Читать книгу Ноилениум - Мария Шкурцман - Страница 2

Лицо в тумане.

Мелкий дождь моросил с утра, раздражая и без того угрюмых прохожих, мягко и часто ложился на шляпы и зонты, глянцевал графитовый асфальт. Саше казалось, что кто-то достал невидимую палитру с одними лишь оттенками серого колера и раскрасил широкой кистью всё вокруг. Порывы ветра сердито подгоняли, развевая полы его плаща, торопили домой в уютное тепло электрочайника, дивана и телевизора.

«Какой бесконечный день», – размышлял он, расплачиваясь в ларьке за печенье «Шахматы» и пачку сигарет.

– Молодой человек, сдачу заберите… Ходют, как лунатики, потом под поезда попадают, а человеку невиноватому в тюрьму садися. О чём только думают? – луноподобная торговка излучала крайнее презрение к человеку, способному забыть сдачу.

«Приду, посмотрю прогноз погоды на завтра. Когда этот дождь закончится? Кофейка глотну, а потом позвоню Максу. Ещё неделю назад обещал электронику в машине глянуть… Главное, не забыть позвонить».

Внезапно поток мыслей прервало странное ощущение. Последний раз с ним происходило нечто подобное в далёком детстве. Саше чудилось, будто он – ничто, пустота. Кто-то безликий, без имени, без дома, без друзей. Растворяется в окружающей серой массе, теряя последнюю частичку своего «Я», забывая всё что относится к нему, Александру Степановичу Чернецову и плывет инертной массой в бесконечном потоке чужих лиц и мыслей.

Тут его блуждающий взгляд задержался на женщине. Ничем не приметная, в чёрной кожаной куртке, она стояла в двадцати-двадцати пяти метрах от Саши и буравила его своими бесцветными глазами. Что-то отличало незнакомку от остальных прохожих. Саша не сразу заметил, что она была без зонта, без головного убора и по её седой чёлке, спадающей почти на самые глаза, бежали тонкие ручейки воды. Они стекали по щекам, падали на одежду, на асфальт. Или это были слёзы? Столько слёз вокруг в этом моросящем дожде, так похожем на туман…

В какой-то момент её лицо показалось до боли знакомым, но очень далёким, будто выплывшим из прошлой жизни. Саша тряхнул головой, пытаясь прогнать невесть откуда подступившую тошноту и когда это удалось, заспешил домой, оглянувшись лишь у подъезда туда, где стояла странная женщина. Она исчезла в пелене дождя бесследно, словно её никогда не существовало. Взгляд Саши остановился на граффити, изображённом на облупившейся стене у которой стояла незнакомка. Чёрный символ в виде меча, окруженного спиралью казался зловещим знаком. Никогда прежде Чернецов такого не видел, и толкования его не знал.

Дома он устало плюхнулся на диван. Когда блаженное тепло от кофе растеклось по венам и озноб перестал выбивать мелкую дрожь в теле, ткнул в кнопку пульта управления телевизором.

– В Петербурге в ближайшие сутки ожидаются проливные дожди и шквалистый ветер. Температура воздуха в дневные часы составит девять – одиннадцать градусов тепла, ночью пять – семь также со знаком плюс. Влажность воздуха девяносто два процента… – монотонно вещала рослая блондинка – метеоролог.

Прогноз погоды сменился каким-то боевиком, название которого Саша не запомнил, впрочем, как и его содержание. Раздражённо переключая каналы он остановился, лишь когда слух резануло название его улицы в криминальной сводке. Телеведущий заметно торопился рассказать о случившемся:

– Около двух часов назад на улице Темирязева из проезжающего джипа автоматной очередью была расстреляна пожилая женщина. Оперативная группа работает на месте преступления. Следствие убедительно просит граждан, имеющих любые сведения о данном происшествии, местонахождении преступника или личности убитой, сообщить в ближайшее отделение милиции или по телефонам, которые вы видите сейчас на экранах ваших телевизоров. Все подробности и обстоятельства преступления у нашего корреспондента, Виталия Ложкина, э-э, простите. Вилкина. Виталий?

На экране появился Виталий Вилкин и затараторил также на одном дыхании:

– Совершенно верно, Игорь. Неизвестные, проезжая по Тимирязева в джипе марки «Ланд Крузер» чёрного цвета, расстреляли женщину и скрылись с места преступления. Номер автомобиля был испачкан грязью и разглядеть его немногочисленным свидетелям не удалось. Мотивы жестокого убийства и личность жертвы, пока не установлены. При женщине не было обнаружено никаких документов. В городе объявлен план «Перехват». А сейчас своими наблюдениями со съёмочной группой нашего канала делится продавец продуктового ларька по улице Тимирязева, Романчук Светлана Викторовна, которая стала невольным свидетелем зверского и бессмысленного преступления!

На экране показалось круглое лицо продавщицы, которая давеча отчитывала Сашу за забытую сдачу. Тётка взахлёб рассказывала подробности, явно потрясенная увиденным и внезапной важностью собственной персоны:

– Ну, значит, вот что… С утра же ж моросило и моросило севодни. Люди по делам торопятся, а эта, ну женщина значит, придёт вон туда, под кафешку «У Пельменя» и стоит. Постоит-постоит и уходит. Потом опять возвращается. Вроде ждала кого. А последний раз как исчезла, так почти сразу же и вернулась обратно. Минут через пять где-то. Тут этот джип и показался. Улица считай, пустая была. Я хорошо видала. Джип блестит под дождём, а номера замызганы. Нарочно, видать. Медленно к ней так подъехал. Она и бежать не собиралась, окаянная, только глядела во все глаза. А потом бах-бах и всё. Нет тётки. Будто только и ждала, чтоб из автомата расстреляли, – выдохнула тётка и полезла в карман за «Валидолом». Немного успокоившись она продолжила. – Лежала убиенная в той же ж луже, что и стояла весь день, только теперь лужа от крови красная стала от ейной. Вот до чего народ довели! – закончила мысль Светлана Викторовна. Тут к журналисту и ларёчнице подошел молодой оперативник и закрыл рукой камеру.

Сашу поразила прозвучавшая новость. В своей памяти он вновь встретился со взглядом седой женщины. Она смотрела на него так, будто знала его. Да и что греха таить, её лицо тоже показалось странно знакомым. Чернецов долго испытывал на прочность свою память, но проиграв эту битву с самим собой, незаметно уснул.

Саше снилась бабушка. Её не стало более десяти лет назад. Горечь утраты первые годы была особенно острой. Но время если не лечит, то размывает границы боли, притупляя её. Так произошло и с Сашей. И вот сейчас она снова ему приснилась.

Бабушка Рита, Маргарита Вульфовна как её звали во дворе, вложила в любимого внука почти все свои знания о жизни, коих имелся солидный багаж. Однако она до самых своих преклонных лет оставалась загадкой для Саши. Была в ней та недосказанность и харизма, которую детское сердце чувствует особенно явно. Некоторые тянулись к ней из-за этой необычной черты, но большинство – опасались. И лишь в последние дни, когда Маргарита совершенно слегла, ей болезненно захотелось о чем-то откровенно поговорить с Сашей.

– Санька, – шептала она кашляя, сбиваясь и долго подбирая слова, – ты мой единственный наследник. Квартира моя твоей будет. Это ты и так знаешь. Делай с ней, что захочешь. И дача в Лисьем Хвосту, дача тоже – твоя. Вот о ней…

– Бабушка, мне ничего не нужно. Постарайся поправиться. Я прошу тебя.

– Александер, не перебивай. Слушай меня внимательно… О чём я говорила сейчас? Не помню… Саша, что я хотела тебе сказать?

Саша глотал слёзы, но бабушка уже не видела этого. Она спала.

– Саш, как она? Что-то нужно? – шёпотом спросила, высунувшись в приоткрывшуюся дверь Розочка, кажется троюродная бабушкина племянница или что-то вроде того. Саша плохо помнил её. Она осталась сиротой ещё в младенчестве. Маргарита Вульфовна всегда помогала девчушке и теперь Роза ухаживала за ней из чувства благодарности. Саша не вникал в их отношения тогда и фактически не общался с ней. Совершенно бесцветная ничем неприметная Роза, была серой, как ушедший день. Ушедший день… Внезапно мозг пронзила дикая догадка: Роза! Это она стояла сегодня под дождём и смотрела на него так пронзительно. Но как же она состарилась! Роза стала похожа на увядший цветок, распространяющий затхлый запах.

Голова во сне звенела, пока Саша не понял что звонит телефон и с трудом нащупывая грань между сном и реальностью, снял трубку:

– Алло! Слушаю!

– Шурик?! Здорово!

– Макс?!

– А кого ты ждал? Фею шёлковых ночей? Я чё, тебя разбудил?

– Ага. Вздремнулось что-то. Погода, наверное.

– Ну, давай, продирай зенки и приезжай. Электронику у твоей милой гляну, если не ревнуешь, – Макс весело расхохотался.

– Да ну тебя. Слушай, давай завтра, а?

– Не, Сань, завтра никак. Завтра с налоговиками бы разобраться, а то век свободы не видать. Ты же сам на сегодня просил… И потом, дела у меня. Давай, не ленись, подгребай. Расскажу тебе кое-что интересное. Я такую плюху снял – обалдеешь.

– Макс, ты хоть половину своих плюх в лицо помнишь?

– Шурик, не брюзжи. Какие наши годы? Эту – точно не забуду. Про таких песни поют. По телефону ничего не скажу, но подвязки у тётки – мама не горюй. Если у нас с ней и дальше будет также офигенно, то моему автосервису никакая налоговая будет не указ, – и Макс радостно хрюкнул.

– Макс, я это уже слышал или память скверно шутит со мной? Когда ты в прошлый раз завел шашни с генеральской дочкой, этой, как её…

– С Маленковой, что ль?

– Ну да, с Маленковой. Так вот не она ли тебе обещала отмазку от налоговой на долгие года? И не её ли брутальный папенька чуть не потопил твой автосервис с тобой вместе в глубокой речке под названием «Дерьмо»?

– Эх, Саня… Злопамятный ты… Малолетняя потаскушка – прошлогодний снег. Моя нынешняя гёрла – не сопливая девка, а крутая тётя с большими бабками. Всё. Больше ничего не скажу. Приезжай, – отрезал Макс и в трубке раздались частые гудки.

Лучший друг Саши Максим Капралов был парнем видным. Из данного обстоятельства без особого стеснения он выжимал колоссальную выгоду. Например, несколько лет Макс получил небольшое наследство от одной из своих пассий весьма элегантного возраста и к изумлению Чернецова не потратил эти деньги на гулянки с девочками, новую тачку или шмотки, а открыл небольшой автосервис. «Надо думать о завтрашнем дне. Стареем, Саня», – объяснил он тогда, чем ещё больше обескуражил приятеля. Таким был Макс. Непредсказуемым…