Читать книгу Это Тбилиси, детка! - Мария Сараджишвили - Страница 9

Зина, 70-летняя пенсионерка, шла по улице к остановке автобуса решительной поступью римского легионера. Только на лбу вместо шлема с красным обрамлением была туго натянутая косынка с узлом сзади, а в руке вместо копья – сумка с запасными пакетами, хлебом для панихиды и кошачьим кормом «Вискас». Впереди ее ждала великая миссия – накормить пятерых котят, которые обитали во дворе Богословской церкви без всякого на то юридического права.

Миссия была архисложной и требовала определенной стратегии и тактики. Котят надо было обеспечить продовольствием до службы и тут же скрыть их от лишних глаз в близлежащей местности с помощью подсобных средств. Цель маскировки – сделать их невидимыми для злых глаз свечницы Этери – врагини кошачьего рода и Зины лично.

Этери уже не раз засекала Зину во время преступно-тайного кормления и орала на весь двор на смеси грузинского с мегрельским:

– Не кормите их! Завтра опять расплодятся и загадят весь двор, а я убирай! Вах, чтоб вы сдохли, негодные твари! А ты ходишь молиться – молись, а не засоряй территорию. Еще смотрит на меня, как будто не поняла! Все нервы мои покушали и ты, и твои поганые кошки. Все, иду в патруль звонить! Пусть отловят их немедленно!

Прихожане, спешащие на службу, оборачивались на крик, некоторые укоризненно качали головами, разделяя точку зрения разъяренной свечницы.

Зина краснела, бледнела, потом хватала трясущимися руками мяукающую братию в охапку и уносила к спасительному кусту ежевики за церковью. Запихивала их в самые заросли и просила «негодных тварей»:

– Имейте совесть, сидите тихо. Не вылезайте наружу, а я вам водички принесу.

Потом спешила к крану во дворе церкви, набирала воды в принесенную из дома пластмассовую коробку из-под хинкали и пристраивала ее у куста.

После службы Зина снова проверяла котят и просила не показываться во дворе.

В этот день, дойдя до церкви, Зина первым делом осмотрела все закоулки в радиусе десяти метров. Котят нигде не было. Заглянула под скамейки, облазила спасительный куст ежевики – нет и нет их, как корова языком слизнула.

Зина, вне себя от волнения, поспешила в притвор, наспех положив крестное знамение на входе. Поднялась по винтообразной лестнице на хоры к своей соратнице и единомышленнице певчей Нино и, запыхавшись, еле выговорила:

– Нино, котят не видела?

– Этери их куда-то ликвидировала, – печально ответила та.

За царскими вратами уже слышалось:

– Благословен Бог наш…

Зина с посеревшим лицом спустилась с клироса и заняла свое место у целителя Пантелеимона.

В голове разгорался пожар:

«Как? Как она могла?.. Слабых, беззащитных котят с очаровательными зелеными глазками-пуговками… И это верующие люди, постаревшие в церкви…»

Внешне Зина сохраняла спокойствие, крестилась, где нужно, и кланялась по ходу службы.

Внутренняя волна негодования поднималась все выше и выше.

«Правильно ее из Абхазии поперли. У, наглая… Не растерялась, в церкви пристроилась. Как будто верующая… Небось при коммунистах и понятия не имела, с какой стороны креститься… А беженцы все наглые, как саранча, хорошие места в городе захватили… Вот подойду после службы и скажу ей в лицо: „Таких, как ты, давно пора ликвидировать!“»

Хор уже пел «Иже херувимы».

У Зины перед глазами снова закрутились мордочки безвинных страдальцев, и она заплакала.

Сбоку послышался шепот. Две девушки, явно новенькие, обменивались впечатлениями.

– Смотри, смотри, это как раз то, о чем я в книжке читала, дар слезной молитвы называется…

Зина цыкнула на бестолковую молодежь:

– Пришли молиться – молитесь, по сторонам не глазейте.

Девчонки испуганно шарахнулись от нее назад, за чьи-то спины.

Зина вернулась к обдумыванию планов мести. Про ликвидацию, конечно, говорить было не с руки. Надо было придумать что-нибудь этакое, тонко-психологическое.

Еле дождалась она конца службы, подошла к свечному ящику и, выждав момент, когда никого рядом не было, веско сказала:

– Тебя, Этери, за котят Бог накажет. Готовься! И трепещи!

И вышла стремительно в открытые двери.

За спиной слышался возмущенный крик Этери:

– Смотри на нее! Совсем обнаглели! Есть же такие противные люди. Специально сюда ходят мне последние нервы трепать…

Зина деловито шла к автобусной остановке, довольная тем, что хоть как-то, но преградила путь злу на этой земле.

Придя домой, она еще долго не могла успокоиться. Занялась домашней возней – проверенным средством для борьбы с унынием и раздражительностью. Помогло, но ненадолго. Перед глазами упорно стояли кошачьи мордочки.

В итоге взмолилась:

– Помоги мне, Господи! Вот-вот давление подскочит, опять мне химию глотать.

Заснула со снотворным и увидела себя как бы со стороны.

Это было месяц назад. Ее личная Муська в который раз окотилась, и Зина утопила одного за другим крошечные комочки в ведре с водой. Раздавать и пристраивать их в надежные руки не было ни сил, ни возможности, а избавление от ожидавших их жизненных мучений виделось только одним способом – в сомкнувшейся водной глади. Для этого приходилось стискивать любящее сердце в кулак и действовать быстро и хладнокровно. Потом их, бездыханных, она подкладывала обратно к кошке, чтобы мать не искала своих детей.

Странный сон принес долгожданный покой. Напрашивался очень простой вывод. Между любительницей кошек и их ненавистницей Этери – жирный и увесистый знак равенства.