девушка быстро усмехнулась:

– Только защита, ничего лишнего. Об оплате не беспокойся, на жизнь тебе хватит с лихвой. Условие одно: беспрекословное подчинение только мне, никому больше.

Она задумчиво посмотрела вдаль, словно принимая какое-то решение.

– Возможно, я смогу тебе чем-то помочь – не зря ведь, наверно, мое лицо показалось тебе знакомым. Ну так как, согласен? – она протянула руку, глядя в лицо ему снизу вверх.

Долго ли колеблется человек, когда ему предлагают возможность вспомнить себя?

– Согласен, – Маркус осторожно, почти с благоговением дотронулся до изящной ладони и слегка сжал ее.

– Отлично, – незнакомка медленно встала, смотря на него немного насмешливым взглядом. – Собирай чемоданы. Получаса хватит?

– Вполне, – отозвался он, ощущая некоторое недоумение и… радость? Да, что-то забытое, очень похожее на нее. – Как мне обращаться к вам?

Она помедлила, высвободила руку. На этот раз улыбка могла заморозить – но в то же время зачаровать, настолько загадочной и манящей она была.

– Рената Констанция Кордиале.

___

Из аэропорта Каподичино в пригороде Неаполя Рената отправилась по бутикам. Сам Маркус обширным гардеробом похвастаться не мог – пара джинсов, подаренный Гораном костюм, футболки и рубашки, и кое-какая обувь, но ему этого вполне хватало. А вот размах шопинга Ренаты его поразил: количество пакетов с брендовыми надписями могло вогнать в ступор кого угодно. Сама же Рената к такому, кажется, была абсолютно привычна.

Следующий приступ шока настиг его, когда серебристо-голубой Mercedes подъехал к шикарной усадьбе с небольшим парком и фонтаном. За двустворчатыми воротами из металлических прутьев, в окружении живописных зеленых лужаек стоял великолепный двухэтажный особняк с изящными пропорциями.

Ошеломленный размахом элегантной роскоши, Маркус прошел следом за Ренатой по выложенному тротуарной плиткой двору, кивнул охраннику, потом дворецкому, проходившей мимо горничной, и даже, кажется, большому догу, с подозрением смотревшему на него из-за угла. Потом споткнулся у подножия лестницы, схватился за перила и чудом удержался на ногах. Чувствуя себя потерпевшим кораблекрушение и оказавшимся на очень даже обитаемом острове, наконец догнал Ренату.

Каким ветром меня сюда занесло?!

Рената уверенно прошла по коридору – ковровая дорожка успешно глушила стук высоких каблуков, распахнула двойные двери и зашла в полутемную комнату.

– Твои апартаменты. Устраивайся, переодевайся и спускайся. Обед через полчаса.

Она раздвинула тяжелые шторы, впуская солнечный свет, повторила то же со вторым окном – Маркус отметил, что оно выходит в сад. Потом прошла дальше, показывая ванную.

– Недели две побудем в Неаполе. Затем летим в Нью-Йорк. Дальше уже будет зависеть от того, чем закончатся переговоры. Ну и, конечно, от того, пройдешь ли ты испытания, конечно.

Она вышла, оставив после себя запах парфюма.

Маркус неожиданно для себя усмехнулся. Все это начинало ему нравиться.

4 июня

Неаполь

– Ну что ж, результаты неплохие, – Рената медленно прошлась вокруг застывшего каменным изваянием Маркуса, задумчиво разглядывая его. – Стрелять ты умеешь. Не снайпер, конечно, но сойдет.

– И на том спасибо, – буркнул он, не осмеливаясь обернуться к ней. Почему-то ему казалось, что если он посмотрит на Ренату, то волшебство момента будет разрушено: она уйдет прочь, не обращая на него никакого внимания, а ему останется только вот так же стоять и смотреть на мишени, держа в опущенной руке пистолет.

– Ну да, – согласилась Кордиале со смешком, – если мне вздумается сунуться в пекло, где нужен будет точный выстрел, придется найти кого-нибудь еще.

Маркусу стоило большого труда промолчать, не поддаться на провокацию. Он не был психологом, но сложно было не заметить, что Рената с самого начала их знакомства то и дело пытается его поддеть, вызвать на эмоции, словно бы изучая его таким образом.

– Продолжим, – Рената жестом предложила ему пройти на тренировочную площадку, где Маркуса уже ждал спарринг-партнер. После проверки на стрельбище парню предстоял показательный бой: Рената решила посмотреть на него в действии.

Маркус мрачно кивнул, глядя на высокого и мускулистого субъекта, который, кажется, уже предвкушал свою победу – во всяком случае, взгляд у него был торжествующий. Потом вернул «Беретту» хозяйке и направился к импровизированному рингу.

Противник оказался выше Маркуса на голову и куда шире в плечах; его поза и манера двигаться говорили о предельной самоуверенности. Оглядев подходившего к лужайке человека, он с легким презрением кивнул.

Маркус словно видел эту сцену со стороны, и не удержался от усмешки. Его рост составлял 178 сантиметров, вес – 79 килограмм. Не самый подходящий, на первый взгляд, партнер для качка, который, кажется, не пренебрегает стероидами.

На кого делаем ставку, господа?

Партнер, видимо, подумал, что усмешка относится к нему лично, потому что в следующий миг, не дожидаясь отмашки Ренаты, кинулся на кандидата в телохранители. Движение получилось неожиданно быстрым – Маркус не ожидал от бугая такой скорости, и сам удивился, что все-таки успел уйти в сторону.

Маркус быстро понял, что тот предсказуемо делает ставку на свои габариты, но при этом отнюдь не медлителен. Изяществом его действия не отличались, так что Маркус, недолго думая, решил отложить на потом проверку своих умений. В данный же момент необходимо было доказать себе, бугаю и Ренате, что меньший вес совсем не обязательно означает автоматическую победу противника.

Сам он затруднялся определить свой стиль боя – больше эффективный, чем эффектный, микс кикбоксинга и карате, и только мимоходом удивился, какие еще сюрпризы способен преподнести самому себе.

Результатом же данной схватки через несколько минут была следующая картина: детина загорал на травке, раскинув руки в стороны и не выражая желания подниматься; Маркус сидел неподалеку, выравнивая дыхание и проверяя, не повреждено ли запястье; Рената задумчиво взирала на обоих сверху вниз, остановившись в паре метров от ринга, сложив руки на груди.

Маркус поднял на нее немного усталый взгляд:

– Палец вверх или вниз, госпожа императрица?

Кордиале послала ему быструю усмешку:

– Неплохо, – скупо оценила она, развернулась и пошла к дому.

Маркус покачал головой, не в силах разобраться с собственными ощущениями и чувствами – теми самыми, что Рената так хотела увидеть, и которые смущали его своим разнообразием.

Доминировала по-прежнему легкая растерянность – он все еще не мог понять, чем руководствовалась Кордиале, когда просто подошла к незнакомцу на улице и предложила ему работу, да еще и в непосредственной от нее близости. Еще присутствовали просыпавшиеся азарт и любопытство – становилось все интереснее, куда его занесет вместе с Ренатой (если, конечно, она не передумает и не откажется от его услуг). Доля гордости за себя – он все-таки победил в схватке с сильным противником. Вполне оправданный интерес, чем же занимается Рената – до сих пор она ни намеком не дала понять, в какой сфере работает, и это интриговало.

Но самым ярким (и самым пугающим, пожалуй) было чувство разгоравшейся симпатии к самой Ренате Кордиале – причина, по которой Маркус ощущал себя угодившим в паутину и не имеющим сил выбраться из нее. Она притягивала его, манила своей загадочностью: язвительная, наблюдательная, безжалостная и холодная.

Он вздохнул, помогая недавнему партнеру по бою подняться на ноги.

11июня

Первая встреча с отцом Ренаты получилась неожиданной и немного сумбурной.

Маркус был в курсе, что Летиция Кордиале умерла шестнадцать лет назад, после чего Ренату поместили в элитный пансион. Братьев и сестер у нее не было, девочка росла в окружении книг и игрушек – общение с другими детьми тоже было ограничено: Стефано придавал большое значение своей принадлежности к состоятельному и давнему роду, и якшаться с кем попало дочери не разрешал.

Стефано Кордиале, судя по рассказам прислуги, был человеком холодным и подчас довольно неприятным. Достаточно было того факта, что он уделял науке куда больше времени, чем единственной дочери, по сути, передав ее на попечение воспитателей и гувернанток. В особняке он появлялся редко, но всегда без предупреждения, заставляя прислугу заметно нервничать.

Причину такого волнения Маркус не мог понять – из-за чего тревожиться, если делаешь свою работу на совесть? Садовник Сальваторе, с которым Маркус успел подружиться, саркастично усмехнулся и заметил, что когда Стефано появляется рядом, поджилки начинают трястись вне зависимости от твоего поведения, даже если ты весь год вел себя хорошо, и с полным правом ждешь от Баббо Натале мешок подарков.

Оказавшись лицом к лицу с грозным хозяином особняка, Маркус был вынужден признать, что в словах Сальваторе есть доля истины.

В тот момент, когда кто-то открыл входную дверь и вошел в дом, Маркус стоял у окна в холле с отверткой в руке и примеривался открутить очередной болт. Вызвавшись починить заевший замок, он несколько увлекся и с удивлением обнаружил, что за утро успел отремонтировать кучу всего, и ему это нравится.

Обернувшись на шум, он заметил человека с чемоданом, закрывавшего дверь за собой.

– Синьор Кордиале, – тут же подоспевший дворецкий забрал чемодан. – Как долетели?

– Все замечательно, – откликнулся тот, и тут заметил Маркуса. Брови приподнялись.

Маркус вытер тряпкой руки, сделал шаг вперед, протянул Стефано руку.

– Я Маркус Миллер.

Стефано чуть повернул голову к дворецкому в ожидании ответа. Но ответила ему Рената, с лестничной площадки. Голос у нее был холодный и высокомерный:

– Мой телохранитель. Добро пожаловать домой, отец.

– Рената, – Кордиале улыбнулся холодной и неискренней улыбкой, – рад тебя видеть.

Он прошел к лестнице, не обращая на Маркуса никакого внимания.

___

В честь возвращения отца Рената приказала сервировать праздничный ужин. Маркуса усадили почти в конце стола, рядом с какой-то троюродной теткой, не навещавшей родню почти год, и спешившей вывалить все новости на любого, кто пожелает их выслушать – в данном случае не повезло именно Маркусу. Решив почему-то, что парень – один из ее многочисленных племянников, женщина с упоением рассказывала ему длиннейшие истории, путаясь в датах и героях повествования. Маркус терпел, изнывая от скуки, то и дело ловя на себе насмешливый взгляд Ренаты, и понимая, что увязает в этом все больше.

Что-то вроде точки сохранения в компьютерной игре, с которой начинается новая глава, а старая становится историей. Совсем рядом, если верить интуиции.

Высокий, худощавый, с вызывающей зависть уверенностью во всех движениях, Стефано Кордиале определенно мог считаться личностью харизматичной и яркой. Он умел одной меткой фразой выразить мысль, которую другой человек оформил бы речью на несколько минут. Одним точным комментарием оборвать зарождающийся спор, если он надоедал.

Насмешливое и немного высокомерное выражение лица, пронзительный взгляд серо-голубых глаз, который проникал в душу и читал самые сокровенные мысли, быстрая улыбка на тонких губах, привычка потирать упрямый подбородок и складывать ладони домиком перед лицом – за этой внешностью скрывался блестящий и острый ум, способность сразу видеть суть вещи и проводить анализ любого события, а затем добиваться лучшего результата с наименьшими усилиями.

Не хотел бы я иметь такого врага…

Отношения между отцом и дочерью совершенно явно были далеки от теплых. Причину такой почти не скрываемой неприязни Маркус не знал, и тщетно пытался уловить хоть какой-то намек в долетавших до него обрывках беседы. Оба были холодны, насмешливы и порой безжалостны, перебрасываясь репликами с безучастным видом. Сам разговор касался больше светских тем, так что практически все присутствующие – а их собралось человек двадцать, могли поучаствовать в беседе и поделиться своими соображениями.

Маркус поймал себя на мысли, что его взгляд постоянно возвращается к Ренате Кордиале. В белом платье, с открытыми плечами и высокой прической, позволявшей увидеть серьги и жемчужное колье, она была сногсшибательно красива. Девушка потрясающе играла роль хозяйки вечера, успевая услышать каждого и ответить, не упуская ни малейшей детали и подмечая, кому что нужно. Гости были очарованы этим холодным обаянием, замолкая, когда Рената говорила.

Великолепна…

Тонкие черты лица, прямой и чуть заостренный нос, пленительный разлет бровей, округлый подбородок, несколько смягчавший общую резкость, изогнутые в легкой усмешке губы – и глаза, невероятно выразительные и смотрящие прямо в душу.

Маркусу казалось, что эта стройная девушка с платиново-светлыми волосами и хрипловатым неповторимым контральто с легкостью перевоплощается в кого угодно за секунду. Она одинаково безупречно играла роли соблазнительницы (взгляд с поволокой, плавные движения, долгие прикосновения) и холодной бизнес-леди (абсолютная уверенность и сдержанность, внимательное наблюдение за оппонентом).

Рената поймала его взгляд и послала насмешливую и понимающую улыбку. Маркус даже заморгал – до того неожиданным было ощущение, что сердце замирает, дыхание перехватывает, и что он теперь точно знает, как именно выглядит его собственная точка невозврата.

___

Следующий разговор со Стефано получился более продолжительным и эмоциональным. Собственно, Маркус не хотел грубить, но не сдержался, и в итоге вышел из кабинета с мрачным ощущением, что он идиот, поддавшийся на провокацию опытного переговорщика Стефано – и проигравший ему этот раунд словесной баталии всухую.

А началось все с достаточно будничного и, в общем-то, предсказуемого приглашения Маркуса в кабинет Стефано утром следующего дня. Маркус прекрасно понимал, что вряд ли Стефано поверит собранным о нем сведениям на слово, и был готов к каверзным вопросам.

Кордиале встретил его, сидя за столом и перебирая бумаги. Окинув парня внимательным, пробирающим до глубины души взглядом, хозяин кабинета жестом указал ему на кресло:

– Садитесь, поговорим.

Маркус покачал головой. Почему-то ему казалось, что если он сядет напротив Кордиале, будет сложнее говорить. Так что он остался стоять перед столом, глядя в окно, за которым ветерок играл листвой.

– Вам интересно, зачем я вас позвал? – негромко спросил Стефано, по-прежнему не смотря на гостя.

– Есть предположения, – отозвался Маркус. Стефано кивнул:

– Наверняка, вы понимаете, что я не стану держать в доме неизвестно кого, верно?

Сказано это было почти оскорбительным тоном, и Маркус крепче сжал челюсти. Кордиале следил за ним, как кот за мышью.

– Вы потеряли память?

Маркус кратко кивнул.

– Что помните?

– Ничего конкретного. Рефлексы… – он замялся, не зная, как выразить мысли точнее. – Когда я берусь за какое-то дело, то могу сказать, занимался им раньше, или нет.

– И что вам удалось выяснить к настоящему моменту?

– Механика, техника, работа с мелкими деталями. Владение оружием. Рукопашный бой, – Маркус не собирался скрывать то, что Стефано и так наверняка знал. – Вождение автомобиля. Не разбираюсь в компьютерах, медицина тоже явно не мое.

– Хмм… любопытный набор, – Стефано откинулся назад в кресле, изучая парня острым взглядом. Маркус невольно напрягся. – И кем бы вы могли быть в прошлой жизни?

– Кем угодно, – буркнул тот. – Навыки достаточно распространенные.

– Верно, – задумчиво протянул Кордиале. – С другой стороны, не находите, что это крайне удачное совпадение, что в моем доме вдруг появляется человек с навыками хорошего солдата?

– У вас паранойя…

– Никогда ею не страдал. Так вот, мистер Маркус-без-фамилии…

…меня зовут Миллер…

Снова яркая вспышка на долю секунды.

Он моргнул, заставил себя сосредоточиться на разговоре:

– Миллер.

Воцарилось молчание. Стефано удивленно поднял брови.

– Что?

– Фамилия – Миллер, – Маркус был не рад, что сказал это, но воспоминание было настолько неожиданным, что он просто не успел продумать свои действия.

Какие еще сюрпризы подкинет мне собственная память?

Кордиале прищурился, разглядывая его с интересом и скепсисом. Этот взгляд начинал раздражать Маркуса.

– Мистер Миллер, значит. Что ж, пусть так. У меня условие, и если вы не согласны принять его, то вам лучше уйти из этого дома сейчас же.

Маркус ощетинился – настолько негативные эмоции в нем всколыхнул Стефано. Дело было даже не в том, что он не доверял новоприбывшему незнакомцу с амнезией (как раз это можно было понять). Но тон, каким ученый выражал свои мысли и пожелания, был нестерпимо высокомерен, и вот этот факт бесил не на шутку.

– Вы будете делиться со мной всеми своими воспоминаниями, – начал Кордиале неторопливо. – Любыми, даже если вам покажется, что это мелочь. Кем вы были, чем занимались, где жили…

– С кем спал, тоже надо? – резко поинтересовался Маркус, мрачно смотря на хозяина дома сверху вниз. – Вы превышаете свои полномочия, синьор Кордиале – я не обязан раскрывать вам душу.

– Ответное предложение? – от Стефано буквально веяло холодом.

– Я сам выбираю, что вам рассказывать, а что оставить при себе, – твердо сказал Маркус. Стефано хохотнул:

– Любопытный получится диссонанс, если наши с вами понятия опасного и безопасного окажутся слишком разными, мистер Миллер! Вам так не кажется?

– Я адекватен, если вы об этом.

– Я знаю, – спокойно откликнулся Кордиале, вытащил из ящика стола папку и раскрыл ее. Маркус сразу узнал ее.

– Откуда это у вас?

– Доктор Динков был так любезен, что поделился со мной информацией, – Стефано неторопливо перелистывал страницы, а Маркусу казалось, что это грубое вторжение в его личное пространство.

– Он не имел права это делать, – сквозь зубы произнес он. Стефано беспечно улыбнулся:

– Не имел, верно. Но сделал. И именно благодаря этому его поступку я, так уж и быть, соглашусь оставить вас в доме на некоторое время. Разумеется, я буду лично наблюдать за вами, а в мое отсутствие этим займется верный мне человек. Поэтому в ваших же интересах вести себя мирно и спокойно.

– Меня наняла на работу ваша дочь, перед ней я и буду отчитываться.

Стефано неожиданно улыбнулся – холодной и быстрой улыбкой:

– Что ж, все понял. Вы упрямы, Маркус Миллер, хотя за этим упрямством ничего не стоит, кроме глупого максимализма и желания распушить хвост перед дамой…

– Мое упрямство – это шанс сохранить себя, – оборвал его парень. Кордиале развел руками с безразличным видом:

– Как хотите. Не смею убивать вашу веру в свои силы. Но сами знаете, что я прав. И когда бастион упертости падет перед силой здравого смысла, вы признаете мою правоту и скажете мне об этом.

– Не думаю, что когда-нибудь это случится, – Маркус повернулся и шагнул к двери. В спину ему Стефано безмятежно проговорил:

– И в тот момент вы будете искать меня, чтобы сказать об этом, вот увидите.

Маркус с трудом удержался от ядовитого ответа и вышел, закрыв за собой дверь.

23 июня

Прослушивая однажды вечером найденные в гостиной виниловые пластинки, Маркус понял, что, во-первых, ему очень нравится музыка, а во-вторых – больше всего по душе спокойные, иногда классические композиции. Рената, застав его за «музыкальным свиданием» с Эллой Фитцджеральд, не замедлила отпустить насмешливый комментарий, но Маркуса это не смутило, и с тех пор он часто проводил свободный вечер в гостиной – все равно там почти никогда никого не было, все расходились по комнатам.

Сегодня прекрасный день

И что бы ты ни должен был сделать

Это на самом деле прекрасный день, правда

В библиотеку, занимавшую огромную комнату на втором этаже и содержавшую тысячи книг, он заходил реже – даже самому себе было стыдно признаться, что его немного пугают подобные объемы информации, не говоря уже о том, чтобы поглощать ее. Хотя попавшиеся ему на глаза во время первого визита в книжное царство «Убить пересмешника» и «Божественную комедию» Маркус прочел залпом, принеся в жертву сон. Это несколько успокоило его – не хотелось бы признавать себя неграмотным неучем.

Но если есть что-то, что должно быть сделано

И это можно сделать в одиночку

Больше нечего сказать

А вот интереса к кинематографу, опере или балету он так в себе и не обнаружил. Мог посмотреть за компанию какой-нибудь боевик, но взрыва эмоций и восторга по этому поводу абсолютно не испытывал. Ощущение при этом было такое, словно кино нагло вторгается в его личное пространство, устанавливая свои законы и мешая сосредоточиться на важном.

Вспомнить все. Кто я, зачем я и для чего. Те самые ответы, с которых начинается личность.

Вообще, когда он вот таким нехитрым способом собирал воедино кусочки себя прежнего, нащупывая свои же интересы и предпочтения, понимая, какие принципы и кредо ему присущи, а от каких он морщится и плюется – все это было настолько интересно и захватывало дух, как будто он собирал пазл из тысячи кусочков.

И я уверен, что если бы ты знала меня

Ты бы посчитала меня хорошей компанией

Разрешишь мне остаться?

– О, ну конечно же, – голос Ренаты вторгся в размышления, разметав их осенним ветром, – ты опять здесь. Как успехи на сегодня?

В ее голосе не слышалось привычного сарказма, и это чуть насторожило Маркуса. Он сдержанно улыбнулся, приглушив звук и откладывая книгу:

– Дочитал «Государя», как ты советовала.

– Интересно, какие выводы сделал? – Рената изящно опустилась в кресло. На ней было легкое платье до колен, и когда она села, платье чуточку задралось. Маркус приказал себе смотреть в окно.

– Концепция явного преимущества правителей-хитрецов над честными, которую проповедует Макиавелли, предполагает, что государь должен внушать врагам страх и нарушать слово, если это в его интересах. И при этом придавать обману видимость благопристойности.

– Очевидно, это не по тебе?

– Не люблю двуличие.

Рената помолчала, изучая его лицо.

– Даже учитывая, что речь идет не о простых смертных, а о правителях, к которым применимы совсем иные требования и полномочия?

Маркус встретил ее взгляд, спокойно кивнул:

– Тем более, если речь о власть имущих. Кому много дано, с того и спрос большой.

– В таком случае, полагаю, высказывания Наполеона тебе тоже не нравятся?

Маркус склонил голову к плечу, давая понять, что не знаком с данным предметом.

– «Самое важное в политике – следовать своей цели, средства ничего не значат», – процитировала Рената. Маркус покачал головой:

– Моральные нормы никто не отменял, и для всех они одинаково обязательны.

– Ты бы не смог долго продержаться на троне с такими принципами, – с усмешкой сообщила Рената, немного меняя позу.

– Я и не стремлюсь к трону, – заметил парень, помолчал. – А что насчет тебя?

– Тебя интересует мой моральный уровень, или степень амбициозности? – Рената разглядывала свои ногти. Маркус ничего не сказал. – Так и быть, приподниму завесу тайны. В вопросах захвата власти и ее удержания я согласна с Макиавелли и другими сторонниками жесткой позиции. Невозможно добиться власти, не замарав рук.

– Власть так уж необходима? – негромко спросил Маркус, понимая, что его всерьез захватил этот разговор.

То, что Рената решила хоть что-то рассказать о себе, было для него сюрпризом, но наученный горьким опытом, парень не слишком надеялся на полный рассказ. Скорее уж Кордиале могла прервать монолог в любую минуту, заявить, что ей скучно, и вообще, это не его дело, и уйти.

Рената медленно улыбнулась, и в этой улыбке сквозила жесткость и решимость:

– Без власти не добиться желаемого. А с моими амбициями…

– И все равно – я не согласен, – негромко, но твердо заявил он. – Можно сохранить человечность и доброту в любых условиях.

– И наивность тоже, по-видимому. Брось, Маркус, розовые очки тебе не идут.

Маркус ничего не сказал, но нахмурился, оставаясь при своем мнении.

– Мы с тобой слишком упрямы, чтобы взять и согласиться с оппонентом, – усмехнулась Рената и встала, одергивая платье. – Чудесный вечер. Прогуляемся?

Какой каверзы ждать в этот раз?

Маркус нехотя кивнул и поднялся на ноги:

– Пошли.

Рената расхохоталась:

– Всякий был бы счастлив оказаться на твоем месте, и прыгал бы с визгом, а ты едва плетешься за мной с унылым видом.

– Я же не комнатная собачка, чтобы прыгать и становиться на лапки по команде?

Рената остановилась на пороге, посмотрела ему в лицо, подняв брови. Подобное заявление как будто удивило ее:

– И смел к тому же…

– Чтобы выражать свои мысли, иногда достаточно просто иметь их, и смелость тут ни при чем, – проворчал Маркус.

– Любопытно, – Кордиале потерла подбородок, задумчиво прищурившись, – неужели так проявляется твое освобождение от амнезии? Нет ощущения, что ты переживаешь свою жизнь с самого начала, с соответствующими разным возрастам эмоциональными состояниями?

– Ты и сейчас видишь во мне объект для наблюдения, а не человека. Какого отношения ты ждешь к себе от объекта экспериментов?

Рената безразлично пожала плечами:

– Обычно мне плевать на это, – честно сказала она. – Но для тебя я, возможно, сделаю исключение.

– Спасибо, не надо, – отрезал он, обжигая ее взглядом. – Если ты будешь так же относиться ко мне всегда, то я буду вынужден расторгнуть наш контракт.

– Дай мне время, – загадочно попросила она, по-прежнему изучая его серыми глазами. – И можешь пока идти.

Маркус почувствовал горечь во рту и неприятное ощущение, что снова проигрывает. Он быстро кивнул и широким шагом пошел прочь, сунув руки в карманы.

___

В особняк он вернулся уже после ужина – часов в десять, спустивший пар на стадионе и более спокойный. От позднего ужина, предложенного кухаркой, отказался, предпочтя душ, а после него – очередную книгу. На этот раз попалась классика научной фантастики – «Возвращение к звездам» Эдмонда Гамильтона, и Маркус не заметил, как его захватывают приключения Джона Гордона в бескрайнем космосе.

Как назло, и здесь его преследовали вопросы, затронутые в вечерней беседе с Ренатой.

«– Я надеялся, вы достаточно разумны, чтобы, отрешившись от всякой чепухи, вроде патриотизма, верности долгу и прочих бесполезных вещей, немного поразмыслить.

– Конечно, вам они бесполезны, раз их у вас их нет!

– Да, у меня их нет. Ведь что такое, в сущности, все эти замечательные качества? Всего лишь идеи, которые кажутся людям почему-то возвышенными и за которые они умирают. Я реалист. Я никогда не пойду на смерть ради пустой идеи».

– Начинаю думать, что ты был библиотекарем, – заявила Рената. Она стояла в дверях, насмешливо глядя на парня, расположившегося в кресле поближе к настольной лампе – единственному источнику света в комнате.

Маркус не поднял глаз, только перевернул страницу:

– Мало ли чем я мог тут заниматься… ты бы постучалась, что ли.

Рената с усмешкой стукнула пару раз по двери:

– Легче стало?

Маркус кивнул, с неохотой посмотрел на нее:

– Что теперь не дает покоя? Учти, я не спец по кошмарам, с Фредди драться не стану…

– Услуги телохранителя не предполагают четкого распорядка дня, знаешь ли, – Рената сделала шаг вперед. И Маркус с внезапным замиранием сердца заметил, что на ней только голубые бриджи и белоснежная футболка, плотно обтягивающая высокую грудь и выгодно подчеркивающая талию. Во рту пересохло.

– И что ты хочешь? – выговорил он, пытаясь вернуться к книге. Бесполезно: принцесса Лианна, сероглазая блондинка, отныне обрела совершенно явные черты.

– Поговорить.

Теперь до него доносился слабый аромат ее духов – что-то цветочное, но не приторно-сладкое, скорее свежее и резкое. Маркус заставил себя спокойно поднять взгляд:

– Это просьба, предложение, или приказ?

– А какой вариант тебя больше устроит? – вопросом ответила она, присаживаясь на край стола, так, чтобы находиться на краю освещенного пространства. Глаза мерцали в полумраке.

– Меня бы больше устроило одиночество и покой, – вздохнул он, закрывая книгу. – Слушаю.

Рената хмыкнула, и в этом звуке послышалось удивление.

– Что не так?

– Сложно сказать без дополнительного изучения, – отозвалась она задумчиво. Маркус нахмурился:

– Ну вот, опять! Или ты прекращаешь ставить на мне эксперименты, или я ухожу. Я прекрасно понимаю, что таких, как я, у тебя будут тысячи, стоит только пальцем поманить, и большинство будут счастливы выполнять любой твой каприз, но только не я, – он покачал головой. – Не заблуждайся на этот счет.

Рената безмятежно улыбнулась, сложив руки на груди, и от нее стало еще труднее отвести взгляд:

– Возможно.

– Нет, точно, – Маркус встал, хмурый и снова закипающий. – Я не шут в колпаке, чтобы развлекать вас с отцом.

Кордиале ничего не говорила, пока он шел к выходу, и только тогда негромко произнесла:

– Подожди.

Маркус вздохнул, успокаивая нервы, и остановился. Рената подошла ближе, дотронулась до его плеча. От этого прикосновения по всему телу Маркуса словно прошел электрический разряд.

– Посмотри на меня.

Он подчинился, словно во сне смотря в лицо, обрамленное светлыми волосами. Кордиале провела рукой по его щеке, сбивая парню дыхание, слегка взъерошила волосы.

Она сама этого хочет… просто делай то, что она хочет, и это будет здорово…

Маркус заставил себя отвести взгляд от ее лица, сделал глубокий вдох и стал смотреть в окно.

– Этого в контракте не было, – заметил он как можно более спокойно, убирая руку Ренаты.

Кордиале, словно не заметив этого, подошла ближе – от ее тела веяло жаром, и Маркусу стоило огромных усилий не схватить ее в объятия. Держаться помогало четкое ощущение, что это все неспроста, очередная уловка…

Что же это за наказание такое!

– Пожалуйста, не делайте ничего, о чем потом можете пожалеть, – попросил он хрипло, и снова безуспешно. Рената почти прижалась к нему, все так же глядя в глаза и молча гладя по щеке и шее. Она была ниже на полголовы.

Терпение кончилось внезапно, когда Кордиале залезла ему под футболку. Маркус резко схватил ее за руку, развернул, так что она оказалась прижата спиной к холодной стене, и навис над ней, рассерженный:

– Я же предупреждал!

Она только улыбнулась, и желание поцеловать ее стало почти нестерпимым. Вместо этого Маркус еще мгновение изучал ее лицо, затем отступил на шаг и неожиданно усмехнулся:

– Спасибо за щедрое предложение, но я пас.

Рената ошеломленно молчала несколько секунд, а потом расхохоталась, откидывая голову назад. Маску соблазнительницы она скинула тотчас же, и теперь была снова похожа на ту Ренату, которую знал и к которой привык Маркус: холодная, расчетливая, всегда преследующая какую-то свою цель.

– Замечательно! Ты прошел все испытания, Маркус. Доказал, что умеешь думать головой, а не тем местом, которым думали предыдущие четыре кандидата на должность моего телохранителя. Ты принят. Можешь выдвигать свои условия, высказывать пожелания – все будет учтено.

Она улыбалась почти тепло, протягивая ему руку:

– Ты оказался крепким орешком, и я думаю, что мне повезло на тебя наткнуться. Учитывая, что в Софии я была проездом, это просто невероятное везение.

– Рад за тебя, – проворчал все еще приходящий в себя Маркус. – Не нарушай условия собственного контракта, и не пытайся меня соблазнить.

– Успокойся, ты не в моем вкусе, – насмешливо сообщила Рената и вышла из комнаты.

– Спокойной ночи, – пробормотал Маркус ей вслед, испытывая колоссальное желание рухнуть в кресло.

И вот что это было, только что? И как я устоял?

26 июня

Нью-Йорк, в который они прилетели вечером, произвел на Маркуса неоднозначное впечатление.

С одной стороны, ему больше по душе были открытые пространства и свобода – а здесь о таком можно было только мечтать. В Нью-Йорке парню было тесно и душно, и он испытывал постоянное внутреннее напряжение, желая как можно быстрее вырваться на волю.

С другой стороны, с первых же минут пребывания в городе он почувствовал, насколько все масштабно в Большом яблоке, сколько культур, мировоззрений, народов смешалось на его улицах, и что попытки вычленить в этой плотной массе что-то конкретное практически бессмысленны. Его невольно завораживало бесконечное движение – словно гигантский водоворот, рано или поздно засасывающий все и всех вокруг.

Возносящиеся к мрачным тучам небоскребы подавляли своей мощью и незыблемостью. Нескончаемый поток сигналящих машин и углубившихся в свои мысли пешеходов, смешение разнообразных и не всегда приятных запахов, холодные и редкие капли дождя, почему-то с садистской точностью попадающие за шиворот, хаотично метавшиеся мысли – и девушка, идущая рядом с ним, ставшая неожиданно маяком в жизни без прошлого.

Рената прокладывала себе путь сквозь толпу с такой уверенностью, что Маркусу только и оставалось следовать за ней, изо всех сил стараясь не глазеть по сторонам. Все-таки он должен был охранять Кордиале… даже если очень хотелось просто остановиться на углу и смотреть, слушать, обонять этот огромный и бесконечно разнообразный город, стать на какое-то мгновение его частичкой и попробовать понять, чем он живет.

Интересно, был ли я здесь раньше? До того, как потерял память?

Словно бы это могло помочь, он осторожно, почти бережно провел ладонью по стене, к которой его прижала толпа. Шершавый, прохладный камень, как ни странно, успокоил его, и Маркус глубоко вздохнул.

Все в порядке. Все идет именно так, как и должно идти. На все неясности найдутся ответы, рано или поздно.

Рената остановилась так неожиданно, что Маркус, погруженный в свои мысли, чуть не толкнул ее.

– Что? – тут же негромко спросил он.

Кордиале как-то по-особенному наклонила голову набок, словно прислушиваясь к чему-то. Смотрела она при этом в окно небольшого ресторана, перед которым они оказались.

– Занятно, – протянула Рената с усмешкой. Затем, не раздумывая, перешагнула через порог, предоставляя Маркусу идти следом.

Зал ресторана был ярко освещен, а закрепленные на многочисленных колоннах зеркала зрительно увеличивали пространство, так что легко можно было растеряться. Негромко играл блюз, невысокая блондинка проникновенно исполняла песню. Народу было довольно много – люди обеспеченные и привыкшие к высококачественному сервису.

Рядом с Ренатой тут же материализовался метрдотель, что-то спросил с профессиональной улыбкой. Кордиале ответила и, не останавливаясь, прошла к столику у окна, за которым сидели двое мужчин.

– Здравствуй, Виктор.

Один из мужчин вскинул на нее растерянно-возмущенный взгляд:

– Вообще-то, у нас приватная беседа, мадемуазель, если вы не заметили!

Рената не обратила на него ни малейшего внимания, продолжая изучать насмешливым взглядом второго из мужчин. Тот неспешно вытер губы салфеткой, сделал глоток красного вина, и только после этого посмотрел на нарушительницу спокойствия. Глаза у него были хитрые, прищуренные.

– Довольно неожиданная встреча, ma cher, но весьма приятная, – он поднялся на ноги, оказавшись одного роста с Маркусом. – Позволь познакомить тебя с моим другом и деловым партнером – Бернард Айзек.

Судя по выражению лица, Айзек был не очень рад знакомству, но все же буркнул что-то светское, после чего вернулся к изучению своего ужина, но было ясно, что ему не нравится поведение Виктора.

Рената, ничуть не смущенная этим, спокойно села на свободное место – напротив окна, и принялась изучать меню. Маркус после секундного колебания выбрал себе наблюдательный пункт у колонны, прислонившись к ней и сложив руки на груди. Причем неосознанно он встал так, чтобы видеть лицо Виктора – уж слишком скользким этот тип ему показался.

От Виктора это не укрылось, и он прищурился, выдавая ехидный комментарий:

– Новый охранник?

– Виктор, – Айзек стремительно терял терпение и начинал нервничать, – давай как-нибудь в другой раз продолжим…

– Вы нисколько нам не мешаете, – заметила Рената, равнодушно. Айзек возмущенно дернулся:

– Да что вы такое говорите?! Нет, Виктор, ты как хочешь, а я ухожу. Не имею привычки обсуждать важные вопросы в присутствии хамов, – он кинул быстрый взгляд на Маркуса, резко поднялся на ноги и зашагал прочь, отмахиваясь от метрдотеля.

Рената хмыкнула, принимая бокал с белым вином:

– С каких это пор ты ведешь переговоры с ранимыми нытиками?

– С тех самых пор, как выяснил, что у них куда больше уязвимых точек, чем у таких непрошибаемо гранитных людей, как ты, ma cher, – Виктор усмехнулся, поднося свой бокал к ее. – Рад тебя видеть… тем более, что выглядишь просто классно.

– А вот ты малость потрепан, – Рената пробежалась цепким взглядом по его лицу, костюму, и показала на царапины на внутренней стороне запястья. – Что, решил сам выполнить задание, и напоролся на конкурента?

Виктор негромко расхохотался, глядя ей в глаза. На Маркуса оба не смотрели, словно бы его и не было. Такой расклад его вполне устраивал, и он продолжал наблюдение за таинственным собеседником Ренаты, пытаясь собрать воедино показания интуиции и понять, кто перед ним.

Определенно, хитер – об этом ясно говорит цепкий, прямой взгляд. Продуманные, без суетливости движения, уверенная осанка и манера говорить – человек, который четко знает, что собой представляет, и умеет это подать правильно. Судя по тому, что Рената разговаривает с ним, как с равным – влиятелен, играет не последнюю роль на сцене жизни, социальный статус достаточно высок.

За то недолгое время, что они были знакомы, Рената лучше всего раскрыла одну грань своей личности – холодная стерва, метко бьющая колкими насмешками прямо в больную точку, изучающая его с дотошностью вивисектора, но никогда не отвечающая на вопрос, зачем ей это. Маркус терпел, сколько мог, но в конце концов нервы сдали, он вспылил не на шутку – и внезапно осознал, что эта его вспышка словно дала Ренате ответ на какой-то вопрос, после чего она стала более открытой. Это немного ошарашило его, и Кордиале не замедлила этим воспользоваться, больно жаля, и тут же поглаживая скрытой похвалой.

С ума можно сойти от этих ее перепадов…

Рената оборвала себя на полуслове и жестом пригласила Маркуса присесть за столик на освободившееся место Айзека:

– Не думаю, что ты поймешь, о чем речь, – не удержалась она от шпильки, – но садись и слушай. Проверим твою память.

Маркус закусил губу, чтобы не ответить ей тем же, и сел. Виктор поднял брови:

– Ты уверена, Рената?

– Абсолютно, – без колебаний отозвалась она. – Не отвлекайся.

– Полагаюсь на тебя.

– В чем особенности данной вакцины? – повторила вопрос Рената, разглядывая лицо мужчины. Маркус кинул быстрый взгляд на окно – с обратной стороны по нему медленно ползли капли дождя, и стал смотреть на Виктора в упор. Того подобное внимание ничуть не смущало.

– В том, что при ее разработке использовались… мм, некоторые не совсем лицензированные материалы, – Виктор помолчал. Рената терпеливо ждала. – Примерно то же самое, что было в Вене два года назад, только в этот раз Дольф пошел до конца, так что результат получился именно таким, какого он хотел добиться в самом начале, безо всяких скидок.

– Впечатляет, – согласилась Рената, и уточнила: – То, что он осмелился завершить эксперимент вопреки желанию Совета, я имею в виду.

– О, уверяю тебя, – Виктор улыбнулся, – результат тебе тоже понравился бы.

– Как сильно? – тут же поинтересовалась Рената.

– Думаю, примерно так же сильно, как в прошлый раз, – Виктор протянул руку и дотронулся до ее ладони (Маркуса при этом покоробило, и он нахмурился). – Ты же знаешь, я даю гарантию на все свои услуги.

– Хм. Сбавишь пятнадцать процентов от общей цены, и можешь считать, что я в игре.

– Пять, – тут же откликнулся Виктор. Кордиале лениво улыбнулась, отнимая руку.

– Не будь жмотом, Виктор. Тринадцать.

– Семь, но только как старому другу.

– Ты бы и этого друга продал, если бы нашел покупателя, – усмехнулась Рената. Виктор хохотнул.

– Покупателя на такой эксклюзив трудно найти, милая.

– Оскорбление и комплимент в одном флаконе… ты неподражаем! Десять процентов, и точка. Не мелочись.

До Маркуса дошло, что они ведут разговор о какой-то информации, которую Виктор готов предоставить Ренате в полное пользование за определенную сумму. Кое-что в личности «друга» Кордиале стало понятным.

Торговля информацией – это раз. Широкие связи в научном и деловом мире – это два. Гибкие моральные принципы и совесть – это три. Все вместе дает понять, что следует держаться настороже, когда Виктор рядом. Иначе в один далеко не прекрасный момент кувалдой стукнет осознание, что тебя только что продали с потрохами.

Торги между тем закончились – Ренате удалось убедить инфоторговца, что следует дружить с постоянным клиентом и уступать ему. Виктор поворчал немного, но тут же просиял абсолютно неискренней улыбкой и завел разговор об опере.

Маркус чуть не задремал на середине длинного монолога о новейшей постановке Венского театра, как вдруг его выдернул из полусонного состояния ощутимый пинок ногой под столом. Рената смотрела на него, чуть сузив глаза, всего долю секунды, но Маркус понял, что она хочет, чтобы он прислушался к беседе. И не зря: через минуту разговор опять перешел на научную тему.

В фармацевтике Маркус разбирался слабо, однако сумел уловить основное из реплик, которыми небрежно перебрасывались собеседники. Речь шла о новейшем препарате против гриппа, и телохранитель успел уже предположить, что Виктор попытается продать формулу лекарства. Однако на деле все было сложнее: Рената хотела получить данные о неких разработках, что велись на самых ранних стадиях проекта, но потом от них почему-то отказались. То ли стоимость работ грозила превысить бюджет, то ли еще что.

Маркус слушал и внимательно наблюдал за участниками беседы, одинаково заинтригованный обоими. Сильные личности, со своими желаниями и принципами (весьма гибкими, надо заметить), амбициозные и упрямые, и ни один не хочет уступать.

За двадцать минут он узнал о работе Ренаты больше, чем за эти недели. Разумеется, он сопровождал ее в поездках, но ни одна из них не выходила за рамки обычных мероприятий, посещаемых сотрудником фармацевтической компании.

Тем любопытнее было понимать, что это оказалась только верхушка айсберга.

Сложить вместе предоставленные Виктором данные и намеки, вникнуть в суть упоминаемых в разговоре терминов – и вот, можно достаточно смело делать предположение, что Рената Кордиале, весьма неплохой вирусолог, работающий в крупной фармацевтической компании, и страстно желающий выбраться на самую вершину любым способом, готова ради этого покупать информацию.

Конечно, можно было поспорить о моральной стороне этого дела… но Рената явно не придавала значения таким мелочам, как авторское право, патенты и лицензии. А Виктор с удовольствием поддерживал ее амбиции, если получал требуемую сумму.

Насколько я сам это одобряю? Стал бы поступать так же на ее месте?

Недостаточно сведений, чтобы делать какие-то выводы.

Но ведь мораль никто не отменял, правда? Несмотря ни на что, должно же быть понимание разрешенного и табу? И красть данные – совершенно точно не одобряется моралью.

Недостаточно сведений.

Спор с самим собой в таком ключе мог бы длиться еще долго, если бы Рената не поинтересовалась обманчиво ласковым голосом, о чем это он задумался, и почему бы не заплатить по счету? Маркус с неохотой вынырнул из мыслей и потянулся за бумажником.

Отсчитывая наличные, он пропустил часть беседы, и невольно подумал, не отвлекла ли его Рената специально, и если да, то с какой целью?

– Ах да, кстати, – Виктор театральным жестом дотронулся до своего лба, показывая, что чуть не забыл кое-что. – Ты в курсе, что многоуважаемый Рамирес проявляет недвусмысленное внимание к твоему боссу? Зная его методы, я бы посоветовал синьору Алессандро поостеречься – не ровен час, попадет в какую-нибудь аварию, или еще проще – споткнется на ровном месте и отправится на встречу с архангелами…

– С чего такое внимание к моей конторе? – поинтересовалась Рената. Виктор быстро улыбнулся.

– С того, что я давно сотрудничаю с твоим начальником, и у нас несколько незавершенных дел. А вести бизнес с покойниками непросто, знаешь ли. На этом, увы, вынужден откланяться, – Виктор кинул взгляд на часы, поднялся на ноги. – Выглядишь изумительно, дорогая.

Уж в чем-чем, а в этом вопросе Маркус был с ним полностью солидарен, хотя и недоволен проявляемым мужчиной к Ренате вниманием и ее благосклонной реакцией.

Ревнуешь?

– Если бы ты не хлопал ушами в самом начале, то мог бы услышать немало интересного, – холодный голос Кордиале вырвал его из размышлений. – Но и так вышло неплохо.

Взгляд Ренаты стал задумчивым, она медленно потерла подбородок указательным пальцем, глядя куда-то в стену:

– Возможно, он не соврал… и все действительно обстоит не так уж плачевно.

– О чем речь? – захотел знать телохранитель, делая глоток остывшего чая, заказанного в начале беседы. Навязчивый цитрусовый вкус не понравился Маркусу, и он отставил чашку.

– Но даже если все хуже, чем я ожидаю, это тоже должно дать результаты. Тогда, – Кордиале рассеянно посмотрела на парня, барабаня пальцами по столу, – придется лететь в Вену и навестить кое-кого.

Создается впечатление, что я должен понимать все, о чем она говорит, а то и подавать ответные реплики. Увы, в этом театре я впервые.

– Когда?

Рената изящным движением встала из-за стола, глядя на Маркуса сверху вниз, и скупо улыбнулась:

– Завтра. А сейчас нужно спешить на встречу – ты ведь не забыл, что нас ждут?

13 июля

За полтора месяца Маркус успел понять, что ни о каком тепле между отцом и дочерью и речи быть не может. Оба ученых относились друг к другу почти как к противнику, не горя желанием находиться рядом и делая это только под влиянием обстоятельств, вроде званого обеда с присутствием родни и влиятельных знакомых, для которых надо было изобразить идеальную семью.

Усугублялось это противостояние еще и тем, что оба были специалистами по вирусологии, и успехи одного подталкивали другого к тому, чтобы переплюнуть конкурента.

Подобный расклад первое время удивлял Маркуса, но позже он убедился, что это естественная среда обитания обоих Кордиале, и помешать этому практически невозможно. То же самое, что добровольно лезть между Сциллой и Харибдой, что чревато неприятными последствиями. Так что Маркус старался не встревать в научные разборки. Тем более что дел у него и так хватало.

Рената, верная своему обещанию, изменила отношение к телохранителю, доверяя ему все больше и посылая с различными поручениями. Маркусу довелось побывать в Милане, Риме и Палермо, а кроме того, вместе с Ренатой он слетал в Вену и Вашингтон.

Во время поездок, носивших сугубо деловой характер, он все лучше узнавал характер своей нанимательницы и ее принципы – и все более четко осознавал, что далеко не со всеми из них соглашается. Но в то же время он понимал, чем вызван тот или иной поступок, и даже если не оправдывал ее, то и обвинять не собирался.

Получаемое им образование и тренировки, вечерние разговоры с Ренатой на различные темы и постоянный интерес к новому делали из него интересного собеседника. Вдумчивый, серьезный и рассудительный, он и сам чувствовал, как меняется его личность, и это было ему по душе. Только иногда появлялся вопрос – что из всего этого он знал заранее, и теперь только вспоминал, а что было в новинку?

Разве это так уж важно теперь? Возврата к прошлому все равно нет, только движение вперед.

Со Стефано он старался не встречаться без необходимости. Ученый обладал невероятно неприятным даром угадывать состояние Маркуса, как бы хорошо тот ни скрывал эмоции, и не упускал ни малейшего шанса испортить ему настроение колкостью. Маркус огрызался в ответ, но сознавал, что не обладает опытом Кордиале по части подобных «переговоров». Да и постоянное напряжение снижало уровень сосредоточенности, так что парень предпочитал просто не сталкиваться с ученым, когда мог это сделать.

Фармацевтический концерн «FRC», который представлял Стефано, был заметным игроком на арене, и Маркус не сомневался, что Кордиале вносит немалую лепту в благосостояние компании. Большую часть времени вирусолог проводил в научно-исследовательском комплексе «Эдем» где-то в Конго, изредка нанося визит домой. Выглядел ученый неизменно довольным, но Рената никогда не расспрашивала его, делая вид, что ничего не замечает.

Сама Рената числилась в штате частной корпорации под названием «Бореалис», штаб-квартира которой располагалась в Милане. Маркус знал, что она недовольна своим нынешним местом, считая, что заслуживает большего. К достижениям отца она относилась крайне прохладно, но телохранитель чувствовал, что это только видимость. На самом деле Рената безумно хотела выделиться из общей массы, сделать нечто, чтобы ее заметили все, только вот занимаемое ею место не давало такой возможности.

Мысль обратиться к Стефано появилась у него несколько дней назад, но воплотить ее в реальность Маркус осмелился только после особенно эмоционального монолога Ренаты о том, как ее обошли на финише, оставив без заслуженного трофея.

Стефано к просьбе уделить несколько минут времени отнесся с легким удивлением, но согласился, и в полдесятого ночи Маркус вошел в его кабинет, с трудом скрывая напряжение.

– Не будем терять время на прелюдии, – предложил Кордиале, не отрываясь от изучения материалов на экране ноутбука. – С чем пожаловали, мистер Миллер?

– Ваши достижения в мире науки неоспоримы, – негромко начал Маркус. – Но если мне будет позволено дать совет – с помощником вам будет легче.

– Предлагаете себя? – если бы Маркус не знал натуру Стефано, вполне мог бы подумать, что ученый серьезен. А так – обычная насмешка. – Спасибо, у меня хватает помощников и ассистентов.

– Они вам не ровня. А с кем-то равным вам вы добьетесь куда большего.

Кордиале наконец посмотрел на него, с интересом и вопросом во взгляде:

– Имеете в виду кого-то конкретно?

– Ваша дочь – прекрасный ученый, но ей не дают развернуться, – Маркус смотрел прямо и уверенно. – Она талантлива, вы сами это прекрасно знаете, и поможет вам…

– Она вас послала? – перебил Стефано. Маркус медленно покачал головой.

– Рената не знает, что я здесь.

– Личная инициатива? И что же за нею скрывается?

Маркус неожиданно усмехнулся:

– Желание удовлетворить ее амбиции и вашу потребность в равном по уму партнере и помощнике.

Стефано некоторое время молчал. Маркус боялся даже делать предположения, о чем думает ученый, и все так же стоял, не двигаясь.

Наконец Кордиале кивнул:

– Ладно, я учту это предложение, мистер Миллер. Должен сказать, меня приятно удивили метаморфозы вашей личности, а также ваша смелость. Немногие соглашаются на подобные условия работы.

– Я всем доволен, – честно отозвался парень. – Спасибо, что выслушали.