Читать книгу Zero - Марк Эльсберг - Страница 3

– У тебя там что, камни? – спрашивает Синтия Бонсант, с кряхтением передвигая большую коробку под нос своему новому коллеге на его половину их общего письменного стола.

Поклажа практически выламывает ей суставы из плеч.

– Тонна крутейших приблуд, – мечтательно произносит Джефф. – Тестовый материал от Департамента технологий.

Он вынимает пластмассовую неваляшку с горящими глазами из коробки, набитой устройствами и кабелями.

Департамент технологий! Взвинченно Синтия проводит рукой по волосам, взъерошенным сосулькам, которые от прикосновения только больше торчат в разные стороны. Она старательно приглаживает волосы, в то время как ее взгляд блуждает по новому оупен-спейсу, в который Daily сгоняет и принтовиков, и онлайнщиков. За шестью длинными рядами столов старые и новые коллеги деловито распаковывают свои пожитки, раскладываются, расставляют, словно на конвейер линии выдачи, офисные принадлежности. В вереницу выстраиваются мониторы; между ними айтишники протягивают последние кабели, которые, словно выпущенные кишки, свешиваются, болтаясь, из аппаратов. В помещение все прибывают и прибывают коллеги, прижимая к животам коробки, протискиваются, ищут свои рабочие места. И всю эту толпу сверху из исполинского экрана на стене в передней части зала заливает мерцанием поток контента мировых информационных агентств, веб-сайтов, социальных сетей. Под ним – бегущая строка для свежеприбывших:

«Добро пожаловать в ньюсфлор Daily!»

– В ньюсфлор, – бубнит Син. – Скорее, в машинный зал.

Она принимается за коробку со своими пожитками.

Никаких крутейших приблуд.

Решительным движением она ставит перед новеньким монитором потертый стаканчик для ручек и карандашей. Рядом с ним кладет блокнот.

Когда она поднимает взгляд, Джефф уже распаковался и напряженно глядит в монитор. Другие коллеги тоже прервали свою конвейерную работу и шепчутся, сбившись в группки и поглядывая на мониторы компьютеров.

– Очуметь, – бормочет Джефф, почесывая свою козлиную бородку. – Ты только посмотри!

В следующий миг из кабинета выскакивает главный редактор. Энтони Хист.

– Быстро дайте трансляцию на видеопанель!

Но там во всех окошках уже идет одно и то же: дрожащая воздушная съемка поля для гольфа. В лесу за ним, разбросанно, крыши. Над одной из них развевается звездно-полосатый флаг.

– Дрон… какой-то дрон несется прямо на него… – заикаясь, шепчет Джефф.

Син узнает президента Соединенных Штатов. Он ставит мячик для гольфа на подставку, готовясь сделать удар. Чуть поодаль от него стоит жена, на двух других участках поля их дети без энтузиазма лупят клюшками по мячам. В нескольких метрах от президентского семейства под прикрытием черных очков скучают телохранители.

– Эти кадры из загородной резиденции президента уже несколько секунд транслируются в интернет в прямом эфире, – взволнованно затараторил телеведущий с видеопанели. – За мгновение до начала передачи организация под названием «Зеро» объявила широкой общественности и СМИ через социальные сети об этой акции. Мы пока не знаем, как дроны обошли систему безопасности, равно как и то, что на уме у «Зеро».

Когда летающая камера устремляется на президента США, у Син начинает колотиться сердце. «Они там что, слепые?» Кое-кто из коллег в ужасе вскрикивает. Даже айтишники прекратили свое занятие и уставились на видеопанель.

Президент замахивается, делает удар, провожает мяч взглядом. Втаптывает подставку в газон и выкрикивает что-то мячу вслед. Явно не комплимент, предполагает Син, судя по его физиономии. Тут выражение его лица искажается. Рука вытягивается вперед, и палец указывает на камеру, он оборачивается к телохранителям, срывается с места и бежит к жене и оцепеневшим от шока детям. Вслед за ним гуськом пускаются охранники. Из леса на поле врываются два черных внедорожника. Колесами они рвут газон, в то время как охранники своими телами прикрывают президента с семьей.

Между деревьями и крытыми проходами появляется группа людей. Несколько человек спешат к президенту. Остальные кто нервно осматривается по сторонам, кто глядит в бинокль, кто торопливо набирает сообщение на смартфоне или планшете, кто вопит в гарнитуру.

Толпа телохранителей спешно прячет first family[7] в близстоящий автомобиль. Земля и ошметки газона бьют фонтаном из-под колес, и машина скрывается в лесу. Лишь сделав глубокий вдох, Син понимает, что от волнения затаила дыхание.

В следующий миг ее пульс снова учащается, когда летающая камера через просветы в кронах деревьев находит на дороге автомобиль. Стекла окон второй машины опускаются, и оттуда высовываются мужчины с автоматами, они держат под прицелом небо до тех пор, пока оба внедорожника не въезжают в комплекс зданий и не скрываются в гараже.

– О’кей, – выдохнув, объявляет телеведущий, после того как закрывается дверь гаража. – Похоже, теперь президент со своей семьей в безопасности.

– Бегущая строка готова? – кричит Энтони и ослабляет узел галстука. – Мы можем запустить стрим на сайте? Заголовок: Покушение на президента США…

Взволнованные возгласы из машинного зала обрывают его. На дрожащих кадрах из ярко освещаемого гаража Син узнает те самые внедорожники. Президент, его семья и телохранители на негнущихся ногах выходят из машин. Они не подозревают о проникших внутрь дронах. Пока не вскрикивает ребенок. И все снова пускаются наутек. Как будто за ними гонится рой разозленных пчел, думает Син и вздрагивает.

Под прикрытием телохранителей президентская семья добегает до выхода из гаража, а двое оставшихся там охранников беспомощно палят в воздух из пистолетов. Позади них по стенам носится тень величиной с кулак.

– Черт! Как они сюда проникли? – кричит один из них, направляя дуло пистолета на камеру.

Картинка на видеопанели сменяется смазанными изображениями стен, автомобилей, людей, которые сопровождают оглушительные выстрелы. Затем мониторы чернеют, и в эфир врываются тараторящие наперебой телеведущие.

Машинный зал разом вздыхает. Син не знает, облегчение это или разочарование.

– Дерьмо! – выкрикивает Джефф, когда возвращается изображение. – У них там камера внутри!

Съемка с лягушачьей перспективы, хаотично бегающие пары ног. Где-то затаилась скрытая камера, как зверек, которого охотник загнал в угол. Син невольно испытывает сочувствие к этому затравленному зверьку. Несмотря на то что, вероятно, это он покушается на президента США.

* * *

– Там их еще несколько, Чак! – рычит глава аппарата Белого дома Эрбен Пенникотт в телефонную трубку.

Его свободная рука от напряжения сжимается в кулак. На экранах компьютера и телевизора в своем кабинете Эрбен наблюдает, как семья президента и телохранители подбегают к выходу из следующего помещения. Объектив закрывает пара черных берцев. Вдруг камера пролетает мимо них, устремляется к президенту. Гремят выстрелы. Раздаются вопли. На показавшийся бесконечным миг камера ловит распахнутые в ужасе глаза самого могущественного человека в мире, черное отверстие его разверстого в крике рта.

– Проклятье! И снова проклятье! – говорит про себя Эрбен и кривит лицо.

Эти кадры обошли весь свет. На них президента выставили далеко не в лучшем свете. От его превосходства ни следа!

После очередного огневого залпа монитор чернеет. С прижатой к уху трубкой Эрбен глядит в пустой экран. Он не знает, кто разрядил обойму. Его ребята или дроны? Голоса телеведущих заглушают друг друга. Что, если президент или кто-нибудь из членов его семьи ранены? Он срывается с места.

Словно спринтер, он несется без устали по коридорам и анфиладам комнат огромного комплекса зданий. Снова гремят выстрелы. Очередная комната, в которой могли бы жить десять человек, двустворчатая дверь в противоположном ее конце распахнута. Словно перепуганные орущие гномы, к нему бегут дети президента, за ними первая леди, сам президент и его многочисленные телохранители. Боковым зрением Эрбен замечает скользящую у них под ногами тень. Свита проносится мимо него, охранники бездумно палят из пистолетов в пол.

– Вы с ума сошли? – кричит он на них. – Где эта срань?

Ругаясь, он мечется взглядом между видеотрансляциями на своем смартфоне и обстановкой комнаты.

– Вон там! – кричит один из телохранителей рядом с ним и целится под один из диванов.

Эрбен бьет его по руке снизу. Залп гремит в потолок, облако из декоративной штукатурки опускается на них.

– Прекрати шмалять! – орет он.

Под диваном небольшой шагающий робот. Эрбен быстро высвобождается из своего пиджака и бросается на металлического выползня. Как отловщик собак расправляет свою сеть, он расправляет пиджак и набрасывает его на аппарат.

* * *

– Ах! – многоголосо стонет ньюсфлор от разочарования, когда с экранов пропадает изображение.

Но сожаление длится недолго. Ликованием встречают они лягушачью перспективу еще одной камеры. Она показывает, как Эрбен Пенникотт одной рукой ощупывает изнутри свой скомканный пиджак и с триумфом вытягивает ее вверх зажатой в кулак. Между его цепкими пальцами дрыгаются металлические лапки. Быстрыми движениями он выдергивает их. Дальше он торопливо ощупывает то, что осталось, – нечто размером с мышь.

– Что это? – спрашивает Син. – Что он там делает?

– Разве не видно? – отвечает Джефф. – Это шагающий мини-робот с камерой. У Пенникотта еще в студенчестве была интернет-фирма, которую он продал за пару сотен миллионов. Кто-кто, а он в этих штуках разбирается.

И действительно, в следующую секунду глава аппарата демонстрирует нечто, зажатое двумя пальцами, что Син не может идентифицировать.

– Сим-карта! – раздается бас Пенникотта, в то время как охранники лихорадочно ищут другие камеры.

Затем он кричит:

– Сейчас же отрубайте все сотовые сети в регионе!

Густая тень опускается на уцелевшую камеру, голоса притупляются. Кто-то накинул пиджак и на второго шагающего робота.

* * *

– Кто или что такое «Зеро»? – гремит голос Энтони в стенах ньюсфлора. – Террористы? Чарли, ты что-нибудь разузнал?

– Интернет-активисты, – ответил Чарли, почесывая в затылке.

Он – живое ископаемое в Daily, Син знает его еще по печатной редакции. Она готова биться об заклад, что по утрам он считает по календарю дни до выхода на пенсию, и так уже давно.

– Наподобие «Анонимуса»[8]. Только неизвестные. Выставили в сеть парочку видео с методичкой, как обезопаситься от якобы тотальной слежки. «The Citizen’s Guerilla Guide to the Surveillance Society»[9].

– Ну, неизвестными их больше не назовешь. Черт возьми, какая дерзость! Не хотел бы я оказаться в их шкуре, когда до них доберется ФБР!

Несколько минут Син слушает кудахтанье переполошившихся коллег, пока не начинает подозревать, что шоу закончилось. С президентской дачки запретных изображений больше не поступает. Айтишники заползают обратно под столы, подключают кабели и вкручивают последние шурупы.

– Что теперь? – спрашивает Джефф.

– Теперь вы мне из этого состряпаете новость! – отвечает Энтони.

Он хитрый проныра, одного с Син возраста, менеджер и бухгалтер, который хотел бы походить на креатора, если судить по его одежде и стрижке. Собственники медиагруппы усадили его в кресло начальника, чтобы «вести ее в будущее». А оно, разумеется, в интернете.

– Джефф, Чарли, вы оба ищите информацию о «Зеро». Выискивайте все, что только можно! Син освещает расследование.

– Интернет не моя стихия, – напоминает она ему, принявшемуся рыться в своей коробке.

Не вставая с места, он отвечает:

– Интернет – тут всеобщая стихия.

– Убитых нет, раненых нет, – осторожно говорит Чарли. – Если это все, то послезавтра о них забудут.

– Но до этого мы выжмем все соки из этой истории! – заявляет Энтони возбужденно, не вынимая рук из коробки. – Да где же они? Ах, вот где!

Он с гордостью вынимает из большой коробки три маленькие коробки. Быстрым шагом он приближается к Син, Чарли и Джеффу и вручает их им.

– Чтобы вы могли осветить историю по-современному! – объясняет он.

– Чувак, круть! – радуется Джефф. – Новехонькие очочки!

Его пальцы мгновенно раздирают упаковку. Он извлекает из нее свою пару, чтобы тут же ее себе нацепить. Следующим движением руки он хватает со стола свой смартфон.

– Это что? – спрашивает Син Чарли.

– Цифровые очки, киберочки – называй, как нравится, – бурчит тот. – На их линзы можно вывести все то же, что ты видишь на экране своего смартфона.

– С каких пор такое возможно?

– Да ты что, Син! – вмешивается Джефф немного игриво. – Как о них можно не знать! Google, а за ними и другие компании представили первые экземпляры еще в 2012-м.

– Новый разработчик предоставил нам для тестирования, – объявляет Энтони воодушевленно. – Идеально подходят для этой темы!

– И что мне с ними делать? – спросила Син. – Я же газетный репортер. Я пишу.

– Искать и давать информацию в режиме реального времени. В этих очках у тебя перед глазами будет все происходящее вокруг плюс вся необходимая информация. Добро пожаловать в будущее!

Син вертит очки за дужку.

– Я же не тележурналист.

– Сегодня каждый журналист – на все руки мастер! – поучает ее Энтони. – Ты или свыкнешься с этим, или станешь никому не нужна.

– Если сегодня каждый сам себе репортер, – обиженно ворчит Син, – то я уже никому не нужна.

– Я тебя услышал, – сказал Энтони. – Теперь смотри, Син, не дай мне поймать тебя на слове. Есть компьютерные программки, которые умеют писать такие статьи, которые не отличить от написанных людьми. Разве только по тому, что они лучше написанных людьми, – шутит он.

И подходит к ней вплотную, чтобы только она могла услышать его шипение:

– Ты уже и так в моем черном списке.

Син нервно отворачивается от него. Рядом с ней Джефф мотает головой туда-сюда.

– Вау! Круто!

Она смотрит на очки в своей руке.

– Выглядят как обычные.

– Так задумано, – объясняет Чарли. – Большинству людей не понравится, если ты будешь околачиваться рядом с ними в цифровых очках. Побоятся, что за ними будут наблюдать и записывать.

– И правильно, – смеется Джефф.

– Похоже, они записывают все, что видят и слышат, – предположила Син. – И сохраняют куда-то.

– Именно, – хихикает Джефф. – Син мутирует в подставку для очков компании, которая способна заглянуть в последние потаенные уголки ее жизни.

– Какие заманчивые перспективы! Для меня разобраться с сотовым телефоном – уже подвиг.

И действительно, к смартфону, лежащему на ее столе, подключена старомодная телефонная трубка. Два года назад дочь этим подарком хотела над ней подшутить.

– Давай я тебе настрою очки, – предложил свою помощь Джефф.

Син принимает его помощь, сама она провозится с ними не один час, а Джефф за секунду установит беспроводное соединение между ее смартфоном и устройством.

– А теперь надень, – требует Джефф. – Звук пойдет через оправу – колебаниями прямо в кости черепа за ушами.

– Это шутка?

– Нет. Это отлаженная технология, которая уже несколько десятилетий используется в слуховых аппаратах.

– Не томите, господа! – говорит Энтони и хлопает в ладоши. – Начинайте!

Син закатывает глаза.

– Ну ладно, кто такой этот «Зеро»?

– Вот он у меня на экране, – говорит Чарли и флегматично отодвигает свой стул в сторону, чтобы освободить место Син и Джеффу.

* * *

С мутного черно-белого изображения на Син глядит мужское лицо, которое кажется ей знакомым: меланхоличный и колючий взгляд, густые, неподатливые зачесанные назад волосы, тонкая полоска усов, словно это бровь, только над губой.

– Это же Джордж Оруэлл! – констатирует она.

– Сегодня мне необходимо выговориться, – заявляет английский писатель. – В 1948 году Джордж Оруэлл написал книгу. Под названием «1984».

Во время этих слов лицо Оруэлла деформируется, как будто оно из резины, и превращается в лысую, словно слепленную из теста, голову с черными очками и свирепым оскалом. Звучание голоса тоже меняется, становится ниже.

– В ней всемогущая диктатура с помощью армии доносчиков неусыпно следит за гражданами и диктует им, как жить.

Син читала эту книгу в школе. Шел 1989 год. Никакой тотальной слежки не было и в помине, наоборот, последние дни доживал мировой коммунизм со своей армией доносчиков и стукачей.

– Ах, как же страшно такое себе представить! Жуткая перспектива! Рекламный слоган книги, кстати, звучал так: Big Brother is watching you[10]. Сегодня Big Brother – реалити-шоу.

А этому Зеро явно нравится перевоплощаться. В череде сменяющих друг друга лиц Син узнает американского президента, затем британского премьер-министра, потом немецкого канцлера и глав правительств других стран. Ей вспоминается клип Майкла Джексона времен ее юности, только тогда метаморфозы были намного медленнее. Голос тоже постоянно меняется, он звучит то как женский, то как мужской, и все же он не кажется Син чужеродным, он ей приятен. Своеобразный речитатив оказывает на нее почти гипнотическое воздействие.

– А теперь посмотри на свое правительство. Оно желает гражданам только добра. Оно создает классные системы безопасности, чтобы защитить каждого: PRISM, XKEYSCORE, TEMPORA, INDECT и иже с ними. Эти замечательные системы собирают и обрабатывают всевозможные данные, чтобы заранее распознать любую опасность, потенциально грозящую гражданам.

Син непроизвольно улыбается. В чувстве юмора этому Зеро не откажешь.

– …а что с этого имеет правительство? Его клеймят большим братом! Почему тогда Агентство национальной безопасности отслеживает телефонные переговоры и интернет-трафик по всему миру?

Изображение меняется. В черном костюме и в черных очках Зеро едет в метро. Вокруг него люди болтают по сотовым телефонам.

– Ты думаешь, так весело день-деньской копаться в гигантской помойке из пустых разговоров, чужого чванства и слабоумия? Таким будут заниматься только лишь и исключительно тогда, когда на самом деле заботятся о людях!

Потому что надеются обнаружить в этой помойке следы террористов. Все еще чувствуешь себя в безопасности? Не думаю! Нет? Будешь жаловаться? Будешь продолжать называть правительство большим братом? Как в «1984»?

Изображения стремительно сменяют друг друга, требуя от Син предельной концентрации внимания. Теперь Зеро – молоденькая девушка, блондинка, в красных спортивных шортиках и белой футболке. Она проходит сквозь ряды серых, грустных, обезличенных людей, которые неотрывно смотрят на огромный экран с серьезного вида спикером, и размахивает над головой огромным молотом.

– В 1984 году один производитель компьютеров рекламировал свою новую модель слоганом «Apple Macintosh. И ты увидишь, почему 1984 будет не таким, как „1984”». Тот же производитель, чьи айфоны и айпеды сейчас беспрерывно отслеживают, куда мы ходим и где останавливаемся. Приложения на них копаются в наших контактах и передают их дальше. Если Большому Яблоку не нравится то, что показывают, говорят или делают чужие приложения, он их банит в своем апп-сторе. Голый сосок? Фу, какая гадость! Но давайте будем честны. Google и все прочие откровенно контролируют тебя своими сервисами, смартфонами, очками и сенсорными устройствами точно так же…

Син машинально кивает. Это именно та самая причина, по которой она встречает все технические новинки последних лет с таким скепсисом.

Зеро перевоплощается в полицейского и продолжает:

– Представь себе, твое правительство или полиция требуют, чтобы ты все время носил или носила с собой маленькую коробочку, которая постоянно будет сообщать о твоем местонахождении и действиях. Твой им ответ – средний палец! А цифровой олигархии ты даже платишь за то, что они шпионят за тобой. Это и есть великое искусство контроля! Можно, я тебе отдам свои кровные, чтобы ты установил мое местоположение и использовал мои данные с одному тебе известной целью? У них всем секретным службам мира есть чему поучиться!

Голос Зеро становится тише, резче.

– Они приводят тебе троянских коней, обещают информацию, друзей, карты, любовь, успех, фигуру, скидки и черт знает что еще, но в брюхе у трояна сидят вооруженные наемники и только и ждут момента для удара! Их стрелы точно попадают тебе в сердце и мозг. Они знают о тебе больше, чем любая секретная служба мира. Они знают тебя лучше, чем ты сам знаешь себя! Остается лишь один вопрос, звучавший неоднократно: кто следит за следящими? И кто следит за следящими за ним? Но давайте попробуем дать на него свой ответ. Все следят друг за другом, – почти радостно говорит Зеро нараспев, демонстрируя на камеру средний палец. – Little Brother, I am watching you[11].

В следующее мгновение он становится крайне серьезным.

– Но только не за нами! Я, кстати, убежден, что информационных спрутов нужно мочить.

* * *

– Классные эффекты, – говорит Син с уважением.

– Ничего особенного, когда у тебя под рукой современный софт для анимации, – возражает Джефф.

– За последние годы Зеро опубликовал больше сорока таких видео, – говорит Чарли.

– До завтра успею посмотреть, – считает Джефф.

– О’кей, а я посмотрю, что можно разузнать о ходе расследования, – отвечает Син и берет в руки сумочку.

На часах начало восьмого.

– Погоди! – говорит Джефф, увидев, что она собирается уходить. – Ты еще не знаешь самого клевого про очки – распознавание лиц.

– Рас… что?

– Оно уже давно есть в Facebook и фоторедакторах. Разработчики были вынуждены придержать функцию распознавания людей в режиме реального времени, но вот уже несколько месяцев как новые версии позволяют идентифицировать кого угодно с помощью интернета. Мгновенно! Только погляди.

Он надевает очки, смотрит на нее и вручает ей ее смартфон, на котором она видит саму себя. Рядом читает:

Бонсант, Синтия

Дата рождения: 27.07.1972

Рост: 1,65 м.

Проживает: Лондон, р-н Килберн, ул. Пенсворт, д. 11

Сотовый: +4475269769

Телефон: анонимно (больше >)

Эл. почта: cynbon@dodnet.com

Профессия: журналистка

Семейное положение: разведена, с Кордан, Гэри (больше >)

Дети: Бонсант, Виола (больше >), > профиль на Freemee

Мать: Сандвелл, Кэндис † (больше >)

Отец: Сандвелл, Эмери † (больше >)

Фото: …

Больше информации о Freemee:

профессиональная подписка от £ 0,02 (> купить)

анализатор от £ 0,02 (> купить)

– И все это о тебе, – поясняет Джефф. – О-о-о, а кто эта юная леди?

– Моя дочка, – отвечает Син неохотно.

Ей не по себе от безответственного обращения молодежи со своими фотографиями в сети. А в случае ее собственной дочери ей оно категорически не нравится.

– Она гот? – любопытствует Джефф.

– Это, к счастью, пройденный этап.

На следующем фото Виола предстает с короткими светлыми волосами. Ей уже восемнадцать лет, от Син она унаследовала стройную фигуру, от отца – светлые волнистые волосы, которые, однако, были по-мальчишески коротко острижены, чтобы покончить с темным готическим прошлым.

– Вау, да ее не узнать! – восторгается Джефф.

По меньшей мере еще две дюжины фотографий показывают Син в разные периоды ее жизни, одна еще из колледжа. Она всплыла на каком-то портале для поиска бывших одноклассников.

Син морщит лоб.

– Что такое профессиональная подписка и анализатор?

– Сбор информации, ее анализ: какие продукты могут тебе понравиться, куда тебе лучше поехать в отпуск и тому подобное.

– Откуда им знать?

– Они легко могут вычислить это на основании того, что им известно о тебе, обо мне и о миллиардах других людей.

– Да ну!

– Большинство компаний занимаются этим, – объясняет Джефф снисходительно. – Кстати, уже давно! У тебя же есть сотовый, карты лояльности супермаркетов, заправок, гостиниц, банковская карточка, наконец. Из глубины лет за тобой тянется цифровой след. Никогда не задумывалась, как страховые компании, банки и кредитные агентства оценивают риски? Фирма, обслуживающая кредитные карты, знает с девяностопятипроцентной вероятностью, кто из их клиентов разведется в ближайшие пять лет.

– В таком случае могли бы меня предупредить заранее, – замечает Син сухо.

Джефф кривит рот в улыбке.

– У всего есть плюсы. Google, например, может оперативно отслеживать ход эпидемии гриппа с помощью анализа поисковых запросов пользователей или даже предсказывать ее развитие. Прогнозы погоды тоже стали надежнее благодаря таким программам. Это всего лишь два примера из множества.

– На метеорологов все равно будут сердиться, – бубнит Чарли.

Джефф, не обращая на него внимания, продолжает:

– Ты ведь слышала о нашумевшем случае Target-беременности?

– Настолько нашумевший, что я не расслышала, – вздыхает Син.

Ей хочется поскорее домой, день выдался долгим. Но Джефф в ударе.

– …Давным-давно сеть супермаркетов Target на основании данных несчетного множества клиентов женского пола установила, что почти все беременные клиентки на разных этапах беременности покупают определенные товары. Мыло без добавок, неокрашенные ватные диски и тому подобное. И наоборот: Target, конечно же, знает, если женщина покупает тот или иной продукт, то она находится на той или иной стадии беременности. Target практически точно может предсказать дату рождения ребенка.

– Ты меня разыгрываешь.

– Нет, – уверяет Джефф. – Это возможно благодаря распознаванию закономерностей поведения. Это называется предсказательной аналитикой. В современном обществе все считают себя индивидуалистами, а на поверку выходит, что мы ведем себя довольно одинаково и поэтому предсказуемо. Полиция, зная это, отыскивает серийных преступников. Потому что в большинстве своем поджигатели или насильники действуют похожим образом. Благодаря так называемой прогностической работе или программам предотвращения преступлений полиция может выявить те улицы города, где в ближайшие часы высока вероятность совершения преступления, например торговли наркотиками или грабежа. Тогда полицейские могут появиться там для предотвращения криминала. Все больше городов запускают такие программы.

– Прямо как в «Особом мнении», – говорит Чарли. – Неплохой фильм, кстати.

– Те же основы правосудия, что в этом фильме, закладываются у нас на глазах, – ответил Джефф. – В некоторых штатах часть преступников больше не выпускают условно-досрочно из-за того, что не так давно разработанные алгоритмы подсчитали, что определенная их часть с довольно высокой долей вероятности совершит рецидив в течение следующих трех лет.

– А что если кто-то из них не совершил бы рецидива? – спрашивает Син раздраженно.

– Не повезло, – пожимает плечами Джефф.

– Неужели этим людям напрочь отказано в шансе доказать, что они не повторят ошибку? – спрашивает Син в недоумении.

– Н-да, в нашем новом мире возможностями и шансами приходится жертвовать в пользу вероятностей. Никогда прежде твое будущее настолько не зависело от твоего прошлого, как теперь, ведь твое будущее просчитывается на основании твоего прошлого.

– И они при этом постоянно заявляют, что используют обезличенные данные.

– Еще несколько лет назад было доказано, что даже на основе обезличенных данных можно установить конкретную личность, – объясняет Джефф. – Особенно если скомбинировать разные наборы данных. Наше поведение в интернете, данные сотового, детали поездок и покупок, взятые вместе, складываются в уникальный портрет.

– Выходит, они нагло врут, когда заявляют, что анонимизируют их. И большинство пользователей попадает в ловушку.

– И да, и нет. Они собирают данные анонимно, но кто-то в длинной цепи обработки данных может играючи вычислить тебя. И выявить закономерности твоего поведения и создать прогноз.

– Значит, они могут заглянуть в мое будущее и узнать, чего мне там захочется?

– Не на все сто, но зачастую с довольно высокой вероятностью. Они даже знают, насколько легко или трудно ты поддаешься внушению в определенных сферах.

Син вытягивает губы в трубочку.

– Я бы не сказала, что это так хорошо работает. В интернете я постоянно вижу рекламу всякой ерунды, которая меня не интересует.

Она имеет в виду оплаченные объявления о всевозможных диетах, которыми в последнее время снова заполнены сайты, на которые она заходит. При этом ей они совершенно не интересны.

– Ты видишь ее, потому что система работает очень хорошо, – возражает Джефф. – Если рекламодатель постоянно будет совать тебе под нос нужные товары, то тебе сделается жутко. Ты почувствуешь слежку и контроль. Это называется фактором страха. Чтобы избежать его, они размещают там и тут случайные объявления. И вот ты уверена, как ты только что призналась, что ты для них непроницаема, и тем легче попадаешься им на удочку.

Син вздрагивает.

– Но ведь это ужасно!

Джефф закатывает глаза.

– Да брось ты. По мне так пусть бы вымели весь ненужный информационный мусор. Ведь какая получается экономия времени, когда получаешь ровно то, что тебе на самом деле нужно.

У поколения Джеффа просто совсем иной подход к средствам массовой коммуникации. Такой же, как у ее дочери. Или, может быть, это Син не слишком интересуется тенденциями? Откуда берется ее упрямое неприятие всех технических новинок последних лет? На ум приходят слова Зеро. Как он там выразился? «Они приводят тебе троянских коней, обещают информацию, друзей… любовь, успех…»

Она поворачивается, чтобы уйти. Но Джеффа в его порыве не сдержать.

– Подожди, давай я тебе быстренько настрою распознавание лиц.

Син не успевает его остановить, и он уже вовсю тычет пальцем в экран ее смартфона.

– Вот! Опробуй очки, просто когда поедешь домой на метро. Видеоруководство покажет тебе как.

– Честно говоря, мне совсем не интересно.

Она закидывает очки в сумочку и прощается с Джеффом и Чарли. От всех этих разъяснений у нее кругом идет голова.

* * *

Син нравится строить догадки о незнакомых ей людях. Сидя в автобусе или в метро, она пытается угадать, кем они работают, какое у них прошлое, какие желания, какие семьи. Разумеется, она не знает, насколько близка к истине, но это для нее не повод не доверять интуиции.

Очки в ее сумочке – искушение проверить, насколько хорошо она на самом деле угадывает.

Она запускает руку в сумочку, нащупывает очки, медлит. Извлекает их, теребит в руках. Надевает. Никто не обращает на нее внимания.

За пару минут Син разбирается, как пользоваться этой штуковиной. Управление осуществляется голосом, подмигиванием, движениями головы и прикосновениями к дужкам. Информацию она теперь видит на линзах вместо сенсорного экрана, полупрозрачные объекты парят перед ней, словно призраки, и при этом у нее свободны руки. Удобно.

Она пристально смотрит на сидящего напротив человека и включает распознавание лиц. Через пару секунд рядом с головой мужчины повисают многочисленные строки и символы. Имя, возраст, место жительства. Син оглядывается по сторонам и тихонечко чертыхается. «Интернет знает каждого в этом автобусе! Я знаю каждого в этом автобусе».

Она останавливает взгляд на одном из множества лиц – автоматический трекинг глаз устройства понимает, на ком именно – и шепчет:

– Очки, идентифицировать.

Через пару секунд она узнает кое-что о Пауле Фергюсон, замужней домохозяйке и матери троих детей, проживающей в Тоттенхеме, тридцати пяти лет от роду. Можно узнать и больше, но для этого придется создать аккаунт и заплатить разработчику. Она берется за молодого человека с раста-косичками и свисающими из ушей проводами. Взмахом ресниц она узнает, что этот двадцатитрехлетний датчанин – студент Лондонской школы экономики и что сейчас он слушает Вагнера. Такого она ни за что не предположила бы, признается она себе.

Все еще с легким отвращением или даже боязнью она начинает разделять восторг Джеффа. Воодушевление затмевает голос совести. До пересадки в метро она просматривает еще двенадцать человек. Ее догадки не так уж фантастичны, приходит она к выводу. Реальность – или то, что под ее видом ей втирают очки – зачастую тоже не менее удивительна.

Идя по станции метро, она продолжает вести наблюдение. Навстречу ей идет женщина примерно ее возраста. Очки показывают стандартный набор информации и фотографии. И кое-что еще. Газетные сообщения пятнадцатилетней давности рассказывают о страшном нападении и ранениях, с которыми она поступила в больницу. «…жестокое преступление…» – выхватывает Син из одного из старых заголовков. «…потеряла одну ногу… ранний выход на пенсию…».

Да, женщина прихрамывает, замечает про себя Син и тут же, испугавшись, отводит от нее взгляд. Сам собой напрашивается вопрос: сколько очков на лицах идущих ей навстречу людей умеют то же, что и ее пара? Кто сейчас поступает с ней точно так же, как она поступила с пассажирами автобуса и прохожими в метро? Кто сейчас в прямом эфире транслирует ее изображение в интернет? И Син, как обухом по голове, бьет мысль, что тысячи глаз прямо сейчас рассматривают ее.

Она украдкой оглядывает свой образ в стекле рекламной витрины. Выпрямляет спину. Поднимает голову. И осознает, где сейчас находится – на перроне лондонской подземки в час пик. Здесь на нее и безо всяких очков смотрят сотни людей. А кроме того, вездесущие камеры наблюдения Лондонского управления транспортом. «Добро пожаловать в паранойю», – думает она.

С грохотом на платформу прибывает поезд. С потоком офисных тружеников Син втискивается в вагон и устремляется к свободному месту. Очки извещают ее о времени пути до станции, на которой ей нужно выйти.

* * *

Во время поездки Син с помощью очков копается в интернете. От американского правительства еще не поступило официального заявления в связи с акцией Зеро Presidents’ Day[12]. В каких-то офисах в Вашингтоне сейчас, наверное, переполох не хуже, чем в курятнике с забравшейся туда лисой, предполагает Син. В СМИ уже циркулируют наиглупейшие теории заговора с уже привычными и парочкой новых злодеев в роли главного зачинщика.

Син еще нужно заскочить в супермаркет – закупиться по мелочи. В овощном отделе она протягивает руку к упаковке помидоров, но очки предупреждают о пестицидах. Помидоры остаются лежать нетронутыми. Она направляется в отдел с кексами. Очки советуют ей купить кексы в соседнем супермаркете, чтобы сэкономить 30 пенсов. Син возвращает на место тележку для покупок и отправляется к конкурентам.

И действительно, на кексы здесь скидка, а помидоры спелые, сочные и биологически чистые. Ее предубеждения перед очками тают на глазах. Ее изумляет, как быстро и играючи получается управляться с ними. Она с любопытством курсирует по отделам и рассматривает товары со скидками. Очки предлагают ей соответствующие кулинарные рецепты. Когда она делает выбор в пользу сэндвичей с яйцом, очки спрашивают ее, какие ингредиенты у нее есть дома, и предлагают купить недостающие.

Вскоре она стоит на кассе с полной тележкой и размышляет. Как так получилось? Ей ведь нужны были всего-навсего помидоры и кексы. Но, с другой стороны, содержимое тележки ей очень даже пригодится.

За ней собирается очередь. В задумчивости она выкладывает покупки на ленту и достает из сумочки кошелек. Очки советуют ей оформить карту лояльности этого супермаркета и подсчитывают, сколько она сэкономит уже при этой, первой покупке.

«Еще одна карта?» – спрашивает себя Син, глядя в кошелек с уймой таких карт и тут же отвергает эту мысль. Она расплачивается наличными. «Я вам не прозрачный клиент!» – решает она.

– Президент по-прежнему вне себя, – негодует Эрбен.

Перед ним в полном составе сидит команда руководителей американских организаций безопасности. Все они привычны к затяжным заседаниям, но смотрят на Эрбена измученным взглядом.

– Эти выродки опозорили нас на весь мир! А исход мог быть самым трагичным! Вам объяснять не надо, что дроны могли транспортировать кроме камер, – голос его становится резче, когда он продолжает: – Президент хочет знать, почему мы не смогли предвидеть атаку. Он хочет знать, кто эти молодчики. Он требует, чтобы мы схватили их как можно быстрее! Орвил? – обращается он к главе ФБР без лишних политесов.

С большим трудом Эрбен унимает клокочущую в нем ярость, вызванную упоминанием этой группировки горе-активистов. Банда гаечного ключа[13], честное слово!

– Трансляция началась в десять часов тринадцать минут по вашингтонскому времени, – докладывает Орвил.

Эрбена тошнит уже только от одного вида его тупой солдафонской рожи. Хоть что-то полезное произойдет из-за этой акции – смена кадров. Вплоть до самой верхушки.

На большом экране, висящем на стене, Орвил демонстрирует запись, сделанную на тренировочном поле для гольфа.

– В десять часов шестнадцать минут служба безопасности президента была проинформирована…

Синхронное прикладывание ладоней к ушам. Президент и его жена пригибаются.

– Три минуты! – вопит Эрбен. – Если бы эта дрянь была вооружена, у нас не было бы сейчас президента!

– Для этого она должна была быть значительно крупнее и не смогла бы не попасться в наши сети безопасности, – парирует Орвил и продолжает демонстрацию.

– Спустя три минуты телохранители президента доставили его в гараж. К сожалению, в суматохе туда проникли и несколько мелких попутчиков, забравшихся в аэродинамический мешок.

Он останавливает запись и указывает на пять темных пятен, которые отделяются от крон деревьев и пристраиваются за машиной.

– Это пять дронов, которые летят прямо за машиной до самого гаража.

– Незамеченными, – стонет Эрбен и бросает на Орвила испепеляющий взгляд.

– Все происходило слишком быстро, – пытается оправдаться директор ФБР. – Два дрона не только вели запись, но и транспортировали по пять шагающих роботов с камерами, которые они сразу же сбросили, оказавшись в гараже. Эти штуки были размером с тарантула и передвигались молниеносно.

– А что если одна из них была снабжена маленькой дозой смертельного яда и успела распылить его где-нибудь? – негодует Эрбен, до конца не понимая, кто его больше бесит – эти активисты или Орвил. – Этого нельзя было исключать! Президент и его семья убиты! Кадры отвратительной агонии разлетелись бы по всему миру! Это дерьмище развонялось бы хуже, чем 9/11! Оно наглядно показывает, что самый охраняемый человек в мире не может чувствовать себя в безопасности! Эти негодяи вторглись в самое сердце нашей великой нации! Они посеяли ядовитые семена сомнения и похоронили доверие ко всем нашим новейшим мерам безопасности! Никто в этой стране не защищен – вот что они хотели сказать! Кто управлял этими адскими штуковинами? И как?

– Джон? – Шеф ФБР просит своего помощника дать разъяснения и вдогонку поясняет: – Джон руководит расследованием.

Дешевый трюк. С помощью этого человека Орвил надеется усмирить Эрбена.

Эрбен и Джонатан Стем – друзья со студенческой скамьи. В Вашингтоне это каждому известно. В свои тридцать семь Джон тоже молод для занимаемого им поста. Морской котик в прошлом, имеющий множественные ранения и награды, а также научную степень в юриспруденции, он разделяет с Эрбеном одно качество – безжалостную самодисциплину, которой оба обязаны своему взлету. Но вот импозантную внешность не разделяет.

– Зеро, как мы предполагаем, – говорит Джон, слегка картавя. – Через интернет. Сигналы мобильной связи проходили через системы анонимизации. Зеро мог вести управление этими аппаратами с любого смартфона с доступом в интернет из любой части мира. Это плохая новость…

– Но при всем при этом… – прерывает его Эрбен раздраженно.

Президент не может себе позволить такую потерю лица. Если запятнан имидж президента, то и всех ведущих сотрудников его администрации. И его самого.

– …мы прослушиваем весь мир и ничего не знали ни о планах, ни о самой акции в момент начала? Для чего тогда наши секретные службы и их партнеров каждый год нашпиговывают миллиардами?

– Следственные действия включают три аспекта, – пытается Джон вернуть разговор в деловое русло. – Во-первых, дроны. Мы изучаем происхождение и путь каждой отдельной детали, проверяем их на наличие всех классических следов: ДНК, отпечатки пальцев и тому подобное. Кроме этого, мы выясняем, откуда взялись сим-карты и на кого они оформлены.

Он откашлялся.

– Во-вторых, видеострим. Трансляция велась в режиме реального времени на одном из YouTube-каналов, а также на специальном веб-сайте zerospresidentsday.com. Предположительно, для подстраховки на случай, если бы YouTube заблокировал канал во время трансляции. YouTube-канал и веб-сайт были кем-то зарегистрированы. Связанные с ними адреса электронной почты, IP-адреса компьютеров и другие цифровые следы наверняка были заметены или же использовались фальшивые имена, одноразовые ящики электронной почты, однако их идентификацией мы все равно занимаемся.

В-третьих, в течение нескольких лет Зеро опубликовал многочисленные видео и онлайн-руководство по защите личной жизни – The Citizen’s Guerilla Guide to the Surveillance Society. Мы, разумеется, изучаем и их на предмет возможных зацепок.

– О’кей, – говорит Эрбен.

Больше на текущий момент требовать, пожалуй, нечего. Ближний Восток ускользает у них из рук, в Китае замес, русские вдруг снова стали скалить зубы, европейцы вздумали скинуть долговые оковы – ему и без Зеро есть чем заняться.

– Джон, держи меня в курсе, – говорит он, демонстративно игнорируя высокопоставленных боссов за столом.

Не удостоив их прощанием, он показывает им спину.

* * *

В крошечной прихожей ее квартиры темно, только из-под двери комнаты Виолы пробивается тусклая полоска света.

– Добрый вечер! Я дома! – громко говорит Син.

В крохотной кухне она ставит пакеты с покупками на стол. Рядом кладет очки.

Только сейчас она замечает, как ее утомил весь этот поток данных. Одновременно она ощущает смешанное чувство из облегчения и грусти утраты, как если бы весь день промучилась на каблуках, а вечером с радостью сняла свои новые шикарные туфли.

– С каких это пор ты носишь очки? – спрашивает Ви из-за спины.

Син поворачивается к ней. Ее дочь уже на полголовы переросла мать.

– Клево! Очочки! – вскрикивает Ви от восторга, еще даже не прикоснувшись к устройству.

«Как она их опознала? Она быстро нашла бы общий язык с Джеффом», – думает Син.

– Откуда они у тебя?

– В редакции выдали.

– Неужели Daily такие продвинутые? Ну да ладно. Можно попробовать?

– Сначала ужин.

Безропотно Ви принимается готовить сэндвичи, а Син исчезает в ванной, чтобы привести себя в порядок.

За ужином Син интересуется, как у Ви прошел день в школе, но Ви думает лишь об очках.

Син рассказывает, как они ей достались.

– Точно, акция Presidents’ Day, – реагирует Ви. – Жуть. Если этих типов сцапают, им крышка.

– Ты знаешь Зеро?

– Не, по крайней мере, до сегодняшнего дня не знала. А теперь можно взять очки?

Син вручает Ви устройство, и та исчезает с ним в своей комнате.

Син с ноутбуком устраивается поудобнее на диване, который занимает почти половину гостиной. Не потому, что диван большой. Но Син теснота не смущает. Тогда, накануне рождения Ви, переезд в эту квартиру означал жизнь с чистого листа. Поскольку она снимает эту квартиру так давно, арендная плата получается очень выгодной. Иначе она не смогла бы себе позволить Лондон.

Она проверяет сообщения новостных агентств. Из Белого дома поступило сухое заявление пресс-службы: «Президент и его семья чувствуют себя хорошо, покушение произошло без применения оружия. ФБР и Министерство национальной безопасности начали поиски террористов».

«Террористов? – удивляется Син. – Ну да. Все, что хотя бы отдаленно напоминает покушение на американскую землю, тут же признается терроризмом. Интересно, что там творится за кулисами?»

Несмотря на то что ни о жертвах, ни об убитых не сообщается, об акции пишут все. На какой бы сайт Син ни зашла, складывается ощущение, что СМИ позабыли о других темах. Реакции варьируют от злорадства и диких теорий до глубочайшего возмущения. Во всех сообщениях лидирует одна фотография: ставшее от паники мордой лицо президента, его широко распахнутые от ужаса глаза, разинутый в вопле рот.

Если целью Зеро было выставить перед общественностью якобы самого могущественного человека в мире в совершенно жалком виде, то им это удалось. «Он им этого не простит», – думает Син, и в ее душе поселяется зародыш беспокойства. Плохи игры с истеричной и оскорбленной сверхдержавой.

* * *

Син готовит себе чай и смакует минуты покоя, в которые вода нагревается и закипает. Из комнаты Ви не слышно ни звука. Еще год назад ее это встревожило бы, но за прошедшие месяцы Ви перевоплотилась из Лили Манстер[14] в Златовласку. Раньше Син постучалась бы к ней и спросила, не хочет ли та чаю, чтобы под этим предлогом проконтролировать свою дочь. Страх, что та скатится в трясину депрессии или наркомании, иногда брал верх.

У нее нет больше ощущения, что контроль необходим. После не прекращавшихся несколько лет отвратительных скандалов они не так давно наконец-то наладили контакт, как сказала бы Ви.

Похоже, она поладила сама с собой, считает Син. Жаль, что скоро она съедет, как только окончит школу. С осени Ви намерена изучать право.

С легким вздохом и дымящейся чашкой она возвращается в гостиную.

Есть и хорошее в модернизации редакции Daily – цифровой архив всех опубликованных статей, к которому Син может обратиться теперь и из дома. Она поднимает наиболее свежие статьи по темам слежки, частной жизни и методов работы американских госструктур. Недостатка в них нет. Речь в них идет о разоблачительной платформе Wikileaks, о Брэдли, ныне Чэлси, Мэннинг, американском солдате, который предал огласке преступления армии США в Ираке, и, конечно же, о сделанных Эдвардом Сноуденом разоблачениях глобальной слежки Национального бюро безопасности. Летом 2013 года Син следила за этой проблематикой. Как это часто бывает, в какой-то момент ее внимание переключилось на новую тему, а затем на другую: восстания, гражданские войны, потопы, землетрясения, теракты, экономический кризис.

Кроме этого, она жительница Лондона. Она привычна к наблюдению. Как она может ему воспрепятствовать? В конце концов, остается лишь утешаться тем, что наблюдение гарантирует кое-какой уровень безопасности.

Она стряхивает с себя легкий дискомфорт и концентрируется на работе. В сети она находит парочку репортажей о том, как американские сыщики накрыли членов «Анонимуса» и группировки под названием LulzSec. Стоит раз неосторожно установить соединение с интернетом, делает она вывод, и они тебя сцапали. «Плохи дела у Зеро, – проносится мысль в ее голове, – их тоже поймают». Из следующей статьи о режиссере Лоре Пойтрас, которая доверилась Эдварду Сноудену, она узнает, что те прекрасно поддерживали контакт, оставаясь незамеченными. Большая часть описанных способов шифровки изложена слишком техническим и сложным языком. Понятные ей методы могли бы послужить материалом для написания шпионского детектива, к примеру, хранение аккумулятора сотового телефона в холодильнике. Она делает пару пометок, и набросок статьи готов.

Мне, в мои сорок с небольшим, иногда кажется, что я проснулась в научно-фантастическом романе времен моей юности… Частная жизнь мертва… Мертва ли частная жизнь? … Понятие частной жизни закреплено законодательно уже добрых сто лет… Неужели оно устарело? Или же его теперь недостаточно твердо отстаивают? Чем является сопротивление слежке, как то, что оказали ей Зеро, – закатной вспышкой или начинающимся восстанием? – > Примеры других акций и активистов… Боязнь терроризма – истинная причина тотальной слежки или лишь предлог для контроля и/или спекуляций?

Постепенно статья обрастает подробностями в ее мыслях. С утра пораньше она напишет ее начисто.

Закончив работу, она заходит в свой аккаунт на сайте знакомств, которому она ежемесячно скармливает свои кровные впустую. Фото у нее, можно сказать, свежее и не очень-то отретушировано. Легкое смещение в сторону красного выгодно подчеркивает темный цвет ее волос. С возрастом она хитрит лишь на пару годочков. Пусть тройка еще побудет первой цифрой.

В почтовом ящике она видит пять новых сообщений. Три она отбраковывает по одной лишь теме, одно – по краткости. Оставшееся вполне себе милое, хотя он не совсем ее типаж. Ответить ему? Пожалуй, лучше не надо.

Около одиннадцати усталость одолевает ее. Она идет в ванную, где едва поворачивается между душем и тазиками – настолько она узкая. Она стягивает с себя одежду – и, как это всегда бывает по утрам и вечерам, избегает взгляда в зеркало, чтобы не видеть участки жеваной, мятой, натянутой красной кожи на левой груди и ребрах и внутренней стороне левого плеча.

На мгновение ее охватывает паника: по интернету, возможно, ходит фотография с пожара семнадцатилетней давности, как изображение той женщины, которая спустя два года после инцидента лишилась ноги.

Она долго стоит под душем, затем осторожно вытирается полотенцем и нежно смазывает мазью покрытую рубцами кожу. После этого она надевает футболку и пижамные шорты и накидывает на себя старый уютный банный халат.

Она стучится в дверь к Ви.

– Так круто! – взвизгивает дочь, открыв дверь. – Можешь мне их на завтра одолжить? Я их тебе верну вечером. Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста!

– Эй, они мне для работы нужны, – возражает Син и тут же добавляет: – Правда, я не знаю какой. Завтра они мне, скорее всего, еще не понадобятся. Так что, если хочешь, бери их. Но смотри не потеряй.

Snowman: Видели лицо президента?

Peekaboo777: Только как он его потерял. ^^