Читать книгу Светлый импульс - Мария Сергеевна Сорокина - Страница 2

Я наблюдаю за резвящимися детьми из-под полуопущенных ресниц, а внутри грудины, глубоко под рёбрами, ворочается саблезубый бобёр, и точит зубы о мой позвоночник. Я чувствую, что скоро он справится, справится, и, наконец, перегрызёт его пополам, и я упаду на землю, и буду корчиться от боли и отчаяния, до тех пор, пока не сгину. Чувствую – но не в силах ничего изменить.

Я отчаянно, почти болезненно желаю оттолкнуть собственное одиночество, почувствовать себя частью коллектива… Но я не могу. Просто не могу. И дело даже не в стеснительности, за которую меня вечно укоряет отец. Нет, дело в том, что я не в праве, не в праве этого делать. Это ощущение живёт внутри меня, оно чёткое, ясное, очевидное. Этот факт будто начертан красивыми вензелями на моём лице, на груди и лопатках, на каждом сантиметре тела: Ингрис Роберт не вправе играть рядом с другими детьми, не вправе даже мечтать попроситься в их компанию, он не такой как все, к нему не может, и не должно быть снисхождений.

Я не такой как они. Я мыслю иначе, веду себя по-другому, чувствую всё слишком остро, вдохновляюсь другими вещами, потаёнными и неочевидными. Внутри меня живёт что-то странное, большое. И это нельзя скрыть. Конечно, я много раз пробовал применить очевидную тактику под названием «притворись нормальным», пытался вести себя точно так, как другие. Но, должно быть, я напрочь лишён актёрских способностей. А может, просто моя ненормальность не перекрывается никаким притворством.

Щека изнутри вся искусана, и, жалея себя, я дотрагиваюсь до неё языком, в четырёхсотый раз обещаю себе быть осторожнее – но знаю, что лгу. Через пару минут случится что-нибудь неприятное, я забудусь, снова прикушу её, и хорошо, если не до крови. Пусть будет больно, это ничего, к боли я привык. Но меня раздражает появляющийся во рту болезненный бугорок, который снова и снова задеваешь зубами, тем самым усугубляя ситуацию до крайности.

– Ингрис, – кричит мне младшая из девочек, отфыркиваясь от просоленной воды и пытаясь сдвинуть прилипшую ко лбу чёлку, – Ингрис, а ты почему не плаваешь?

Я с шумом вдыхаю, словно пытаюсь унюхать, почувствовать, не задумала ли она чего, не подговорили ли её другие ребята, чтобы провернуть какую-нибудь унизительную шутку. Интуиция кричит мне, чтобы я одумался и не реагировал, так как это может быть опасно. Но внутри меня есть желание – желание быть рядом с людьми, и это желание заглушает всё. Я прищуриваюсь, присматриваюсь, чтобы определить, как реагируют на её вопрос остальные дети, и вижу, что на их лицах не появляется язвительных или издевательских ухмылок, да и вообще, они, как кидали друг другу летающий диск, так и продолжают кидать. Кажется, это хороший знак.

– Иди сюда, если хочешь, – продолжает малышка, и шлёпает раскрытой ладонью по воде, словно пытаясь показать, как там у них мокро и весело.

Её довод срабатывает безотказно. Меня тянет вперёд, наперекор страхам и неуверенности. Логика отключается, сменяясь отчаянной надеждой. А вдруг повезёт, и я смогу присоединиться, и хоть на пару минут почувствовать себя свободным, счастливым, и обыкновенным?

Я поднимаюсь на ноги и слегка пошатываюсь: коленки совсем онемели от долгого пребывания в одном положении. Нужно относиться к себе более бережно, иначе вскоре придётся отменить приём витаминов, которые поддерживают костный и мышечный корсет, и решиться на операцию по замене коленных чашечек, да и других суставов. Вообще-то, у нас многие так делают, только не в тринадцатилетнем возрасте, а в двадцатилетнем. Гравитация на Диске до сих пор превышает норму, оптимальную для организма. Логично, что хрупкие человеческие кости из-за этого быстро изнашиваются. Пока Магистры научились избавлять людей от следствия, а не от причины, и просто заменяют им суставы, а в самых сложных случаях, при грыжах позвоночника, заменяют даже позвонки, умудряясь не повредить двигательную функцию.

…Делаю несколько неуверенных шагов в сторону воды, всем своим видом показывая, что это не имеет для меня никакого значения, а сам исподтишка продолжаю следить за реакцией остальных. Если вдруг услышу смешки, неодобрение, или ропот по типу «зачем он тут», то просто сделаю вид, что вовсе и не стремился подходить, просто решил пройти вдоль берега, а это не запрещено. Если станут брызгаться – это ничего страшного, я всё равно засиделся на одном месте и возможно, перегрелся.

Раньше детям нельзя было находиться на открытом воздухе из-за большого количества факторов, негативно влияющих на здоровье. В списке значились слишком высокая активность нескольких солнц, радиоактивное излучение, да ещё пыль от пролетающих мимо астероидов. При выходе из дома следовало пользоваться специальными облегчёнными герметичными костюмами, или проходить ежедневную очистку от вредных примесей в специальной кабине. Но пару лет назад Магистры закончили сложнейший проект, разработали огромный прозрачный купол и накрыли им Диск. Теперь радиация от солнц и космический мусор просто не могут проникнуть в атмосферу, и потому не причиняют вреда. Понемногу родители привыкли к изменившимся условиям жизни и теперь даже разрешают нам выходить из дома в самой обыкновенной одежде, к примеру, штанах и футболке. И теперь мы можем бывать на улице не только из необходимости, а просто ради развлечения. Более того – прогулки признаны полезным и укрепляющим времяпровождением. Это нововведение радует всех, кроме меня. Мне было проще находиться в стенах моего прекрасно оборудованного дома, где воздух ионизирован, очищен от пыли, а пространство обособленно. Ведь тогда существовало прекрасное оправдание для того, чтобы не встречаться со сверстниками лично, а вместо этого можно было анонимно болтать с ними через свою планшетку, взяв чужую фотографию и прикинувшись человеком из отдалённого района. Даже в школу не нужно было ходить: репетиторы либо приходили прямо домой, либо читали лекцию через ту же планшетку, сразу для большой группы детей. Да, это было хорошее время. Я не мучился вот так, чувствуя себя самым странным человеком в мире, более того, никто из соседей не знал, что сын самого Джеймса Роберта Маркеса – эталонный терпила и неудачник.

В воздух поднимаются брызги воды, подсвеченные солнечными лучами, и я вижу сквозь них довольные лица. Зависть тонкими струйками стекает вниз по горлу, и щиплется, словно газированный напиток.

Вода, солёная, прозрачная и будто живая, переливающаяся и вечно колышущаяся, всем видом манит меня в свои прохладные объятия. Вокруг пахнет солью, свежестью, жизнью.

Маленькая Эльвира снова машет рукой, подбадривая нерешительного меня. Я благодарно улыбаюсь ей, а пальцы ног тонут в мокром, упругом песочке.

Магистры на нашем Диске стремились улучшить качество жизни, искали средства и способы, и в итоге создали море, практически такое же, как на Земле, только меньшего размера. Всем известно, что солёная вода оказывает оздоравливающий и терапевтический эффект. Действительно, у тех, кто купается в этой воде, улучшается и настроение, и самочувствие. Но это не отменяет того факта, что это море будто бы ненастоящее.

Эти Магистры… Они всегда так делают. Беззастенчиво крадут идеи из чужих миров, почти не применяя собственной фантазии и не внося изменений. У нас вообще практически всё искусственное. Искусственные горы и равнины, искусственные природные биомы – всё это выращено на магических кристаллах, и всё подсмотрено в мире Земли или Оклуса. Воплощение вроде бы качественное, но всё равно, насквозь фальшивое. Особенно это чувствует мама, которая жила в другом мире и видела настоящую природу, а не воссозданную по образцу с точностью до миллиметра. Я в другом мире не жил, и отличий заметить не могу, однако на подсознательном уровне ощущаю, что всё вокруг – качественная симуляция.

Когда-то давно в Оклусе люди освоили перемещение между мирами. Для этого им нужно было вылить на себя некоторое количество магической субстанции из магической же реки и мысленно проговорить своё пожелание – всего-то! Невелико умение.

Ради познавательного интереса группа энтузиастов принялась рандомно перемещаться во все доступные миры. Наверное, им было любопытно взглянуть на их устройство, завести список и картотеку, получить описание каждого… Но выбор оказался невелик. Первой «попалась» планета Земля, огромная и странная. Она сразу показала свою главную особенность, а именно, блокировку магических способностей. Должно быть, таким способом планета защищала себя и своё мироустройство. Волшебник, пребывающий на Земле дольше пары недель, медленно, но неотвратимо лишался магии, и становился совершенно «обыкновенным» человеком. И, конечно, уже не мог переместиться обратно, так как для перемещения нужна магическая сила.

Едва сумев «спастись» с Земли, путешественники решили оставить её в покое. Отдохнув, накопив магии и придя в себя, они снова принялись за поиск миров, пригодных для проживания. И попали на этот Диск. В то время он представлял собой совершенно незаселённую пустошь. Ни зверей, ни птиц, ни растений, сплошная радиация, пылевые бури, а в атмосфере – критично низкий уровень кислорода, зато в достатке посторонних примесей. Конечно, неугомонные учёные просто не могли проигнорировать даже настолько неинтересную и пустую местность, и решили не торопиться с возвращением. Они создали укреплённые, надёжные скафандры и фильтры для дыхания, и принялись за строительство специальной станции, с которой можно было бы исследовать округу. Вскоре было обнаружено, что под слоем песка содержатся некие кристаллы, которые немедленно были подвергнуты полному анализу. И не зря. Выяснилось, что кристаллы эти целиком состоят из магической энергии. Кроме того, магия растворена в атмосфере, в почве, да везде… И её плотность такова, что уровень вот-вот перевалит за критический.

Итак, путешественники приняли решение использовать эту свободную магию, применить её для творчества и выражения своих желаний.

Они принялись понемногу колонизировать местность, и за какие-то полгода очистили атмосферу, начали строительство города с развитой и удобной инфраструктурой, создали зоны с самими разными природными биомами. К примеру, небольшой остров жёлтых кораллов и Драконьи горы из Оклуса, хвойный и березовый леса с Земли, море с неё же, ну и всякое такое. И всё это – с нуля. Из абсолютного ничего.

Магическая энергия – странная штука. Она словно бы живой, дышащий организм, который имеет свои чувства и желания. И она желает… быть потраченной. За все те годы, когда на нашем Диске никто не жил, магия страдала от неиспользования, и «с горя» кристаллизовала саму себя в розовые, фиолетовые и красные камни, и усеивала этими камнями Диск в миллионы слоёв.

Если не использовать магию, она, скажем грубо, «опечалится» и рванёт. Рванёт и разметает всё, что было построено с такими долгими усилиями, и устроит нам тут локальный большой взрыв. Наш Диск просто самоуничтожится, и образует в космосе очередную чёрную дыру – будто без него их мало.

Поэтому важность Магистров невозможно переоценить. От них зависит весь мир. К нашему счастью, они очень серьёзно относятся к возложенной на них ответственности. И придумывают всё новые и новые проекты для того, чтобы потратить очередную порцию магических кристаллов.

Так что, наш Диск всегда находится в процессе преобразования и улучшения. Может быть, лет через десять условия жизни приблизятся к идеалу, и тогда уж я не знаю, как Магистры будут выходить из положения и что придумают для того, чтобы тратить магию.

Места, признаться, у нас не так много, всего-то двадцать тысяч километров по экватору Диска. Но зато каждый из этих километров максимально освоен. Магистры долгое время чертили стратегический план, использовали опыт инженеров с Земли, и, благодаря этим усилиям, смогли очень правильно и удачно организовать пространство. В итоге, на Диске хватило места для всей колонии поселения, для зон отдыха, и для «дикой» местности. Пресные водоёмы расположили в подходящих для этого тенистых местах, а горы распределили по кругу Диска. Они защищали от возможных ветров и непогоды, до тех пор, пока не достроили прозрачный купол, который справился с этой задачей куда как эффективнее.

С момента начала колонизации прошло уже лет тридцать, не меньше. И за это время Диск превратился в приветливый, удобный для проживания мир. Наука, магия инженерия и вовсе демонстрируют впечатляющие достижения. И почти никто из основателей не вернулся назад, в Оклус – все решили остаться здесь, продолжать свою сложную, интересную работу, и просто жить.

Я родился здесь, на Диске.

А вот мои мама и папа прибыли сюда двадцать лет назад, как раз в те времена, когда строительство защитного купола над Диском ещё даже не началось.

Мой отец – гений-проектировщик, уважаемый человек, с большими амбициями и такой же большой ответственностью. На его счету десятки успешных проектов по совершенствованию городского пространства, а также по изменению ландшафта Диска. Гений на то и гений. Основное направление его деятельности состоит в том, чтобы преобразовывать магию из кристаллов в более привычный, «газообразный» вид, а затем использовать эту магию для воплощения очередного проекта по строительству или ремонту. Он обязательно должен участвовать в самом грандиозном и нереальном из проектов, иначе жизнь покажется ему невыносимой. Именно он придумал и воплотил этот самый защитный купол, благодаря которому природные биомы, да и люди прекратили, наконец, испытывать чудовищное давление из-за агрессивной среды.

Мама моя тоже далеко не простушка. Она обожает природу и животных, и именно она придумала и разработала проект «дикой» природы. С нуля создала отгороженную от людей зону длиной в пятьсот километров, где поселила перенесённых с Земли животных. При взгляде со стороны это простая задача: что такого, выбрать самых симпатичных зверей и птиц, помочь им размножиться, и дело с концом! Но нет, тут необходимо учесть множество факторов, таких как предпочитаемые места обитания, выбор питания, влияние на природу. К примеру, кроликов брать нельзя, так как те могут уничтожить зелёную растительность, но без них волкам и лисам нечего будет есть. Бобры подточат и поломают здоровые деревья. Мыши подпортят посевы, как в процессе роста колосков, так и во время хранения готового зерна. Кусачие насекомые быстро расплодятся, помешают людям, будут переносить болезни, но без них не будет пищи для птиц…

В итоге мама до сих пор совершенствует свой проект и мечтает о гораздо большей площади для своих горячо любимых «питомцев». Но, увы, пока место на Диске ограничено. Магистры, конечно, планируют в будущем расширить его границы, но пока этот проект остаётся на стадии разработки.

Мои родители – очень хорошие люди, вдохновляющие лидеры и интересные, многогранные личности. И я сочувствую им от всей души. Могу представить, как им тяжело. Ведь они-то не виноваты в том, что их сын – терпила и неудачник. Но и я тоже не виноват.

– Прыгай к нам, Ингрис.

Невероятный серебристый Игрташ – наше небесное тело, заменяющее солнце, и его маленький красный сосед Карил, светящие с неба сквозь голубую прозрачную полусферу, искрящаяся солёная вода… Всё это вдруг пленяет мой разум, я чувствую расслабленность и спокойствие. Они редкие, но желанные гости в моей душе. Они, словно бальзамом, покрывают старые душевные раны, временно пленяют ужасного, разрушительного зверя, терзающего меня изнутри. Я прыгаю.

– Ингрис, Ингрис!

Вода заливает меня с головой и всё равно продолжает брызгаться, ластиться ко мне, вертеться рядом, лижет меня в нос,… и я вдруг просыпаюсь, испуганный, словно коромыслом ударенный, и с трудом сажусь на своей кровати. Руки мои погружены в кудрявую шерсть моей собаки Ирмы. Это она лизала меня в лицо, пытаясь пробудить от приятного сна, где дети не имели ничего против меня и моего существования в мире.

Продолжая автоматически поглаживать Ирму, я нащупываю на её талии (интересно, есть ли у собак талия?) большой сиреневый бант. Аккуратно развязываю его, снимая с собачьего живота (ведь живот-то у собаки точно есть) планшетку. Ухмыляясь своим мыслям и одновременно радуясь подарку, нажимаю кнопку включения. В воздухе повисает голограмма. Это мой отец. Он одет, как почти всегда, в костюм «американского офисного клерка» с планеты Земля, примерно двухтысячных годов. Почему-то он считает этот наряд неувядающей классикой, хотя здесь, кроме него, такое больше никто не носит. Но отец умеет превращать странности в некие «фишки», это его фирменный стиль, имидж, который выделяет из массы других людей. Уверен, отец уже не будет восприниматься обществом, если сменит франтоватый костюм на нормальную одежду.

Выходцев с Земли здесь живёт совсем немного. Человек десять, никак не больше. Все остальные – это люди из параллельного Земле волшебного королевства, для краткости называемого Оклусом. Это люди, привыкшие к магии изначально, и поэтому они адаптировались к местным реалиям легче и быстрее Землян. А их дети, мои сверстники, не знавшие другой жизни, и вовсе чувствуют себя здесь идеально.

Окружающие люди до сих пор не знают, как именно мой отец сумел сменить немагический мир на магический. Но мне родители честно рассказали, как было дело. Моя мама, уроженка Оклуса, посетила мир Земли в качестве краткой экскурсии, в те времена, когда была совсем наивной и юной. Там, на Земле, она влюбилась в местного мужчину, преподавателя университета. Он, после долгих раздумий и колебаний, всё же плюнул на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте и ответил ей взаимностью. Но она не могла остаться в его мире, так как в таком случае ей пришлось бы проститься с магией навсегда. Увы, так уж устроен мир Земли – магия в нём отсутствует, а если на Землю пребывают гости из другого мира, то их магические силы быстро оскудевают и вскоре почти блокируются. Может остаться только повышенное везение и иммунитет от серьёзных болезней. И всё. Уж точно никаких тебе телепортаций, строительства жилья из ничего, полётов и тому подобных чудес. Итак, мамин магический фон начал истощаться. Может быть, мама и бросила бы свой волшебный мир ради любви, всё же она была романтичной, наивной и при этом храброй. Но именно в то время у отца обнаружили заболевание, причём на третьей стадии, которая, по словам врачей, уже не поддавалась оперативному вмешательству. Ему грозила скорая смерть, причём довольно болезненная и неприятная. Отец, конечно, начал лечение, но при этом даже не подумал взять больничный и сосредоточиться только на себе. По сути, он отнёсся к болезни философски. А Лита (так зовут мою маму) философствовать не собиралась. Никаких заклинаний или волшебных микстур она ему предложить не могла при всём желании, ведь магия на Земле не работала. Забрать его с собой тоже не могла. Посетить мир Оклуса мог только человек, в чьих жилах течет кровь местных жителей. То есть если бы она родила от земного мужчины ребенка, то забрать в свой мир смогла бы только этого ребенка, являющегося полукровкой. Но ей нужен был не ребёнок от её мужчины, а сам её мужчина, и её в этом можно было понять.

И тогда мамина подруга из Оклуса, умудрявшаяся кидать ей весточки, помогла найти решение, и рассказала о пустынном мире, где найдены бескрайние залежи магии; о мире, который много лет был совершенно пуст, а в данный момент находится в процессе колонизации. Мама воспользовалась всеми своими связями, растратила из резерва последние крохи магии, но отправила-таки Магистрам резюме моего отца, добилась, чтобы его рассмотрели в самый короткий срок. Заставила принять во внимание безвыходные обстоятельства, которые позволяли ей и отцу без сожаления покинуть Землю и не стремиться назад, подробно описала способности их обоих, которые могли пригодиться в строительстве. И тут моим родителям снова повезло. Их заметили. Настойчивость мамы дала свои результаты. В итоге, за моими родителями прибыл один из основателей-Магистров, который не поленился потратить несколько дней и несколько десятков магический кристаллов на то, чтобы перетащить их обоих на Диск.

Усилия Магистра окупились. Мой отец обладал инженерным складом ума, умел строить схемы, проектировать, мыслить масштабно, знал физику, химию, как в теории, так и на практике. Именно эти способности могли пригодиться (и пригодились) колонизаторам. Сами они, выходцы из Оклуса, были разбалованы магией и к техническому прогрессу никогда не обращались. Без сомнения, папины знания реально очень пригодились этому миру. Для того чтобы создать предмет из магической энергии, надо сначала досконально его представить, создать схему, тщательно прописать условия работы, технические характеристики, и, конечно же, его внешний вид и функции. К примеру, без него строительство защитной сферы было бы обречено на провал, так как люди с Оклуса не обучались углублённой физике, понятия не имели о свойствах материалов, не могли рассчитать нужный изгиб, ширину, прозрачность… И уж точно понятия не имели о компьютерных программах, призванных для подобных задач.

– С днём рождения, Ингрис, – улыбается мне папа, и его закрученные на кончиках усы задорно пытаются повторить каждое слово.

– Спасибо, пап, – бормочу я.

Расслабленность и спокойствие, которые пришли во время сна, незаметно утекают прочь, впитываются в декатовый пол. Вместо них на меня вновь наползает привычное смущение, и обнимает всё тело десятками прохладных липких лапок.

Но умение удерживать на лице нейтральное выражение давно доведено до автоматизма, даже если отвратительная горечь заполняет внутренности и царапает горло. Мне не хочется, чтобы папа заметил мою печаль, тем более что ничем помочь он точно не сможет. И вообще, по логике взрослых, у меня всё есть, и блага цивилизации, и семья, собственная комната… Не хватает спокойствия на душе, но это им понять не получится. Ведь опять же, с чего мне беспокоиться? Это не объяснить простыми словами.

Я цепляюсь за кудрявую шерсть Ирмы, и собачка, радуясь вниманию, продолжает вертеться подпрыгивать. Ирма – пожилая собака, ей уже пятнадцать лет, она на целый год старше меня. Отец с мамой прихватили её с Земли, когда перебирались на Диск. Тогда она была совсем щеночком.

Так уж вышло, что она – первая представительница животного мира на Диске – и потому имеет здесь эксклюзивный статус. Сейчас, когда Ирма стала старенькой, ей до сих пор абсолютно бесплатно выдают витамины, сыворотки для укрепления сердца и лёгких, и в прошлом году даже делали малоинвазивную операцию по улучшению зрения, а также расширили некоторые сосуды и усилили кровоток.

Я благодарен прогрессивной медицине и участию магии. На Земле Ирма уже давно умерла бы от старости. Там, хоть и имеется неплохой технический прогресс, всё же до сих пор не умеют продлять жизнь, сохранять здоровье и бодрость пожилым людям и животным, и уж точно не умеют лечить серьёзные болезни.

Папина болезнь начала исчезать сразу после попадания на Диск. Всё потому, что он начал дышать здешней атмосферой. Буквально с каждым днём ему становилось всё лучше и лучше. Это, должно быть, было прекрасное чувство. Магия, которая была повсюду, проникала даже через фильтры кислородного преобразователя, и выжигала болезнь из его тела, заменяла повреждённые ткани, выращивала новые нейроны. Магистры в то время уже начали свои попытки привести атмосферу в такой же химический состав, как на Земле, но пока не преуспели. Как только отец избавился от болей и немного обжился, то сразу взялся за дела, и вскоре рассчитал формулу, по которой атмосфера Диска должна была измениться. Это был прорыв – преобразователи кислорода стали больше не нужны, высаженные деревья стали лучше приживаться и охотнее расти, людям стало легче жить и работать. Строительство города пошло намного быстрее.

Все люди, достигшие возраста сознательности, имеют специальный преобразующий браслет. С его помощью они могут творить бытовые заклинания. Следует взять небольшой магический кристалл, приложить к браслету, сформировать запрос и совершить мысленное усилие, которое называют светлым импульсом. У Магистров эти браслеты более мощные – потому что у них больше способностей к магии, а так же они лучше умеют сосредотачиваться, умеют представлять все процессы, происходящие внутри крупного объекта, и направляют светлый импульс точно в цель. Мой отец, несмотря на то, что прибыл с Земли и не имел врождённых способностей к магии, всё же научился пользоваться светлым импульсом, а через несколько лет даже стал Магистром. Его случай – редчайший, и является странной смесью упорства и везения, до которого мне плыть, как водомерке до острова Кораллов.

– Прости, что не могу лично поздравить тебя. Я обязательно сделаю это вечером. Возникли важные дела на южной стороне Диска, – говорит папа. – Но подарок я могу отдать тебе уже сейчас. Ирма принесла тебе новую планшетку, а теперь поможет найти нового друга.

– Друга? – переспрашиваю я сдавленным голосом.

Неужели отец настолько отчаялся, и смирился с моей «неправильностью», что сделал для меня робота, или того хуже, заплатил живому человеку за общение со мной?

Папа кивает головой, ободряюще улыбается мне, ещё раз проговаривает поздравление, и, наконец, отключается.

Я вздыхаю с облегчением, поднимаюсь на ноги и направляюсь в гигиеническую комнату. Но Ирма обгоняет меня, перегораживает дорогу, и, виляя хвостом, требовательно тянет за ткань шортов в сторону столовой. Покорно следую за ней. Ирма всегда отличалась отменным аппетитом, так что сейчас насыплю ей свежего корма, и тогда уже пойду умываться. Но, увидев на столе коробку, я временно забываю про собаку. Сердце до краёв наполняется радостными предчувствиями и надеждой. Отец сказал, что меня ждёт новый друг… Так может, он купил мне сонёнка?..

Сонята – чудесные животные, и как можно понять из названия, имеют прекрасное (и очень полезное) свойство нагонять сон, когда хозяин об этом попросит. Я уже совсем измучился из-за своей бессонницы, да и от одиночества тоже. Если у меня появится такой волшебный и пушистый питомец, то в моей жизни станет куда меньше стрессов. А ведь я устал, ужасно устал, и держусь только на одном упрямстве, которого в моём характере вдосталь.

Торопливо открываю коробку, ожидая, что в мои пальцы уткнётся пушистая крошечная мордашка.

Сейчас завоз животных из других миров строжайше запрещен, так как они могут изменить экосистему Диска. Мама занимается теми, что уже имеются, и с помощью магии улучшает характеристики их здоровья, понемногу выводит более устойчивое потомство. А вот сонята полностью искусственного происхождения. Они выведены с помощью магии, и их генетический код тщательно адаптирован к условиям проживания на Диске. Так же особенности их характера изначально были запрограммированы на поиск наилучшего контакта с людьми. Увы, есть одно «но». Они очень редко соглашаются на половой акт с себе подобными, а дают потомство ещё реже. И подсаживание эмбриона, и магическое оплодотворение в их случае не работают. Только случай. И только решение самой природы. Из этого следует, что таких зверушек могут позволить себе только самые высокооплачиваемые маги.

Неужто мой отец сподобился заказать для меня такого?

Но в коробке оказывается только новая школьная форма. И искусственный заводной хомяк.

Разочарование колет мои пальцы, кусает загривок, холодит кожу. Но я должен принять реальность, а не пытаться загораживаться своим иллюзиями.

Гляжу на то, как маленький робот-хомяк носится по извилистому лабиринту, и молча кусаю собственный кулак. Это «животное» даже в руки взять не получится, так как лабиринт закольцован и не имеет выхода. Хомяк обречен носиться по кругу, лишь изредка, в качестве разнообразия, меняя направление или скорость. Ему не нужна еда и питьё. Не нужна моя забота и любовь. Ничего не нужно.

Вздыхаю и иду прочь, изо всех сил пытаясь не разрыдаться от обиды. Я знаю, что папа изо всех сил старался порадовать меня, просто не догадался, как именно это можно сделать.

…К ужину, отец, конечно, не успевает.

Мама всё равно в назначенное время накрывает на стол, и, улыбаясь, предлагает мне собственноручно испечённого пирога. Я, конечно же, соглашаюсь, сажусь рядом с ней. Но аппетита нет, крошки свежего и сочного теста, словно безвкусная вата, забивают мой рот и перекрывают горло, мешают дышать, царапаются и почти вызывают тошноту.

Много месяцев я планировал устроить с родителями серьёзный разговор, и решил, что мой день рождения подходит для этой цели как нельзя лучше. В такой важный день мама и папа изначально настроены позитивно, хотят поздравить и порадовать меня, и поэтому после моей новости попробуют сдержать негативные эмоции – хотя бы из простой вежливости.

До сей поры я был решительно настроен, но сейчас, когда до оглашения тайны остаётся совсем немного времени, я уже ни в чём не уверен, и почти готов отступить.

Поразмыслив немного, я решаю пойти с самим собой на компромисс, и признаться для начала хотя бы маме, а потом попросить её подготовить к новости отца.

Но начать говорить я не успеваю.

Раздаётся звонок, мама берёт планшетку и улыбается, глядя на экран. Боковым зрением я замечаю, что на экране не папа.

Наверное, очередной поклонник её таланта, коих в последнее время всё больше. В свободное от работы время мама рисует прекрасные портреты (да и другие виды картин) на заказ.

Мимолётно потрепав меня по голове, она уходит из комнаты в коридор, и тихонько шепчется с кем-то.

У меня от природы острый слух, даже без всяких аппаратов и операций. Подкравшись к двери, я подслушиваю разговор, и из контекста понимаю, что речь идёт о моём подарке, который вот-вот привезут, а также о каком-то секрете, который мне рано или поздно предстоит узнать, так как я «уже совсем взрослый», и «должен всё понять правильно».

Что у нас за семья такая? У каждого из нас собственные страшные тайны.

Мысленно прикидываю, что родители могут скрывать от меня. Может, она хочет переехать обратно, в свой огромный и разнообразный мир, оставив позади маленький Диск, полный ограничений? У мамы роман на стороне, и она разговаривает с любовником, готовится к разводу и хочет меня к этому подготовить? А может, папа вконец достал её, целыми сутками не появляясь дома и не уделяя внимания? Или они с отцом попросту разлюбили друг друга?

Мои подозрения усиливается, когда она выходит из дома, подходит к новенькому траспортёру (небольшой летающей машинке, которых на Диске пока не более десятка), забирает из него большую коробку, заносит в дом, ставит в коридоре, но затем возвращается назад, к машине, садится в салон и уезжает.

Я жду её, сначала вполне спокойно, но затем начинаю волноваться всё сильнее и сильнее. Проходит несколько часов, и я звоню сначала отцу, потом – правоохранительным и поисковым службам. Их официальное название – ППН, что расшифровывается как «предотвращение преступлений и несчастий». Так же они обязаны оказать помощь в тяжёлой ситуации. Но они не оправдывают своё название, не справляются со своей функцией и помочь не в силах.

Мама так и не возвращается.

Я проживаю одну из самых страшных и тревожных ночей в своей жизни, без сна и отдыха мотаясь туда-сюда по дому, наглаживаю Ирму или выпиваю очередную чашку чая.

Отец приходит только на следующий день, серый, словно плащ-дождевик, и сообщает, что мама попала в аварию и погибла на месте.

Я смотрю на него, не в силах осознать сказанное. Слова мечутся в голове, стукаются друг об друга и о стенки черепной коробки, валятся с ног, прыгают и взлетают: погибла, погибла, погибла, погибла…

Как это – «погибла на месте»? В нашем городе несчастные случаи происходят крайне редко, и итог их всегда благополучен. Медицина достигла впечатляющих высот, основную работу выполняют магические кристаллы, а врачам надо лишь оказать самую основную помощь. Когда я заработал себе тройной перелом руки со смещением, врачи лишь поставили кость на место, так, чтобы края перелома соприкасались, и обмотали руку стерильным волокном. А сращивание костей было обеспечено с помощью магии, и уже через неделю рука была полностью здорова, а двигательные функции даже улучшились, подарив суставам ловкость и гибкость, доселе мне неведомые.

– Вылечить можно многое. Но от смерти нет спасения даже здесь, – говорит мне отец, закрывая лицо руками и, не скрываясь, в голос рыдает.

В моих глазах – пустыня Сахара с планеты Земля, только без всяких оазисов. Глазам горячо и невыносимо сухо. Из них не скатывается ни слезинки.

Проходит пара недель. Я не хожу в школу, да и вообще, редко встаю с кровати. Большую часть суток я сплю, остальное время просто валяюсь, размышляя, просматриваю фильмы или листая новости в планшетке. Правда, информация доходит до меня лишь частично, будто отсеиваясь сразу несколькими мощными фильтрами. Да и память работает не очень – даже сразу после просмотра серии я не смог бы рассказать, о чём она была.

Я даже не исхудал. По правде говоря, обычная еда не вызывает у меня интереса, а при попытке проглотить кусок, он будто застревает где-то в середине пищевода. Но отец каждый вечер заставляет меня выпить таблетку, содержащую необходимые витамины, микроэлементы и питательные вещества. Я не сопротивляюсь: это только добавило бы трудностей нам обоим. Чем быстрее я слушаюсь, тем быстрее он оставляет меня в покое. А покой – это то, чего я сейчас хочу больше всего на свете.

Отцу советуют отправить меня к врачу, так как я веду себя крайне странно, и до сих пор не выдавал никаких признаков горя. Отец не верит в «душеведов», но всё-таки соглашается. Врач, молодая женщина, никогда никого не терявшая, советует мне поплакать, устроить истерику, разбить что-нибудь, но я просто пожимаю плечами и продолжаю молчать.

– Это социопатия, – бормочет она в диктофон, хмуря брови, – он не может испытывать ни горе, не сочувствие.

Мой хороший слух на этот раз не может оказать мне очередную услугу, так как между нами – невидимая стена, разделяющая врача и пациента, и я, по идее, не должен был услышать её последние слова. Врачиня думает, что эта стена – её спасение. Но, чтобы понять мысли и чувства собеседника, мне достаточно взглянуть на его лицо. А у этой женщины лицо живое, эмоциональное, да и артикуляция губ, как у хорошего логопеда.

– Социопатия. Это очень серьёзно, – произносит она, кривясь, и вертит в руках стилус.

Будь я прежним, то передёрнулся бы сейчас от омерзения.

Тут не нужно быть большим знатоком психологии, чтобы понять: она боится. Боится того, что я вскочу с места, сломаю невидимую преграду, натянутую между нами, брошусь на неё и попробую укусить её за шею. Я вижу: она мучительно придумывает, что же со мной делать, не отправить ли меня в соответствующее заведение. Но при этом я знаю, что пока поводов для этого нет: до сих пор я не демонстрировал склонности ни к агрессии, ни к суициду.

– Хорошо, что сейчас подобные отклонения можно нивелировать за пару месяцев, – говорит она себе, и затем с явным заискиванием спрашивает меня, не хочу ли я лечь в стационар.

Я не хочу.

Помолчав некоторое время, она всё-таки решается и выносит вердикт:

– Тогда тебе стоит снова начать ходить в школу и начать понемногу вливаться в социальную жизнь, – и со стуком закрывает мою папку.

Половину ночи промучившись без сна, утром я еле-еле поднимаю себя из постели, и то, только из-за того, что отец запрограммировал домашнего робота безжалостно сдёрнуть с меня одеяло и гудеть жутким голосом до сих пор, пока я не встану и не отключу его. Сам отец не появляется в доме уже несколько суток, и следит за роботом и заодно за мной онлайн, через охранные системы дома. Я знаю, что занимается он этим раз или два в день, потому что и без того загружен делами. Также я в курсе, где в доме свободные от камер зоны, и иногда прячусь там, чтобы расслабиться. Поэтому подобная слежка меня не беспокоит.

Завтракать я не люблю, поэтому питательную злаковую кашу приходится выбросить в ведро для органических отходов. Каша вскоре переработается в удобрение для сада, и уж точно послужит куда более значительную службу, чем, если бы я её съел.

Собравшись, выхожу на улицу Погода под куполом Диска, как всегда, благоприятная. Дует лёгкий ветерок, безуспешно пытаясь нивелировать двадцати пятиградусную жару. Целых два солнца, одно большое, другое маленькое, сияют в небе, редкие голубоватые облачка у самой защитной сферы робко жмутся друг к другу, словно зная, что скоро разгонят несколькими разрядами электричества. Сейчас как раз тот самый сезон, когда на открытых полях поспевают фрукты и овощи, поэтому солнечного света нужно много. Из-за слишком высокой температуры воздуха людям приходится носить минимум одежды и пользоваться карманным кондиционером. Но скоро будут достроены теплицы и специальные оранжерейные сооружения, с искусственным солнцем внутри, призванные выращивать еду в куда более подходящих условиях, и нам больше не придётся целых три месяца жить в подобной непреходящей жаре.

В голове привычная благословенная пустота. Ботинки вяло шаркают по дороге, я вслушиваюсь в этот звук и бултыхаюсь в своём выпестованном, безопасном покое. Но вдруг, резко и неожиданно в памяти возникает мимолётное воспоминание: мне десять лет, мама провожает меня в школу, а я каждый раз устраиваю по этому поводу настоящую истерику, кричу, что уже вырос и могу сам позаботиться о себе, и веду себя словно глупый агрессивный щенок. По-хорошему, я прав, так как город, да и всё поселение Диска, на удивление безопасное место. Тут нет криминальных личностей, к которым мама привыкла, пока гостила на Земле. Людям здесь просто нет причин идти на преступление, так как желаемого можно достичь, лишь приложив некоторые усилия (иногда совсем незначительные). Я уже тогда чувствовал, что отличаюсь от других детей не только происхождением своих родителей, но и чем-то ещё, и пытался нивелировать эти отличия. В частности, хотел ходить один. В итоге через несколько недель мама сдалась, уступила, и отпустила меня одного, а я тогда только вздохнул с облегчением, полагая, что отсутствие заботливой мамочки поможет повышению моему авторитету среди сверстников. Не помогло. Авторитет мой остался на низшем уровне, а вот отношения с мамой охладели, доверия поубавилось. Мама перестала нежничать со мной и называть своим маленьким котиком, но всё равно всегда была готова выслушать мои жалобы и поддержать в любой ситуации.

Ноги вдруг подгибаются. Внутри меня происходит атомный взрыв, я осознаю, каким дураком был. Осознаю, что исправить что-либо уже нельзя. Поздно. Как бы сильно я не хотел, мама больше никогда не проводит меня в школу.

Горе обрушивается на меня, словно многотонная плита.

Я корчусь на земле, громко крича и заливаясь слезами, такими обжигающе горячими и такими болезненными, что они, кажется, разъедают мою кожу насквозь.