Читать книгу Обнаженные души - Мария Тумова - Страница 10
Режим Виши
V
ОглавлениеПрошла неделя. Сесар легко нашел адрес, который был записан на сожженной бумажке. Четырехэтажный частный дом переходил по наследству десятилетиями и сейчас принадлежал мадам Бернадет Флоран. Овдовев несколько лет назад, она по-прежнему не работала, а чтобы содержать себя и сына-подростка, сдавала комнаты квартирантам. Здесь и нашел себе новое жилище Венсан Кара.
– Человек по имени Венсан здесь живет? – спросил испанец у порога.
Флоран добродушно улыбнулась.
– Здесь. Сейчас посмотрю, дома ли он.
Она поднялась и вошла в комнату квартиранта, предварительно постучав в дверь.
– Мсье Венсан, к вам там пришел какой-то человек… Знаете ли, походит на иностранца.
– На иностранца? – Венсан усмехнулся, предугадывая по описанию Сесара. – Что ж, посмотрим.
Он вышел в холл вместе с мадам Бернадет.
– Мсье Моралес, – Венсан протянул испанцу руку, которую тот пожал в некотором недоумении, – рад, что Вы пришли. Пройдемте со мной.
Они проследовали в комнаты Венсана, Кара прошел в кабинет, опустился за письменный стол и выдвинул ящичек в поисках нужных документов. Сесар обвел комнату взглядом. Сдержанная изысканность обстановки и ухоженный вид Венсана обескураживали его. Такие люди вызывали у Сесара глубочайшее презрение.
– Как вы можете делать это?
– Что именно? – переспросил Венсан, не удостоив гостя взглядом.
– Зарабатывать на поломанных судьбах. Это… цинично.
Венсан поднял на него свои ясно-голубые глаза, взгляд его был прямым и пронзительным.
– Я просил у вас денег?
Сесар опешил.
– Я просил денег? – выжидающе повторил Венсан.
– Нет, но… Джозеф говорил…
– Значит, Джозеф ввел вас в заблуждение.
– Так я ничего вам не должен? – удивился Сесар.
– Я француз. Патриот. И я не стану брать деньги с человека, который бежит от подонков. А первое впечатление может быть обманчивым.
Он протянул испанцу два паспорта. Сесар внимательно посмотрел на него. Уж этого он никак не мог ожидать. Презрение рассеялось, но испанец пока не мог определить, что за чувство должно занять его место. Он взялся было за документы, но Венсан отдернул руку.
– Итак, что вы намерены делать?
– Вы же заверяли меня, что вас это не интересует.
– Да, но коль я не беру с вас денег… Удовлетворите мое любопытство, мсье Моралес.
– Вернуться к мирной жизни, пока идет война, я не смогу, – уклончиво ответил Сесар.
Венсан задумчиво улыбнулся и протянул ему бумаги.
– Оставьте мне свой адрес.
– Для чего?
– Не бойтесь. Не забудьте, я делал ваши паспорта. Разыскать вас в этом небольшом городе будет не так уж сложно. Не я это сделаю, так полиция Виши. Но мне это абсолютно невыгодно. Я нарушил закон. А для меня, кроме всего прочего, это действительно весьма доходный бизнес.
Сесар колебался. Значит, Джозеф все-таки верно информировал его.
Венсан невозмутимо протянул листок бумаги, будто не заметив замешательства гостя. Сесар записал адрес своего скромного пристанища и протянул бумажку этому странному человеку. Венсан прочел адрес, достал коробок спичек из ящика письменного стола, поджег бумажку и бросил догорать в пепельницу.
* * *
Свет в гостиной Варенкуров был почти погашен и тускло озарял старинные статуэтки на стеллажах, будто раскрашивая все вокруг в изысканные чернобелые тона.
Венсан прохаживался по зале. Ему нисколько не мешало почти полное отсутствие освещения. Напротив, так он чувствовал себя более комфортно.
Вошла Соланж и удивленно посмотрела на него, поборов неприятный внутренний холодок.
– Отца нет дома.
– Кто вам сказал, что я пришел к вашему отцу? – он остановился напротив, не сводя с нее пристального взгляда. – Нет, мадемуазель Варенкур, я пришел к вам.
– Ко мне? – удивилась Соланж и слегка передернула плечами.
Ни видеть, ни слышать его ей категорически не хотелось.
– Видите ли, мне запомнились ваши слова о коллаборационизме, которые так испугали вашего отца.
– Это не бросалось в глаза, – холодно заметила она, припоминая его реакцию.
Венсан улыбнулся.
– Не всегда стоит судить о внутренней сущности по поверхностному проявлению.
Она посмотрела на него и опустилась в глубокое удобное кресло.
Игра слов лишь служила подтверждением лицемерия этого прожигателя жизни. Соланж внутренне вздохнула, ожидая выслушать еще несколько подобных тирад.
– Помнится мне, вы говорили о том, что вам претит союз с нацистами. Речи были весьма пламенными, но необдуманными. Со стороны властей они могут вызвать лишь агрессию и подозрение…
– Вы пришли предостеречь меня и ждете благодарности?
Подумать только! Вот он, человек ее круга. Неужели такого спутника жизни хотел для нее отец? Она внутренне съежилась от этой мысли.
– Не думаю, что вы станете меня благодарить, – произнес он.
– Ну, отчего же? – язвительно спросила она, – Если уж не за то, что предостерегли, то, по крайней мере, за то, что не сдали властям.
Венсан склонился перед ней, упершись одной рукой о подлокотник кресла.
– А если я предложу вам от слов перейти к действиям?
У нее перехватило дух.
– Что вы имеете в виду? – едва выдавила она.
– Я имею в виду Сопротивление, – он поднялся и отошел на шаг. – И предлагаю вам вступить в его ряды.
– Вы?..
Он молча кивнул. Соланж отвела взгляд. Она была шокирована этим неожиданным, не совсем понятным предложением. Предложением от человека, которого она еще пару минут назад презирала за равнодушие.
– Вам нужно время, чтобы подумать? – спросил он. – Я понимаю. Я могу быть терпелив.
– Нет, нет, я просто…
Происходящее слишком слабо напоминало реальность.
– Я до сих пор не могу поверить в то, что вы говорите… – произнесла Соланж, несколько оправившись. – Мсье Кара, поймите, что я сейчас чувствую. Вы меня озадачили. Да и могу ли я что-либо изменить?
– Вы можете, доверьтесь мне.
* * *
Венсан собрался постучать в покосившуюся деревянную дверь, но она была приоткрыта. Он прошел в убогую комнату-кухню и едва успел оглядеться, как следом вошел обычный на вид мальчишка лет тринадцати.
– Я к Сесару Моралесу, – сказал Венсан коротко.
– Сесар! – громко позвал мальчик. – Тут к тебе пришли.
Испанец вошел в комнату.
– Мы можем поговорить? – спросил Венсан.
Сесар посмотрел на Ксавье, и тот понимающе удалился.
– Садитесь, прошу вас, – Сесар указал рукой на стул.
Он все еще не знал, как относиться к этому человеку. Слишком необычным и запутанным было все, что с ним связано.
– Мне нечего вам предложить. Если только чай.
– Ничего не нужно, – он подождал, пока Сесар опустится на место напротив. – Сесар, я ведь могу вас называть просто по имени?
– Разумеется. Тем более ваша фамилия мне даже неизвестна.
Тень улыбки скользнула по лицу Венсана.
– Вы сказали, что не можете жить мирной жизнью, пока идет война, – начал он. – Но это не ответ. А потому я повторю свой вопрос: что вы намерены делать?
– Почему я должен вам доверять?
– Я понимаю ваши опасения. Особенно в такое неспокойное время. Что ж, раскрою карты. Я также, как и вы, не могу жить мирной жизнью в условиях войны. И я не сложу оружия…
– Оружия? – переспросил Сесар.
– Да, Сесар, именно оружия. Я предлагаю вам вступить в борьбу с оккупантами и с режимом, который их поддерживает.
– Но здесь нет никакой войны.
– Открытой войны нет. Речь идет о тайном сопротивлении.
* * *
После ухода Венсана из соседней комнаты вышел Ксавье.
– Ты согласился?
– Согласился, конечно.
– Я тоже хочу бороться, – сказал Ксавье.
– Ты еще слишком мал…
– Я уже не ребенок.
Сесар замолчал, подбирая слова.
– У меня нет другой дороги. У меня вообще больше ничего нет, только ненависть, – мрачно убеждал мальчишка.
– Я знаю, Ксавье. Но…
Ксавье упрямо стиснул зубы.
Сесар вздохнул. Как спорить с этим упрямым маленьким человеком? Кроме того, он и сам знал, что мальчик в чем-то был прав.
– Ну, хорошо. Я поговорю с Венсаном, – вынужден был согласиться он. – Но ничего не обещаю. Только если он решит иметь с тобой дело.
* * *
Изумление длилось всего минуту, затем Ева отступила на шаг и впустила Кара в дом. Каждый раз, когда она считала, что вычеркнула его из своей жизни, он появлялся снова.
– Думала, этот страшный сон для меня закончился, – с досадой сказала она.
Венсан закрыл за собой дверь.
– Я не твой страшный сон, Ева, – он бесцеремонно опустился на диван в гостиной.
– Ты пытаешься вмешиваться в мою жизнь, в которой тебе уже нет места. Неужели ты думаешь, что я приму тебя после гибели мужа?
– Почему ты полагаешь, что я не способен думать ни о чем, кроме этого?
– Так ты пришел за чем-то другим? Только попрошу тебя быть кратким.
– Ева, тебе нравится то, что ты видишь вокруг себя? Может, не здесь, но там, в бедных кварталах. Ведь ты там бываешь, верно?
– Ты шутишь?
– Я пришел к тебе, потому что знаю тебя. И мне кажется, я знаю, как ты относишься к фашистам и к Вишисскому правительству.
– Они мне отвратительны, – картина разрухи и убогости вновь встала перед ее глазами, она встряхнула головой, чтобы стереть ее. – Чего ты хочешь?
– Ты можешь помочь избавиться от этого.
– Ты бредишь, Венсан? Я? Слабая и беспомощная женщина, которая вряд ли сможет защитить себя?
– Ты не слабая.
– И это говоришь ты, Венсан? Ты говоришь о деле? Ты же ни разу за всю свою жизнь пальцем о палец не ударил, – усмехнулась Ева.
– Ну, может, именно поэтому я здесь и говорю тебе об этом, – ответил он, нисколько не смутившись. – Можно тратить жизнь на разные мелочи, но наступают моменты, которые никого не могут оставить безучастным.
– То есть ты предлагаешь мне подпольную борьбу? Венсан, а ты не боишься открываться передо мной?
Он медленно поднялся с дивана.
– Ты можешь выставить меня вон. Или даже сдать властям. Давай…
* * *
Ева даже не ложилась. Она сидела на диване в гостиной, вглядываясь в непроницаемую тьму и прислушиваясь к тишине. Часы пробили три часа ночи.
Венсан был прав. Она всю жизнь жила только для себя, а сейчас, когда война пришла в ее страну, в ее город, в ее дом, все вокруг словно потеряло смысл. Наступила пустота. Четко выверенное красивое будущее, к которому она уверенно шла, рухнуло в одночасье.
Время бежало, а она молча и безучастно плелась за ним, ежедневно наблюдая, как меняется привычный мир, как жизнь простых французов постепенно превращается в ад.
А она просто смотрела, и ей становилось тошно от этого.
Едва забрезжил рассвет, а она уже стучалась в дверь дома, где жил Венсан. Дверь долго не открывали, но Ева с каким-то немым упорством продолжала колотить. Наконец послышался скрежет замка, и на пороге появилась раздраженная мадам Бернадет.
– Ты на часы-то смотришь? Приличных людей в такое время будить. Сумасшедшая!
Ева быстро устремилась вверх по лестнице. Мадам Бернадет только всплеснула руками, прошептав ей вслед:
– Бесстыжая.
Ева поднялась на третий этаж, остановилась у квартиры и громко постучала. Дверь открылась только через пару минут.
– Ева?
Она проскользнула внутрь и облокотилась спиной о дверь, которая медленно закрылась, оставляя их обоих в темноте.
– Я думала о том, что ты мне сказал, – тихо произнесла она. – Я всегда была эгоисткой, тебе это хорошо известно. Но если я сейчас сделаю вид, что ничего не происходит, это будет безнравственно. Я не уверена, что смогу себе это простить.
– Значит, ты с нами?
– Думаешь, то, что мы в своей жизни совершили, еще можно как-то искупить? – с сомнением прошептала она.
И его ответ сейчас был необыкновенно важен:
– Лучше поздно, чем никогда.