Читать книгу Слушаю и повинуюсь - Мария Сакрытина - Страница 3

День в Бахре, столице великой империи Гази, начинался рано.

Только-только солнце-Аллат показывалось из-за горизонта, рассыпав по небу сверкающие волосы-лучи, как узенькие улицы наполнялись жизнью. Люди муравьями торопились по утренней прохладе сделать большую часть работы за день, чтобы отдыхать в жаркое полуденное время. Стучали ставнями лавок ремесленники, позванивали колокольчиками водоносы, приветственно распахивали двери хамамы, стучали в гонг жрецы Аллат, отмеряя время. Медленно, величаво ступали по пыльным улицам караваны верблюдов. Они направлялись в порт, а оттуда по самой широкой улице в городе – в хану, главный рынок Бахры.

Здесь, в крытых павильонах, царил полумрак, прорезаемый сотнями солнечных лучей из маленьких круглых отверстий купола. И шум – стук отворяемых ставней-прилавков, шорох шагов по цветной плитке пола, гулкие голоса пустынников-бедуинов и визгливо-звонкие – жителей побережья. Запахи пряностей, манящие ароматы сладостей и тонкая, но стойкая струйка пачули и амбры витали в воздухе.

Жизнь бурлила, стоило солнцу показаться на небе, и затихала, только когда Аллат исчезала за горизонтом, отправляясь на ночной покой.

Но до заката пока было еще далеко.

– Ай, сайеди, рот не разевай, пряности-сладости покупай! – по обычаю звонко, перекрывая шум рынка, зазывал Фарах. – Давай, голубей не считай, покупай, вай-вай-вай!

Амин сгрузил на пол десятый по счету мешок молотой корицы и уселся под прилавком, переводя дух.

– Ай, сайеди! – воскликнул Фарах, подаваясь навстречу заинтересовавшемуся товаром кочевнику. – Ай, хорошая пахлава, свежая!

Бедуин, чей народ издревле славился ненавистью к сладкому, только усмехнулся.

– Куда мне ее?

– Ну… верблюда накормишь! – нашелся Фарах, сверкая улыбкой.

Кочевник, махнув рукой, отошел от прилавка.

– Не идет сегодня торговля, да простит меня Манат, – тихо пожаловался Фарах, давая отдых уставшему горлу.

Амин пожал плечами и молча поднялся. Во дворе ждали еще шесть мешков пряностей и требующие за них денег караванщики-бедуины. Денег у Амина не было, а хозяин лавочки, торговец, сайед Ясар, никому кошелек не доверявший, как обычно опаздывал.

Когда Амин снова вернулся, Фарах ругался с караванщиком – из Аиши или Шакиры, судя по выговору.

– По-твоему, это лукум?! – возмущался караванщик, тыча в мягкий белый комочек узловатым пальцем. – Ты посмотри! Да ты его потрогай! Он уже сгнил давно! И за это – двадцать драхм?!

– Пятьдесят, – степенно поправил Фарах. – За прекрасный шакер-лукум, достойный самого султана, да будут дни его вечны…

Амин улыбнулся, стирая пот со лба. Достойный султан не стал бы на такое лакомство даже смотреть.

Караванщик снова ткнул в лукум пальцем и поморщился.

– Двадцать пять – и это мое последнее слово.

Фарах открыл было рот – возмутиться, но тут по павильону пронесся звон гонга, и громкий чистый голос евнуха возвестил:

– Великолепный, одаренный милостью Манат и улыбкой Аллат, Сиятельный шехзаде Шакир изволит пройти здесь!

Амин торопливо упал ниц, упираясь лбом в пол – пусть его и не было видно из-за прилавка. Рядом бухнулся Фарах, к нему присоединился караванщик – как и все посетители рынка пали ниц, приветствуя сиятельного царевича.

В наступившей тишине шелестели одежды евнухов, позвякивали драгоценные браслеты на холеных руках Шакира, стучали «пятками» копий стражи, приветствуя благословенного.

Амину не нужно было подсматривать, чтобы знать – красивое лицо шехзаде кривится в гримасе презрения. Сиятельному скучно в бесконечных торговых рядах и хочется скорей попасть в сердце рынка – оружейные и ювелирные мастерские, позабавить себя или выбрать подарок для новой фаворитки.

Стража в десятый раз стукнула копьями, и по павильону снова прокатился шорох. Свита шехзаде и сам Сиятельный ушли и вернутся только в полдень – Шакир всегда долго выбирает оружие и перебирает драгоценности. Тщательно осматривает, подробно расспрашивает мастеров, приценивается, словно нет в его распоряжении всей казны султана.

– Чего разлеглись, болваны?! – взвизгнул над прилавком знакомый голос. – Я вам за это плачу?! А ну марш за работу!

Фарах возвел очи горе и выпрямился, напевая:

– Как прикажете, сайед Ясар, как прикажете.

Амин выпрямился и с тоской посмотрел на мешки. Рынок вокруг шумел, возвращаясь к торговле.

Маленький толстенький, но очень голосистый сайед Ясар подкатился к прилавку, подтолкнул Амина к закутанному в хаик, точно почтенная дама – в паранджу, кочевнику.

– Заберешь у него три мешка персиков. И чтобы ни один фрукт не помялся!

Кочевник невозмутимо двинулся к сверкающему солнцем выходу из павильона. Амин, вздыхая, поплелся следом. Ему иногда казалось, что сайед Ясар путает его с ослом. И не только, когда ругается.

Солнце поднялось уже высоко, когда Амин дотащил последний мешок, выслушал от сайеда Ясара весьма нелестное мнение о себе в общем и всей нынешней молодежи в частности, взял пустое блюдо и отправился в дальнюю часть павильона – разделенный на клетки-лавочки склад за пахлавой.

Здесь гул рынка стал тише, зато одуряюще, невыносимо пахло пряностями. Прикрыв нос рукавом, Амин привычно стер пот со лба, огляделся… и чуть не выронил блюдо.

Попав в круг света сквозь забранное решеткой окошко у потолка, у открытого мешка со сливами, которые Амин только что так аккуратно переносил со двора («За каждую раздавленную ягоду сам платить будешь!»), сидел мальчишка-побережец лет десяти на вид и с явным удовольствием набивал рот сливами, персиками, лежащей рядом пахлавой, – всем, до чего смог дотянуться. Еще и причмокивал от удовольствия.

– Ты… – выпалил Амин, таращась на воришку. Голос от изумления не слушался. – Ты что…

Мальчишка повернулся, заинтересованно глянул на юношу и нагло запихнул в рот еще пахлавы.

– Ты… ты что тут делаешь? – наконец смог связно спросить Амин.

– Фем, – пробубнил мальчишка. И, сделав титанический глоток, вытер губы рукавом, оставив на когда-то белой ткани жирное пятно. – Ем, – и добавил, указывая на заранее приготовленный Амином лукум: – О, подай-ка мне еще вон той белой мягкой штуковины. Пожалуйста.

Амин дар речи потерял от такой наглости, молча глядя, как мальчик щурится в полумраке склада, шарит рукой, находит сливу и запихивает ее в рот.

– Фуфу хофу! – требовательно заявил воришка с полным ртом, тыкая в лукум. – Хофу! Фай!

– Ты с ума сошел, – тихо произнес Амин. И, подскочив к ребенку, схватил за шиворот. – А ну проваливай отсюда!

Мальчишка вырвался, отскочил подальше, вытер рот рукавом и обиженно протянул:

– Ну тебе что, жалко, что ли?

– Я сказал: пошел вон. Быстро! – громким шепотом прошипел Амин, надвигаясь на ребенка. – Ты знаешь, что с тобой сделают, если поймают?

Мальчик отступал – не забывая набирать полные пригоршни слив и пахлавы, – пока не уперся спиной в стену. Остановился и, глядя на Амина наивными чистыми глазами ребенка, выдохнул:

– Нет. А что?

Амин выругался про себя, снова схватил маленького негодника за шкирку, но больше ничего сделать не успел.

– Сколько ты собираешься здесь торчать? – пропыхтел от входа Ясар.

Амин замер. Мальчишка, воспользовавшись паузой, засунул в рот пахлаву и счастливо улыбнулся.

– Я же сказал: одна нога здесь, другая – там. Ах, ты, ленивый шай… – сайед-хозяин запнулся, и Амин, стоя спиной к входу, очень отчетливо вообразил лицо Ясара: брови насуплены, маленькие глазки прищурены, двойной подбородок удивленно подергивается. – Что здесь происходит?!

Мальчик невозмутимо сунул в рот сливу. И тут же ею подавился, когда толстая мягкая, как поднявшееся тесто, рука схватила его за шею, отпихнув Амина.

– Вор, – неверяще пропыхтел торговец, оглядывая мальчика с ног до головы.

Тот в ответ посмотрел на Ясара и метко плюнул косточкой. Сайед вздрогнул и схватился за подбитый глаз.

– А-а-а! Во-о-ор!

Амин очень четко представил, что сейчас произойдет. Если раньше за воровство в Бахре отрубали руку, то с тех пор как сиятельному султану привиделась Манат, потрясающая шнурком-завязкой от кошеля, закон ужесточили – теперь преступника, невзирая на возраст, лишали головы.

Шаги стражи уже звучали в переходе между складами, когда Амин, заслонив невозмутимого мальчишку, упал перед Ясаром на колени.

– Сайед, вы неправильно поняли! Прошу вас, не надо. Это… это я его сюда привел!

Торговец брезгливо покосился под ноги.

– Ты?

И бросил удивленный взгляд на ребенка. Мальчишка, разжав наконец руки – персики и сливы покатились по полу, – сосредоточенно смотрел на Амина.

А тот зачастил:

– Да, сайед. Умоляю, не гневайтесь, это мой… э-э-э… сын моей… э-э-э… сестры. Я должен был присмотреть за ним, я не знал, я не думал, что он… Лучше накажите меня, он же еще ребенок…

Стражники остановились в дверях, не торопясь заходить. Ну, наказывает хозяин нерадивого работника, так и что – дело-то житейское.

Ясар лениво махнул пухлой рукой, показывая, что в помощи не нуждается. Амин так и думал: сайед не станет поднимать лишний шум, он быстро просчитает про себя выгоду. И терять рабочие руки из-за горсти персиков и слив не станет. Нет, Ясар возьмет свое иначе.

– Неделю работаешь бесплатно, – бросил торговец, брезгливо отпинывая сжавшегося юношу с дороги. – Или месяц. Я подумаю. И принеси, наконец, пахлаву. Да, и если я увижу хоть еще раз твоего… этого негодника, плахи ему не миновать.

Амин дождался, когда хозяин уйдет, и только тогда со вздохом поднялся. Оглянулся.

Но на складе уже никого не было. Мальчишки, конечно, и след простыл.

Весь оставшийся день Амину не раз приходило на ум сравнение с ослом – прибыл караван из далекой Кусеи, а с ним и торговец, привезший Ясару сладкие земляные орехи. Амин переносил мешки со двора на склад, каждый раз непроизвольно вглядываясь в полумрак клетушки. Но странного мальчика, естественно, не было. Как не было и лукума – на полу сиротливо валялся только один белый комочек.

Потом пришлось носить уже мешки с корнями куркумы – спустя неделю они отправятся в Кусею. А сайед вместе кусейцем сидели в тени, попивали ароматный чай, делились новостями, попутно оговаривая условия сделки. Проходя мимо, Амин то и дело слышал: «Ну какой может быть неурожай, когда у вашего соседа, почтенный Абазади, я слышал, цена в три раза ниже?» или «А вы знаете, почтенный ас-сайед Ясар, какие нынче пошлины установили кочевники? Это же просто разорение, да не прогневится на меня Манат!».

– Снова этот бурдюк тебя развел? – сказал Фарах, когда Амин принес в лавку блюдо с персиками. – Не пойму, почему ты его терпишь? Пригрозил бы, что уйдешь… Да вон, хоть к сайеду Наджаху, он и то меньше скупится.

Амин только грустно улыбнулся и, со вздохом стирая пот со лба, поплелся обратно во двор.

– А я думал, ты сирота, – бросил Фарах ему вслед.

Амин только в очередной раз удивился, как пронырливый бахрец успевает все узнавать. Явно не Ясар про «родственничка» на ушко нашептал. Иной раз Амину казалось, что Фараху благоволят местные джиннны – как еще можно быть в курсе абсолютно всего, что творится на рынке?

К вечеру жара стала потихоньку спадать. И, когда уставшее, заалевшее солнце-Аллат потянулось за накидкой-гишуа, и сумерки прозрачным покрывалом наполнили Бахру, Амин передал ключи от склада сайеду Ясару, попрощался с Фарахом, собравшимся с друзьями в чайхану, и устало направился домой на городскую окраину.

Обычно шаги за спиной не привлекали внимание. Праздные прохожие направляются в храм, бани или чайхану – многие бахрцы возвращаются домой только после полуночи. Но эти были странными – легкими, скользящими. До храма Аллат Амин не оглядывался, но потом не выдержал. И удивленно замер.

По пустой улочке за ним спешил воришка со склада. Поймав взгляд Амина, остановился. Простенькое лицо побережца расцветила совершенно плутовская улыбка.

Амин молча смерил его сердитым взглядом, отвернулся и пошел дальше. Мальчишка не отставал. И бежал вприпрыжку, пока Амин не остановился снова.

– Что ты здесь делаешь?

Мальчик насупился.

– Как что? Иду.

– Куда? – уточнил Амин, думая, что еще чуть-чуть – и маленький вор получит за случай на складе сполна.

Мальчик почесал затылок и словно само собой разумеющееся выдал:

– К тебе.

Амин мысленно застонал.

– Откуда ты? Где твои родители? – с трудом сохраняя самообладание, спросил он. – Ты прибыл с караваном или на корабле?

Мальчишка склонил голову набок и снова почесал затылок. Пробурчал, ткнув пальцем в небо:

– Оттуда я. И мне некуда идти. Пусти к себе, а? – и снова широко улыбнулся.

Амин медленно вдохнул. Так же медленно выдохнул, успокаиваясь.

Стая голубей, с шумом хлопая крыльями, взлетела в тающее закатом небо.

– Ну мы идем, да? – дергая себя за ухо, поторопил мальчик.

Амин кивнул.

– Идем, – и, подойдя ближе, добавил: – Давай руку.

Мальчик окинул его странным взглядом, но руку в ответ протянул. Амин совсем не удивился, почувствовав, что пальцы у воришки липкие. На мгновение юноше стало интересно, сколько сладостей этот негодник сегодня успел слопать?

Они повернули в левый проулок, оттуда – в еще один и, наконец, впереди показалась высокая, богато украшенная резьбой по камню башня.

– Не думал, что ты живешь в храме, – удивленно протянул мальчик, разглядывая башню.

Амин молча огляделся, заметил группу младших учеников, гуськом идущих из медресе за учителем. И подтолкнул мальчика к ним.

– Нет. Ты живешь. Уважаемый сайед! Вот, от вас отбился.

Жрец мазнул равнодушным взглядом по Амину и обалдевшему воришке, махнул рукой, и выскочившие словно из ниоткуда младшие служители-рабы живо поставили мальчишку в строй.

Амин, не став дожидаться, когда негодник поднимет шум, поспешил на свою улочку.

…Вадд-месяц выбрался на небо, в храме Аллат отслужили молитву. Амин с усталым вздохом упал на потертый ковер и попытался забыть, что во рту с утра маковой росинки не было… когда над ухом вдруг раздалось:

– Слушай, а я не понял той шутки с храмом.

– Иблис!

– Да нет, я всего лишь.

Амин медленно приподнялся на локтях и неверяще уставился на сидящего рядом мальчика.

– Ты? Как ты… как ты здесь оказался?!

– Вошел, – пожал плечами воришка, кивая на открытую дверь. – Слушай, а у тебя случайно нет тех больших сладких ягод? Ну, темно-синих. Мне они понравились.

Амин, в который раз напомнив себе, что имеет дело с ребенком (хоть и очень странным, и очень наглым), молча встал, схватил негодника за шиворот и поволок к двери.

Мальчик и не думал вырываться. Молчал, даже когда вылетел за порог – только удивленно глядел на Амина через плечо.

– Во имя всех богов! – выдохнул юноша. – Или ты оставляешь меня в покое, или я зову стражу и тебя возвращают к родственникам. Или в храм, если ты сирота. Понял? Тогда пошел вон отсюда!

– Но ты же сказал, что я сын твоей сестры, – обиженно отозвался воришка.

Амин, взявшись за дверную ручку, сердито бросил:

– У меня нет сестры.

И хлопнул дверью перед носом удивленного мальчика.

…В тягучей тишине южной ночи тоскливо завыла соседская собака. Спустя минуту к ней присоединилась еще одна. И еще. Потом чей-то визгливый голос проорал ругательства, и собаки – так же по очереди – замолкли.

Амин ворочался с боку на бок. Глаза слипались от усталости, но пустой желудок все не давал уснуть. Пора бы к голоду и привыкнуть, но пока не получалось.

Амин улегся на спину и, положив руки под голову, уставился в потолок, принявшись изучать давно знакомые трещины.

За дверью тихонько, но очень жалостливо затянули песню кочевников – древний гимн гостеприимству.

Амин изумленно прислушался: какому это певцу-шади вздумалось явиться в их бедный квартал? Да еще такому сладкоголосому. И странно-знакомому. Но, когда голос дошел до припева-речитатива, юноша сразу вспомнил, где его слышал.

Мальчишка мгновенно заткнулся, стоило Амину распахнуть дверь. И, по-прежнему стоя на коленях у порога, грустно вздохнул:

– Ну чего ты такой упрямый, а?

Амин услышал, как застучали ставнями соседи, явно разбуженные песней, и торопливо втащил мальчика в комнату.

– Какого шайтана ты ко мне прицепился?!

Мальчик только устало улыбнулся и, степенно поправив видавшие виды рукава посеревшей абаи – рубашки до колен – демонстративно растянулся на ковре в центре комнаты. И нарочито спокойно засопел.

Амин тихо застонал. Посмотрел на мастерски притворяющегося спящим ребенка, подумал, что ночью все равно тащить его некуда – в такой час даже жрецы спят – и улегся рядом.

Последнее, что он почувствовал, прежде чем провалиться в долгожданный сон, был мальчик, подползший поближе и уткнувшийся носом ему в бок. Странно, но это почему-то казалось по-домашнему уютным.

Медленно, проделав недолгий путь по дороге-небосклону, месяц-Вадд направил колесницу за горизонт. Ему на смену явилась красавица-Аллат – распустила косу, скинула накидку-гишуу.

Мальчик сладко дрых, умильно положив руку под щеку. Проснувшийся Амин смотрел на него и с трудом преодолевал искушение пнуть негодника.

Искушение стало нестерпимым, когда мальчишка, открыв глаза и потянувшись, сонно поинтересовался:

– А что мы будем завтракать?

– Благодаря тебе, – желчно отозвался Амин, разминая затекшие плечи, – я еще неделю буду росой питаться.

Мальчик забавно склонил голову набок и убежденно произнес:

– Не сможешь, – потом подумал и спросил: – А почему просто не пойти в чайхану, как твой друг? Он же и тебя звал. Там вкусно готовят, я проверял. Особенно в той, где еще фонтан и верблюды рядом.

Амин с трудом отогнал от себя картинку вкусного даже на вид истекающего ароматным жиром хузи или кебаба и раздраженно спросил:

– Я похож на богача?

– Нет, – зевнув, отозвался мальчик. И заметив, что Амин встал и направился к двери, встрепенулся. – Эй, а ты куда? Ты меня одного оставишь? Я не хочу. Я с тобой пойду!

Амин обернулся.

– Только попробуй. И если еще раз заберешься в наш склад, я тебя больше выгораживать не стану.

Мальчик шустро вылетел за дверь следом, огляделся и снова потянулся.

– У-у-у, рань какая, смотри, даже твои соседи спят, на улице никого… Кстати, все хотел спросить, зачем ты мне помог?.. Эй, а можно помедленнее, я за тобой не успеваю.

– Вчера ты за мной прекрасно успевал, – отозвался Амин, не сбавляя шаг. – Зачем ты к нам забрался? Рядом же склад торговца жемчугом. Что, замок открыть не смог?

– Сдался мне жемчуг! – с презрением протянул мальчик. – А вот те белые сладкие штуковины были очень вкусными, – и застенчиво добавил: – Я еще хочу…

Амин резко обернулся, схватил воришку за руку и потащил уже знакомой дорогой к храму.

– Ты… конечно… можешь… если хочешь… снова меня… туда… отвести, – задыхаясь, бормотал мальчик, еле за ним поспевая. – Но я… все равно… сбегу.

Амин, раздраженно щелкнув пальцами, остановился.

– Как ты это делаешь? Открываешь замки, сбегаешь? Ладно, храм, но на рынке охрана получше будет. Как?

Мальчик согнулся, держась руками за колени, и прислонился к стене ближайшего дома, пытаясь отдышаться.

– У меня… связи. Слушай, ты можешь идти помедленней? Ну пожалуйста!

– Какие еще связи? – допытывался Амин.

– Богатые, – буркнул мальчик, отвечая юноше хмурым взглядом.

Амин подошел ближе. Наклонился, заглядывая воришке в глаза.

– С кем?

– Возьми меня с собой – скажу, – тут же отозвался мальчик.

Амин смерил его задумчивым взглядом.

– Не будешь мешать мне работать и на склад больше не полезешь. Договорились? И сладости не тронешь.

– Ладно, не трону, – упавшим голосом откликнулся мальчик.

Некоторое время они шли молча. Потом воришка вдруг ехидно поинтересовался:

– Что, решил с моей помощью эти самые жемчуга стащить?

Амин, не оглядываясь, промолчал.

– Все вы такие, о богатстве мечтаете, – вздохнул мальчик. – И ты мечтаешь.

Амин, не останавливаясь, бросил через плечо:

– И что?

– А представь, – вдруг вкрадчиво произнес мальчик, – я знаю пещеру с несметным богатством, золотом там, драгоценными камнями, серебром…

– А ты правда знаешь? – торопливо перебил Амин, все-таки оборачиваясь и сбавляя шаг.

Мальчик скрестил руки на груди.

– Допустим. Что ты со всем этим будешь делать?

Амин тяжело вздохнул и промолчал. Мальчик понятливо улыбнулся.

– Может, я и скажу тебе, где эта пещера.

Амин красноречиво оглядел потрепанную одежду воришки, усмехнулся.

– Тебя как зовут-то, богач?

Мальчик задумался на мгновение.

– Валид.

– Имечко-то какое выбрал, птенчик, – пробормотал себе под нос Амин. И уже громче добавил: – Ну, идем. Только сайеду на глаза не попадайся. Тебе же хуже будет.

– Ваш сайед – жирный бурдюк, – с чувством сообщил мальчик.

Амин только тихо рассмеялся.

* * *

Это утро напоминало десятки предыдущих – палящее солнце, сумрак рынка, гул и тяжелый запах пряностей.

Фарах, отгоняя жадных до сладостей ос, переводил взгляд с гнущего спину под мешком Амина на сидящего на прилавке и беззаботно болтающего ногами мальчика.

– А так сразу и не скажешь, что вы родственники…

Амин только усмехнулся. С его-то примечательной внешностью – светловолосых в Бахре отродясь было раз-два и обчелся – Фарах явно ждал подобной экзотики и от «племянника». Но темнокожий, с черными, точно южная ночь, вьющимися волосами мальчишка напоминал сотни других детей, играющих на улицах столицы. Даже одеждой нисколько не отличался – разве что у иных ребят она почище и добротнее будет.

– На сына твоего он точно не похож, – строил предположения Фарах. – Слишком взрослый… разве что… Эй, сайед! – тут же переключившись на покупателя, заголосил бахрец. – Мимо не проходите, на пахлаву посмотрите! Сладкая, не оторвешься! Глядите, как мальчишка уплетает.

Амин, поставив очередной мешок, бросил на Валида сердитый взгляд. Мальчик как ни в чем не бывало запихал в рот остатки пахлавы и невинно глянул в ответ.

– Что-то сайед нынче припозднился, – заметил Фарах, освободившись. – Эй, малыш, возьми лукум.

– Фарах! – простонал Амин, хватая бахрца за руку. – Прекрати! Мне Ясар потом каждый кусок посчитает.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Фарах, подвигая к мальчишке блюдо, – пусть побалуется. А то будет такой же тощий, как ты. Пожалей дите. Тем более с ним торговля лучше идет.

Мальчишка причмокнул от удовольствия и состроил умильную рожицу проходящему мимо караванщику. Тот задумчиво проводил взглядом исчезающий с блюда лукум и, степенно подойдя к прилавку, стал расспрашивать о товаре.

– Вот, – весело кивнул Фарах, закончив с покупателем. – Да Ясар тебе еще и приплатить должен. Спорим, кто-нибудь из этих угрюмых пустынников еще придет сегодня договариваться с нашим бурдюком о крупной сделке. У них же, в их скалах, тоже дети остались.

Амин недоверчиво изогнул бровь, наклоняясь за мешком.

По рынку прокатился гулкий звук гонга.

Все, как один, и продавцы, и покупатели упали на колени, прижав лбы к полу. Амин, спохватившись, потянул изумленно озирающегося мальчишку, заставляя пасть ниц рядом.

– Великолепный, одаренный милостью Манат…

– А зачем мы это делаем? – громким шепотом поинтересовался Валид.

Амин шикнул на него, с трудом удерживаясь от желания отвесить паршивцу подзатыльник. Мальчик в ответ округлил глаза, но послушно ткнулся в пол и затих.

Как обычно стучали «пятками» копий стражи, как обычно мимо проплывали расшитые золотыми и серебряными нитями туфли евнухов… А вот черные, из хорошо выделанной кожи вдруг остановились прямо у Амина перед глазами.

И вся процессия тут же замерла.

Повисла звонкая, напряженная тишина.

– Скажи, Фарук, – медленно, лениво произнес тихий голос. – Ты вроде искал светловолосого?

Амин похолодел.

– О, Сиятельный, это так, – почтительно ответил скрипучий. – Но я должен осмотреть его, чтобы понять, подходит ли.

Черные туфли задумчиво шагнули ближе. Загнутый носок уткнулся Амину в лоб.

– Поднимись, раб, – велел первый голос.

Амин зажмурился, чувствуя, как по шее к лопаткам течет холодный пот.

– Сиятельный приказал тебе встать! – пропищал кто-то из евнухов, хватая юношу за волосы и вздергивая вверх.

Амин стиснул зубы и, дрожа, попытался сесть прямо. Почтительно опустил глаза долу, тут же заметив, как рядом порывается выпрямиться мальчишка, и Фарах – с явным трудом – его удерживает.

Сухопарый, сгорбленный старик отодвинул обряженных в цветастые одежды евнухов, подошел к Амину. Бесцеремонно ткнул клюкой ему в подбородок, приподнимая.

На мгновение Амин встретился взглядом со стоящим посреди евнухов юношей в черном – и тут же снова попытался уставиться в пол.

– Ну что? – поинтересовался юноша, равнодушно глядя на Амина.

Старик расцвел беззубой улыбкой.

– Подходит, о, Сиятельный, он – то, что нам нужно.

Юноша махнул в ответ рукой, и к Амину кинулись стражники.

– Мы возвращаемся, – зевнул Сиятельный, искоса глядя на бледного, как полотно, Амина. – Мне снова ску-у-учно.

Опять прогудел гонг, и вся процессия двинулась к воротам рынка, таща за собой Амина.

– О, Аллат! – выдохнул Фарах, отпуская, наконец, мальчишку. Рядом поднимались остальные, отряхивая пыль с одежд. – Ясар будет в ярости…

– Куда его увели?! – подскочил к нему Валид. – Что это значит?

– Что значит? – грустно повторил бахрец, становясь за прилавок. – Что нет у тебя больше дяди, малыш. Эх, Аллат…

– То есть? – изумился Валид. – Его убьют? Но за что?

– Как Манат распорядится… за то и убьют, – покачал головой Фарах. – Нет, возьму я сегодня выходной. Пусть этот бурдюк сам торгует!

– Что ты сказал? – пропыхтел рядом сайед. – О, пусть смилуется Аллат, хочешь меня совсем без работников оставить?!

Валид, широко раскрытыми глазами наблюдал разгорающуюся ссору. И медленно отступал, пока не наткнулся на другой прилавок.

– Эй, а ну дуй отсюда, мальчишка! – прикрикнули на него.

Валид машинально шагнул в сторону.

– Его – в клетку, и вам все равно? – тихо пробормотал он.

Когда Фарах, так и не отвоевавший себе выходной, огляделся, мальчишка давно растворился в толпе.

* * *

Амин натянул цепь до предела, с силой дернул. Звенья смешливо звякнули. Вздохнув, юноша опустил руки и вгляделся в темноту. Ничего, совсем ничего, даже проблеска света.

Глупо… Как же глупо после всего умирать вот так!

Стиснув зубы, Амин снова рванул цепь. Железные браслеты лишь сильнее врезались в запястья.

На полу рядом зашуршали. Юноша прислушался и брезгливо отпихнул крысу. Та ощерилась в ответ, но в темноте этого никто не заметил.

И метнулась в маленькую трещину в камнях, когда вдалеке яркой звездочкой замерцал свет.

Амин напрягся, щурясь.

Свет медленно приближался, превращаясь в небольшой односвечный фонарик. Амин зажмурился и почувствовал, как его знакомо ткнули клюкой в подбородок.

– Вставай, – приказал старик.

Амин и не подумал повиноваться.

– Вставай, ибни, имей уважение к старости.

Амин прикусил губу изнутри и неторопливо поднялся. Цепи оказались слишком короткими, руки пришлось держать опущенными.

Старик поставил фонарь на пол, спугнув еще одну крысу, и вытащил из-за пояса короткий загнутый кинжал.

Амин молча смотрел на блики, скачущие по клинку. А, когда старик шагнул ближе, не выдержал.

– Что вы со мной сделаете?

Старик отодвинул рукав абаи, прижал клинок к внутренней стороне локтя Амина.

– Пока только капля крови, ибни, я должен знать наверняка, что ты – тот, кто мне нужен. Последняя проверка. Но, – старик надавил, и кончик клинка окрасился алым, – ты все равно умрешь. Так или иначе. Однако если станешь меня слушаться, смерть будет быстрой.

Амин усмехнулся и выдохнул:

– Для чего это?

– О, – улыбнулся старик, убирая кинжал. – Конечно, чтобы исполнить желание Сиятельного.

Амин сомневался, что если бы Сиятельный видел своего колдуна сейчас, он бы ему поверил.

Но Сиятельный Шакир и не думал спускаться в подземелья – он с тоской глядел на танцующих пышногрудых наложниц, и зевал. Когда мелькание разноцветных одежд и блеск драгоценностей его утомили, шехзаде неспешно поднялся. Засуетились евнухи, разгоняя девушек – ни одной из них Сиятельный не приказывал явиться в его покои. А значит, нынче ночью в гареме будет царить печаль.

Самого Сиятельного это нисколько не волновало. Благословленный Манат лишь с тоской покружил по коридорам собственного дворца, приказал напомнить колдуну Фаруку, что его господин ждет. И от нечего делать отправился в свои покои.

Давно уже не радовала Сиятельного охота, да и женские прелести наскучили. Чтение, рисование, услада бесед, – все надоело. Как же скучно…

Тяжело вздохнув, Сиятельный привычно потянулся к блюду за любимым кишмишем, но вместо винограда пальцы нашарили пустоту.

Шакир открыл глаза и с изумлением уставился на блюдо. Перевел взгляд на сидящего рядом мальчишку в обносках – тот презрительно посмотрел на шехзаде и отправил в рот последнюю кисть кишмиша.

Но стражу или хотя бы главного евнуха Шакир позвать не успел.

– Не стоит, о, светлоликий шехзаде, – облизнувшись, заявил мальчишка, спрыгивая со стола и плавно перетекая на колени. И зачем-то добавил: – Я преклоняюсь перед величием Сиятельного.

– Кто тебя сюда пустил? – выдохнул Шакир, во все глаза смотря на мальчика.

Тот стукнулся лбом о пол, поморщился и выпрямился.

– Никто. Я сам пришел.

Шакир приподнялся на локтях.

– Да как ты посмел, раб…

– Я знаю, чего вы хотите, шехзаде, – непочтительно перебил его мальчик. – Ваше сокровенное желание – оно мне ведомо.

Шакир осекся.

– Вечную жизнь мне даст… – на тон ниже начал он, но мальчишка снова перебил:

– О вечной жизни мечтает колдун Фарук. Он обманет вас, о луноликий шехзаде. Но вы хотите другого.

– Продолжай, – после недолгой паузы разрешил Сиятельный. – Скажи же, чего я хочу.

Мальчик снова улыбнулся. И скрипуче пропел:

– Вам ску-у-учно.

Шакир резко поднялся. Удивленно выдохнул:

– Как ты…

– И я принес вам то, что избавит вас от скуки, – продолжил мальчик, – навсегда.

Шакир жадно глядел на него.

– И что же это?

– Посмотрите в окно, о шехзаде, – смиренно откликнулся мальчик.

Шакир бросился к окну – излишне быстро для Сиятельного.

Во дворе, где до этого танцевали темнокожие прелестницы, стоял конь. Черный. Деревянный. Вокруг него уже собрались евнухи и визгливо причитали.

Шехзаде повернулся к мальчику.

– Что это значит? Что это за игрушка?

Мальчик покорно потупил взгляд.

– Если Сиятельный соблаговолит оседлать его и нажать между ушей, конь поднимется в небо. Когда Сиятельный захочет спуститься, надо лишь погладить приметное местечко на шее – там, где белое пятнышко…

Не дослушав, шехзаде бросился к двери. Летать? Летать над городом, как птица? На зависть всем – и даже отцу-султану?!

Но проклятый мальчишка заступил дорогу и, не смотря Шакиру в глаза, четко произнес:

– Милость Сиятельного велика и безмерна, и он, конечно, одарит ничтожного малой ее толикой.

– Я дам тебе титул моего колдуна! – отозвался Шакир, пытаясь обойти мальчишку.

– Я бесконечно благодарен, о мой шехзаде. Но пусть вместо этого из темниц выпустят юношу, которого вы забрали сегодня на базаре.

– Светловолосого? – припомнил Шакир.

– Да, о, луноликий. Позвольте мне, ничтожному, просить вас об этом, прежде чем волшебный конь унесет вас в облака… как вы того желаете.

Напоминание о чудесной игрушке вскружило голову. Шакир торопливо отдал приказ и, не сдерживаясь, бросился во двор.

Валид опустил голову, пряча улыбку.

* * *

Амин с трудом передвигал затекшие ноги, вполне уверенный, что его ведут убивать. Царапину на руке жгло, глаза слепил яркий солнечный свет, голова гудела, точно ее пинали джинны. Поэтому, когда стражники сняли с юноши оковы и швырнули прочь от ворот дворца шехзаде, Амин только непонимающе уставился на них, скорчившись в пыли.

Тяжелые створки медленно захлопнулись.

– Я принес тебе воды, – произнес рядом тихий детский голос. – Пей, и нам нужно спешить.

Амин изумленно перевел взгляд на мальчика, не вполне уверенный, что все это ему не снится.

Валид, вздохнув, прижал горлышко фляги к губам юноши. Амин жадно глотнул, но тут же отодвинулся:

– Почему?..

Но мальчишка уже отнял флягу. И, схватив юношу за руку, настойчиво потянул.

– Идем. Ну же!

Амин с трудом встал. Неугомонный мальчик тут же рванул в ближайшую улочку, с недетской силой таща юношу за собой.

– Куда мы? – только и смог спросить Амин.

Над головой, заслоняя алое закатное солнце, пронеслась тень. Мальчик поднял голову, Амин – тоже.

– Это… конь? – выдохнул он. – И…

– И ваш Сиятельный на нем, – отозвался Валид. – Нам нужно до сумерек попасть за городские ворота. Ну, давай же, шевелись!

Амин не выдержал, как только они оказались за городской стеной.

– К чему такая спешка? Куда ты меня тащишь? Что еще ты натворил?!

Мальчишка упал на песок, тяжело выдохнул:

– Сейчас… надо… найти караван… который идет… подальше отсюда.

– Зачем? – искренне удивился Амин.

Валид обернулся.

– Видел коня? Это я принес его шехзаде.

Амин пораженно уставился на него.

– Ты?! Но… как? Откуда?!

Валид торопливо кивнул куда-то влево.

– Взял… тут, у одного… на время. Одолжил.

– У кого?!

– У местного ифрита, – сердито отозвался Валид. – И теперь конь возвращается к хозяину. Что еще тебе непонятно?

– То есть, – медленно начал Амин, – ты хочешь сказать, что выкупил меня за коня, который даже не твой… и что сделает этот ифрит с шехзаде?!

– А что делают все ифриты с людьми? – ехидно откликнулся Валид. – Конечно, съест!

Амин опустился на песок рядом с мальчиком.

– Шехзаде мечтал о лекарстве от скуки, – усмехаясь, закончил Валид. – Он его получил.

Амин устало потер лоб. Встретился с недоуменным взглядом мальчика и тихо произнес:

– Ты убил его. Сиятельного. Ты это понимаешь?

Мальчик пожал плечами и равнодушно спросил:

– Ну и что?

Амин глубоко вдохнул. Знакомое желание встряхнуть маленького голодранца нахлынуло снова, да так, что руки зачесались.

Юноша сжал кулаки.

– Где найти этого ифрита?

Мальчик в ответ уставился на него с искренним недоумением.

– Зачем? Нам нужно сейчас бежать отсюда, а не…

– Где? – настойчиво повторил Амин.

Нахмурившись, мальчишка махнул в сторону заходящего солнца.

– Там. Недалеко. Но зачем?.. Стой! Куда ты?!

Амин, не оглядываясь, шагал в сторону алого лика Аллат.

– Постой! – догнал его Валид. – Зачем он тебе? Сокровища у этого ифрита – так, безделица, я тебе лучше пещеру покажу и совершенно безопасную. Если захочешь. Да погоди же ты! А, хочешь, просто скажу, как достать жемчуга у того бурдюка, который неподалеку от вас на рынке торгует?

Амин резко обернулся, и мальчишка чуть в него не врезался – юноша успел схватить его за худенькое плечо.

– Катись к шайтану со своими сокровищами! – и тише добавил: – Шехзаде из-за меня в беду попал. И умрет из-за меня.

Мальчик вытаращился на него.

– Ты что… спасти его решил?! Да он сам тебя убить собирался, забыл? Вечную жизнь хотел, – и мальчик, схватив Амина за руку, потащил в сторону ближайшего каравана, вереницей растянувшегося от города – и почти до горизонта. – Не глупи. Идем же!

Амин стряхнул его руку. Решительно отвернулся и зашагал прочь.

– Хочешь, чтобы ифрит и тебя съел?! – закричал ему вслед мальчик. – Если ты думаешь, что я помогу – ошибаешься! Я его даже не знаю! И он явно будет недоволен, что я пусть и на время присвоил его любимую игрушку!

– Я же сказал: «Катись к шайтану», – буркнул Амин, щурясь от последних алых лучей Аллат. – Не нужны мне такие помощники.

Какое-то время он действительно шел один. Затем рядом раздалось знакомое сопение.

– Да ты даже его пещеру один не найдешь, – бурчал Валид, с трудом приноравливаясь к широкому шагу юноши. – И вообще, ты что, собираешься явиться к ифриту и сказать: «Извини, дорогой, не хотел тебя беспокоить, мне только твой пленник нужен»? У тебя даже оружия нет! Умрешь задаром!

Амин пожал плечами. И тихо, почти шепотом произнес:

– Чистая совесть дороже.

– Дурак, – откликнулся Валид.

Пещеру ифрита Амин и впрямь бы сам не нашел. Всего лишь выныривающие из-под песка камни – как островки в море или клыки гулей – и один из них чуть более плоский, чем остальные.

Амин посмотрел на мальчика.

– Ты знаешь, как войти?

Валид пожал плечами.

– Понятия не имею. Но там, – он ткнул пальцем, указывая на камень, – должно быть написано.

Амин, хмурясь, наклонился и с трудом разглядел в сумерках вырезанные на камне странные палочки и прихотливые закорючки. Нахмурился, всматриваясь.

Мальчишка подбоченился.

– Это высокий алатийский. Его вообще мало кто знает. А я тебе переводить не буду. Так что прогулялись – и хватит. Идем обрат… – и осекся, когда юноша, выпрямившись, стал отсчитывать шаги от камня до ближайшего «клыка». Нагнулся, за что-то дернул – каменная плита отъехала в сторону.

Амин шагнул в черную пасть провала первым. За ним, приоткрыв рот от удивления, побежал и мальчик.

Тускло светящиеся ступеньки вели вниз, глубоко под землю. Тишина, казалось, приглушала шаги – и заставляла вздрагивать от каждого шороха.

– Старайся ничего не касаться, – шепотом предупредил мальчик.

Амин кивнул. И тихо спросил:

– Кто ты такой?

Валид нахмурился.

– В смысле?

– Что не человек – это ясно, – продолжил юноша. – Тогда кто же? Может, ты джинн?

Скрипучий смех мальчика на мгновение отогнал тишину.

– Я? Нет. Вообще-то я и правда человек.

Амин покосился на него и выразительно усмехнулся.

– И почему же ты мне помогаешь?

Валид опустил взгляд. Протянул руку к сырой стене – и тут же отдернул.

– Не люблю колдунов, – признался он. Потом добавил тихо: – И клетку.

– Клетку? – удивленно переспросил Амин.

Мальчик кивнул.

– Свобода – это жизнь, – добавил он. И тут же выдохнул: – Стой!

Амин послушно замер, краем глаза заметив промелькнувшую тень – точно огромная змея скользнула по тускло мерцающей стене.

– А вот это уже был джинн-слуга, – криво улыбнулся Валид. – Теперь хозяин о нас знает. Идем дальше?

Амин сжал дрожащие пальцы в кулак.

– Да.

Мальчик равнодушно пожал плечами.

Лестница кончилась посреди громадного пустого зала-пещеры. Тишина тут была звонче, а темнота гуще. Еще Амину постоянно чудился чей-то взгляд, настороженный, наблюдающий.

– Не трогай ничего, – снова предупредил Валид. – И все-таки – как ты собираешься справиться с ифритом?

Амин, и сам задававшийся этим вопросом, отвел взгляд.

– Что-нибудь придумаю.

– Ну-ну, – фыркнул мальчик. – Совет, если позволишь: если ифрит тебя сразу не сожжет, ты уже наполовину выжил. Если займешь его интересной беседой – есть даже шанс выбраться отсюда.

– Откуда такие познания? – пытаясь скрыть дрожь в голосе, поинтересовался Амин.

Валид хохотнул.

– А откуда ты знаешь алатийский?

Амин вернул ему усмешку.

Потолок пещеры, мерцающий как до этого – ступеньки, вдруг понизился, проход сузился, пока не превратился в тесный коридор – вдвоем не пройдешь. Амин, отодвинув мальчика, шагнул первый. Тут же где-то вдали весело заплясали языки пламени. Юноша вздрогнул, но пламя оказалось просто факелами, воткнутыми в стену на равном расстоянии. И загорались они точно в такт шагам юноши. Мальчик прав: ифрит о них уже знает. Но почему не выгоняет нежданных гостей?

Еще с сотню шагов, и коридор разветвился. Амин в нерешительности замер. Правый и левый выглядели абсолютно одинаково.

Валид догнал его, осмотрелся.

– Вон тот, – мальчик ткнул в сторону левого, – ведет в сокровищницу. И сам хозяин наверняка там. А тот, – палец указал в сторону правого, – в нижние пещеры. Шехзаде, скорее всего, там.

Амин потер переносицу. Повернулся к мальчику.

– Иди направо. Освободишь шехзаде и выбирайся.

Валид хмуро посмотрел на него.

– А ты?

Амин улыбнулся и шагнул в сторону левого коридора.

Мальчик проводил его странным взглядом, цыкнул и повернул направо.

* * *

Амин шел медленно, старясь шагать как можно тише, и настороженно прислушивался. Коридор кончился огромным пустым залом с малахитовыми колоннами и мраморным в серые прожилки полом. Амин оглядывался, но никак не мог найти выход. Юноша, натянутый как струна, блуждал между колоннами, вздрагивая от каждого шороха.

Наконец на глаза совершенно случайно попалась маленькая дверца. За ней открылся красивый сад, полный экзотически прекрасных цветов и плодоносящих деревьев. Где-то под уходящим ввысь сводом даже пели птицы.

Дорожка странно шуршала под ногами. Амин кинул взгляд вниз и ахнул – крупные разноцветные жемчужины матово блестели, перекатываясь.

Наклонившись, Амин протянул руку, но тут же одернул себя. Быстро выпрямился… и заметил висящий в воздухе сгусток огня. Замер, торопливо огляделся, но бежать было некуда – дверца в зал с колоннами исчезла.

Пламя подплыло ближе, покружило вокруг дрожащего Амина, вытянулось и превратилось в огненного юношу одного с Амином роста. Ифрит скрестил руки на груди, наклонил голову, задумчиво рассматривая нежданного гостя. Кривя губы, хмыкнул:

– Да не дрожи. В своем саду я тебя не трону. Что, понравились камешки?

Амин содрогнулся – и упал ниц, ткнувшись лбом в жемчужины.

– Сайед…

– Я не собираюсь разговаривать с твоим затылком, ибни, – перебил ифрит. – Встань, дай себя рассмотреть.

Амин с трудом поднялся – ноги не держали. В лицо дохнуло жаром.

– Интересно, очень интересно, – протянул ифрит. – Я чувствую на тебе отпечаток другого существа. Другого, как я… и не такого. Но если бы у тебя уже был покровитель, ты не явился бы вот так… я полагаю. Тогда что это значит?

– Сайед… я не понимаю, – пролепетал Амин, пытаясь предугадать, что сделает сильнейший из джиннов… и куда до этого бежать.

– Естественно! – презрительно фыркнул ифрит, заглядывая юноше в глаза. – Вы, людишки, дальше собственного носа никогда не видели и не буде… Быть не может!

Амин вздрогнул от неожиданности, а юноша-ифрит уже отпрянул, смотря на Амина с неподдельным изумлением.

– Так вот, значит, чей это след, – пробормотал он. – Неужели… Невозможно…

Амин осторожно сделал шаг назад. Еще шаг…

У него за спиной из сгустков дыма соткались три кобры в человеческий рост. Одна, раскрыв капюшон, потянулась к юноше…

– Вон! – прикрикнул ифрит, и змеи растворились в воздухе.

А огненный юноша шагнул к Амину. Посмотрел задумчиво.

– Понравился, значит, жемчуг? – и широким жестом указал на дорожку. – Бери, сколько влезет.

Амин уставился на него.

– Ч-что?

– Бери, говорю, – скривился ифрит. – Лучше черный, за него на базарах выше цену дают.

Амин сглотнул.

– Благодарю… сайед… но… я не…

– Не веришь? – улыбнулся ифрит. Шагнув ближе, почти на ухо юноше шепнул: – Бери. В обмен на одну услугу. Но для тебя это будет безделицей.

Амин нахмурился.

– Сайед?..

– Просто скажи своей сайеде, – ифрит облизнул огненные губы, – скажи, что я мечтаю об амулете Абрады… Ну-ну, ибни, не удивляйся. Даже у ифритов есть желания, и даже мы не можем поймать удачу за… хвост. Только вы, люди. И то изредка. Ты счастливчик, ибни.

Амин, не вполне уверенный, что сам еще не сошел с ума, честно сказал:

– Сайед, я не понимаю, о чем вы говорите.

– Потом поймешь, – усмехнулся ифрит. – Ну, бери же жемчуг.

– Не нужно, сайед, – осторожно произнес юноша. – Пожалуйста… лучше освободите шехзаде.

– Того мальчишку, который прилетел на моем коне? – вскинул брови ифрит. – Хм… Кажется, я начинаю понимать, что она в тебе нашла… Всегда добрых идиотов любила… Ладно, не хочешь жемчуг, пойдем – покажу мою сокровищницу. Тебе понравится. Вы, люди, такие жадные!

Амин остался стоять, не понимая, что ему делать.

Ифрит обернулся.

– Ну, идем, ибни. Пока я позволяю.

Амин не стал более испытывать его терпение.

Сокровищница у хозяина подземного дворца оказалась громадным залом, усыпанным золотом и драгоценными камнями. Красота жемчужин в саду просто терялась среди этого великолепия. Амин тяжело сглотнул, оглядывая горы сундуков. С трудом переступил по усыпанному монетами полу и, поскользнувшись, чуть не упал.

– Нравится? – усмехнулся ифрит.

Амин рассеянно кивнул, не в силах отвести взгляд от громадного сапфира на вершине золотой горы.

– Бери, сколько сможешь унести, – разрешил ифрит, с любопытством глядя на юношу.

Амин пораженно осмотрелся. Снова поскользнулся, схватился за ближайшую монетную горку – золото и камни, рассыпаясь, больно врезались в пальцы.

– Ну, не стесняйся, – подначивал ифрит. – Бери. Представь, сколько на это можно купить. Нормальный дом, место при дворе самого султана… И жить припеваючи до конца дней…

Амин, спотыкаясь и поскальзываясь, прошел к стене пещеры. Ифрит, склонив голову, наблюдал.

– Интересный выбор, – оценил он, когда Амин снял с подставки изогнутый кинжал-джамбию в ножнах из слоновой кости. Загадочно сверкнули на свету капельки рубинов, тускло блеснул золотой ободок.

Амин поднял руку, рассматривая клинок.

– А жемчуга? Золото? – вскинул брови ифрит.

Амин молча покачал головой.

– Ну что ж… умно, – усмехнулся ифрит и щелкнул пальцами. В воздухе рядом с Амином соткались громадные кобры.

Юноша отступил к стене.

– Сайед…

– Что? – фыркнул ифрит. – Я передумал, – и, обращаясь к змеям, бросил: – Убить.

* * *

Человек, краснея от натуги, пытался освободиться, но змеиные кольца сжимали все сильнее. Плоская голова громадного питона опустилась, заглянула в выпученные глаза жертвы. Раздвоенный язык засвистел-зашипел – точно еле сдерживаемый смех.

Валид, от души наслаждавшийся зрелищем, с сожалением вздохнул. И вышел из тени.

Приказал изменившимся скрипучим голосом:

– Отпусти.

Голова питона повернулась, потянулась к мальчику и, замерев на полпути, растворилась в воздухе. С тихим хлопком исчезли кольца, а человек, задыхаясь, рухнул на каменный пол.

Валид шагнул ближе, погладил прутья клетки. Поморщился.

Человек с трудом приподнялся, увидел мальчишку и хрипло прокаркал:

– Ты?!

– Ну как вы, о, светлоликий шехзаде? – издеваясь, поинтересовался Валид, жадно глядя на Шакира. – Больше не скучно?

Шехзаде задохнулся – не то от гнева, не то от боли в груди.

– Ты… вероломный… шайтан! Я прикажу тебя казнить! Тебя убьют – мучительно и…

Мальчик усмехнулся и, помахав на прощание, отвернулся.

– Ну, счастливо оставаться.

В воздухе рядом с шехзаде снова соткался питон. Потянулся заинтересованно.

– Стой! – торопливо закричал пленник, отползая подальше от змеи. – Стой! Я… я…

Мальчик равнодушно посмотрел на него через плечо.

– Я тебя озолочу!

– Вы, люди, меняетесь так быстро, – вздохнул Валид, снова подходя к клетке. – И так медленно… Изменись для меня сейчас, шехзаде, – ехидно добавил он. – Проси.

– Что? – выдохнул Шакир.

Мальчишка и питон переглянулись. Змея тихо засвистела-рассмеялась.

– Проси, – лениво повторил Валид, – чтобы я помог тебе бежать. Ну, давай.

– Я шехзаде! – выкрикнул Шакир и тут же пожалел об этом – все еще посвистывая, питон пополз к нему.

– Плевал я, кто ты, – холодно откликнулся мальчик. – Здесь ты – ничтожество, на которое даже хозяин-ифрит смотреть не желает. Тебя отдали слугам-джиннам, как кость – собакам. Ты – ничто. И, кстати, не только здесь.

Прямо перед глазами Шакира оказалась плоская змеиная морда, и Сиятельный на подломившихся ногах рухнул на пол.

Мальчишка, предвкушая, подошел ближе. Посмотрел заинтересованно на пытающегося подползти к прутьям клетки шехзаде.

– Пожалуйста…

– Сайед, – эхом откликнулся мальчик.

Шакир посмотрел на него с ненавистью, но послушно выдохнул:

– Пожалуйста, сайед…

– Плохо просишь, – вздохнул мальчик. И, издеваясь, протянул, отворачиваясь: – Ску-у-учно!

Змеиные кольца снова сжались.

Шакир истово закричал:

– Пожалуйста! Вытащи меня отсюда! Помоги! Прошу тебя!

Валид, смеясь, обернулся. Махнул рукой, и питон, свистя-смеясь, исчез.

– Ну вот. Умеешь же, когда хочешь. Заткни уши.

Шакир, рухнув на пол, торопливо прижал руки к ушам. Но все равно различил мерзкий скрипучий звук, который испустил мальчишка.

Зевнув, Валид ткнул пальцем в один из прутьев, и тот упал рядом с шехзаде.

– Пролезешь? – задумался мальчик. – Отъелся ты, султаныш, конечно… Ну-ка, попробуй.

Шакир быстро протиснулся между прутьев и замер, когда мальчик дернул его за рукав.

– Учти, шехзаде, – пристально смотря Сиятельному в глаза, сказал Валид, – когда вернемся, если ты хоть пикнешь про эту пещеру… Лучше тебе тогда здесь остаться.

Шехзаде резко кивнул, дрожа.

– Умница, – улыбнулся мальчик. – Ну, идем тогда.

Шакир, задыхаясь, мчался по коридорам и лесенкам, пытаясь не отстать от странного мальчика. Тот, не задумываясь, сворачивал на поворотах, будто не раз здесь раньше бывал. Так что когда вдруг остановился перед красивой резной дверцей, Шакир чуть на него не налетел.

Дверца распахнулась и в странный зал с громадными, вычурными колоннами из малахита сначала вылетел смутно знакомый парень, весь в саже и тлеющем рванье. Затем, к ужасу шехзаде – с сердитым шипением выползли две кобры. И заключительным аккордом – лениво прошествовал ифрит собственной персоной.

Светловолосый парень метнулся сначала к ближайшей колонне, потом, заметив мальчишку, – к нему, что-то крича. Кобры окружили троих людей, и только у светловолосого было оружие – какая-то жалкая джамбия.

Шакир в который раз за вечер успел попрощаться с жизнью, когда в рев пламени, шипение змей и крик светловолосого ворвался чистый, точно пение серебряного бубенца, голос – от которого вокруг стал клубами появляться туман… и шехзаде потерял сознание.

* * *

– Признайся, ты – колдун?

– А-а-а! – застонал мальчишка, хватаясь за голову. – Да что ты пристал ко мне?! Путешественник я, с джиннами знаком – да. Но я не колдун. Будь я колдуном, нас бы так легко не отпустили. Ифриты ненавидят колдунов. Я, кстати, тоже.

– Но это же после твоей песни и джинн, и ифрит не могли двинуться, – выдохнул Амин, поправляя то и дело съезжающего с плеча шехзаде. Сиятельный благостно пребывал без сознания, пропустив долгий и очень нервный побег из подземелья.

– Ну, песня, – поморщился Валид. – Вот только петь и умею.

Амин недоверчиво хмыкнул.

– А ты сам-то где намострячился так джамбией махать? – в свою очередь, поинтересовался мальчик. – Сноровисто у тебя получалось.

– А ты где петь научился? – «вернул» ему Амин.

Мальчик понимающе улыбнулся.

На плече юноши застонал, приходя в себя, шехзаде.

– Отпусти его, а то свалится, – посоветовал Валид. – Да и мы уже почти у ворот. Пусть сам идет.

Амин осторожно опустил дернувшегося Сиятельного на песок. И по привычке чуть не упал ниц.

– Прекрати, – поморщился мальчик, хватая его за рукав. – Кланяются достойным. Это, – он кивнул на шехзаде, – недостойно.

Амин все-таки согнул спину, торопливо бормоча:

– О, Сиятельный шехзаде, не гневайтесь, он еще ребенок, он просто не понимает…

Шехзаде ошеломленно перевел взгляд на мальчика. Тот щелкнул пальцами и красноречиво вскинул брови.

– Да как ты смеешь, раб, – начал было Сиятельный, быстро поняв, что город близко, а пещера ифрита, наоборот, далеко.

Мальчик снова щелкнул пальцами, и песок рядом с шехзаде как-то странно зашевелился. По-змеиному.

– А-а-а, – испуганно протянул Сиятельный.

– …явите милость… – лепетал ничего не замечающий Амин.

– А… – Шехзаде оглянулся на подозрительно шевелящийся бархан и быстро добавил: – Да, конечно… Уходим! – прозвучало это почти как «бежим!», и Амин тут же вскочил, подставил пошатывающемуся шехзаде плечо, безостановочно бормоча извинения.

Мальчишка плелся позади. Но уже у ворот, когда Сиятельный случайно встретился с ним взглядом, Валид одними губами шепнул:

– Помни.

И выразительно указал на песок.

Сиятельный содрогнулся и первым поспешил в город.

* * *

– Ясар меня убьет, – простонал Амин, глядя вслед пышной процессии стражи и евнухов, встретившей своего шехзаде.

– А? – вскинулся мальчик, глядящий почему-то на небо. – Тот бурдюк? За что?

– Я целый день пропустил! Он на меня все беды повесит и платить заставит, – скривился Амин. – О, боги, рынок ведь уже открылся!

– Стой, – успел схватить его за рукав Валид. – Тебя в таком виде там прямо-таки ждут. Не обеднеет твой Ясар, пошли, переоденешься и помоешься. Да и отдохнуть бы не мешало…

– На что?! – воскликнул юноша. – У меня ни гроша.

Мальчик выразительно поглядел на джамбию, прячущуюся за полуистлевшим поясом. Амин схватился за рукоять и тут же отпустил.

– Нет. Это не продам, – твердо сказал он.

– Странный ты, – вздохнул мальчик. И припустил вслед за поспешившим на базар юношей. – Эй, погоди! Серьезно, иди в бани, а я пока тебе прикуплю что-нибудь из одежды.

Амин сжал кулаки.

– Ты, что, не понима… – и осекся.

Улыбающийся мальчик протягивал ему горсть черных жемчужин.

– Подобрал в саду у ифрита, пока убегали. Правда, я молодец?

* * *

Сайед Ясар уже начал пыхтеть ругательства в лицо Амину (невесть когда отпустили, а на работу только сейчас явился!), когда увидел вдруг перед носом черную жемчужину.

Бахрец, поперхнувшись, сразу заметил и аккуратный внешний вид работника, и добротную, явно новую одежду.

Булькнул:

– Откуда это?

– Беднякам иногда везет, сайед, – улыбнулся юноша.

Ясар вытаращился на него, как рыба без воды, выхватил жемчужину, уже представляя, кому ее продаст, и прикрикнул на работника, чтобы поторапливался – во дворе ждут не дождутся ящики с персиками. Потом повернулся к занимающемуся покупателями Фараху, отвесил подзатыльник, чтобы товар продавал, а не на Амина удивленно пялился. И вдруг встретился глазами с сидящим прямо на прилавке мальчишкой-вором.

Валид улыбнулся, отправляя в рот еще кусок пахлавы.

– Хотите узнать, где взять жемчуг? – поинтересовался он, не дав торговцу позвать стражу.

Ясар с сомнением посмотрел на ребенка, но все-таки спросил:

– Где?

Валид облизнул пальцы и улыбнулся.

– Есть тут одна пещера…

А чуть позже колдун Фарук совершенно случайно не досчитался весьма ценного амулета Абрады с заключенной туда спящей джинньей.

Зато на стене его комнаты вместе со следами липких пальцев красовалась торопливая вязь на алатийском: «Хочешь вернуть амулет? А получить жезл Манат, дарующий вечную жизнь? Тогда – есть тут одна пещера…»

* * *

Легкая, пронзительная мелодия рабабы парила над кутающимся в ночное покрывало садом. Казалось, даже месяц-Вадд остановил свою колесницу, прислушиваясь.

Игриво вплелась в музыку нотка кануна – музыкант виртуозно перебирал пальцами струны, и вскоре рабаба вторила ему, сменив грусть на томное обещание.

У кого-то остаток ночи обещал быть жарким.

Мальчик в видавшей виды абае сидел на крыше Сераля, вслушиваясь в переливы музыки. Свесив ноги, постукивал пятками в такт. Замирал, когда журчание кануна прерывала тонким шепотком рабаба. Подставив лицо лунным лучам, непонятно улыбался, наслаждаясь.

– То мне было ведомо, что тебя здесь встречу.

Мальчик обернулся, успев заметить, как крохотный огонек, невозможно вытянувшись, превратился сначала в огненную человеческую фигуру, потом – юношу.

– А… ты, – вздохнул мальчик. – Держи.

Звякнула серебряная цепочка, сверкнул бесчисленными гранями алмаз.

– Твое желание исполнено, – равнодушно объявил мальчик, не глядя на ифрита.

Тот улыбнулся, пряча амулет. Сказал тихо:

– Ты же ненавидишь людей.

– Мы все ненавидим людей, – заметил мальчик, подпирая подбородок кулачком.

– Тогда почему ты помогаешь этому ибни?

Мальчик промолчал.

– Из всех – ты… – покачал головой ифрит. – Счастливчик все-таки. Не с каждым рядом – удача.

Мальчик, не отвечая, поднял голову и, обращаясь не то к небу, не то к месяцу-богу, запел, вторя рабабе и кануну.

Ифрит молча слушал, вертя в руках цепочку амулета.

Людям не дано услышать и понять такое. Разве что лишь раз. Разве что один из многих. Но боги и джинны готовы отдать за этот прекрасный голос все на свете, лишь бы его обладатель пел для них.

Только для них. Всегда.

* * *

Завтракали Амин и Валид как богачи – в чайхане. Мальчишка жмурился от удовольствия, уничтожая сладости. Амин улыбался.

– Спасибо.

– Фа фо? Фа фе фо фе фефал, – не потрудившись прожевать, отозвался мальчик.

Амин потянулся, потрепал мальчика по волосам. Валид насупился, но от прикосновения не ушел.

– Позволь, я тебе хоть новую абаю куплю.

– Да ну ее к шайтану, – фыркнул мальчик. – Тут абая, у кочевников – дишдаза. Еще у кого – что-нибудь другое. Глупо. Не хочу.

– Ты собираешься уйти? – удивился Амин. – Но я же предложил тебе вчера мой дом.

– Ты его купи сначала, – фыркнул Валид. – И потом, я же говорил, что я путешественник. Не сидится мне на одном месте, уж извини. Но спасибо. Ты мне тоже, – мальчик задумчиво посмотрел на Амина, – понравился.

Амин с сожалением оглядел мальчика.

– Хорошо. Но знай, что двери моего дома для тебя всегда открыты… Когда я его куплю.

Валид улыбнулся, запихивая в рот лукум. И тут же поперхнулся, когда Амин протянул ему руку.

– Дружба?

Мальчик, колеблясь, осторожно коснулся пальчиками руки юноши.

– Э-э-э… да.

Амин сжал его пальцы.

И тут с улицы донесся звонкий голос глашатая:

– Слушайте, слушайте все! Великий, осененный милостью Манат и благосклонной улыбкой Аллат султан Гарибы отдаст свою дочь, луноликую царевну Алию в жены сильнейшему, который победит других на Испытании! Ровно через шесть лун, смельчаки со всех концов мира, приходите бороться за руку прекрасной Алии!

* * *

– Сдалась тебе эта царевна?! – кричал мальчик, вышагивая вокруг Амина. – Что, девчонок вокруг мало? Может, и не луноликая она вовсе! Ты же хотел купить дом и свою лавочку!

– Ты не понимаешь, – покачал головой Амин. – Если я женюсь на ней, султан поддержит меня, когда я… – он запнулся.

– Ты на ней не женишься! – крикнул мальчишка. – Ты не знаешь этого султана. Он… Ты не справишься!

– Не веришь в меня? – грустно спросил Амин, глядя на Валида, вышагивающего по комнатушке старого дома юноши.

Мальчишка остановился. Внимательно посмотрел на Амина.

– Послушай. Султану служат джинны. И ифриты. И мариды. И гули. И кто только ему не служит!

– Ну ты еще сюда хумай приплети, – хмыкнул Амин.

Мальчишка побледнел. С силой ударил кулачком по стене.

– Ты безрассудный, наивный дурак, ты помрешь ни за что! Я не собираюсь на это смотреть! – и решительно направился к двери.

Амин вскочил.

– Постой! Но ты же поможешь мне с джиннами?

Мальчик остановился. Оглядел его с ног до головы и фыркнул.

– Как, интересно? Я не колдун и сам не джинн, забыл? Я просто путешественник.

– Ты знаешь о них определенно больше меня, – нашелся Амин. – Пожалуйста, Валид, без тебя я не справлюсь. А когда я стану султаном, я прикажу давать тебе столько лукума и других сладостей, сколько в тебя влезет…

– Такие, как ты, султанами не становятся! – зло перебил Валид.

Дверь хлопнула перед носом вздрогнувшего Амина.

И что это на мальчишку нашло?

* * *

– Как – уходишь? – ахнул Фарах, после внезапного исчезновения Ясара также внезапно обнаруживший себя (вот уж от кого-кого, так от бурдюка не ожидал!) его наследником. – Но я думал, мы могли бы вместе торговать. Без этого бурдюка, да покоится его дух – если он, конечно, покоится – только лучше. Амин, подумай… погоди… ты что, собрался в Гарибу?

Юноша виновато улыбнулся.

– Извини, Фарах. Да, собрался. И я выиграю.

– Ты… – начал было побагровевший Фарах, но Амин оборвал его:

– Не надо. Я пришел попрощаться. Смотри, тебя покупатели ждут, – кивнул он на выстроившуюся перед прилавком очередь.

Смуглый кочевник, стоявший первым, воспользовался паузой в беседе и громко потребовал, чтобы ему продали «этих прекрасных сочных фруктов, вах!».

Амин в последний раз посмотрел на лавочку, бывшую его домом целых два года, и повернулся к воротам.

– Погоди! – крикнул ему вслед Фарах. – А как же твой племянник?

Амин, не поворачиваясь, пожал плечами.

Фарах, отвешивая кочевнику лишний персик, смотрел вслед уходящему товарищу, а в голову лезли странные мысли о том, что иногда даже призрак надежды может заставить идти на любые безрассудства.

Хотя при чем тут надежда?

* * *

Завернувшись в накидку-бурнус, Амин шагал вместе с караваном. Впереди таяло в дымке вечера солнце. Позади готовилась к ночи Бахра.

Амин непроизвольно погладил рукоять заткнутой за пояс джамбии и вздохнул. Он не знал, на что надеялся. За руку царевны будут бороться и эмиры, и шехзаде. Куда ему? У него даже знакомого колдуна нет.

Он не справится. И сам ведь не верит. Так не лучше ли повернуть обратно в Бахру и забыть обо всем?

Амин упрямо сжал губы и накинул на голову мягкий вязаный капюшон.

У него нет шансов. Никогда не было. И в Бахре – тоже шансов нет. Он всегда был обузой, никому не нужной обузой – для всех. И это никогда, никогда не изменится…

Кто-то дернул его за рукав. Хмурясь, Амин обернулся.

– Ты – дурак, – чеканя слова, заявил Валид, приноравливаясь к его шагу. – Но я тебя одного не оставлю.

Амин неверяще уставился на мальчишку.

– Но почему, ты же не хотел…

– Дружба, – печально вздохнул Валид, – она такая. Заставляет делать глупости! Кстати, знаешь, есть у меня парочка знакомых джиннов в Гарибе… Эй, ты что делаешь?!

Амин, расчувствовавшись, подхватил мальчишку и крепко обнял.

– Ах ты маленький шайтан…

– Да, я от тебя тоже в восторге, – буркнул мальчик. И обреченно добавил: – И какого шайтана ты ко мне прицепился?..