Читать книгу Разрешите вас пригласить - Мария Новик - Страница 11

Свежий воздух был настолько морозным, что казалось, будто в груди обожгло кипятком. Ярослав не мог нарадоваться выписке. Надоело видеть лица неухоженных забитых медсестер в однообразной форме, регулярно общаться с врачом, которая была груба и порой отстранённа, лежать в койке, изучая взглядом пациентов разного социального статуса… Всё надоело.

Он не привык никого просить или жаловаться на жизнь. Таких никто не ценит и не любит. Естественный отбор продолжает ужесточаться, несмотря на то, что вместо растительных джунглей неуклонно растут каменные. Сильный пожирает слабого, умный – глупого, хитрый – простого. Прежние законы преобразуются и старые больше не имеют смысла.

Но пришлось дать слабину. Как бы ни было печально или даже отвратительно, но позвонить в клуб всё же понадобилось. Пересилить себя в ситуации, когда даже жизнь претит и становится ненавистной, очень сложно. Однако сразу после перевода в палату, Арский попросил у соседа мобильный телефон и связался со своим управляющим. Разговор был коротким, но важным.

В отличие от друга, неизвестно от чего скрывающегося в последние дни, Юрий ответил. Он, судя по голосу, был не рад. Однако выполнил беспрекословно каждую просьбу. Он привёз чемодан и мобильный, оставленные в кабинете, забрал машину у скрытного Фёдора и пригнал её на платную стоянку недалеко от больницы, оплатив парковку деньгами, которые перевёл Ярослав.

Никто не приходил к Арскому, никто не спрашивал, как у него здоровье и что он чувствует. Ему это не нужно. Когда девушки официантки спрашивали об этом, он сразу обрывал вызов. Ни к чему лишнее беспокойство. Наверняка справлялись о нём только потому, что хотели поскорее услышать о смерти. Суки. Некоторые из них очень красивые, вежливые и даже наивные. Но всё равно суки.

Зимний ранний закат сменился голубоватым светом фонарей. Снег словно впитывал это сияние и не давал густой тьме заполучить территорию в свои временные владения. Пушистые снежинки мило кружились, подгоняемые усиливающимся ветром. Они слипались и засыпали только что расчищенные дорожки, стоянку, въезд и парковку.

Ярослав медленно застегнул пальто, не спеша закрываться от пощипывающего тело морозца. Управившись с последней пуговицей, которая никак не поддавалась, он вытащил из чемодана перчатки и неспешно двинулся к воротам, чтобы покинуть территорию больницы.

Действие лекарств прошло давно, а боль всё никак не приходила. Ярослав ждал её как турист лета, потому что привык к ней. Давняя подруга никогда не покидала его и из раза в раз приходила, чтобы поприветствовать своего постоянного «клиента». Но сейчас лишь слабое её касание, словно прощальное, прошлось по коже едкими уколами. Непривычно.

Лезвие выкидного ножа будто снова вонзилось в живот, когда Ярослав столкнулся с полицейским, который куда-то торопился с букетом цветов.

– Глаза разуй, придурок, – вместо извинений прорычал он.

Ярослав не стал ничего отвечать. Он только ехидно ухмыльнулся, а потом выпрямился, тяжело выдохнув и приложив ладонь к животу. Боль… Как же он рад её чувствовать. Она отрезвляет. Арский был от неё зависим. Боль помогала… она глушила воспоминания. Каждый раз, когда боль проходит, перед глазами стоит мать… Пьяная проститутка с ярким небрежным макияжем, в леопардовой кофточке и короткой помятой юбке. Ноги и руки в синяках. Когда женщина улыбалась – делала она это только перед клиентами – редкозубая кривая ухмылка выдавала в ней алкоголичку. В свои тридцать она тянула на все шестьдесят с гаком – так сильно водка и наркота изуродовали её.

Арский повернулся, словно в очередной раз услышал её имя. Он искал взглядом того навязчивого призрака и мысленно пытался прогнать. Когда не получилось избавиться от ноющей боли в висках, он приложил ладонь к животу сильнее и начал сжимать пальцы. Шикнул от обжигающих волн и слабого онемения вокруг зашитых и подзаживших ран. Помогло. Отрезвило.

Столько лет прошло… Не в первый раз Ярослав замечал такую особенность. После приезда и нападения тех гопников он всё чаще вспоминал мать.

Мама… От этого слова выворачивало наизнанку. Она была кем угодно: шлюхой, мучителем, надзирателем, палачом, подстилкой, алкоголичкой, наркоманкой, прислугой, уродиной… но только не мамой.

Взгляд выцепил интересную картину. Арский собирался отвернуться, но застыл, сам того не желая. Разум и тело словно на миг разделились, что позволило второму немного похозяйничать.

Мужчина, сняв фуражку, отчаянно пытался завоевать внимание и расположение женщины, которая смотрела на него с неприкрытой ненавистью и даже отвращением. Взгляд выдавал её эмоции, а на лице – маска абсолютного безразличия.