Читать книгу Альянс - Марк Фрост - Страница 2
Март
ОглавлениеЛайлу Огилви нелегко было оставаться мертвым.
За последние семь месяцев медперсонал раз шесть решал, что с ним покончено, но каждый раз они убеждались: его случай – беспрецедентный.
В конце концов врачи признали, что вопрос жив он или мертв ставит их в тупик.
Все осложнялось тем, что никто со стороны не должен был о нем узнать – и семья, и школа дали подписку о неразглашении, которой строго придерживались. А правда состояла в том, что прошлой осенью, после «несчастного случая» Лайл впал в продолжительную кому, и его жизненные показатели были почти на нуле. Шесть раз его отключали от систем жизнеобеспечения, но каждый раз подключали обратно. Несмотря на все усилия, медикам не удалось привести его в сознание, хотя при этом энцефалограмма показывала впечатляющую мозговую активность.
Единственным напоминанием об Огилви в школе были частые визиты его родителей, старавшихся держаться незаметно. Они даже не стали спорить с врачами, когда те, предрекая фатальные последствия, запретили переводить их сына из реанимационного отделения в школьный медицинский центр. Ведь Лайл был не столько пациентом, сколько заключенным, и если бы он вдруг пришел в сознание, ему предъявили бы обвинения в многочисленных преступлениях.
Так что Лайл лежал неподвижно, как мраморная статуя. Иногда, без видимой закономерности, его глаза открывались, а зрачки реагировали на свет. Это был один из немногих обнадеживающих медперсонал признаков.
Из-за питания через пластиковую трубку его тело словно таяло, малейшая полнота исчезла, но внимательный осмотр выявил бы рост и укрепление всех мышц. Медсестры переворачивали пациента четыре раза в день, но, поскольку они никогда не видели его в вертикальном положении, да и специальная кровать была слишком велика, они не заметили, что он вырос на три дюйма.
Устойчивое вегетативное состояние – такой термин чаще всего использовали врачи, обсуждая болезнь Лайла. Слова эти никак не объясняли, что же действительно происходит у него внутри. Его разум так и не вернулся к пониманию слов, но если бы Лайл мог говорить, то сказал бы, что в последнее время все лучше осознает окружающее. Он мог даже с закрытыми глазами смутно «видеть» людей, которые приходили и уходили из его палаты.
И когда выпал последний снег, а лед ушел с берегов озера Ваукома, что-то странное шевельнулось внутри Лайла Огилви. Если бы его попросили описать все одним словом, он сказал бы: изменение.
Весна – это период пробуждения и роста, и внутри Огилви тоже пробудилась новая жизнь, превращая прежнего Лайла в кого-то другого, кого-то более могущественного. Странное чувство возникло и стало расти в затянутом паутиной сознании. Оно больше ощущалось, чем осознавалось, но Лайл испытывал его каждой клеточкой своего тела.
Голод.
* * *
– Как ты себя чувствуешь? – спросил тренер.
Окоченевшим. Вот как Уилл себя чувствовал. И не только из-за сурового холода на улице. Это слово точно описывает то, как я себя чувствую последние пять месяцев.
– Вы думаете, я справлюсь? – спросил Уилл.
– Я не обязан отвечать, – сказал Айра Джерико. Он отвернулся от озера и скрестил руки на груди.
– Знаю. Но ваше мнение поможет сформировать мое.
– Глупая отговорка. Сконцентрируйся.
Безжизненный. Ошеломленный. За один месяц он получил больше эмоциональных травм, чем за всю предыдущую жизнь, и справиться с ними у него почти нет шансов.
Уилл и Джерико, закончив половину ежедневной тренировки, стояли на восточном берегу озера Ваукома и смотрели на воду. Большая часть озера все еще была покрыта льдом, но кое-где, как шашки на доске, колыхались льдины. На западе низко висело неяркое солнце, касаясь верхушек деревьев. Температура была примерно пять градусов по Цельсию и продолжала снижаться.
Всю зиму Уилл тренировался с Джерико, каждый день по два часа. Как и большинство ребят его возраста, он нуждался в упорядоченности и спокойствии, а именно этого ему раньше категорически не хватало из-за постоянных переездов с места на место. После Рождества снова начались занятия в Центре, на которых приходилось выкладываться по полной. А после занятий Уилла ждало еще более суровое испытание – ежедневные тренировки у Джерико.
У Уилла внутри все умерло после скандальной общественной «смерти» его родителей, и он точно знал почему. Это был бессознательный способ защитить себя, может быть, даже вполне адекватная попытка уйти от тьмы, окружавшей его детство. Так что он понимал причины внутренней немоты, но едва ли собирался что-то менять, особенно пока был обязан ходить к школьному психологу, доктору Роббинс.
Каждый сеанс у нее походил на прогулку по минному полю – нужно было показать только те фрагменты, которые не выдадут его тайн, но которых будет достаточно, чтобы считать, что он делает успехи. После всего, через что он прошел, Уилл почти ничего не чувствовал, и это помогало скрывать истину. На тренировках с Джерико он научился радоваться физической боли как единственному ощущению, которое вообще мог испытывать. По крайней мере, боль говорила о том, что он еще жив.
Уилл встал на колени, опустил руку в воду и вздрогнул.
– Еще один градус – и она заледенеет, – сказал он.
– Прыгай, и пяти минут не пройдет, как умрешь от гипотермии, – хмыкнул Джерико. – Ну, обычный ребенок умрет.
– А вы?
– Я не такой тупой, чтобы пробовать, – сказал тренер.
В 15:20, когда они вышли из раздевалки, термометр показывал пять с половиной градусов выше нуля. Было пасмурно и сыро, а тропинка, по которой они бежали к озеру, стала грязной и скользкой. Абсолютно паршивый апрельский день.
– А я умру? – спросил Уилл, разогревая полуобмороженную ладонь под мышкой.
– Я этого не говорил, – сказал Джерико. – Я просто сказал, что ты не обычный. Сможешь?
Тренер постоянно задавал подобный вопрос, делая это с помощью множества сложных заданий, как минимум пятьсот раз за прошедшие несколько месяцев. Сезон бега по пересеченной местности был давно позади, а поскольку почти всех спортсменов уличили в связи с «Рыцарями Карла Великого» и исключили из школы, Джерико занимался только с Уиллом. И Уилл быстро понял, что тренировки были задуманы для гораздо большего, чем просто отработка техники на беговой дорожке.
Каждое задание Джерико ставило перед Уиллом новый вопрос: Ты достаточно силен? Ты достаточно крут? Ты достаточно (подставьте нужное)? Уилл подгонял себя, всегда отвечая да, но Джерико казался раздражающе безразличным к его усилиям. Либо он был безумен, либо ему невозможно было угодить. Но это только подстегивало Уилла прикладывать больше усилий. Он не знал, сколько гнева навлечет на себя, если просто скажет нет. У него не хватало смелости даже представить это.
– Да, – сказал Уилл. – Да, я справлюсь.
Джерико не отреагировал. Казалось, он вообще на это не способен. Он просто слушал Уилла, анализировал его слова и отвечал, только если было что сказать. Обычно он не говорил ни слова, но однажды без видимой причины тренера понесло. Он пустился в рассуждения о своей личной философии – заумной смеси нью-эйджевской метафизики и античной мифологии, преломленной традициями и легендами американских индейцев, к которым Джерико и принадлежал. Традиционные ритуалы социального взаимодействия – налет показной вежливости, благодаря которой люди начинали думать лучше о себе и друг о друге, – для него не значили ровным образом ничего.
Но что меня по-настоящему сводит с ума, это то, что он вообще никогда не отвечает на мои вопросы. Особенно если мне отчаянно необходим ответ, например зачем мы все это делаем. Чему вы пытаетесь меня научить?
Какой бы ни была цель, пока шла зима, Джерико ставил все более сложные задачи. Обычно они были чисто физическими – добежать отсюда туда, залезть на тот холм, спрыгнуть с края. Иногда это были задания на выносливость – стоять на одной ноге на скале и с закрытыми глазами слушать ветер или же застыть в какой-нибудь мучительной позе на час, пока мышцы не начнет сводить. Иногда в упражнениях, казалось, вообще не было смысла – например, «сидя с каменным соколом в руках, очисти свой разум и представь колодец, а теперь медленно набери в ведро воды и сделай большой глоток».
И все же, какой бы ни была цель, Уилл неуклонно становился сильнее. Постепенно росла его уверенность и в своих способностях – поразительной скорости и выносливости, – и в удивительных способах, которыми он мог влиять на окружающий мир только лишь силой мысли.
Так что на этот раз?
Джерико полез в карман своего дождевика и вынул блестящий серебряный доллар. Он показал монетку Уиллу, а затем со всей силы швырнул ее в сторону озера. Монетка звякнула о крупную льдину почти в сотне ярдов от берега.
– Не раздумывай, – сказал Джерико. – Просто иди и достань ее.
Уилл отбежал от озера на двадцать шагов, а потом развернулся и помчался к воде, с удивительной прыткостью набирая скорость. У кромки воды он, думая не раздумывай, перемахнул через береговую линию и приземлился на льдину в десяти футах от берега. Услышав хруст ребристой подошвы о лед, он тут же понял, что льдина не выдержит его веса, сразу оттолкнулся и прыгнул на другую льдину, плывшую в восьми футах слева.
Поверхность снова задрожала под ногами, и Уилл тут же метнулся на следующий осколок льда, и опять на следующий, прыгая как камешек по поверхности воды. За пару секунд он достиг огромной глыбы, на которую упала монетка Джерико. Как только он прыгнул на льдину, она закачалась.
Уилл нагнулся за долларом, но под его весом лед раскололся, и монета осталась на той половинке, которая бы точно не выдержала его веса. Она быстро поплыла прочь.
Ты отрабатывал это. Не паникуй. Ты знаешь, что делать.
Уилл сфокусировал взгляд на серебряном долларе и протянул к нему руку. Он мгновенно почувствовал связь с монеткой.
Просто сделай это. Быстро.
Уилл вложил в монетку все свою ментальную мощь, почувствовал ее форму в ладони и начал тянуть к себе. Монетка затряслась и задрожала, оторвалась ото льда и быстро полетела в ладонь к Уиллу, ударившись в нее со звучным хлопком. Он сжал руку и показал кулак Джерико, а после засмеялся, удивившись тому, что только что проделал.
Внезапно он услышал глухое эхо, будто отзвук лопнувшей струны на расстроенной гитаре. Уилл немедленно почувствовал, как ломается льдина, на которой он стоит, и увидел трещину, стремительно ползущую к нему.
– Вот черт!
Он обернулся назад, взглянув на путь, каким пришел сюда. Все льдины, по которым он прыгал, расходились в стороны. Для хорошего разбега не было ни времени, ни места, Уилл сделал два шага, и, как только он оттолкнулся от льдины, трещина полностью расколола ее.
Приземлившись на ближайший кусок льда, Уилл затрясся как серфер-новичок и не упал только благодаря шипованной подошве, крепко вгрызшейся в лед. По его расчетам надежный ледяной покров находился на порядочном расстоянии, так что его разум – опять не раздумывая – проник в толщу ледяной воды и подтащил дальнюю льдину до дистанции прыжка. Запрыгнув на нее, Уилл продолжил перепрыгивать с одной льдины на другую. Вода была жутко холодной, и ноги ниже колена порядочно замерзли.
За двадцать ярдов до берега распалась последняя льдина, меньше ярда в ширину. В отчаянии Уилл посмотрел на Джерико, недвижно стоящего на берегу, но тот просто пожал плечами. Уилл почувствовал, что льдина под ним начинает разваливаться. Его разум тут же погрузился в воду на пятнадцать футов и стремительно опускался ниже, осматривая пустынное дно озера: скалы, мертвые водоросли, вялая рыба.
С той же интенсивной концентрацией Уилл посмотрел перед собой, и на воде появилась дорожка, ведущая к берегу. В отчаянии он помчался по дорожке, не жалея ног. Поверхностное натяжение, которое он создавал, едва удерживало его вес.
Разум и мышцы прекратили поддерживать эти усилия за несколько футов до берега. И тогда Уилл оказался на коленях в ледяной воде, жгучий холод пронзил его тело до последней клеточки. Через пару нетвердых шагов он ступил на галечный пляж, а затем побежал к Джерико.
На отмели меж скал его тренер развел костер. Настоящий, трескучий костер, с хворостом и растопкой. Подрагивая, Уилл стянул с себя обувь и спортивные штаны, уселся на плоский камень и, радуясь теплу, протянул замерзшие ноги к огню.
Как? Как он так быстро развел костер?
Тренер Джерико никогда не спрашивал напрямую о его сверхъестественных способностях, о том, как они работают или откуда берутся. Уилл все равно не смог бы ответить, он просто не знал. Джерико легко верил своим глазам, а они говорили, что Уилл Вест способен на самые поразительные вещи. Пока они тренировались, Уилл понял, что может доверять Джерико свои тайны. Не похоже было, что у тренера есть скрытые мотивы, и Уилл не волновался, что Джерико кому-то расскажет о том, что они задумали.
Все прошедшие месяцы были наполнены событиями, которые никак не могли оказаться случайными. Как костер, который просто так появился на берегу озера в то тоскливое апрельское утро. И Уилл начал догадываться, что Джерико и сам кое-что умеет.
Тренер всегда двигался очень тихо. А иногда, казалось, менял свое местоположение вообще не двигаясь. Однажды он появился на вершине водопада спустя две секунды после того, как Уилл видел его у подножья того самого водопада. А в другой раз парень был готов поклясться, что видел Джерико в двух местах одновременно, хоть это и было после очень изнурительной тренировки.
К тому же тренер настаивал, чтобы Уилл всегда носил в кармане его подарок – небольшую каменную статуэтку сокола. А каждый раз, когда Джерико просил подопечного стоять не двигаясь, он доставал пригоршню оперенных палочек и дотрагивался ими до головы Уилла, его шеи или плеч, никогда не объясняя, зачем это делает. Но это мелкое чудачество было весьма скромной ценой за его благосклонность и наставничество. Уилл знал, что их ежедневные выматывающие тренировки стали для него спасением от боли и страданий. Может, этого достаточно?
Так что вопрос про костер остался без ответа, как и другие вопросы о личности его загадочного тренера. Например, такие: Тренер, это правда, что вы прапраправнук Бешеного Коня? Ну и раз уж мы начали об этом, как я смог бежать по поверхности воды?
– Вот ваш серебряный орел, – сказал Уилл и бросил доллар Джерико.
Монетка приземлилась в ладонь Джерико ребром. Он накрыл ее другой ладонью и жестом фокусника заставил исчезнуть. Поблескивая глазами, он широко улыбнулся. Это было довольно редкое зрелище.
– Что ты узнал? – спросил Джерико.
– Что вода мокрая, а лед холодный, – ответил Уилл, стуча зубами.
– Что еще?
Уилл почувствовал внезапный укол в ноге. Он полез в карман и нащупал каменного сокола, которого всегда носил с собой. Камень должен был быть очень холодным, но оказался таким горячим, что его сложно было держать в руках. Уилл достал его из кармана и принялся изумленно разглядывать, перекатывая между большим и указательным пальцами.
– Он не обожжет тебя, – сказал Джерико.
Уилл сжал сокола в своей ладони, чувствуя, как жар проникает сквозь кожу, но не обжигая, а равномерно разогревая сначала пальцы и кисть, а затем и всю руку. В этот момент Уилл услышал соколиный крик где-то высоко в небесах. Он поднял голову, но птицы нигде не было. Однако он почувствовал, как в его грудь хлынул холодный воздух, освежая и глубоко насыщая тело.
– Что еще ты узнал? – спросил Джерико, слегка улыбаясь.
– Я как будто вернулся в свое тело, – сказал Уилл, глубоко дыша и чувствуя волну тепла, которая проходила сквозь него.
– Значит, ты исцелился.
Джерико был прав. Уилл ощущал энергию, растекающуюся по мышцам и костям. Его разум словно только что проснулся. Он чувствовал связь со скалами, с деревьями, с костром, с небом, с озером. Он снова был жив.
Он ПРОБУДИЛСЯ.
– Так вот зачем это все? – сказал Уилл. – Вы помогали мне вылечиться?
– А ты как думаешь? – спросил Джерико.
– Да.
Но это только часть разгадки. Ты делаешь еще что-то. Ты готовишь меня к чему-то… но к чему?
– Скажи, Уилл, что еще ты чувствуешь?
События последней осени пронеслись в его голове, словно обрывки трейлера к фильму: как разрушилась его жизнь в Оджаи, как мистер Хоббс и «шапки» похитили его родителей, как Лайл Огилви и «Рыцари» пытались убить самого Уилла и его друзей.
– Я чувствую… – начал Уилл, делая глубокий вдох. – Я чувствую… настоящую ярость.
– Из-за кого, Уилл?
– Из-за тех, кто сделал это со мной и с моей семьей.
Джерико помедлил.
– Ненависть выхолащивает тебя и не вредит твоему врагу. Это как принять яд в надежде, что твой враг умрет.
– Я не сказал, что ненавижу их, – ответил Уилл, глядя на Джерико в упор. – Я просто хочу их уничтожить.
Губы Джерико растянулись в таинственной улыбке.
№ 24. НЕЛЬЗЯ ИЗМЕНИТЬ ЧТО-ТО, НЕ ИЗМЕНИВ СВОЕГО РАЗУМА.
* * *
Возвращаясь с озера, Уилл ворвался в отсек общежития, будучи переполненным энергией. Брук Спрингер сидела за обеденным столом и читала что-то со своего планшетника, попутно накручивая на палец прядь кудрявых волос. Когда Уилл вошел, она испуганно подняла голову, и их глаза встретились. Его как будто током дернуло, но он промолчал, надеясь, что она сделает первый шаг, сказав ему что-нибудь, что угодно… хотя бы просто: «Привет»…
Но ее взгляд потускнел, она слегка кивнула и отвернулась. Как незнакомцу в лифте.
Брук вернулась в школу три месяца назад. И все эти три месяца она вела себя точно так же. Уилл долго ломал голову над тем, чтобы спросить, почему она держит его на дистанции натянутости и отчужденности.
Почему ты ведешь себя так, как будто мы не знакомы? А ведь несколько месяцев назад мы были так близки! Так, как я не был ни с кем, кроме моей семьи.
Но он знал, что если скажет хоть слово, то не остановится, пока не выложит все, что держит в себе.
Сейчас не время для этого.
Уилл взял воды на кухне и пошел к себе. Он громко хлопнул дверью, впрочем, не теряя контроля над собой. Затем начал ходить из стороны в сторону, размышляя, с чего начать.
Он вынул блокнот отца, в поисках совета открыл его на случайной странице, и тот не подвел. Взгляд Уилла упал на:
№ 74: 99% ТОГО, ЧЕГО ТЫ БОИШЬСЯ, НИКОГДА НЕ СЛУЧИТСЯ. ЗНАЧИТ ЛИ ЭТО, ЧТО ВОЛНЕНИЕ ПРИНОСИТ РЕЗУЛЬТАТ ИЛИ ЖЕ ПОЛНОСТЬЮ ЛИШАЕТ ВРЕМЕНИ И СИЛ? ТЕБЕ РЕШАТЬ.
Ладно, подумал Уилл. Допустим, сейчас страх работает. Что делать дальше?
Он просмотрел блокнот опять, и наугад остановился на:
№ 22. ЕСЛИ В ТВОЕЙ ГОЛОВЕ БЕСПОРЯДОК, СОСТАВЬ СПИСОК.
Похоже, это лучший совет из всех, которые отец давал ему. Ноутбук тут не годился, нужны были проверенные технологии. Уилл запер дверь, устроился за столом с огромной тетрадью и начал заносить свои мысли на бумагу.
И что бы ты ни делал, не подходи к Брук.
Через шесть недель учебный год заканчивался, дальше маячили летние каникулы, зияющая бездна, которую Уилл не знал, чем заполнить. Но это может быть и преимуществом. Уилл снова в деле, и за полтора месяца он определит цели и порядок действий. Чтобы выжить прошлой осенью, ему пришлось отправить многие дела в долгий ящик и ждать, пока разум, душа и тело снова не объединятся.
Уилл начал записывать вопросы заглавными буквами:
КАК «РЫЦАРИ КАРЛА ВЕЛИКОГО» СВЯЗАНЫ С ХОББСОМ И «ШАПКАМИ»?
У него были все основания полагать, что с «Рыцарями» покончено. После того, как они пытались убить его в ноябре прошлого года, десять из двенадцати членов банды были арестованы. Только их главарь, Лайл Огилви, и его подручный, Тодд Ходак, оставались на свободе. О последнем с тех пор ничего не было известно. Да и местонахождение Лайла, частый предмет местных сплетен, оставалось невыясненным. Но Уилл знал: от Лайла, каким он его помнил, мало что осталось. Лайл едва выжил после атаки вендиго, которого сам же и призвал, чтобы убить Уилла.
Но могу ли я быть абсолютно уверен в том, что с «Рыцарями» покончено?
Уилл с помощью друзей обнаружил пугающие доказательства связи между людьми, которых он называл «шапками», – те, что преследовали его в Оджаи, а затем похитили его родителей, сымитировав авиакатастрофу, – и «Рыцарями». Друзья нашли видеозапись, сделанную Ронни Мурзо. Ронни уже год как исчез – они с отцом не вернулись с рыбалки, и Уилл занял его комнату. Но перед пропажей Ронни спрятал кассету ото всех, кроме друзей, оставив зашифрованную цепь подсказок, ведущих к тайнику, которые они смогли разгадать.
Замаскированная аппаратура Ронни зафиксировала встречу между Лайлом Огилви и пугающим мистером Хоббсом, лысым главарем «шапок». Хоббс передал Лайлу мистическое устройство, открывающее портал в другое измерение – Небытие.
Как потом узнал Уилл (от погибшего, но не мертвого пилота Специальных войск и по совместительству охранника Уилла сержанта Дейва Ганнера), Небытие – это чистилище, откуда приходят монстры, называемые Командой Иных, тюрьма, куда эры назад была заключена раса прежних обитателей Земли. Их тюремщиком выступила небесная организация, на которую работал Дейв, – Иерархия. Дейв утверждал, что Уилл тоже им служит, но как оруженосец, проходящий обряд посвящения. С помощью предателей из числа людей, таких как «Рыцари» и «шапки», Команда Иных планировала побег, чтобы вернуть себе власть над планетой. Единственные, кто им мешал, – это члены Иерархии.
Когда мистер Хоббс, представившись агентом ФБР, пытался похитить Уилла, парень сразу понял, что Лысый и сам является гибридом человека и монстра. С тех пор Хоббс не появлялся. Но как Уилл и остальные могут надеяться остановить созданий вроде Хоббса и его приспешников? Уилл едва успевал записывать свои мысли, а ведь еще предстояло понять, как все это связано между собой.
НАШИ СУПЕРСПОСОБНОСТИ
Я:
• Скорость (благодаря мощным мышцам, или?..)
• Невообразимая выносливость (благодаря исключительной кислородосвязывающей функции красных кровяных телец)
• Поразительная способность к саморегенерации (связано с состоянием моей крови)
• Телекинез: способность генерировать энергию и направлять ее на предметы или людей силой мысли (жутко, даже не знаю, ОТКУДА эта энергия берется)
• Возможно, способность расширять сферу деятельности органов чувств и получать точные знания об обстановке. Может, благодаря подстройке к волнам магнитного спектра? (Не знаю, есть ли у такой способности название, даже в научной фантастике, но я назову ее – Сеть)
• Телепатия: способность общаться с другими, передавая изображения и слова напрямую в чужое сознание (похоже, я с детства им владею, но никогда не задумывался о названии)
• Папины правила жизни… Это не способность, конечно, но чертовски полезный туз в моем рукаве.
АДЖАЙ ЯНИКОВСКИЙ:
• Супер-зрение, как у орла или пилота истребителя, а может, и лучше
• Фотографическая память: запоминает практически все, что видит (и, похоже, не страдает от застойного полнокровия головного мозга)
• Абсолютное запоминание: ничто, увиденное глазами, никогда не забывается (где все это помещается? Интересно посмотреть на его МРТ.)
НИК МАКЛЕЙШ:
• Выдающаяся сила, ловкость, прыгучесть, зрительно-моторная координация
• Боевые навыки на очень высоком уровне, чемпион по гимнастике, в совершенстве овладел шестью боевыми искусствами
• Усиленное чувство направления (такое же, как и у многих диких животных, – и почему меня это совсем не удивляет?)
• Практически полное отсутствие страха (хотя это может и не суперспособность, а суперглупость, психическая неполноценность) Что может привести к…
• (Ник и Аджай: пока нет признаков телепатии. Хотя с Ником очень тяжело просто говорить.)
ЭЛИЗА МОРО:
• Управление звуком: способность создавать, управлять и направлять звуковые волны как физическую силу
• Телепатия: способность общаться без слов на любых расстояниях, по крайней мере со МНОЙ (становится все сильнее). Также повышенная проницательность: интуиция?
• Предвидение и/или дальновидение: вероятная интуитивная способность предугадывать будущие события или события, происходящие на большом расстоянии (проявляется эпизодически; не проверено и не подтверждено)
БРУК СПРИНГЕР:
• Невероятная красота (ладно, не суперспособность, но на мне ведь сработало)
• Сверхъестественная способность останавливать мое сердце с первого взгляда
Он зачеркнул эту строчку и яростно стер ее.
• Более специфичные способности??? Неизвестно (и что с этим делать?)
О способностях Лайла он тоже написал.
ЛАЙЛ ОГИЛВИ:
• Телепатические атаки: способность контролировать чужое сознание и устраивать ментальные атаки
• Злобный нрав: возможно, сам стал жертвой контроля сознания (носитель Попутчика, жутчайшего монстра из Небытия)
• Также серьезно пострадал от вендиго, вызванного из Небытия. Последствия этого неизвестны, как и его местонахождение, но то, что я видел, было достаточно мерзко. Где бы он ни был, прогноз негативный.
Уилл опять спросил себя, откуда появились все эти способности?
Рабочая теория была такова: Мы – результат генетического воздействия в процессе экстракорпорального оплодотворения. Часть медицинской научной программы – «Пророчество Паладина».
Но пока мы не узнаем, кто и зачем это сделал, это просто теория.
Единственный, кто мог знать ответ, – это его таинственный защитник, Дейв Ганнер. Но Уилл не слышал от него ни слова с тех пор, как Дейва затянуло в портал, когда тот спасал его жизнь (в пятый раз!). Уилл понятия не имел, мог ли Дейв выжить. И где сейчас находится, если (очень большое если) все же выжил. Дейв объяснял Уиллу, что и так мертв – разбился в вертолете во время войны во Вьетнаме, – так что еще может с ним случиться? Уилл мысленно упрекнул себя в том, что никогда не спрашивал Дейва, может ли тот умереть еще раз. Придет ли его ангел-хранитель на помощь снова?
Раз мы собираемся объявить войну всему этому злу, мне понадобится любая помощь, которую я смогу получить. Но куда бить сначала? КТО В ЦЕНТРЕ ВСЕГО ЭТОГО?
Уилл взглянул на написанное. Все связи указывали на одно имя:
НАМ НУЖНО НАЙТИ МИСТЕРА ХОББСА.
Но Уилл даже не знал, откуда начать! Его-то Хоббс всегда находил! Благодаря видео Ронни Мурзо, он знал, что Хоббс был в Центре за полгода до того, как нашел Уилла. И поэтому Хоббс может быть связан с таинственной исследовательской программой – «Пророчество Паладина», но его настоящая роль остается загадкой.
Впрочем, была одна зацепка. Друг Уилла Нандо Гуттиэрес, таксист, которого он встретил в Оджаи, проследил за Хоббсом и «шапками» до огромного офиса в Лос-Анджелесе. Офис принадлежал, на первый взгляд, совершенно чистой организации – Национальному Агентству Проверки Знаний.
Позднее выяснилось, что агентство – это наблюдающая организация. Ее работники отметили выдающиеся результаты Уилла и сообщили о нем в Центр (так же, как об Аджае и Элизе).
Впоследствии Уилл обнаружил, что Центр контролирует агентство через «Фонд Гринвуда».
Уилл перескочил к самому большому вопросу без ответа: ЧТО ТАКОЕ ПРОЕКТ «ПРОРОЧЕСТВО ПАЛАДИНА»? ЗА НИМ СТОЯТ «РЫЦАРИ» И «ШАПКИ»? И КАК ТУТ ЗАМЕШАН ЦЕНТР?
Уилл еще не проверял теорию о том, что странные способности, которые у них недавно появились, возникли из-за генетического воздействия во время экстракорпорального оплодотворения. Но трое его соседей – Аджай, Ник и Элиза – сумели уточнить кое-что у своих родителей. Они все были зачаты и рождены в четырех разных городах, в частных клиниках для больных бесплодием. В тот же год, что и Уилл.
Насколько велик шанс, что это совпадение? А если добавить, что Центр контролирует агентство и что мы все оказались в нем пятнадцать лет спустя? И одновременно начали демонстрировать странные способности?
Но как все это связано с «Пророчеством Паладина»? Это был СЕРЬЕЗНЫЙ ВОПРОС. Он заставил Уилла обратиться к области, вероятно содержащей ответ.
Всю жизнь он думал, что он – Уилл Мелендес-Вест, единственный сын Джордана Веста, скромного научного сотрудника, и Белинды Мелендес-Вест, помощника юриста на полставки. Их семья казалась совершенно обычной, хотя они и переезжали с места на место почти каждый год. Как выяснилось, у такого поведения были серьезные причины.
Отцом Уилла на самом деле был доктор Хью Гринвуд, внук Томаса Гринвуда, основавшего Центр почти сто лет назад, и сын Франклина Гринвуда, сменившего Томаса на посту директора.
Уилл аккуратно разузнавал о Хью все что можно и вскоре наткнулся на информацию о том, что тот преподавал в Центре, а шестнадцать лет назад они с женой без объяснений оставили школу. Все детали их пребывания в Центре были стерты. Но Уилл нашел фотографию в альбоме выпускников. Он достал из стола копию, и в тысячный раз взглянул на нее.
На фотографии был запечатлен момент, как Хью и Кэрол слушают любительский концерт. Подпись гласила: УЧИТЕЛЬ ХЬЮ ГРИНВУД С ЖЕНОЙ КЭРОЛ НА ЕЖЕГОДНОМ ПРАЗДНИКЕ УРОЖАЯ.
Несомненно, это были «Джордан» и «Белинда». Конечно, намного моложе и с совсем другими прическами – короткий «ежик» у Хью и длинные белокурые волосы, завязанные в «хвост», у Кэрол. Хью был гладко выбрит, тогда как «Джордан» всегда носил бороду, а «Белинду» Уилл помнил только брюнеткой. На фото они еще не носили ни очков, ни шляп, в которых их постоянно видел Уилл. Похоже, это тоже была часть маскировки.
Почему они ударились в бега именно тогда? Что заставило их так неожиданно оставить Центр и отказаться от преимуществ семейного наследия Хью? Если я рассчитал время правильно, это должно было произойти после того, как они узнали о беременности Кэрол, но до моего рождения. Было ли их бегство из Центра как-то связано с беременностью, и если было, то как?
В Центре Хью вел биологию, и ученики его любили. Он был опытным врачом с несколькими учеными степенями, и причины его поздних исследований в области нейробиологии явно лежали в прежней жизни. Но была ли это просто его работа или что-то еще?
Помни, «шапки» не просто похитили моих родителей, они вломились в папину лабораторию в Оджаи и украли все его наработки.
Что именно из исследований Хью Гринвуда заставило «шапок» пойти на такой большой риск? Зачем вообще Хоббсу нужны исследования отца?
Через две недели после авиакатастрофы федеральные чиновники объявили о том, что в погибших опознали родителей Уилла. Но он знал, что это ложь, ведь всего через несколько дней после крушения ему пришло болезненно оптимистичное СМС от его пропавшего – официально погибшего – отца. Поскольку оно содержало зашифрованное послание, Уилл даже не сомневался, что его написал Джордан Вест. Что касается матери, Уилл почти не надеялся, что она выжила, особенно после того, как увидел на ней Попутчика, монстра, захватывавшего чужое сознание, самого страшного оружия Команды Иных. Его матери скорее всего уже не существовало.
Зато он на сто процентов был уверен в том, что отец жив, и только вера в это поддерживала его в последнее время. Уилл старался ни словом не выдавать своим друзьям эту убийственную правду. Он слишком боялся навредить им, да они и так уже достаточно ему помогли. И он не стал бы винить их, если бы они, последовав его примеру, вдруг решили спихнуть все это безумие подальше, сконцентрироваться на учебе, удовлетворившись заверениями Центра, что все страшное позади, и изо всех сил надеяться, что это правда.
Но Уилл пробудился, и теперь он знал: ПРОБЛЕМЫ ВОЗВРАЩАЮТСЯ, НО НА ЭТОТ РАЗ Я БУДУ С НИМИ БОРОТЬСЯ.
Он начнет издалека, взяв Аджая в напарники. Сначала они закончат свое старое расследование, а затем придумают стратегию для дальнейших действий.
Вот как обстояли дела до 21:14, третьего июня, последнего дня учебного года.