Читать книгу По дороге на Оюту - Мария Лунёва - Страница 4

В космопорт меня и еще двух женщин планировалось доставить, как говорится, «с шиком». Какое-то время мы ждали пассажирский транспорт, присев на лавочки у торгового центра и хмуро взирая на дорогу. Туда-сюда сновали военные вездеходы с эмблемой Марса. Что-то грузили, таскали коробки с непонятным содержимым. Потом я заметила, как мимо нас промчался огромный автовоз под завязку набитый явно поддержанными магнокарами.

– Они что, даже машины наши решили к рукам прибрать? Что за дикость такая? – возмутилась женщина средних лет, сидящая рядом со мной. Ее лицо было мне незнакомо.

– А что удивляться? Богаты только генералы да прочая военная верхушка, а простым капитанам да лейтенантикам крутиться надо. Сейчас вывезут да продадут на Венере, Марсе да Юпитере по дешевке, а денежки в карман, – поделилась мыслями вторая дама весьма ухоженного вида.

– Я слышала, наши дома будут отдавать особо отличившимся солдатикам, вроде как дополнение к медалям и орденам.

– Я тоже это слышала. Вроде как, даже Землю за городом поделят. На Марсе-то что, как ни старайся, а грунт к сельскому хозяйству непригоден. Да и перенаселение у них страшное. Сюда лава желающих прихватить участок хлынет, как только кордон военные снимут. Свое тут уже ни один землянин не убережет.

– Ну да, – вздохнула первая женщина, – тут бы живым остаться. Слышала, марсианские вояки всех дезертиров переловили. Женщина со мной сидела, коллега по работе, рассказывала, что их на въезде в город на столбах освещения вздернули. Там, говорит, целая аллея висельников.

– А она откуда видала? – признаться, этот вопрос возник и в моей голове.

– Так, когда ясно стало, что бросят нас тут врагу на милость, они с мужем в магнокар вещички-то сложили и уезжать. Да не успели, шакалье дезертирское из щелей повылазило. Они в западной части города в доках с мужем спрятались. Отсиделись и за город. А там уже марсиане из падали этой гирлянды вешают. Их остановили и завернули. Говорит, из вещей солдаты ничего не тронули, только паспорт мужа проверили, а как убедились, что списан он из-за ранения, так и отпустили.

– Да, не тех мы боялись, – горестно вздохнула сидящая напротив меня женщина, – совсем не тех. Я же до последнего этому генералу Крадичу верила. Даже когда он на прощание тут речи задвигал про нашу доблестную армию. Я верила, что все образуется, что ну не могут наши марсианам проиграть. И вот результат, сижу тут с двумя тюками вещей. Дослушалась! Перед самой собой за наивность стыдно, хоть не снасильничали и то хорошо, – подытожила она.

Мне же после ее последней фразы стало совсем не по себе. А мама? Я ведь даже не глянула на ее повреждения, что сделали с ней!? Соседка сказала, что ударили только… Нет. Не хочу думать и гадать. Ее нет и уже не вернуть. Но в то же время на сердце стало чуточку легче при мысли, что тех тварей, что разрушили ее жизнь, больше нет и подохли они, как гиены бешеные. Хотелось бы взглянуть на их висящие трупы и плюнуть им под ноги. Я никогда не была кровожадной, но сейчас во мне разгоралась такая злоба, что на мгновение я испугалась саму себя.

Я действительно хотела видеть трупы убийц моей мамы.

От жутких мыслей меня отвлекло неясное жужжание. Вскинув голову, пронаблюдала, как в нескольких метрах от нас, прямо на газон, приземлилась «марсианская оса». С такого близкого расстояния корабль было легко рассмотреть в деталях. Хотя глядеть, как оказалось, было особо не на что. Облик действительно напоминал насекомое, в честь которого и был назван этот истребитель. Кабина пилотов напоминала голову осы, а два черных лобовых окна ее глаза. Далее располагался технический отсек и «брюшко», оснащенное лазерным «жалом». Как есть – металлическая оса.

Кабина открылась, и из нее спустились по лестнице два марсианина. Эти меднокожие казались повыше и покрупнее остальных виденных мною солдат. Они приближались к нам и, вглядевшись в их лица, я отчетливо увидела цвет их глаз. Желтые у обоих, разница лишь в оттенках. Значит, передо мной настоящие марионеры.

Подойдя к нам, коренные марсиане как-то пренебрежительно окинули нас взглядом, чуть задержавшись на моем лице. Потом скептически оценили размер багажа моих спутниц, и, нагловато хмыкнув, скомандовали:

– На одну женщину – один чемодан и не более. Разбирайте сумки и собирайте то, что действительно нужно. На все про все у вас десять минут.

После этого, не слушая ничьи охи и вздохи, мужчины слажено двинулись в здание торгового центра, которое все более походило на военный штаб.

Посмотрев на свой скромный по сравнению с многочисленными чемоданами остальных женщин зелененький рюкзачок, решила, что хоть здесь я не сглупила.

На моих спутниц было больно смотреть. На асфальте перед лавочкой разложили пять чемоданов высотою мне по пояс. Женщины закопались в свои вещи с головою и тоскливо перебирали одежку. Сколько там было шмотья, я даже пару вечерних платьев заметила. Зачем они сейчас?

Дальше начался кошмар. Оказалось, что выбросить две трети вещей дело архисложное. Потому как рыдания сотрясали милых дам каждый раз, как они выкладывали на асфальт очередную кофточку или юбочку. В итоге, через десять минут передо мной на земле все также лежали пять раскрытых чемоданов и перед ними на карачках ползали две зареванные дамы.

Вот примерно такую картину и увидели вернувшиеся пилоты.

– Ну и где чьи вещички? – поинтересовался один из них.

Женщины, возведя на них печальные взоры, утирая слезы на глазках, ткнули пальчиками каждая в свою поклажу. Наверное, подставы они от мужчин не ожидали. Те же, подойдя к чемоданам, просто вывернули их содержимое в две кучи, по одной у каждой женщины.

– Один чемодан и не более, – рявкнул один из них, – на все две минуты. Если не успеете, полетите в том, что на вас надето.

И все, развернувшись, отправились к своему кораблю. Милые заплаканные дамы слезки подсобрали и шустро кинулись на разборы своего имущества. В чемоданы с огромной скоростью летели кофточки, блузочки, штанишки и платьица. Потом одна из них вспомнила, что в скрученном виде одежды влезает больше и началось эпическое сражение со временем. Одна их них умудрилась скрутить в тонкий валик даже объемную курточку. Таким умениям я позавидовала. В итоге они обе умудрились сложить ВСЮ свою одежду каждая во всего один чемодан. Как? Это только высшим силам известно.

Поразились даже суровые марсианские пилоты, обнаружив через две минуты двух счастливых женщин, два закрытых вздутых и непонятно какими магическими силами закрытых баула, три рядом валяющихся пустых чемоданчика и одну офигевшую от произошедшего меня.

Почесав затылки, марионеры промолчали. Даже не прокомментировали такие фантастические умения дам. А когда эти хрупкие женщины еще и к кораблю свои баулы попёрли, так и вовсе один их них споткнулся на ровном месте.

Да вот тебе и слабый женский пол.

Приближаясь к «осе» со своим рюкзачком, я гадала, как эти мужчины собираются перевезти нас троих в столь тесной кабине. Там ведь по идее даже дополнительных сидячих мест нет. Остановившись у трапа, я внимательно наблюдала за происходящим, боясь где-нибудь «затормозить».

Марионеры вблизи оказались высоченными мужчинами, которым я и до плеча не доставала. Сначала они с легкостью подняли по лестницам тяжеленные чемоданы, прихватив и мою скромную сумочку. Потом один из них спустился и указал одной из женщин лезть вверх. Кабина располагалась, как минимум, на высоте второго этажа типового здания. Вскарабкалась одна, за ней другая дама, пришла и моя очередь.

Сглотнув, я занесла ногу и замерла. Ладони мгновенно вспотели.

– Боишься высоты, красавица? – раздалось над моим ухом. Сильные мужские руки плавно опустились на мою талию. – Давай, я тебя подстрахую.

Не давая опомниться, меня поставили на первую ступеньку. Мощное мужское тело оказалось позади меня, прижимая к металлическим перекладинам. Я и охнуть не успела, как лестница медленно поползла вверх, увлекая за собой и нас. Теперь мне уже было не до мужской близости. Я, пискнув с перепугу, вместо перекладины ухватилась за запястье мужчины, вызвав его тихий смех.

– Тихо, красивая, не уроню. Таких лапочек беречь нужно. А может, не полетишь на свой Юпитер? Сходим вечером поужинаем, – шепнул незнакомый марионер мне на ушко.

От такого предложения я поперхнулась и, задрав голову, уставилась на мужчину. Эти ухаживания сейчас казались такими нелепыми и ненужными. Словно он смеялся над моим горем.

– Ты не думай, я с самыми серьезными намерениями, – лицо его было сурово, а вот в желтых глазах плясали чертята. – Ну как, пойдешь со мной на свидание?

Уже забыв о высоте, я отрицательно качнула головой. А в душе такая злость поднималась. Как я ненавижу всех с их войной.

– Жаль, такая изящная красота и достанется не мне. Несправедливо, – обиженно протянул марсианин.

Легкий толчок заставил меня отвлечься от мужского лица. Оказалось, мы уже прибыли наверх. Легко подхватив под руки, второй пилот поднял меня и поставил в кабину. Следом за мной запрыгнул его напарник.

– И как? Согласилась? – поинтересовался первый мужчина.

– Нет, не пойдет она со мной на свидание, полетит на свой Юпитер, – горестно отозвался его друг.

Мои глаза мгновенно расширились. Это что получается, он не спонтанно, а заранее спланировал меня на ужин пригласить. На меня вообще раньше мужчины внимания не обращали, а тут такой экземпляр.

– Ну, тогда может, не повезем ее никуда? Глядишь и передумает, – то ли в шутку, то ли всерьез предложил один из пилотов.

Икнув, я шагнула в сторону. И тут помощь пришла, откуда не ждали.

– Уважаемые, вы уже совсем совесть потеряли?! Сначала планету нашу к рукам прибрали, потом город, дома, магнокары, а теперь уже и за девушек наших взялись! К отцу она летит, и если есть какие желания относительно нее серьезные, то летите следом и сватайтесь у родителей.

Одна из женщин буквально грудью прикрыла меня от мужчин, следом за ней в атаку на инопланетных мужиков ринулась и вторая.

– Правильно, есть планы жениться, так лети рядышком, – затараторила она. – А так, нечего дурить девочке голову. А то увидели, что она тихая да скромная и распушили хвосты.

Марионеры мгновенно сдулись и тут же переключили свое внимание на корабль. Меня же за руку женщины отвели к вещам и посадили на небольшую скамеечку, стоящую за креслами пилотов. Откуда только эти особы узнали к кому я лечу? Хотя чему удивляться, если они, сидя в центре города, прознали, кого и где подвесили и что, вообще, за городом делается, кому наши дома достанутся и так далее. Поражаться их осведомленности насчет меня, наверное, глупо. Но более смутила их необдуманная смелость, вступиться за меня и не убояться врага. Да война окончена, но мы ведь бесправны.

Дальнейший полет прошел в полной тишине.

Только увидев огромный межпланетный пассажирский крейсер, стоящий на взлетной платформе космопорта, на который нас доставила «Оса», я окончательно поняла, что меня не обманули.

В салон крейсера я вошла одной из первых. Так что у меня была возможность выбрать себе место. Признаться мне было абсолютно все равно, где сидеть, но повинуясь привычке, я прошла в конец салона и разместилась на предпоследнем ряду рядом с иллюминатором. Смотреть там, конечно, было не на что. Во время полета на них активировали голографические изображения планет, порою транслировали документальные фильмы или спортивные передачи. Сейчас же я отчетливо видела сквозь стекло здание космовокзала. За ним возвышались высотные дома, в которых раньше располагались многочисленные офисы фирм. По бокам зданий на огромных террасах ярким пятном горели благоустроенные зеленые островки. На Земле было модно в административных зданиях размещать миниатюрные парки и аллеи из вечнозеленых хвойных деревьев. Разбивались такие насаждения примерно на уровне тридцатого этажа.

Я никогда не была ни в одном из них.

Все мечтала получить образование и стать работницей офиса. Эти женщины всегда восхищали меня. У мамы было много клиенток и среди них встречались и бухгалтеры, и менеджеры. Их всегда отличал деловой стиль и ухоженность. На лицах непрошибаемая уверенность в себе. Элегантные, стильные и смелые женщины. Они обладали теми качествами, которых так недоставало мне.

Но мечты так и остались мечтами. Я прилежно, втайне от мамы, готовилась к поступлению. Читала учебники, решала математические задачи. И вроде все получалось. Я действительно старалась, как могла. Осваивала самостоятельно материал, который не давали нам в школе. Зубрила ночами и все мечтала о престижной профессии. О том, какой замечательный из меня получится финансовый аналитик. Именно эту специальность я выбрала для себя.

Маме ничего говорить не стала. Хотела, чтобы был сюрприз, а может, боялась, что не поступлю и она расстроится.

И хорошо, что смолчала. Мне не хватило для поступления каких-то четырех баллов.

Я провалила предмет «История Солнечной системы», запуталась в датах. И напортачила в электронных бланках ответов. Мама так и не узнала о моей провальной попытке получить высшее образование. Придя домой, я весь день просидела в комнате, обдумывая случившееся. Четыре каких-то балла отделяли меня от мечты. Да, можно было бы попробовать поступить на следующий год, но у мамы были на меня, оказывается, свои планы.

По ее велению я закончила сначала медицинские фельдшерские курсы, а потом отучилась в школе косметического искусства и стала «мастером маникюра и педикюра». Вот так вот, мечтала о высшей экономике, а стала маникюрщицей. Наверное, стоило показать характер, сказать маме «нет» и выложить свои планы на жизнь. Но я как трусливый страус засунула голову в песок и подчинилась воле любимой родительницы. Жалею ли я об этом? Да, конечно! Каждый раз, видя перед собой элегантных женщин в деловой одежде, с огорчением понимаю, что могла быть одной из них. Нет, я не унижаю работниц сферы красоты, это тоже достойная специальность. Но это не моя мечта.

Я желала для себя другого.

А вот сейчас я по-новому взглянула на себя. Рассматривая свое отражение в иллюминаторе, я понимала, что мне просто не дано стать высокомерной дерзкой барышней. Хотя бы потому, что я внутри не такая, что уж говорить о внешности. Худенькая, невысокая девушка. «Изящная» – как любила приговаривать мама, выбирая мне одежду. Небольшая аккуратная грудь, узкая талия и невыдающиеся бедра. Я находила свою фигуру скучной и неаппетитной. Мне редко смотрели вслед, и уж тем более, никогда не пытались познакомиться.

«Ты слишком поздно расцвела» – как-то заявила одна постоянная клиентка нашего салона, когда я делала ей маникюр. Может она и права, но вот только от того, что грудь моя обозначилась позже, чем у остальных моих знакомых, больше она не стала. Мой скромный почти второй размер меня раздражал и расстраивал. У мамы-то моей был бюст четвертого размера. Ей вслед мужчины не то, что смотрели, слюною капали. Скольких ухажеров она отвергла. Да не счесть!

А вот дочь подвела. Рассматривая свое отражение, я еще раз огорчено вздохнула и расстроилась, что нет во мне совсем ничего маминого. На меня смотрела молодая девушка с мечтательными светло-карими большими глазами. Светлые волосы я стригла коротко, позволяя прядям торчать во все стороны. Как ни странно, такой легкий беспорядок на голове очень мне шел. Вообще, черты моего лица подходили больше угловатому подростку, чем молодой женщине: высокие скулы, тонкий нос, изящная линия бровей. Может кто-то и счел бы это красивым, но я видела в своем отражении женщину-ребенка и не более.

Вздохнув, я откинулась на кресло и прикрыла глаза. Не верилось, что все происходит в действительности. Салон потихоньку наполнялся людьми. В основном женщины и дети. Становилось жарко и душно. Вентиляцию нам никто включать не торопился. Но никто не роптал, все были рады хотя бы тому, что нас бесплатно перебросят на пояс Юпитера. У многих даже на такую поездку денег не было. Это мы с мамой оставались на Земле, потому что наивно верили в лучшее и светлое, а у остальных банально финансов недостаточно было.

Солнце уже склонялось к горизонту, когда я увидела дым, вырывающийся из городского крематория. Замерев, я буквально прилипла к окну космического крейсера. Эта тонкая серая струйка дыма могла означать только одно – марсиане сдержали слово и позаботились о мертвых. Постепенно в салоне стало тихо. Дым над крематорием заметили все. Кто-то, как и я пожирал глазами едва виднеющееся здание, кто-то тихо плакал, прикрыв лицо ладонями.

Не отвлек нас даже гул включившихся двигателей. Крейсер приводили в вертикальное положение, я все не могла оторвать взгляд от дыма. Там сейчас находилась моя мама. А я даже не смогла проводить ее в последний путь. Не будет могилки с урной с прахом. Не будет цветов и свечек. Никто не поплачет и не бросит горсть земли. Только дым и зола. По моей щеке скатилась одинокая слеза. Я заплакала впервые за долгие годы. Только сейчас я окончательно поняла, что мамы больше нет.

Все, что от нее осталось – серый дым в небесах.