Читать книгу Дом мечтателей - Мария Сурьянинова - Страница 15

Однажды утром в клинику позвонил Альберт Бенедиктович. Его очень интересовали дела сына.

– Понимаешь, – начал он рассказывать Надежде Константиновне, – я волнуюсь за него. Он со мной практически не разговаривает, я не знаю, что творится в его жизни, а тем более в голове.

Надежда Константиновна постаралась успокоить взволнованного отца.

– Со своей стороны я могу сказать, что Кеша внимательный и чуткий мальчик. Иногда он бывает чересчур восприимчив к рабочим вопросам, но с опытом это все притупляется. Он ответственно выполняет свою работу, у него нет излишней брезгливости к людям, и он с легкостью располагает к себе пациентов.

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Знаешь, в детстве Кеша был очень закрытым и впечатлительным ребенком, все принимал близко к сердцу и остро реагировал на любое вмешательство в его личное пространство. Я переживаю: что, если такая работа способна только усугубить его эмоциональное состояние? Может, я погорячился, подтолкнув сына к работе в клинике? А если он только внешне спокоен?

Надежда Константиновна поспешила заверить Альберта Бенедиктовича, что психика его сына способна не только отлично справляться с подобными рабочими моментами, но и проявлять профессиональную устойчивость и здравомыслие.

Успокоила эта новость Альберта Бенедиктовича или только больше встревожила – неизвестно, но в дела Кеши он старался больше не лезть.

***

В воздухе уже чувствовалось наступление весны. По тротуарам наперегонки с прохожими бежали первые ручейки. С крыш домов радостно захлопала капель, и по всему городу рассыпались желтые пятна первых весенних цветов. Никогда не встретишь на своем пути так много мимоз, как в самом начале марта. Их продают на каждом углу.

Лишь к ночи по-прежнему крепчал мороз и из последних сил цеплялся за обледенелые ветки деревьев, провода и носы прохожих. В одну из таких ночей луна выдалась особенно яркой. Она медленно ползла по небу, тем же маршрутом, что и тысячу лет назад. Сложно даже представить, сколько всего она видела. Но очевидно, что в тот самый момент, когда в одном из окон домов на улице Пролетарской посреди ночи загорелся свет, она была совсем рядом. И если бы луна могла говорить, она бы рассказала, как в тусклом свете прикроватной лампы увидела мужчину. Он судорожно открывал ящики тумбочек, перебирал их содержимое и, не находя того, что ищет, бросал все на пол. От тумбочек он двинулся к письменному столу. Папки с документами, тетради и журналы с шелестом летели на пол. «Где же…? Где же ты?» – повторял мужчина. Он кинулся к высокому шкафу, распахнул его верхние створки и, стоя на носочках, откидывал книги, магнитофонные кассеты, коллекции значков, теннисный мяч, пока ему на голову не посыпались фотографии. Они лежали на самом верху, вложенные отдельной стопкой в альбом. «Черт! Где же ты?» – выругался мужчина. Он сел на пол, потер ладонью вспотевший лоб и встретился взглядом с маленьким мальчиком, смотревшим на него со старой черно-белой фотографии. Мальчик сидел за столом, перед ним стоял торт с семью свечами. На голове его был колпак, который особенно нелепо сочетался с грустным выражением лица и отрешенным взглядом ребенка. «Да, дружище. Я понимаю, мало веселого в празднике, когда ты отмечаешь его один, – заговорил мужчина. – Я вот, пожалуй, тоже не стану никого приглашать. Нет, ты не подумай, у меня есть друзья, и работа есть, и даже девчонки, которые с удовольствием приняли бы мое приглашение. Я бы смог сделать отличный праздник, но не буду. Просто потому, что не хочу. Думаю, ты бы меня понял».

Мужчина встал, поставил на тумбочку фотографию и завалился на кровать. В окружении громоздкой мебели и разбросанного хлама он лежал, словно в старом сундуке, в котором так и не нашел, что искал.