Читать книгу Мирт. Холмы Каледонии - Мария Руднева - Страница 4

Часть I
Глава 2. Навязанный свидетель

Оглавление

Мистер Габриэль Мирт стоял перед особняком главы Парламента мистера Чейсона Уолша и не решался постучать. В конце концов дверь открылась сама. Запуганная служанка мистера Уолша, видимо, заметила его в окно и поспешила открыть. Мистера Мирта здесь ждали.

В прихожей его встретил дворецкий и принял от него цилиндр и пальто. Заплаканная женщина в темном платье – супруга мистера Уолша – вышла навстречу.

– Как славно, что вы нашли минутку навестить нас, мистер Мирт, – сказала она, промакивая глаза шелковым платочком. – Чейсон недавно спрашивал о вас. Ему о чем-то надо посоветоваться с вами, он все твердит, что кроме вас никто не справится.

Мистер Мирт не стал говорить, что приглашение мистера Уолша нарушило все его планы.

– Я всегда готов прийти на помощь Парламенту и Лунденбурху, чего бы это ни требовало, – с дежурной вежливостью ответил мистер Мирт, хотя на самом деле его мучило любопытство – по какой причине мистер Уолш вызвал его к себе? После того происшествия с паровой машиной и Джеймсом они почти не общались: мистер Мирт был слишком занят идеей летательного аппарата, а мистер Уолш со всей старательностью налаживал отношения с империей Хань, чтобы сгладить вероятность возможной войны.

Поговаривали, впрочем, что в последние недели мистер Уолш захворал. И, войдя в его спальню, мистер Мирт вынужден был признать, что это истинная правда.

Мистер Уолш ослабел настолько, что не в состоянии был подняться с кровати и принять гостя в кабинете. Служанка взбила подушки, а миссис Уолш помогла мужу сесть и опереться на них.

Выглядел он и в самом деле плохо. Внимательный мистер Мирт отметил запавшие глаза, узкие губы и нездоровый, желтоватый цвет лица.

Но взгляд мистера Уолша все еще оставался твердым и уверенным. Им он без слов распорядился, чтобы служанка и жена покинули спальню и оставили его с мистером Миртом наедине.

– Мистер Уолш… – мистер Мирт осторожно присел на стоящий неподалеку стул. – Вы меня вызывали.

– Да… Мирт, мне нужна ваша помощь. Я болен… Так сильно, что врачи лишь руками разводят…

– Боюсь, я не знаю, чем мог бы помочь вам. Я изобретатель, далекий от медицины… – растерялся мистер Мирт.

Мистер Уолш слабо взмахнул рукой, призывая его замолчать.

– У меня не так много времени, Мирт. Послушайте, главное сейчас не то, чем вы занимаетесь, но кто вы есть…

– Простите?..

– Вы фаэ, Мирт. Боюсь, я оказался в ловушке, в которой только фаэ остаются моей надеждой…

– Мистер Уолш, – как можно мягче произнес мистер Мирт. – Разве вам не известно, что я – подменыш, который с раннего детства не имел дела с настоящими фаэ? Закрыв Холмы от смертных, они также отгородились и от меня…

– Мирт! – перебил его мистер Уолш. – Я умираю. Мне остались считаные недели. Но мне рассказали одно… пророчество или легенду, я не знаю, что это. Про яблоки утерянного Абаллаха. Про то, что они даруют второй шанс любому, кто вкусит их.

– Да. Такая легенда и вправду есть. Яблони Абаллаха считают давно утерянными.

– Мирт, я прошу вас… – Чейсон Уолш дотянулся до руки мистера Мирта и крепко ее сжал. – Я знаю, что вы планируете путешествие в Каледонию.

– Я собирался проверить, как идет строительство вокзала…

Мистер Уолш словно не слышал его.

– Я прошу, нет… умоляю вас… отправляйтесь в Холмы, добудьте для меня это яблоко… Мирт, если не вы, то никто больше не сможет. Я не поскуплюсь на награду…

– Мне не надо… послушайте…

– Нет, Мирт, это вы меня послушайте… Вы однажды спасли меня, потому что понимаете, как важно то, что я делаю. У меня нет преемника. Я не успел его подготовить. Парламент не способен… существовать без меня…

Голос мистера Уолша звучал все тише и тише.

– Я отправлюсь в Каледонию, – пробормотал мистер Мирт. – Но обещать ничего не могу.

– Обещайте, что хотя бы попытаетесь, – прошелестел мистер Уолш.

Казалось, беседа с мистером Миртом высосала из него последние силы.

– Я постараюсь, Чейсон, – тихо сказал мистер Мирт и осторожно похлопал по руке больного.

Потом вышел в коридор и кивнул ожидающей там миссис Уолш. Она прижала платочек к глазам и поспешила в спальню.

Служанка молча проводила мистера Мирта к выходу.

* * *

Мистер Мирт возвращался домой в подавленном настроении. Разговор с Чейсоном Уолшем не принес ничего, кроме уныния. Долг велел Габриэлю найти абаллахское яблоко. Раз он сделал свой выбор – и повторял его снова и снова, ратуя за Парламент и будущее Бриттских островов, – он не мог отступить сейчас. Чейсон Уолш создал Парламент, и никто не мог ожидать, что его так скоро свалит недуг.

Он остановил кеб у ворот своего особняка и спрыгнул на мостовую. Лето выдалось засушливым, и ему хотелось поскорее попасть в прохладный сумрак дома. Но сначала следовало позаботиться о коне и кебе. Что ни говори, а были и свои трудности в том, что единственный слуга в доме – горгулья, не покидающая пределов особняка.

Мисс Амелия как-то спросила, может ли Поуп существовать вне дома. Габриэля тогда вопрос поразил до глубины души. Какие дикие представления о магии фаэ у нынешних молодых людей! А ведь не минуло и поколения с тех пор, как фаэ ушли.

– Конечно, Поуп может, – ответил мистер Мирт. – Поуп – существо, созданное из тьмы и тумана, из земли и камня Древней Каледонии. Он – каменный великан, которого пробуждает к жизни голос того, в ком течет королевская кровь. Ну, или в моем случае, кровь условно коронованного фаэ. Он не морок этого дома!

– Замечательно! – воскликнула мисс Амелия. – А раз дело обстоит так, можем мы взять его с собой для полета на дирижабле?

Мистер Мирт ничего тогда не ответил, потому что задумался, насколько уместно было бы брать с собой Поупа, не рискуя при этом выдать остатки правды о себе всему честному народу. С другой стороны, терять было уже нечего, а Поуп и в самом деле слишком давно не покидал четырех стен. Это было несправедливо по отношению к верному другу, без которого мистер Мирт, довольно беспомощный в быту, давно бы забыл о необходимости пить чай, хотя бы иногда ужинать и время от времени предаваться сну.

Однако именно ввиду того, что Поуп не занимался конюшней, мистер Мирт всегда помнил о лошадиных нуждах, несмотря на то, что слишком часто порывался забыть о своих.

Заведя лошадь в стойло и убедившись, что все в порядке, мистер Мирт пошел к дому. Печальные мысли снова охватили его. Он медленно взошел на крыльцо и надавил плечом на дверь, буквально вваливаясь за порог.

– Что с вами? – пророкотал Поуп, принимая из его рук цилиндр и перчатки.

– Устал, – неожиданно для самого себя пожаловался мистер Мирт. – Был день, полный тяжелых встреч и разговоров. Надеялся дома отдохнуть, но уже понял, что ошибся. Так что я, пожалуй, сейчас что-нибудь перекушу и поеду в ангар.

– Вы не собирались, – осуждающе покачал каменной головой Поуп.

Мистер Мирт вздохнул:

– Когда я занимаюсь делом, все вокруг кажется чуточку лучше. В голову не лезут все эти путаные мысли, похожие на клубок, с которым долго играла кошка. У меня в голове, кажется, липкий кисель, и это не самое лучшее топливо для моих изобретательных мозгов. Боюсь, если останусь сейчас дома, только усугублю собственное плачевное душевное состояние. Так что отправлюсь к дирижаблю и попробую еще раз переделать все расчеты, может, определю наконец, где же допускаю ошибку.

– Если спросят, то где вы? – буркнул Поуп.

Дворецкий все еще выглядел недовольным, однако в каменных лапах уже держал кожаные перчатки и гогглы, в которых мистер Мирт неизменно возился с механизмами.

– Если мисс Эконит, или Цзиянь, или Ортанс… то им скажи как есть. Для всех остальных – я уехал до утра.

Поуп кивнул.


Мистер Мирт во всем предпочитал последовательность. Наметив план, он стремился выполнять его, не пропуская ни единого пункта. Вот и сейчас, решив пообедать, он сделал это добросовестно, до крошки съев все, что приготовил Поуп. Правда, вкуса еды он совсем не почувствовал, но это была сущая мелочь, уже привычная для этого дома. Мистер Мирт все равно никогда не говорил об этом вслух, чтобы не проверять пределы терпения Поупа.

Перед выходом мистер Мирт потратил некоторое время на то, чтобы сменить одежду на рабочую – идеально выглаженный зеленый костюм, в котором он навещал мистера Чейсона Уолша, не подходил для грязной работы. Прихватив саквояж с инструментами, он покинул особняк.

Конь встретил его непонимающим выражением морды.

– Прости, дружище, – пробормотал Габриэль, выводя его из стойла. – Я понимаю, мы совсем недавно вернулись. Я мечтал оказаться дома, но понял, что тут мне только тяжелее. В ангар, мой друг! Надеюсь, близость моего нового детища вольет в меня немного сил!

Саквояж и рабочую одежду он сложил в кеб, а сам вывел коня за ворота и легко взобрался на козлы.

Мистер Мирт и сам понимал, что просто мечется, пытаясь найти хоть что-то, что позволит отвлечься от тяжелых мыслей. А метания еще никогда и никому не приносили пользы. Разве куропатка, испуганно взлетающая из зарослей, не попадает прямо под выстрел охотника? В то время как мудрый лис, затаившись, переждет, пока опасность минует.

Мистер Мирт находился в довольно уязвимой ситуации, осознавая, что мистер Уолш не случайно обратился за помощью именно к нему. С одной стороны, его просьбу можно было расценить как невероятное доверие со стороны бриттского правительства, но с другой… Если заглянуть немного глубже, в те механизмы – а в них мистер Мирт разбирался как никто другой, – что приводили в действие бриттскую политику сейчас, можно было заметить глубокое подозрение в отношении того, что на самом деле произошло зимой.

Чейсон Уолш имел полное право не доверять Габриэлю Мирту как представителю королевской семьи Блюбеллов, как брату Джеймса и как фаэ и в то же время вынужден был с ним считаться.

Зато придуманная им задача несла в себе легкий флер старинных сказок.

– Пойди туда, не знаю куда… – пробормотал мистер Мирт, останавливая коня около ворот фермы.

Мистер Уолш не лукавил – болезнь и в самом деле точила его изнутри, еще немного, и это станет видно невооруженным глазом. И если мистер Мирт в самом деле сможет добыть абаллахское яблоко, он вновь спасет жизнь главе Парламента и обеспечит Бриттским островам покой еще на какое-то время. Даст мистеру Уолшу возможность воспитать преемника. А если не сможет… Что ж, мистер Уолш ничего не терял.

Габриэль Мирт усмехнулся. Если мистер Уолш таким образом пытался отдалить его от эпицентра политических интриг, то он забыл, с кем имеет дело. Мистер Мирт не был бы самим собой, если бы предпочел политические разбирательства собственным изобретениям, главное из которых сейчас предстало его взгляду.

На старой ферме, достаточно удаленной от посторонних глаз, чтобы никаких случайных зевак не притянуло сюда магнитом любопытства, стоял огромный овин, после нехитрых манипуляций ставший вполне приличного вида испытательным полигоном. Мистер Мирт с помощью Джона Ортанса превратил обычную крышу в раздвижной механизм, который позволил бы поднять дирижабль сразу в небо, не занимаясь переносом огромной машины из одного места в другое.

Габриэль повернул рукоять выключателя. Парогенератор заработал, повсюду зажглись лампы, освещающие главный результат трудов последних месяцев.

Дирижабль возвышался посреди овина, огромный, могучий, похожий на спящую птицу. Наполовину сдутая оболочка держалась на специальных креплениях – в отсутствие мистера Мирта на полигоне паровое давление в клапанах не поднималось. В гондоле не горели фонари, и из-за игры теней казалось, что она куда больше, чем есть на самом деле.

Недалеко от дирижабля, в этом же овине, находился засыпанный бумагами рабочий стол. Даже величайшему детективу столетия сложно было бы отыскать на нем едва ли дюйм свободного места, настолько плотно все скрывали стопки исписанных листов, свернутые в рулоны чертежи и детали миниатюрной модели летательного аппарата. Мистер Мирт и сейчас остался верен себе и собрал модель для испытания, на этот раз в двух экземплярах: один дирижабль ночевал в его особняке по соседству с крохотной копией знаменитой паровой машины, второй же нашел себе место рядом с пресс-папье.

Садясь за стол, Габриэль Мирт скинул несколько чертежей и стопку записей прямо на пол так небрежно, словно они не несли никакой ценности. В какой-то степени так оно и было: дирижабль уже был собран, и бесконечные расчеты повторялись в разных вариациях на каждом листе для заметок. Мистер Мирт открыл дневник в тяжелом кожаном переплете и погрузился в перечитывание недавних записей, пытаясь таким образом поймать ускользающую мысль.

Он знал, что что-то упускает и что решение загадки должно быть намного проще, чем сам вопрос. Однако время шло, а истина все никак не желала проступать сквозь туман непонимания.

Дирижабль молча возвышался за его спиной. Мистеру Мирту показалось, что, если прикрыть глаза и прислушаться, может почудиться, что исполинская машина дышит. И это вздохи сожаления оттого, что создателю в этот раз не хватает его хваленой гениальности, чтобы зажечь искру жизни. Подобно Прометею из Эллады, подарившему людям огонь, мистер Мирт должен был нести Просвещение, а вместо этого раз за разом переписывал набившие оскомины формулы, пока перед глазами не начинало рябить. Белые манжеты рубашки покрылись чернильными пятнами – Поуп будет ворчать и осуждающе смотреть, но что мистер Мирт мог поделать, если одежда – последнее, о чем он способен думать, захваченный азартом исследователя? Чернильница опустела, а мистер Мирт все так же сидел с пером над чистым листом бумаги, не замечая чернильных пятен, растекающихся по листу, и думал.


Сколько они с Ортансом ни пытались запустить парогенератор и наполнить оболочку дирижабля, мягкий каркас не желал надуваться равномерно. Несколько раз они раздвигали крышу, чтобы позволить дирижаблю взмыть в воздух, но это неизменно приводило к деформации оболочки и быстрой посадке. Еще ни разу им не удалось даже вывести дирижабль целиком из овина, в самой высокой точке подъема гондола касалась крыши.

Чтобы преодолеть силу гравитации и совершить полет на довольно длительное расстояние – Габриэль бросил взгляд на карту на стене, где флажками был отмечен маршрут от Лунденбурха до Эденесбурха, – необходимо, чтобы давление пара внутри распределялось равномерно. Выходило, что нынешняя оболочка просто не справляется со своей задачей.

Мистер Мирт вскочил. Ну конечно! Все это время они с Ортансом сражались с последствиями, хотя надо было – с причиной!

Мистер Мирт отбросил перо на стол, опустился на колени, пачкая брюки о земляной пол овина, и потянул к себе охапку чертежей, ранее столь безрассудно отвергнутых. Развернул один, другой, третий – пока не нашел тот, в котором отчаянно нуждался сейчас.

И прямо на полу начал чертить поверх, приговаривая под нос:

– Если возьмем мягкий каучук… И прикрепим его сюда, сюда и еще вот сюда… А потом растянем… препятствует деформации… Объем увеличится до 14 процентов и при этом… предохранители…

Перо черкало по чертежу, и вот уже цельная оболочка дирижабля была разделена на три части, между которыми мистер Мирт вписывал что-то дрожащей от возбуждения рукой.

– Гениально! Так даже при сильном давлении форма будет держать в натянутом состоянии… – Он откинул голову назад и крикнул, обращаясь к машине: – Вот видишь! Если что-то не работает, это надо просто разобрать и собрать! Дай нам пару дней, дружище, и ты взлетишь выше любого орла!

Скрип двери мистер Мирт расслышал не сразу. Поглощенный своим открытием, он старался зафиксировать все моменты, чтобы потом не пришлось заново копаться в памяти, объясняя Ортансу технические нюансы. Потому явление высокого сухощавого человека в зеленом сюртуке, с копной каштановых волос и крупным носом, с большой сумкой через плечо застало его врасплох.

– Мистер Габриэль Мирт! – в голосе незнакомца звучала преувеличенная восторженность, а на протянутой для рукопожатия руке не хватало перчатки. – Как же я счастлив! Наконец-то представилась возможность познакомиться лично!

Габриэль моргнул.

– Прошу прощения? – уточнил он, осознавая всю смехотворную неловкость ситуации – он почти лежит на полу, уткнувшись носом в бумаги, а незнакомец делает вид, что не видит в этом ничего особенного.

– Я мистер Эван Уотерс, корреспондент газеты «Вести Тамессы»! Мы с вами встречались на благотворительном вечере, устроенном мистером Леннорманом в поддержку художников. Я тогда расспрашивал вас о вашем новом изобретении, но вы посоветовали мне подойти попозже.

– И что же, по-вашему, это «попозже» уже наступило? – вот теперь Габриэль смутно вспомнил этого человека.

Один из тех назойливых репортеров, которые шагу не дадут ступить, пока не позволишь им зафиксировать все твои слова и мысли. Мистер Мирт репортеров на дух не переносил.

– Конечно наступило, – согласился мистер Уотерс. – Я же пришел!

– М-да, аргумент, – пробормотал себе под нос мистер Мирт, поднимаясь наконец с пола.

Его перчатки – грубые и подходящие для работы с перемазанными машинным маслом тросами – лежали на краю стола и не подходили для джентльмена, но, пожимая влажную ладонь мистера Уотерса, Габриэль пожалел, что пренебрег ими. Незаметно вытереть ладонь о сюртук мешало полученное при королевском дворе воспитание.

– Так что вы хотели? – так вежливо, как только мог, поинтересовался он.

Мистер Уотерс обошел его со спины и без спроса сел на стул, закинув ногу на ногу.

– Итак, мистер Мирт, когда вы намерены поднять вашу летающую махину в воздух и совершить историческое путешествие? – спросил он.

Мистер Мирт пожал плечами:

– Пока еще не знаю. Дирижабль – очень сложное изобретение, требующее точных расчетов. В каком-то смысле намного сложнее паровой машины: ведь он полетит по воздуху, словно гигантская птица. Пока я не буду убежден в его полной готовности и не проведу пару тестовых полетов, я не смогу объявить о…

– Ну вы можете сказать хотя бы примерно? – перебил его мистер Уотерс. – Мне надо внести в расписание!

Это было вопиюще невежливо с его стороны, и Габриэль, довольно редко сталкивающийся с грубостью, не сразу нашелся с ответом.

– Простите, что именно вам надо внести в расписание? – осторожно уточнил он.

– Полет на вашем дири… дижре… Дерижабеле, вот что! – мистер Уотерс махнул рукой в сторону упомянутого аппарата. – Как представитель главной лунденбурхской газеты «Вести Тамессы», я отправлюсь вместе с вами и зафиксирую для истории каждое мгновение первого в мире полета!

Мистер Мирт зашелся кашлем. С трудом придя в себя, он все-таки смог выдохнуть сквозь стиснутые зубы:

– При всем уважении… мистер Уотерс… Я не планировал брать с собой в полет никого постороннего!

– Вот как? – Мистер Уотерс сощурился и подался вперед всем телом: – А кого вы планируете брать в сопровождающие?

– Мисс Эконит, – ответил мистер Мирт, и по широкой ухмылке мистера Уотерса понял, что попался.

– И вы считаете, что кто-то допустит, чтобы молодая незамужняя девушка находилась наедине с холостым джентльменом на высоте… На какую высоту поднимается ваша лодка?

– Две тысячи футов, – машинально подсказал Габриэль.

– Две тысячи футов! – возмущенно всплеснул руками мистер Уотерс. – И мисс Эконит, конечно, даже не подумает о том, чтобы взять с собой компаньонку. Подумайте о репутации девушки, вы, эгоистичный болван! Я отправлюсь с вами, чтобы свидетельствовать, что честь Амелии Эконит не пострадала!

– Но… – попытался было вставить слово мистер Мирт, но мистер Уотерс был непреклонен:

– И вы же не хотите, чтобы я написал хоть слово, порочащее ее имя.

Мистер Мирт устало посмотрел на мистера Уотерса. Этот энергичный человек производил впечатление напористого упрямца, который во что бы то ни стало пойдет до конца.

И ведь на самом деле предстоящий полет вдвоем действительно может опорочить честь мисс Амелии. Если посмотреть на дело под таким углом… мистер Мирт не собирался этого допускать.

Он сказал:

– Однако с нами еще летит мистер Ортанс, механик.

Мистер Уотерс только отмахнулся:

– Еще лучше! Он не джентльмен! Вы только подумайте, какие пойдут разговоры!

Мистер Мирт сдался:

– Будь по-вашему.

Уотерс довольно рассмеялся:

– Вот так бы сразу! Этот материал станет легендарным! В вас верит весь Лунденбурх, мистер Мирт! Все Бриттские острова! С вашей стороны было бы крайне опрометчиво подвести их!

С этими словами мистер Уотерс встал со стула, похлопал Габриэля по плечу и бодрой, слегка нервической, походкой направился к выходу из ангара.

– Так вы решили когда? – бросил он через плечо.

– В июне, – ответил ошарашенный напором этого человека мистер Мирт. – К Лите.

– К Лите так к Лите, вот так сразу бы и сказали, – довольно улыбнулся мистер Уотерс. – Мой шеф будет доволен. Удачи вам в тестовых полетах. Я очень надеюсь, что эта штука не рухнет и не перевернется, пока на борту буду находиться я.

Мистер Мирт запустил руку в волосы, путаясь пальцами в кудрявых каштановых прядях, и смотрел в спину мистеру Уотерсу до тех пор, пока тот не скрылся за дверью.

– Да-а-а, – протянул он. – Дела…

ИЗ ДНЕВНИКА ЮЙ ЦЗИЯНЯ

Лунденбурх, апрель 18** года

Удивительно, насколько мистер Мирт – неугомонный человек. Что еще более удивительно – то, как он увлекает за собой всех нас.

Я всегда считал себя человеком спокойным и рациональным. Для ханьской культуры неприемлемы непродуманные порывы. Для дипломата – вдвойне. Впрочем, один такой непродуманный порыв уже стоил мне части тела и впоследствии привел к тому, что мы имеем сейчас (не могу не возвращаться мысленно в тот день, закрываю глаза – и вижу две фигуры, схлестнувшиеся в драке на крыше пылающей неуправляемой паровой машины).

Я надеялся, что хоть немного покоя после всего случившегося мне светит. Но нет! То, как мистер Мирт заражает своей увлеченностью всех вокруг, как я уже говорил, удивительно. И в мое сердце он тоже пробрался. Не могу не думать, каково это – взлететь над землей.

Признаться, мне страшно. Я не хочу лететь с ним, я предпочту быть свидетелем с земли. Но сама идея вдохновляет меня.

Я говорю, что не хочу этого полета, потому что боюсь высоты.

Чушь. Я военный, тренированный лучшими ханьскими спецслужбами. То, что я не приемлю насилия, не значит, что я не делал ничего для своего совершенствования.

Но я не хочу признаваться, что причина в другом – в моей руке.

Джон сделал все, что было в его силах. Он блистательный мастер, лучший в мире за пределами Империи Хань. Он чудом добыл детали, позволившие заменить поврежденные протезы, и я могу действовать обеими руками как раньше.

Но даже он ничего не может сделать с постоянной болью, терзающей меня. Я не подаю виду, не говорю ничего, ни единым вздохом не даю понять ему, что что-то не так: мне не хотелось бы ранить его. Он в самом деле совершил все, что мог. Никто не смог бы сделать для меня больше.

И сейчас он с таким восторгом мечтает о том дне, когда дирижабль оторвется от земли и поднимется в небо!

Но…

Я знаю, что буду лишь обузой в этом полете.

Мирт. Холмы Каледонии

Подняться наверх