Читать книгу Легенды Отрезанного Простора - Мария Токарева - Страница 6

– Я стал… стал… Кем я стал? – кричал Адхи, заламывая руки. Не его руки. Не его глаза плакали горючими слезами. Не его пальцы без когтей цапали грунт. Только кафтан остался прежним, только рубашка, бережно залатанная матерью, все еще напоминала о собственном теле. Утраченном теле.

– Ну-ка, ну-ка… Похоже, эльфом. Точнее, эльфом-мэйвом, – придирчиво рассмотрел с разных сторон Аобран.

– Никогда таких не видел. Ладно бы эльфы мира Сомбр. Но мэйв! Говорят, они обитают на парящих островах мира Таэвас, – поразился Ледор с любопытством и даже улыбнулся. Адхи с ненавистью оттолкнул его. Конечно, хорошо этому рыжему кудеснику скалиться, он-то остался в своем теле.

Они все обставили так, чтобы глупый мальчишка ничего не понял, не распознал, в чем кроется опасность. А он-то, наивный дурачок, доверился им, понадеялся, что и впрямь научится открывать «проколы». Да лучше бы он остался в деревне. Лучше бы… Хотя как он мог остаться? Все воспоминания теперь свивались единым клубком непонимания и нестерпимой боли.

– Плевать мне, где они обитают! Они недостойны нас, орков! – заревел Адхи, падая на колени. – Я хотел остаться тем, кем меня родила матушка!

– Да не плачь ты. Если придется идти мимо поселений людей, легче скрыться будет, – пытался успокаивать Аобран, но Адхи оттолкнул его и занес кулак, но кудесник ловко уклонился. Видать, хитреца-обманщика многие хотели покрепче приложить и разукрасить синяками притворно добрую физиономию.

– Куда-то за твоим проклятым Хоргом придется идти все равно. А дерешься ты неслабо, как орк, – потирая ушибленное плечо, несколько обиженно отозвался Ледор.

Голоса раздирали разум. Еще недавно все выглядело понятным и простым, еще недавно мир ограничивался легендами шамана Ругона. А теперь Адхи лишился не только брата, но и деревни, и собственного тела, и самого права называться гордым именем «орк». Он стал каким-то мелким и слабым. Пусть в ногах и появилась дополнительная прыть, а в теле легкость, он не думал, что все это дастся такой ценой. Впрочем, Хорг тоже выглядел непривычно в последнюю встречу, будто сквозь его тело проросла гигантская грибница. Хотя бы этого с Адхи не произошло.

– Это безумие! Кто я теперь?! – стенал он, заливаясь слезами. Еще днем он надеялся попасть домой и отправиться на поиски брата вместе с лучшими воинами племени. С ними-то, казалось, можно победить и самого Змея Хаоса. А теперь все разрушилось и распалось, смешалось кружением горьких черепков. Острые глиняные края резали и без того истерзанную душу.

– Пойдем-пойдем, Адхи, так надо. Магия ничего не делает просто так, – пытался утешать Аобран, а Ледор только качал головой:

– Надо было предупредить его.

– Да как? Мы сами не знали, – шикнул Аобран. – Надо найти своих, думаю, они снова собрались недалеко от Разрушенного Моста. Я слышал, недавно все были на ярмарке у князя. Вот и собрались теперь проесть добытое честным трудом. Может, кто-то из наших объяснит, что случилось с Адхи. Полагаю, Офелиса может что-то знать.

– Да, застать бы Офелису.

Ледор облизнул губы и закивал, взволнованно лохматя копну волос. Адхи все еще надеялся врезать по этой смазливой роже, но Аобран бережно обнял за плечи и помог подняться. Адхи продолжал плакать. Он натянул ворот рубахи едва не до глаз, надеясь так скрыть свое неоспоримое уродство, ведь выступающие изо рта клыки считались у орков признаком красоты и мужественности.

«Если это не поможет в спасении Дады, то я убью этих кудесников! Может, они вовсе не пытаются научить меня магии, а обращают в свою веру? В свое неверие, свою мерзость», – думал Адхи, медленно бредя к расцвеченной кибитке, которая вскоре скрылась в «проколе», чтобы вынырнуть на знакомой плесневелой пустоши.

Аобран, неловко сутулясь на облучке, приказал лошадям пошевеливаться. К счастью, на пути им не попалось ни канав, ни прорастающей из-под земли колючей проволоки. Адхи бессильно облокотился спиной о стенку кибитки и укутался в лоскутное одеяло. Хотя бы оно не изменилось. Впрочем, хотелось разорвать его на клочки и разнести кибитку, которую не посчастливилось повстречать после похищения Дады.

Адхи ненавидел себя за слабость, за невозможность прыгнуть через бездну за младшим. Хорг требовал последовать за ним, возможно, прямо в западню, но так бы никто не разделил братьев. И если у Адхи не хватило силы и смелости, то лучше бы его еще на мосту поглотил ядовитый плющ.

– Эй, ты бы закрылся, чтобы плесени не надышаться, – предупредил Ледор. – Будто мало тебе проблем.

– Без тебя разберусь! – зарычал Адхи. Казалось, голос тоже стал другим, более высоким, без упрямых щелкающих интонаций, которыми славились жители Отрезанного Простора.

Адхи оказался чужим самому себе. И в таком виде ему полагалось еще куда-то идти, кого-то спасать. Да он из кибитки не желал показываться, когда странники выехали с пустыря и Ледор радостно заявил:

– Смотри, там весь табор собрался.

– Да, давно такого не было, – улыбнулся Аобран. Адхи же захотелось накрыться пестрым одеялом, чтобы никто не увидел, во что обратился гордый орк.

А над табором взрывались яркие фейерверки, играла трескучая музыка, галдели люди, доносился запах еды. Вот есть, пожалуй, очень хотелось. Привычки орков выживать в любой ситуации никуда не девались, желание восполнить силы доброй едой не улетучилось.

– Выходи-выходи, сейчас будет столько снеди, – знал, чем выманить наружу, Аобран, приглашая Адхи покинуть ненадежное убежище. И нехитрый план сработал.

– О! Да у нас пир! Чем потчевать будете? – довольно смеялся Аобран, шествуя между кибиток, из которых выстроился настоящий городок, готовый наутро унестись прочь в степь и исчезнуть в «проколах». Он разрезал вечерние сумерки мириадами ярких огней, многие из которых висели в воздухе бестелесными светлячками.

Табор искрился и взрывался весельем, повсюду беспечно танцевали и болтали кудесники, показывая друг другу магические фокусы, наполняя чаши вином и беспрестанно смеясь. Адхи ощущал себя совершенно лишним посреди этого веселья.

– Что отмечаем, братья? – интересовался Леодор, приветствуя других кудесников яркими снопами искр.

– Удачное выступление в княжьем граде, – объясняли встреченные «братья». Многие выглядели очень странно. Большинство из них носили длинные балахоны, и не хотелось думать, что скрывается под разноцветной тканью.

Пока спутники шли к центру зыбкого городка, им встретились и кудесники с рогами, и шестирукие, и покрытые разноцветной шерстью. У некоторых вместо ушей торчали плавники, у других – маленькие крылья. Третьи щеголяли четырьмя, а то и шестью глазами.

На их фоне Адхи вскоре распрямился и почти успокоился: в такой компании он точно не выглядел самым странным гостем. Получалось, что Аобран и Ледор скорее выбивались из общего числа загадочных созданий. И уж точно не все из них показывали свои странности широкой публике. Но здесь они не боялись сбросить иллюзии и предстать с истинными лицами.

– О! Офелиса! Как всегда, неотразима! – приветствовал Ледор черноволосую молодую женщину в ярко-оранжевом балахоне и высоком тюрбане. Статная, с прямым носом и крупными губами, она выглядела как королева табора, но скромно сидела у костра и что-то помешивала в котелке.

При этом ложка взбивала бурлящую снедь сама по себе, а женщина только повелительно крутила указательным пальцем. Также без ее участия работали и ножи, нарезающие и раскладывающие на кожаных тарелках куски дымящегося мяса. К тому же вокруг женщины горело несколько костров, на каждом из которых что-то жарилось, варилось или тушилось, а потом само собой раскладывалось по тарелкам на потеху восхищенным кудесникам.

– Что же вы не поехали на выступление в княжий град? Говорят, там была широкая свадьба, а потом Праздник Весны, вот они и звали много кудесников, – посетовала Офелиса. – Но хотя бы сейчас вы вовремя. Я уж думала, беда с вами случилась. Всех дозвалась, а вас не дозвалась.

– Да вот новенького обучали, – сказал Аобран и указал на съежившегося Адхи. – Были у Разлома Барьера, там-то магический зов не слышен.

– Новенького? Так тащите его сюда. Будем угощать. Что-то грустный он у вас, неужто пороли-били? – с интересом пригляделась Офелиса и даже не подумала укорить за убогость.

– Да-да, розгами-розгами, – не очень весело рассмеялся Ледор.

«Хуже! Превращали в неведомую зверушку, какого-то эльфа-мэйва», – угрюмо подумал Адхи, стыдливо отворачиваясь. Ему казалось, что он наверняка стал уродливым, хотя не попалось ни единой лужицы, чтобы увидеть свое лицо.

– Эй, новенький, не робей. Добро пожаловать в наш трактир под открытым небом «Кудесник на склоне». Трактир собирается каждый раз, когда есть что поесть, – рассмеялась Офелиса, приветливо раскидывая руки. На ее жест огонь под всеми котелками приветливо полыхнул, но тут же опустился, послушный воле устроительницы и распорядительницы трактира.

– Сядь, поешь. Тебе надо успокоиться и обо всем поразмыслить. Может, сам поймешь, что не все так страшно, – увещевал Аобран, передавая Адхи жареный окорок и принимая от собратьев поднос с фруктами. Втроем они устроились на пышном ковре с разноцветными подушками недалеко от Офелисы, которая, не двигаясь с места, снабжала изысканными блюдами весь табор.

– Уйдите от меня! Все уйдите! – воскликнул Адхи и угрюмо отсел на край ковра, однако от еды не отказался. Он боялся, что его новые зубы не позволят есть мясо, но они оказались острыми и вполне удобными. Хотя бы голодная смерть не грозила. А все остальное совсем не радовало.

Да уж, поразмыслить. А над чем? О том, как все это произошло? О том, как его постигла новая беда? Он уже сбился со счета, сколько бед в последнее время на него обрушилось. Все это не напоминало испытания духов-из-скорлупы, они-то учили жить по совести и блюсти обычаи Степных Орков. А он будто попал на страшную ярмарку. Но что еще оставалось? Он просто шел за теми, кто обещал хоть какую-то помощь. Но они завели в западню.

Адхи зажмурился, чтобы не расплакаться при всех, и не от боли – от обиды. От горькой досады. Как же так вышло, что не смог вернуться домой? Когда он получил эту гадкую отметку?

Ведь все шло так хорошо, когда Аобран и Ледор все-таки отладили координаты «проколов». Он уже бежал к стойбищу, к маме и отцу. Он уже видел соплеменников. Но все сломалось и пошатнулось, когда Адхи окликнул родителей у юрты шамана. Его голос тогда громко разнесся по деревне. По всему выходило, что хоть кто-то должен был бы услышать его, обернуться или встрепенуться, даже если родители сочли его предателем и намеренно не замечали. Но никто не реагировал. Никак, совсем никак.

Родители все так же печально стояли возле жилища старика Ругона. Все так же сиротливо жались друг к другу, точно боясь потерять последнюю опору.

– Мама? Отец? – повторил тогда Адхи, уже чуть менее радостно, подходя вплотную.

Но родители не поднялись навстречу, не обняли и не принялись бранить. Адхи устроил бы любой исход, он понимал, что не доглядел за братом и пропал среди битвы.

Может быть, его намеренно не замечали, сделав изгоем? Но лучше бы они церемонно обмазали предателя жиром и обсыпали соломой. Тогда бы он понял, что больше нет ему пристанища, нет приюта, и ушел бы в вечные скитания по степи. Но ничего не происходило.

Никто его не замечал, даже шаман Ругон не вздрогнул, когда Адхи помахал около его лица рукой. Старик только церемонно говорил родителям:

– Не погибли ваши сыновья. Вижу я их. Но как будто вдалеке, в тумане. Как будто нет их ни среди живых, ни среди мертвых.

– Да вот он я! Вблизи! – вскричал Адхи, надрывая горло. Но вновь никто не услышал.

– И что же делать? Где искать их? – еще плотнее прижимаясь друг к другу, спросили родители. Мать бессильно скулила, отец скорбно хмурился. Они считали, что за один день потеряли обоих сыновей. Нет, они совсем не пытались объявить старшего изгоем. Но они его просто не видели.

– Мама… Отец… – бессильно шмыгая носом, тихо позвал Адхи. – Я же здесь! Я здесь!

Он попытался дотронуться до руки отца или обнять мать. И тогда осознал: непознаваемая сила отталкивает его, заставляет отпрянуть. Тогда он попытался схватить какую-нибудь вещь, разбить ее или подкинуть в воздух, чтобы так выдать свое присутствие невидимки. Но в пределах стойбища все отторгало пришельца, точно погруженное в незримые прозрачные пузыри, мешающие коснуться предметов. И за такой же завесой оказывались все соплеменники.

– Отец! Мама! – снова закричал он, приникая к незримой преграде, надеясь пробить ее, прорваться, выгрызть в ней прореху. Но ничего не происходило, все так же он топтался на месте и даже не оставлял следов, как в кошмарном сне.

– Вернутся ваши сыновья, верю я. Вижу я. Духи-из-скорлупы проведут их к Белому Дракону. Таков выбор духов, – продолжал утешать Ругон.

– Но как же? Но за что же? – шептала мать, бессильно утыкаясь лбом в плечо мужа.

– Ваш сын, Адхи, всегда по-особенному слушал меня. Не так, как другие дети. Порой мне казалось, ему суждено стать новым шаманом, когда я уйду к духам, – объяснил Ругон, благосклонно касаясь руки матери.

– Ругон, так значит, его забрали духи, чтобы сделать шаманом? – спросил отец.

– Это мне неведомо. Белый Дракон сохранит его, – воздел к небу руки Ругон. – Но они живы. Ждите их возвращения. И надейтесь.

– Старик! Я здесь! – закричал Адхи, но голос сорвался и оставалось только сипеть задушенной мышью. Казалось, весь мир провалился и стерся.

Он не смог вернуться в деревню. Его не изгнали, но он превратился в какое-то другое существо, которое не видел никто из родных. Даже сердце матери не почувствовало его приближения. Его просто стерли из жизни Степных Орков. И тогда Адхи еще не подозревал, что ждет его дальше.

Он до вечера просидел в деревне у юрты родителей, временами приходя к жилищу шамана. Но ни проводник воли духов, ни отец с матерью не услышали ни стонов, ни плача отринутого сына племени.

Адхи встрепенулся, когда понял, что на пустошах его дожидаются кудесники. Наверняка они что-то напутали. Значит, надо было снова открыть «прокол», снова подвигать светящиеся штуки на большом подносе контрольной панели. Тогда бы все исправилось, сделалось по-старому.

И раз уж в деревне его пока никто не видел, приходилось вновь отступать прочь, в степь. Он надеялся, что его дожидаются. Иначе он бы просто сжался на земле и умер от отчаяния.

Но кудесники оказались на месте. Они переместили через «прокол» кибитку и беспечно лежали на траве, рассматривая черное небо, которое по ночам обнажало пустой лик Хаоса, скрытый днем светом Барьера.

– А я считаю, он не придет. Показалось тебе, и все у него в порядке, – говорил Ледор.

– Ох, не думаю, – сетовал Аобран и не ошибся. – Гляди, вот и он.

– Это вы? Вы сделали?! – воскликнул Адхи, потрясая кулаками.

– Ты все-таки не смог вернуться? – вздохнул Аобран.

– Так вы знали?! – вскинулся Адхи.

– Мы предполагали, поэтому и дожидались тебя здесь, – ответил Ледор, сонно потягиваясь и пожевывая травинку.

– Почему я не смог вернуться в племя? «Прокол» не до конца сработал? – спросил Адхи. – Я теперь призрак? Как те… на записи.

– Нет-нет, ты не более призрак, чем мы с другом. Полагаю, на тебя накинули печать невидимости. Да и на нас тоже, судя по всему. На всех, кто с тобой явится в племя, – помрачнел Аобран, неуютно кутаясь в полы балахона.

– Кто-то очень не хочет, чтобы ты сумел позвать подмогу. А твой друг явно тоже не сам сошел с ума, – кивнул Ледор.

– Думаете, это все дело рук вашего отколовшегося товарища? – нахмурился Адхи. Отец всегда учил не доверять кудесникам. Говорил, каждый из них пропитан лживостью иллюзий. Значит, один из них и впрямь погрузил разум наивного Хорга в бездну сумасшествия.

– Думаю, да. Найдешь его – снова станешь собой, сможешь вернуться. А пока тебя заставляют последовать за похищенным братом, – покачал головой Аобран.

– Тебе придется учиться колдовать, чтобы отыскать Хорга и отразить нападение врагов, – объяснил Ледор, вставая и начиная похваляться. – Станешь кудесником. Представляешь, как здорово? Бабах! И разрядом молний выкосить целый отряд Орков Огненной Травы. Я научу, так и знай.

– Но как? Я ведь просто Степной Орк! – поразился Адхи. Ему-то думалось, что все фокусы кудесников нужны только для глупых представлений.

– Магия в Мирах Хаоса доступна всем. Или хотя бы техномагия, – объяснил Аобран. – Просто кто-то лучше ее чувствует, кто-то хуже.

– Вы путешествуете по мирам? Думаете, Хорг утянул Даду в другой мир? – не понимал Адхи, терзаясь новыми догадками. Воображение рисовало самые неприятные картины. Все другие миры на них выглядели похожими на плесневелых пустырь.

– Есть вероятность, – поморщился Ледор.

– Не все кудесники путешествуют, кому-то хватает и ярмарочных представлений. Но мы с другом – да, случается, – кивнул Аобран. – Но все мы собираемся на Отрезанном Просторе. Здесь, знаешь, такие пустые просторные места, что наши особенности не привлекут внимания.

– И что же мне надо делать, чтобы обучиться магии? – соглашался на любые условия Адхи.

– Нужно открыть новый «прокол», – пригласил его Аобран, – но займемся мы всем утром. Пока залезай в кибитку, поешь и поспи.

Адхи устало кивнул и послушался. Перекусив овечьим сыром, он бессильно повалился на ковер и уткнулся в подушку, уже не сдерживая слез. Да так и заснул, просолив пеструю вышитую наволочку.

А с первыми лучами рассвета кибитка проехала через «прокол», отчего лошади жалобно заржали. Похоже, им совсем не нравились такие путешествия, отчего кудесники их и не брали. И вновь окатила мерзостной вонью Пустынь Разрушенного Моста. К счастью, ехать по ней долго не пришлось, и вновь странники спустились под землю.

– И как кудесники получают магию? – спросил Адхи, когда Аобран что-то делал возле контрольного пункта. Ледор с озабоченным видом переносил провода.

– Не получают: будят в себе. Магия была и до пришествия Хаоса, просто Хаос научил будить ее и управлять ею по своей воле, – уточнил Аобран.

– И мы куда-то отправимся, чтобы я разбудил в себе магию? И тогда я смогу открывать «проколы»? И выяснить, где Хорг? – нахмурился Адхи.

– Ох, с «проколами» придется поучиться. И на магию Хорга или его хозяина тоже придется научиться настраиваться. Но если ты хочешь спасти брата, то должен быстро все схватить. Главное, ничему не удивляйся и не сопротивляйся, когда магия пробудится в тебе, – напутствовал Аобран.

– О! Кажется, получилось, – обрадовался Ледор, особым образом сплетая дохлых змей, то есть провода.

– Итак, отправляемся к Разлому Барьера. Предупреждаю – остается небольшой риск, что упадем в океан. Но там должен оказаться островок, – провозгласил Аобран, потянув за рычаг. И прямо посреди подземной юрты раскрылся крупный «прокол», из которого отчетливо тянуло соленым бризом.

– Готов? – спросил Аобран, и Адхи кивнул, хотя ноги тряслись и под ребрами колол сотней жал нестерпимый ужас. Точно все степные пчелы покинули медовые колоды и набросились на него. Но приходилось идти вперед, делать роковой шаг.

Адхи крепко зажмурился и вошел в «прокол», рассчитывая упасть в море, прямо на острые скалы, которые недавно видел с обрыва. Но ступни ощутили твердую землю. Адхи осмотрелся и обнаружил себя на крошечном островке, со всех сторон окруженном водой. На этой одинокой глыбе не поместилось бы и десятка воинов. Они вышли на узкую скалу посреди бесконечных волн.

– Вот и Океан Акала, великий океан, – с почтением кивнул Ледор, оказавшийся рядом. Аобран тоже поклонился чему-то неведомому.

Адхи устремил взгляд вдаль и увидел… темноту, чистую темноту посреди призрачно волнующегося Барьера. На островке не хватало света, как будто лучи утягивало в этот разрыв пространства. Значит, именно оттуда на Отрезанный Простор текла сила Хаоса, значит, поэтому люди из-за гор не считали кочевников ровней и даже боялись, как тварей.

– Хаос мудр. Пусть принес его Змей, но в Хаосе смешалась и слилась магия всех разрушенных Змеем миров. Хаос мудрее Змея. Хаос! Дай силу новому ученику, – объявил Аобран, хватая посвящаемого за плечи и заставляя выступить вперед.

– Н-нет, я не хочу! – испугался Адхи.

– Не противься магии, тогда не будет больно. Помни: магия всегда была в тебе, – непривычно строго приказал Ледор.

А из пролома черноты к Адхи устремилось нечто. Он не видел, но чувствовал, как оно ползет по волнам, окутывает островок незримым саваном, скользит по лицу, дотрагивается до затылка холодными пальцами, дышит на кожу горячим покалыванием, заставляя встать дыбом волоски на руках и ногах.

Адхи захотелось сбежать, кинуться в «прокол», но он уже не мог пошевелиться. Кудесники не отпускали, и это нечто окутывало его новыми ощущениями. Что-то пробуждалось в нем, что-то оживало и рвалось наружу.

«Прими магию. Разбуди ее в себе», – раздавалось вокруг или в сознании одного Адхи. И он ощутил внезапно невероятную радость.

Он закрыл глаза, а открыл их уже в совершенно незнакомом месте, похожем на бесконечный подземный лабиринт. Тело не ощущалось, но он шел вперед и видел свет вдалеке. Он решил, что скоро найдет выход, но это был обман зрения. Потом сияние исчезло, и Адхи стал понимать, что находится внутри лабиринта, только здесь ответвления не отсекались обвалами. Стены становились все толще, пока он не оказался в центре помещения с множеством углов. Над головой – потолок, а перед глазами – стены-стены-стены. А пола не существовало и вовсе, потому что он парил над черной бездной.

Адхи почувствовал, как его медленно затягивает в воронку, но смог повернуть голову, чтобы увидеть ее край. Он смотрел на себя со стороны, перемещаясь в пустоте. И внезапно он увидел, как у него отрастают крылья. Белые, огромные, с черными прожилками, они начали поднимать его. Что-то шевельнулось внутри, раскрылось в душе, застрекотало роем синих стрекоз.

Вскоре крылья замерли и стали медленно растворяться. С тихим треском они исчезли, а он остался раздавленным и потрясенным, как будто у него больше не было сердца. Оно билось только в правой руке или в левой, или в голове. Он весь распался и рассыпался чередой белых проводов, подобных тем, что увивали контрольный пункт, только сияющих, разноцветно-светлых.

Сердце… Сущность. Крылья. Кем он был и кем стал? Глаза Адхи закрылись.

Когда Адхи очнулся, то лежал уже в кибитке. Сперва он решил, что ничего не произошло, никуда они не путешествовали, а все увиденное – ненормально яркий сон. Но вскоре Адхи ощутил какой-то подвох: все необъяснимо сдвинулось, сделалось непривычным.

Он облизнул пересохшие губы и не заметил клыков. Где же они? Куда делись? Вроде бы и не выпали, иначе бы рот болел, а на их месте зияли кровоточащие дыры.

Адхи с ужасом ощупал лицо, вскочил с ковра и завертелся на месте. Да, он изменился, он стал кем-то другим. Хотя белых крыльев вроде не оказалось, да и лопатки не болели. Значит, померещилось.

Заостренные уши остались, а вот привычно-алые руки и ноги словно удлинились, и кожа стала тоньше: теперь под ней просматривались вены. Клыки тоже обнаружились на законных местах, но сделались змеиными иголками, явно не для разрывания мяса, а для точных проколов.

– Аобран! Ледор! Что случилось? Я стал… стал… Кем я стал? – разбудил товарищей Адхи, взревев раненым быком. Тогда-то кудесники и принялись объяснять, что с ним стряслось. А он не слушал и метался от бессильной ярости по потерянному телу.

Вскоре после этого странники двинулись в путь. И вот теперь они втроем сидели на ковре в трактире «Кудесник на склоне».

– Кем я стал? Кем? – стонал Адхи уже на пиршестве, озаренный свечением сотни бестелесных светлячков. От страха он много ел и запивал все сладким соком, но уже не удавалось заглушить гнетущую пустоту внутри. Ни чудесные плоды, ни сочное мясо, ни наваристая похлебка не смиряли его ужас.

– Эльфом-мэйвом. Не бойся ты так, это же не болезнь, – все еще пытался подбадривать Ледор. – Тебе нужно было, чтобы ты быстрее обучился открывать «проколы». Похоже, магия услышала прошение. Ты ведь хочешь успеть спасти Даду? Вот она и сделала тебя существом, которое лучше всего проводит магию.

– Но кто это? Зачем?! – опустив голову, тихонько причитал Адхи.

– Да люди такие. Ну не совсем люди. Разумный вид, – увещевал Ледор, спокойно поедая баранью ножку. – Вроде вас, только более быстрые и легкие. Живут в мире Таэвас на парящих островах. Тебя зацепила магия другого мира. Это даже хорошо, значит, будешь сильнее. Возможно, даже сильнее нас с Ао.

– Мне не нравится! Я слабый и уродливый. У меня нет клыков. Верните меня обратно! – по-детски заканючил Адхи, напоминая в тот момент перепуганного малыша Даду.

– А это тебе самому придется учиться, – развел руками Аобран.

– Да как же так! – звонко хлопнул по опустевшему подносу с фруктами Адхи.

– Радуйся, что на себя-то еще похож, – отозвалась Офелиса и протянула зеркало. Адхи припомнил, сколько причудливых созданий он повидал, пока шел между кибиток. И теперь он пополнил ряды уродцев. Адхи оказался не только в чужих краях, но и в чужом теле. В таком-то виде его бы точно не узнали ни отец, ни мать, прогнали бы как постороннего. И Дада тоже не узнал бы. Или узнали бы?

Вроде бы он и впрямь не сильно изменился, как показывало отражение. Из зеркала на него смотрел тринадцатилетний мальчишка с красной кожей. Разве что клыки убрались в рот, подбородок стал меньше, плечи чуть уже и само тело немного тоньше. А так даже ритуальные бусины в черных косицах сохранились. И все же по ту сторону стекла пугливо хлопал оранжевыми глазами незнакомец.

– Это и был ваш план? Так нечестно! Кто я теперь? – выдохнул Адхи.

– Оркам сложно обучаться магии. Теперь ты… эльф-орк. Зови себя так, если не нравится быть мэйвом. Они черпают силу из природы, объединяют себя с ней и могут управлять пространством, – объяснил Ледор. – Знаешь, если пройдешь через Хаос, то научишься менять свою сущность. Отрастишь себе клыки обратно.

– Это ужасно! Я не хочу становиться непонятно кем! Я Степной Орк, всегда им был, – снова накатил ужас на Адхи.

– Ты уже не можешь остаться. С тех пор, как похитили твоего брата и ты стал невидимым для родителей и соплеменников, ты уже не просто Степной Орк, тебя зовет Хаос, – сурово оборвал Аобран. – Пойми, Хаос – не зло. Считай, что тебя зовут духи-из-скорлупы и просят измениться.

– Вам-то легко говорить! – взмахнул руками Адхи. Руками без когтей, чужими руками.

– Легко? – поморщился Аобран. – Ледор, покажи ему, на тебе лучше видно. Может, тогда поймет, что он еще хорошо принял магию.

Ледор понуро склонил голову, но раскрыл балахон, под которым ничего не оказалось, кроме свободных шаровар, как будто кудесник совсем не опасался холодов. Но его, наверное, согревала магия молний. Больше удивило поджарое тело: все оно отливало травянисто-зеленым, а вместо вен под тонкой бледной кожей вились самые настоящие корни и травинки.

– Что это? – отпрянул Адхи. – Кто вы?

Зрелище выглядело странно и то ли неприязненно, то ли любопытно. Казалось, что пульсирующие корни причиняют нестерпимую боль, но Ледор не вел себя как вечный страдалец, и странности его проявлялись разве что в ярмарочных ужимках.

– Цена за обучение магии. Вскоре после побега с Отвергнутого архипелага мы странствовали в другом мире. Там существуют целые ордена магов. И это корни, которые оказываются в твоем теле. Когда они прорастают, это очень больно, – невесело отчеканил Ледор. – А потом они становятся частью тебя. Так ты получаешь магию и можешь жить хоть двести лет. Нам с Аобраном уже пятьдесят, но выглядим мы намного моложе, как ты видишь. И это неплохо!

– Да, мы все рано или поздно станем чем-то иным, – объяснила Офелиса, волей своей силы меняя котлы над кострами и принимаясь за новую стряпню для все пребывающих гостей. – Те земли людей в круге Охранных Камней могут еще несколько веков сохранять старые порядки, а их жители считать себя единственной «правильной» формой жизни. Но без магии и технологий прежних людей Камни не простоят долго. Настанет конец этому порядку. И тогда такие, как мы, «иные», измененные, слышащие Хаос, поведут их в новый мир.

– Но за что мне все это? – простонал Адхи.

– Объясни ему, Офелиса, – попросил Аобран. – Насколько помню, ты всегда лучше понимала теорию проводников.

– О, да… Было дело, я ведь училась в одном мире в академии, – махнула Офелиса. – Так до трактирщицы и доучилась, а-ха-ха. Но что поделать, в моем мире магов отправляли на верную смерть, вроде как во имя борьбы с Хаосом за целостность нашего тамошнего Барьера. И когда меня бросили умирать, я как-то оказалась здесь. Хаос спас? Люди? Белый ваш Дракон? Не ведаю, твари-то Хаоса погрызли…

– Белый Дракон спас! – воскликнул Адхи, но тут же притих: – А меня проклял.

Снова захотелось плакать. Постыдно и глупо. Он помнил, как в детстве прижимался к матери, как искал защиты от любых напастей. Но в последние годы, перед посвящением, ему не пристало реветь. Он вроде как считался уже почти взрослым. Почти… Навсегда «почти», потому что духи-из-скорлупы не приняли бы искореженного орка под личиной эльфа. И мать никогда не обняла бы уродца-сына, который потерял ее последнюю надежду – младшего Даду. Неизвестно еще, не превратил ли его Хорг в кого-нибудь похуже эльфа. И какой темной тварью с грибницей под кожей стал бывший друг.

– Это не проклятье. Слушай меня! Аобран мне рассказал, что тебя не видят родители и соплеменники. Ты не можешь вернуться домой – это проклятье. Изменение твоей внешности – это просто следствие магии. Все в мире состоит из ее проводников и антипроводников, – начала объяснять Офелиса. – Именно поэтому у каких-то рас все пропитано магией, а у каких-то о ней и не слышали. Люди… ну можно назвать нас полупроводником. А вот с орками совсем не задалось. Магия сочла, что раса мэйвов будет для нее лучшим проводником. У вас, орков, так скажем, слишком толстая кожа. Похоже, тебе предстоит очень серьезная битва с кем-то, возможно, со служителем Змея Хаоса. Поэтому тебе понадобилась более мощная магия, чем ты мог бы получить, оставаясь в своем привычном теле.

– Но я совсем не готов, я не знаю, с кем будет битва и… за что мне это, – бессильно выдохнул Адхи, обхватывая голову руками и ероша черные косицы.

– За что? На этот вопрос тебе предстоит ответить самому. Значит, в тебе есть что-то, что отличает тебя от соплеменников, – задумалась Офелиса. – Кто-то хочет обратить тебя во тьму. Но ты ее не слушай! Магия не зло, все расы и виды хороши по-своему, а вот подлость, лживость и предательство – единое зло для всех. Вот соблазны этих советчиков и не слушай. А магию, Белого Дракона и друзей слушай.

– Расы, виды… А Ледор… Он стал деревом? – указал на деликатно запахнувшего балахон спутника Адхи.

– Сам ты дерево! – фыркнул рыжий кудесник, но Аобран ткнул его в бок. Адхи, впрочем, уже не обижался. Ничьи слова не трогали. Куда больше ранило внутреннее ощущение неправильности, будто его разобрали и собрали по кускам, потеряв старые части и добавив ненужные новые.

– Дерево? Разве что временами туп как дерево, – фыркнула Офелиса. – Не совсем. Но в какой-то мере. Да, когда мы принимаем магию, в нас вползает частица Хаоса. Если услышать шепот Хаоса, то можно со временем научиться контролировать и превращения своего тела. В конце концов, важнее то, что остается у тебя здесь.

Она вытянула руку и дотронулась до груди Адхи, указывая на сердце. Он отпрянул, как дикий зверек, застигнутый охотником. Но собеседница вновь только рассмеялась.

«Белый Дракон! Защити меня от этих безумцев! Белый Дракон, умоляю!» – твердил Адхи. Ярмарочное кружение и пиршество все больше давило на него. Он зажмурился и заткнул уши, не заботясь о том, как на него посмотрят спутники. Они превратили в уродца, а теперь еще Офелиса рассказывала, будто так и надо. Внезапно в голове раздался голос, самый настоящий отчетливый голос:

– Они не безумцы. Охранные Камни или укрепленные города – только временная мера. Да, это печально, но это правда. Людей в привычном смысле слова однажды совсем не останется. Всем придется меняться. Но такова судьба всех миров Хаоса. Расы и виды сотрутся, различие между людьми и другими разумными видами потеряют значение. Каждый научится выбирать приятный ему облик. Все будут равны. Но разве не в этом свобода?

«Это… Это ужасно! Я не хочу так! Я хочу домой к легендам шамана Ругона. Я не хочу быть эльфом-мэйвом, в котором проросло дерево», – мыслями ответил Адхи, не представляя, к кому воззвал. А голос продолжил:

– Дерево в тебе и не проросло. Офелиса все верно рассказала. К тому же твои спутники были правы: потом ты сумеешь менять внешность. Если эта сила окажется для тебя непосильной ношей, обещаю, ты вернешься домой прежним сыном племени орков и навсегда забудешь о «кудесах».

«Постой! Постой… Кто ты? Ты и правда Белый Дракон?» – удивился Адхи, только теперь понимая, что голос в голове отличался от шепота призраков. Он лучился светом, едва уловимым, но успокаивающим, обволакивающим. Перед мысленным взором представало синевато-белое зарево в конце черной пустоты. И на его фоне мерцали раскрывающиеся крылья. Все как в рассказах шамана Ругона.

Но не было ли это очередной уловкой магии или неведомых недругов? Ответы терялись, голос иссякал. В душе Адхи поселились сомнения, и он не знал, выдержит ли путь, который еще не начался.