Читать книгу Цифры - Мария Петровна Казакова - Страница 4

Ну что, дело сделано, её вздёрнули. Чисто, красиво, непыльно.

Прачкина дочка визжала, правда, мерзко – до сих пор в ушах звенит. Откуда у малявки только голос такой прорезался? Даже хрип задыхавшейся шалавы не настолько въелся, как этот блядский детский визг. А ведь они даже не были знакомы.

Ну ничего, скоро выветрится.

На улице уже тьма и звенят сверчки. Подышать бы ещё чуть-чуть, лишь бы внутрь не заходить. Но приходится.

Захожу и кричу – по привычке, со злости: «Дамиан!» С кухни выковыливает пожилая нянюшка, со второго этажа семенит жена. Сына нет. Опять кричу: «Дамиан!! Где ты, сукин ребёнок, отзовись! Отец твой пришёл!»

Конечно же, он не придёт, и я знаю это, но ярость не позволяет мне умолкнуть просто так. Не позволяет смириться. И я повторяю отвратный для всех ритуал – раз за разом, день за днём. Я противен сам себе, но не могу остановиться. Я слишком зол. «Дамиан!!!»

Жена спускается и спокойно говорит: «Ну что ты опять кричишь? Он у себя, занимается. Как сегодня прошло?»

Меня раздражает в ней всё. Даже её спокойствие. Хоть я всю глотку сорву, она никогда в ответ голос не повысит – то же мне, выискалась святоша. Даже её полное, дряблое тело. Щёки давно просели, руки бессильно провисли. Даже её причёска. Подкрашивает хной три свои волосинки, пытается скрыть тусклость и седину. Спрашивается, зачем? От кого? Для кого?

Как прошло! Да знала бы она, что я бы лучше всю ночь смачно трахал ту повешенную плоскую сучку, чем сейчас вот так вот стоял перед этой никчёмной обрыдлой брюзгой.

Все они шлюхи, просто каждая – по-своему. Может, и правда не стоило ту ворожею вешать. Никто ведь не знает, ведьма она или нет. Никто не знает, отчего, почему и как наши бабы начали рожать падаль. Это сейчас решили, что она виновата, а завтра вновь очередная шалава изрыгнёт очередное ничтожество – и всё, нам опять придётся искать очередную жертву-виновницу, чтобы успокоить народ. Как же я заебался. Почему нельзя просто рожать нормальных и не усложнять мне жизнь.

«Дамиан, гадёныш, иди сюда!!» Но он не придёт, и я поднимаюсь к нему сам.

Распахиваю дверь детской. Он сидит на ковре и строит замок из кубиков. Замечает движение, оборачивается на меня – и распахивает глаза до размеров солнца. Вскакивает, летит ко мне, с разбегу обнимает. Клянусь, если б он был щенком, его хвост бы отваливался от радости каждый раз, когда он меня видит. Я больше не в силах злиться. Хочу, но не могу. Не способен.

Сажусь на коленки и смотрю ему в глаза. Тык указательным пальцем в его грудь – мах по диагонали двумя вытянутыми пальцами – кулак – мах двумя пальцами снова – ввысь брови в знак вопроса: «Ты как?»

Он отклоняется от меня, чтобы ответить. Тык указательным пальцем в мою грудь – тык им же в пол – тык себе в грудь – хлоп-хлоп тремя пальцами: «Ты здесь – я счастлив».

Обнимаю его и утыкаюсь носом в маленькую шею. Мягкие русые кучеряшки ещё пахнут молоком.

Почему мой сын – урод? Ну почему?

Укладываю его в кроватку, сажусь рядом, беру за ручку. Он улыбается и засыпает.

Завтра я повешу новую блядь.

__________

Его имя – аР. В нём огонь, пожар, вечное пламя. Он горит изнутри, он сейчас – моё знамя. Выход в открытый космос, повелитель зверей и людей, мастер слов, чародей, дивный эльф венценосный. Кто он? Я не знаю, но вечное в нём меня манит.

__________

Вирус, вирус, вирус. Онлайн-трансляции, Медуза и Афиша: вирус, вирус, вирус. Мир: 10 000 смертей, Россия: 100 заболевших, ВОЗ: проводит первое тестирование вакцины. Мемы: про самоизоляцию, раскупленную гречку, туалетную бумагу и видеотрансляции. Главврач московской инфекционной больницы Денис Проценко: я за то, чтобы город закрыли.

А ты идёшь гулять.

По улицам Италии бродят кабаны с поросятами, в каналах Венеции кристально чистая вода, в фонтане Треви резвятся утки, у порта Кальяри играют дельфины. В Китае слоны, в отсутствие людей, напиваются кукурузного виски и безмятежно засыпают в полях. Знакомая из Греции строчит: у нас стал чище воздух. В Москве это также единственное значимое изменение – но всё же достаточный повод, чтобы сбежать из дома.

Небо – сине-голубой закатный градиент. В тишину пустынных улиц прокрадываются колокольчики – подрагивает звонок на велосипедах курьеров Яндекс.Еды. Их жёлтые спины проносятся вдоль по синему небу – κραςυβο.

На колёса испуганно оборачивается тёмный французский бульдог. Он сидит у несоразмерно массивного здания сталинских времён, и суровые собачьи черты меркнут в сравнении с исполинским гранитом. Пытается как можно сильнее поджать лапки, чтобы на стылой плитке не так зябко было сидеть, но получается не очень – и тонкий хвостик неестественно изгибается в судороге.

2

Над большеглазой мордашкой отсвечивают два перечёркнутых круга: с собаками нельзя и курение запрещено. Он принюхивается к кнопке вызова персонала для людей с инвалидностью, но тут же отдёргивается: вжух! – прямо над его ушками проносится очередной велосипед.

Проходит три часа – и ты совсем запутываешься. Район тебе не знаком. Под ногами – трамвайные пути, под мостом – железнодорожные. Тьма взбалтывается неизвестной природы паром, в лёгкие пробирается запах горелой проводки. Из некогда жилого дома торчат деревянно-волокняные потроха. Кто-то ласково вставил в них маленькие разноцветные камушки, они поблёскивают в свете фонаря – забытая сокровищница египетских пирамид.

3

В храме напротив – от асфальта до купола вытянулся аккуратненький застекленный лифт. Его тёмно-бирюзовая оболочка мягко оттеняет лазурит храмовых стен. Тебя внутренне коробит. Почему? Ну лифт и лифт? Что плохого в том, что батюшки добираются до небес в механической коробочке, тем более такой симпатичной? Не можешь побороть пренебрежение и презрительно усмехаешься.

Очень замёрзли руки, и очень хочется в туалет.

Мимо статуй Церетели и заброшенных особняков, мимо университетских корпусов и автобусных остановок ты бредёшь в поисках выхода, но он ускользает и переводит тебя на новый виток. Навигатор перестал быть уверен хоть в чём-то и апатично вскинул кверху лапки.

Наконец, набредаешь на свой же университет. Через стеклянную стену видишь, что весь свет включён. Яркими холодными лучами освещено всё: от турникетов и умного гардероба до лестниц и вендинговых аппаратов. Только вот людей нет.

Ещё неделю назад здесь проходили два студента бакалавриата, парень и девушка. Он читал ей наизусть «А судьи кто», с выражением и харизмой, а она улыбалось вовсю – маленькая девчонка в красной майке с большими глазами и тёмным каре. В такт его словам она спрыгивала по ступенькам лестницы:

Где,

Укажите нам,

Отечества

Отцы,

Которых

Мы должны

Принять

За образцы?

Всего неделя – и вот по этим ступенькам прыгает лишь коротящий свет.

Ты бредёшь дальше, руки потеряли чувствительность, мочевой пузырь натянут как бурдюки, на которых афганские моджахеды переплывали реки.

В кармане куртки вибрирует телефон. Сообщение от аР: «слушаю уже в 15 раз». Блин, холодрыга такая, сейчас ещё наушники доставать, ну нафиг, лучше потренируешься свистеть. Губки в трубочку – музыкальное состязание с ветром.

Одинокий пенсионер посреди пустоты возвещает, что там, под вывеской «Кофе. Цветы. Банк», можно купить «даже бург’еры!!!». Краснодарская «г» неожиданно придаёт слову «бург’еры» неаполитанский акцент. Представляешь, как был бы он счастлив, если бы к нему в этот пустынный мороз ворвались тёплые южные Сильвии и Франчески. Вместо этого, в твои мечты вновь врывается вибрация: «послушай песню!!!»

Ну ладно, ведь не отстанет. Кол-во наушников: 2, кол-во работающих: 1, кол-во амбушюр: 0. Розовые провода могли бы стать вдохновением для профи-йогов. Ну ладно. Play.

Тепло. Окутывает, обволакивает. Тепло, лето, счастье. Как название фильма: «Лето. Одноклассники. Любовь». Мягкий женский голос укутывает: «Hey, hey, hey – marry me, Archie!» Тепло заполняет лёгкие, вырывается из грудной клетки, отогревает руки. В клипе девушка в полосатом свитере с разбегу плюхается в океан. С последними брызгами тебя настигает счастье.

Бредёшь по промзоне, из наушников струится свет. Застреваешь на граффити под колючей проволокой. Размышляешь: «Странные мы, люди, существа! Столько всего открыли: золотое сечение, законы гравитации, атомную энергию… Тысячи лет уже бродим по планете, а всё-таки главная гравитация, которая повелевает людскими мозгами, сосредоточена в огромных жёлтых буквах: «ЮЛИАНА, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!»»

Достаёшь телефон, открываешь диалог с аР, пишешь: «спасибо, бро, мне теперь очень тепло». А он, в ответ на предыдущее сообщение: «хочешь поссать – поссы.», – и скидывает свою довольную мордашку.

Смеёшься, выключаешь телефон, идёшь домой. Над рекой вздыхаешь полной грудью: воздух и правда стал свежим.