Читать книгу Светлый импульс - Мария Сергеевна Сорокина - Страница 4

Объявляюсь в какой-то узенькой улочке. Место телепортации, конечно же, выбрано не случайно: система проверила, что здесь нет прохожих, в данный момент никто не смотрит в окна, и даже не прячется поблизости.

Моё внезапное появление никто не заметит.

…Несколько секунд я просто неподвижно стою, пытаясь прочувствовать чужой, незнакомый мир, познакомиться с ним на клеточном, интуитивном уровне.

Вдыхаю здешний воздух: он непривычен, насыщен оттенками самых разных ароматов, и будто бы слегка горьковат. Ну, надо было это ожидать, ведь здесь-то не стоят сооружения по очистке атмосферы от примесей и летающей пыли. Странно, но мне это даже нравится.

Вокруг всё незыблемо, спокойно, и совершенно безобидно. Мои страхи и домыслы, обгоняя и толкая друг друга, уносятся прочь. Впереди у меня целая неделя, и за это время можно успеть совершить кругосветку, а не только отыскать сахар для Магистра. Мне совершенно некуда торопиться, я впервые могу побыть наедине с собой и отдохнуть. Я ощущаю это всей кожей, всем нутром, и с предвкушением улыбаюсь. Любуюсь улочкой, убегающей вдаль, и одновременно созерцаю непривычное спокойствие, внезапно возникшее внутри меня.

Приятные, непривычные ощущения окутывают, словно плотное облако ваты, и я с удовольствием погружаюсь в них, и чуть ли не впервые за жизнь отпускаю надоевший тотальный самоконтроль.

Да, надо признать, этот мир встречает меня вполне приветливо.

Отец рассказывал мне правила и основы, но честно сказать, я почти его не слушал. Почему-то хочется самостоятельно во всем разобраться.

Я решаю по-настоящему окунуться в здешнюю жизнь, и для начала планирую самые бытовые действия, вроде посещения ресторана, поездки в транспорте или прогулки в сквере. Все эти вещи для местных жителей привычны и сами собой разумеются, а для меня – нечто новое, неизведанное и потому волнующее.

Жаркий летний полдень. Солнце – только одно, но зато огромное и жаркое, висит прямо над головой и будто бы обнимает весь город, весь мир, и меня вместе с ним. Двигаюсь по улице, улыбаясь своим мыслям, слушаю лёгкое ворчание гравия под своими ботинками, подставляю лицо тёплому летнему ветру.

Замираю, увидев маленькое пушистое существо – кошку. Она дремлет, растянувшись на солнечном пятне, и явственно наслаждается жизнью. Красивое всё-таки существо. Особенное. Мама очень хотела себе кошку, и сожалела, что смогла захватить с Земли только собаку Ирму, да и то, её тогда ругали за «перегруз», так как в те времена телепортация не была освоена в столь хорошем качестве, как сейчас.

Делаю к кошке пару шагов, опускаюсь на корточки и касаюсь горячей шерсти. И понимаю, почему мама не завела вместо настоящей кошки сонёнка. Кошка более… настоящая что ли. От неё пахнет солнцем и молоком. Она живая, правильная в своём лёгком несовершенстве. Она буквально транслирует странную энергию единения с миром, что восхищает меня и даже заставляет немного завидовать. Кошка смотрит на меня своими слегка прищуренными зелёными глазами, затем медленно и лениво потягивается, и я заискивающе ей улыбаюсь.

Мне совсем не страшно, я не жду случайных укусов, не боюсь токсоплазмоза, блох, глистов или подобной дряни, о которой меня предупреждал проректор, помешанный на микробиологии. Той же самой рукой, которой гладил животное, ерошу свои волосы. Почему-то я очень легко отбрасываю «условности». Видимо, так на мне сказывается смена обстановки. Мне хочется жить нормальной жизнью и прекратить сдерживать себя, тем более по таким пустякам. Я решаю провести эти дни в удовольствие, и делать всё, что захочу. Неужели я не заслужил этого, за все те годы беспросветной тоски и любования этой тоской?

Остаётся только радоваться тому, что я психанул, сорвался и устроил ту драку. Если бы не тот случай – я так и жил бы в покое и стагнации, так и варился бы в мерзком однообразном бульоне, и даже не мечтал вдохнуть свежести и свободы, которая окружает меня в данный момент.

Оглядываюсь вокруг, примечаю вдалеке крохотный ресторанчик, и уверенным шагом направляюсь туда.

Там я получаю горький дымящийся напиток, а в довесок к нему – пару маленьких пакетиков с неким сыпучим материалом.

«Сахар» – читает в моём ухе лингводекодер. Сердце радостно трепыхается. Ну и ну! Это ведь именно то, зачем я сюда явился! Впервые классическое и привычное невезение покинуло мою скромную персону, уступив место невероятной, практически сказочной удаче. Не веря сам себе, вновь и вновь читаю название на упаковке. Сахар. Сахар. Сахар.

Значит, в этом мире искомый ингредиент настолько доступен, что его раздают всем желающим!

Понаблюдав за поведением других посетителей ресторана, я замечаю, что в обмен на напитки и еду принято отдавать некие прямоугольные бумажки. У меня таких бумажек нет. Да, отец упоминал, что в этом мире своя собственная платёжная система, но, собираясь в «командировку», я начисто забыл об этом, и прихватил только платёжные средства своего мира, блестящие камушки – аммониты. Сообразив, что поторопился с выводом о проклюнувшемся у меня везении, я задумываюсь, как бы сбежать из ресторана, не заплатив.

Но тут рядом со мной приседает растрёпанный русоволосый парень с бутылкой в руках.

Вяло поинтересовавшись, не имею ли я ничего против его компании, он от щедрот своих плещет жидкость из своей бутылки – прямо в мою чашку с остатками кофе. Ну, кто знает, может у них, землян, так принято? Я вспоминаю, что собирался ни в чем себе не отказывать. Послушно делаю глоток и морщусь. Какая-то горькая, и в то же время приторная муть, отдающая ароматом острых орешков и водорослями.

Незнакомый напиток практически моментально что-то выключает в моих мозгах, непривычных к воздействию стимуляторов.

Я снова тороплюсь с выводами: удача и впрямь в буквальном смысле садится мне на голову. Мой новый знакомый, а зовут его Олег, оказывается интересным и приятным собеседником, человеком без комплексов и без снобизма. Общаемся мы так, будто знакомы уже несколько лет. И это несмотря на то, что родились и выросли в совершенно разных мирах!

Сообщив мне, что моё имя слишком сложное для Земли и совершенно мне не подходит, Олег предлагает называть меня Игорем, и неожиданно сия идея кажется мне гениальной. Игорь – совершенно новый человек, везучий, спокойный, уверенный… А неудачник и тихушник Ингрис будто остался в своём мире навсегда.

Его имя тоже непривычно звучит, я и так и эдак примериваюсь, пытаясь переиначить его на свой манер. Но долгое время ничего не получается. Я лишь зря скриплю мозгами и делаю всё новые и новые глоточки из своей чашки. А потом это ужасное пойло всё-таки действует, и новое имя, словно птичка, вдруг вылетает изо рта, родившись само, без участия моей фантазии. Оно ласковое и в то же время озорное.

Лео.

Мой собеседник смёётся, говорит, что так его ещё никто не обзывал, но кажется, ничего против не имеет.

…К вечеру мы с Олегом уже лучшие друзья. Он спокойно расплачивается с официантом за нас обоих (а мы успели не только допить бутылку, но и слопать ещё кучу разномастных продуктов), и мы отправляемся на прогулку по городу.

Последняя моя здравая мысль состоит в том, что нужно принять выданную Магистрами таблетку для улучшения пищеварения – всё же я употреблял совершенно незнакомую еду, и совсем не хочу заработать диарею или что-нибудь в этом духе.

..Просыпаюсь я в гостинице, в номере Олега и в его постели, со слегка кружащейся головой. Таблетки, может, и подействовали, но явно не идеально.

Мы валяемся прямо в одежде, по разные стороны кровати. Между нами – смятое одеяло и две подушки. К счастью, это огромная кровать.

Он тоже проснулся, и теперь шуршит, потягивается, зевает и похрустывает суставами пальцев. Я не чувствую потребности немедленно показать воспитание и исполнить правила этикета, поздоровавшись и начав беседу. С ним почему-то очень легко молчать, и, кажется, вовсе не требуется вымучивать слова. Всем понятно, что слова эти – лишние. Никакой неловкости и недопонимания нет и в помине.

Перед глазами картинка немного мутная, голова едва заметно кружится, но, несмотря на это, мне так хорошо, так спокойно, что хочется просто улыбаться и созерцать. Что я с удовольствием и проделываю.

Любой гражданин нашего мира может записаться на приём к Магистру, и изложить ему свой план, задумку или даже просто мечту. Магистр разберёт возможные последствия для самого просящего и других людей, убедится в разумности и полезности, прикинет возможные последствия… И в случае положительного прогноза – займётся воплощением. Увы, у Магистров и без нас забот хватает, и потому существует целая куча ограничений. На приём может попасть только человек, достигший возраста сознательности. Электронная очередь движется долго – иногда более полугода. К тому же, просьб может быть не более десяти за жизнь, так что следует хорошо подумать над формулировкой и необходимостью… Но, несмотря на все условия, для меня пока недостижимые, я иногда мечтал. Мечтал о том, как явлюсь к Магистру и выскажу то самое желание, которое не покидало меня на протяжении всей моей сознательной жизни, забивало собой мою голову, каждый день и час стояло у меня перед глазами.

Стать нормальным.

Но сейчас… Сейчас это желание не то что бы исполняется, нет… Оно просто уходит в сторону, перестаёт быть важным, теряется в тени. Я продолжаю быть ненормальным, неправильным, не таким, как все. Но это меня почему-то не волнует. Впервые за всё время мне нравится быть собой.

Я наслаждаюсь этим чувством, не забивая себе голову страхами внезапно всё потерять. Не думаю о причинах внезапного улучшения.

Но догадка приходит сама. Я чувствую магию. Магию.

Когда Магистр на Диске занят сильным колдовством, от него исходит странное тёплое ощущение. Светлый импульс. Ощущение силы, воли, красоты, созидания. Всем нравится чувствовать это. Несмотря на то, что мой отец – один из самых сильных и прославленных Магистров, стоящих у самых истоков обустройства Диска, мне никогда не доводилось в полной мере насладиться такими вещами. При мне он колдовал лишь по мелочи, для обустройства дома, или для починки каких-то вещей. Но даже тогда, пусть на миг, на душе становилось спокойно и приятно.

Гляжу на Олега повнимательнее, и вдруг соображаю: он не так прост, как показалось на первый взгляд. Да, от него определенно разит магической силой. Для Земли, на которой не существует магии вовсе, это, как минимум, странно.

Прикусываю губу, не зная, какое из нахлынувших чувств выбрать. Мне и горько, и хорошо. Мне вроде и повезло, и не очень.

– Кто ты? – спрашиваю, наконец, приподнимаясь на локте и вглядываясь в его симпатичное полусонное лицо.

– Лео, – отвечает он, и обаятельно ухмыляется.

Услышав, что мне необходим сахар для отчёта проректору, Олег громко смеётся и обещает, что купит мне хоть десять кило. Мой рассказ о Диске и правилах жизни на нём он слушает с неоскудевающим интересом, не забывая вставлять забавные ремарки или понимающе хмыкать.

Впервые за свою жизнь я говорю так долго без перерыва. Самое приятное, что я не просто говорю, но и чувствую, что мою речь ждут. Ждут, и хотят продолжения. Может быть, именно поэтому, мне удаётся очень легко и без усилий вывалить огромную кучу сведений, при этом не заикаться, не путаться и даже вполне удачно структурировать рассказ.

Проректор, конечно, и подумать не мог, что мне хватит глупости признаваться местным жителям, что я из другого мира. Он даже забыл вписать это правило в список тех вещей, которые я тут не должен делать. Но мне мои действия глупыми вовсе не кажутся. Наоборот, сейчас я чувствую сильнейшую потребность рассказать Олегу всю правду, как она есть.

Потом, я, прокашлявшись и напившись сока, замолкаю. Наступает очередь Олега говорить. И надеюсь, что он будет со мной столь же откровенен.

Рассказ оказывается куда более коротким.

Никакой магии в нём нет. По сути, он совершенно обычный парень. Но, надо признать, судьба дала ему неплохой старт при рождении, в виде обеспеченных родителей, хорошей генетики и повышенного везения. Но, несмотря на вышеупомянутое везение, он недавно расстался с девушкой, которую очень любил и с которой прожил вместе целых пять лет.

Промаявшись в одиночестве полгода, он совсем расклеился и решил сменить обстановку и улететь на другой край земли. С деньгами у него проблем не было, и потому нужно было лишь оформить отпуск и купить билет, что он и сделал.

И улетел из родного огромного и серого города, сюда, в этот маленький и солнечный городок, на юге Италии. Один, в расстроенных чувствах.

В этом самом отпуске мы с ним и встретились.

Мне ужасно нравится смотреть на Олега.

Солнечный луч пробирается сквозь полупрозрачную штору и высвечивает прядку его волос, и она мгновенно приобретает золотистый цвет, блестит, почти искрится. Я жмурюсь от удовольствия.

Он отбрасывает со лба эту самую прядку. Жест этот почему-то кажется знакомым, родным, виденным множество раз. Глаза у него тоже светлые, голубовато-серые, смеющиеся. И под его взглядом мне удивительно приятно находиться, я даже не стесняюсь пристального внимания, обращённого в мою сторону.

Я любуюсь на волосы, руки, отмечаю на его лице каждую родинку, каждую морщинку, мысленно касаюсь пальцами красивых полных губ, и снова и снова ловлю сладостное чувство дежавю – так, словно все эти годы до нашей встречи я каждую ночь видел его во сне.

У него красивые руки, с длинными и крепкими пальцами. Вырез футболки открывает трогательные ключичные ямки. У него заразительный смех и красивая, немного бесшабашная улыбка.

От Олега исходит странная, искрящаяся, светлая энергия. И она анестезирует все мои душевные раны, заполняет собой тело, зажигает внутри огонь и освещает собой изнутри.

Если это не его магия, то что? Обаяние? Харизма? Или…

Сердце – будто огромный котёл с вареньем, нагревается, бурлит, булькает. Из-под крышки течёт горячая, сладкая пена.

Внутри меня всё звенит и вибрирует. Натягивается, словно канат между двумя балконами.

– На Диске считают, что меня наказали. Пока гощу на Земле, я пропущу несколько дней каникул, – сообщаю ему. – Пропущу праздник урожая, концерт, вечеринку, и Крот знает, что ещё.

Он подвигается ко мне, дружески похлопывает по руке:

– Да чёрт с ним, с праздником. Мы и здесь повеселимся, так, как им и не снилось.

Это обещание будоражит меня. Радость и благодарность переполняет сердце.

Я хочу остаться здесь. Хочу остаться с ним.

Да, не попаду на праздник, не поучаствую в представлении, не буду присутствовать на ярмарке и не попробую специальных редких угощений. Но совсем не сожалею. Я испытаю что-то более интересное и уж точно куда более индивидуальное.

Чудесное. Невероятное.

– Спасибо, – мне так великолепно, круто, волшебно, что я пищу от переполняющих эмоции, и даже шутливо кусаю его за плечо.

Сердце моё поёт и плавится.

***

У нас на Диске не принято целоваться.

И тому есть несколько причин, как глупых, так и не очень.

Магия, царящая на Диске, вылечила рак третьей стадии у моего отца, зарастила мою сломанную руку за считанные дни, помогла провести множество сложных операций для нуждающихся в них людей, в том числе и по замене позвоночных дисков. Но при этом всём она совершенно бессильна против насморка, психических и венерических заболеваний. Такие вот неожиданные исключения.

Воздушно-капельным путём вирусы почти не передаются: в магическом воздухе они всё же успевают потерять свою силу. А вот при непосредственном обмене слюной – передаются запросто.

Поэтому обыватели идут по пути наименьшего сопротивления, и попросту стараются исключать близкие контакты, чтобы не тревожить иммунитет, избалованный отсутствием болезней, не обмениваться микробами и не искушать судьбу.

Нужно отметить, что колонизация Диска была начата каких-то двадцать лет назад, и поэтому привычка не была закреплена на генетическом уровне. Многие взрослые всё же сдавались, забывали об ответственности и предавались этому странному и бессмысленному занятию. Но они хотя бы старались скрывать это от своих детей и воспитывать их правильно. А вот мои родители не боялись демонстрировать свои чувства, обнимались и даже целовались, и я пару раз видел это. Удивлялся, кривился и горячо обещал себе, что сам такими глупостями заниматься никогда не буду.

В подростковом возрасте никто не стремился начать со мной отношения, поэтому не было соблазна нарушить это детское обещание. Конечно, я мечтал о любви, испытывал возбуждение, желал разрядки, иногда не понимая толком, что происходит – а никакой информации по этому поводу не предоставлялось аж до самого шестнадцатилетия. Но в очередной день рождения мне пришла посылка, содержащая в себе книгу об отношениях, и даже несколько секс-игрушек. Книга гласила, что не стоит идти на тесный физический контакт с партнёром, пусть даже и с «защитой». Зато предлагалось расслабиться и получить физическое удовольствие наедине с собой, с помощью вышеупомянутых секс-игрушек.

Так вот, возвращаясь к поцелуям.

Свою нежность можно выразить другими действиями: поглаживанием по плечам и спине, ласковыми словами, да и просто проявленной заботой.

Казалось бы, в подобной атмосфере я должен был вырасти без желания совать свой язык в чей-то слюнявый рот, полный микробов.

Но сейчас я просто цепенею от нахлынувшего желания. Губы ноют так сильно, словно я прижался ими к промёрзшей насквозь железяке. Мне так хочется поцелуя, что мне безразличны возможные вирусы, и правила, и гигиена. Даже если Олег обедает только мухами, даже если не чистит зубы с самого рождения, даже если сожрал головку чеснока без закуски.

По телу медленно растекается звенящая, дурманящая нега, мне хочется осторожно опустить голову на его плечо, вдохнуть пряный запах кожи, прикоснуться к стройному, подтянутому телу.

Сжимаю губы, тру их тыльной стороной ладони, но зуд не пропадает. Мысли в голове танцуют и прыгают, как зёрна кукурузы на горячей сковородке.

Такого со мной никогда раньше не бывало.

Голова кружится, язык ворочается во рту с таким трудом, будто набит соломой. Ладони мои намокают и мелко дрожат. Член, болезненно напряжённый, упирается в резинку трусов. Всё это настолько мучительно, ошеломительно, странно, что я полностью теряю ориентацию в пространстве, и должно быть, выгляжу крайне беспомощным и жалким.

Покой покидает меня, вылетев в окно, с такой невероятной скоростью, словно спешит на спасение мира.

Я валяюсь на кровати рядом с Олегом, чувствуя его тёплый бок совсем рядом, и чуть было не стону в голос, в безуспешных поисках возможности половчее вывернуться, отодвинуться. Но самое странное, самое страшное, самое невероятное в том… В том, что мне не хочется отодвигаться. Напротив, хочется прижать его к себе сильнее, прикоснуться губами к его губам, обвить руками, ногами, притиснуть, сгрести, вжать в своё тело. До хруста, до боли, до мурашек, до гулких и полузадушенных стонов.

Мучения обрываются, так как Олег сам отодвигается от меня, потянувшись за соком. Меня обдаёт холодом пустоты, но холод не помогает вразумить обезумевшую голову.

Чувства так теснятся в груди, что я почти захлёбываюсь ими и начинаю кашлять в кулак. Олег поворачивается, подвигается ко мне, помогает сесть, и, продолжая придерживать, протягивает наполненный стакан.

Полностью игнорирую этот жест, замираю, словно статуя, и зачарованно смотрю на его губы. Он сдувает чёлку, упавшую на глаза, и облизывается. Без всякой задней или передней мысли, разумеется.

Я не могу сопротивляться: неведомая сила тянет меня вперёд. Я скольжу щекой по его щеке – она сухая, тёплая, немного колючая.

Меня слегка потряхивает. Олег, должно быть, считает, что я подавился, и заботливо похлопывает меня по спине одной рукой, а другую, со стаканом, отставляет в сторону. Он так сосредотачивается на этом немудрёном действии, что я, пользуясь случаем, прижимаюсь к нему крепче, обнимаю за талию и, чуть приподняв голову, будто бы случайно, скольжу губами по его виску.

Проходит несколько секунд, он слегка отстраняется и глядит на меня, с ухмылкой и одновременно с лёгким недоумением.

– Се…йчас, я тол-лько… – теряя буквы и путаясь в словах, произношу я, поднимаюсь на подгибающиеся, непослушные ноги, и направляюсь в сторону туалета.

Меня шатает, и я даже не могу вписаться в дверной проём с первой попытки.

В голове бьётся стайка самых разных панических мыслей, но все они не могут прогнать то напряжение, которое возникло внизу живота. Более того, эти мысли становятся всё страннее, всё непристойнее, они разжигают кровь, и она нагревается, почти закипает прямо в моих жилах.

Войдя в комнатку, я торопливо открываю кран с водой, на секунду отвлекаюсь на шум воды. Стоило бы умыться, освежить голову и мысли. Но вместо этого я расстёгиваю штаны, сжимаю в ладони пульсирующий член и не могу сдержать изумленного и полного возбуждения вздоха.

Да, я иногда делал такое и ранее, чтобы расслабиться, прийти в себя, побыстрее заснуть. Иногда – после всяких грязных фантазий… Но никогда вот так, в чужом месте, при чьём-то присутствии за стеной, при таком вот состоянии ума и тела.

И никогда ещё ощущения не были столь острыми и всепоглощающими.

– Я сошёл с ума, сошёл с ума, сошёл с ума, сошёлсума, сшлсм, – едва слышным шёпотом повторяю я, сжимая и поглаживая член, который уже почти разрывается от вожделения.

Смочив в слюне собственные пальцы, я сжимаю ими головку, и фантазия моментально подбрасывает яркий, невероятно чёткий образ, как к ней прикасаются не мои, а его руки. Как я, теряя контроль, двигаюсь бёдрами ему навстречу.

И это великолепно. Невероятно. Потрясающе.

Не сдержавшись, я облокачиваюсь однойрукой на стенку, и принимаюсь с силой и даже яростью сжимать член, и убыстряя темп, двигаю рукой.

Да, вот так… Ещё. Ах, да-а.

Ещё пару раз судорожно дёрнувшись, подаюсь вперёд, упираюсь в стену головой, снова стону сквозь стиснутые зубы, и кончаю.

Наслаждение сладостное, яркое, почти болезненное, стискивает тело так, что несколько секунд я не могу вдохнуть и двинуться, лишь стою, наблюдая перед закрытыми глазами танцующие разноцветные звёзды… и его лицо.

Из ванной я выползаю с видом виноватым и беспомощным.

Хорошо, конечно, что додумался открыть кран с водой, чтобы заглушить своё извращённое поведение, пыхтение, и страшно сказать, поскуливания.

Наверное, Олег решит, что у меня какие-то проблемы с туалетом.

Или… ничего не решит.

Потому что в комнате его нет.