Читать книгу Большая книга ужасов – 10 (сборник) - Мария Некрасова - Страница 10

С утра по ящику показали новость – одна из немногих велосипедных катастроф в Москве. Наш вчерашний ветеринар на своем велике ехал по совершенно пустой дороге и как-то ухитрился съехать в канаву. Говорили, он сломал обе ноги.

Зону тишины не отменили, папа был ужасно этому рад. За завтраком он признался, что, если будет ездить на «Линкольне» хотя бы только на работу, вся зарплата уйдет на горючее и еще будет мало. Миллионерская тачка требовала самого лучшего бензина и жрала его, как Робин-Бобин. Мама в шутку советовала халтурить – катать свадьбы. Папа отмахивался.

Ушко у крысенка почти прошло. Я повторила танец, и мама закапала лекарство. Крысята повеселели, стали носиться по столу, заглядывая всем в тарелки. Узел хвостиков бестолково прыгал перед глазами. Маму он здорово расстраивал. Она смотрела на него, как на шарик гипнотизера, и повторяла:

– Что же делать?

Я обещала ей проконсультироваться с Липатовым. Он подарил крысу, значит, должен все знать об их болячках.

* * *

Маньяк Липатов оказался с пониманием. Я ему позвонила, мол, родился пучок крысят, что делать? Он прискакал как на пожар. Ворвался на кухню, как скорая ветеринарная помощь. Как хищник схватил пучок сросшихся хвостиков, повертел и выдал:

– Это бывает. Называется «крысиный король». Просто крысята срослись хвостиками. Отнесешь к ветеринару, он распутает – и нормально.

– Им же больно будет, – возразила я. Он только хмыкнул:

– Как хочешь. В природе им никто хвостов не распутывает, всю жизнь так живут.

Я решила не распутывать. Липатов еще повозился с крысятами, сказал, что они у меня акселераты: уже шерстяные-глазастые, хотя обычно крысята должны быть слепыми-голыми до трех недель. Проконсультировал меня подробнее насчет ухода и быстро ретировался. Кажется, он стеснялся моих родителей.

* * *

Из-за объявленной тишины автобусную остановку перенесли на соседнюю улицу. Папа не поехал на работу, а мне было разрешено не ходить в школу. Я села к родителям на диван и уставилась в телек.

По кабельному показывали фотку академика Александринского в траурной рамке.

– Переключи, – попросил папа. Я стала искать пульт. Только что положила его на диван... Пульт вывернулся из-под руки и ускакал. Рыжая! Сейчас сгрызет, как мою туфлю!

– Отдай! – я бросилась за ней, но диктор из телеящика заставил меня прекратить погоню.

– Незадолго до смерти, – произнес он, – академик узнал из районной газеты о восьмикласснице, которая благодаря упорному труду перешла в середине года сразу в десятый класс. Александр Иванович был в восторге от ее трудолюбия и тяги к знаниям. Желая создать одаренной девочке все условия для дальнейшей учебы, академик завещал семье новой десятиклассницы Светланы Лебедевой свой особняк.

* * *

Я как стояла на четвереньках с протянутой к пульту рукой, так и... осталась стоять. Ничего себе подарочки от академиков!

Папа очнулся первым:

– Ну, ты даешь, Светка! Когда с академиком подружиться успела?

Я только головой помотала:

– Ты же сам видел газету. Вот и он видел. Слышал же, что диктор говорит.

Папа хлопнул меня по плечу:

– Молоток! Так держать! – потом подумал и добавил: – А зачем нам особняк? Кто в нем убираться-то будет?

В разговор вмешалась мама, и пошло-поехало:

– Ты ничего не понимаешь. Ребенок хорошо учится, вот академики и завещают ему особняки, а тебе все не так... Мы со Светкой будем убираться, понятно, что не ты... Ничего ты не понимаешь. Сколько можно жить в хрущобе, уже сам скоро академиком станешь!

В общем, мама его убедила, и отец, сорвавшись с дивана, стал обзванивать всякие конторы, где предстояло оформлять документы.

– Может, и собаку заведем, – продолжала мама мечтательно.

Я кивнула. Можно и собаку. В особняке все можно. Вряд ли крыски будут ревновать, мы им выделим отдельную комнату. А собака пусть во дворе живет. Благодать!

– За что нам такое счастье?! – не унималась мама.

Я тоже хотела бы это знать.