Читать книгу Элео - Марк Хэппи - Страница 2

– Извините, но генерал всё ещё без сознания, поэтому я не могу пустить вас в палату, – такой ответ получила Джуса от медсестры по приходе в стационар, расположенный в восточном крыле дворца.

– Вот как. Тогда подскажите, как долго генерал Элео уже без сознания? – спросила она и поняла, что вероятно впервые назвала своего близкого друга через приставное звание «генерал».

– Этого я вам не могу сказать.

Весть о трагедии, что произошла на западе во время гвардейской спецоперации десяток солсмен тому назад, дошла до Джусы только этим утром. Прошло не так много времени, и вот она уже примчалась в покои начальника гвардии – фельдмаршала, чтобы навестить, как ей сообщили, смертельно пострадавшего друга.

Дворец выглядел огромным. Джуса только успела окинуть главный фасад беглым взглядом, пока шла от кареты по лестничному маршу внутрь здания. Но уже в холле ей вскружили голову росписи стен и потолков, барельефы мифических существ на завершении колонн и пилястр. Она осматривала интерьеры так жадно, что самой становилось стыдно перед другом, который в то время, пока она получала эстетическое удовлетворение, лежал при смерти. Так продолжалось до тех пор, пока один из служащих людей не окликнул её. Она смущённо ответила, что ищет своего друга, генерала Элео, на что пожилой мужчина учтиво предложил проследовать за ним.

Медсестра напористо убеждала Джусу, чтобы та повременила с визитом к генералу по причине его совершенно нездорового состояния. Она сослалась на его травмы, однако случайно обронила и то, что таков приказ сверху.

– И даже после того, как он очнётся, визиты будут запрещены долгое время.

Сестра не казалась любительницей своего дела. По ее взгляду было ясно, что перед тобой самый настоящий профессионал. Джуса подумала о том, что в доме гвардейца такое поведение вполне могло передаваться на весь персонал от его хозяина. В тот момент, когда она почти сдалась и уже спускалась к выходу по парадной лестнице, низкий мужской голос окликнул её позади:

– Извините! – это был не кто иной, как фельдмаршал, хозяин дома. – Мне сообщили, что вы дорогой друг генерала Элео. Не спешите уходить. Уверен, у вас есть что-то, что мне будет интересно послушать, и, возможно, у меня, что рассказать вам. Так что, если вас не смутит моя компания за чашечкой чая, можете проследовать за мной.

Фельдмаршал был элегантен в своём обращении, однако Джуса заведомо отнеслась к нему с презрением и не поверила в искренность такого предложения, но согласилась и последовала за ним, посчитав трапезу хорошим обменом информацией.

Джуса совсем не удивилась тому, что второй человек в королевстве пригласил её выпить чаю. Пребывая в своём невежестве по отношению к лохеям, она подумала: «Почему этот офицер носит форму даже у себя дома?» Ей казалось это не естественным. «Как бы не было в голове такого мужчины странных представлений о мире, избитых армией и жестокостью». Потому что человека с такими жизненными устоями она даже за чашечкой чая не способна терпеть долго.

Приземлившись на роскошном кресле, Джуса принялась поправлять подол своего платья, а фельдмаршал доставал из стеклянного ящика глиняный чайный сервиз. Посреди двух кресел, повернутых чуть друг от друга в сторону панорамного окна так, чтобы было комфортно общаться, стоял низенький столик, куда фельдмаршал вскоре поставил деревянный поднос с чайником и прочей эстетикой чайного ремесла. Он расставил глиняные стаканчики для себя и девушки. Разливая в них чай, он начал манерную беседу.

– Вы любите чай?

– Не то чтобы люблю. Скорее пью его, и он мне не противен.

В присутствии взрослых, и уж тем более мужчин, Джуса обычно испытывала необъяснимую робость и излишнее беспокойство, такой она запомнилась сама себе с давних пор. Именно поэтому, ещё будучи подростком, приняла решение: больше не позволять взрослым пользоваться её добротой, а доверие к лохеям, в том числе и гвардейцам, было подорвано из-за их незаслуженного, как ей казалось, самохвальства. А ещё она просто-напросто ненавидела войну и всё, что связано с ней, поэтому избегала встреч с её участниками, однако учтивость и вежливость фельдмаршала почти пробились через эту скорлупу. После двухминутной прелюдии и трёх глотков чая офицер перешёл к делу:

– Каким Элео был последнее время? – Джуса упала в яму раздумий, глаза забегали.

– Смею предположить, он был обеспокоен.

– Обеспокоен чем-то конкретным? – уточнил мужчина.

– Если так подумать, то мне он не всё рассказывает. Я не знаю, – фельдмаршалу явно не понравился такой ответ, но он не хотел поторапливать ее, поэтому отмолчался какое-то время, тем самым вынудив её прервать неловкость тишины. – Я слышала, что он много времени проводит в библиотеке. Вероятно, в этом кроется суть его беспокойства.

– Центральная библиотека? – Джуса кивнула. – Занятно, – офицер достал короткий стержень стручкового уголька, и стал что-то записывать в небольшой блокнот. – Каким он был, когда вы последний раз виделись?

– Как всегда, вежлив и… Сэр, почему вы спрашиваете об этом?

Фельдмаршал замешкал, после чего ответил, что на западной линии фронта произошло некоторое недоразумение. Сколько Джуса не спрашивала о деталях этого самого недоразумения, офицер молчал, утверждая, что пока ничего еще не ясно.

Кажущаяся доселе напористой, девушка сдалась, извинившись за своё любопытство. Мужчина был очарован её чудесными манерами, каких не ждал, ведь предполагал, что знает о её прошлом простолюдинки.

– Где вы растились до встречи с Элео? – спросил он, на что услышал невнятное и нервное:

– А вы где?

Теперь он был умилён её робости ещё больше и рассмеялся.

– Милая, вы уже давно находитесь в безопасности, мне можно доверять. Не верите мне – попробуйте верить своему другу, – говорил он, улыбаясь теплотой в чистом виде.

С самого начала их беседы Джуса попала в плен его отцовского обаяния, однако внутри бурлило беспокойство. Принять факт того, что фельдмаршал хороший человек ей мешало то решение быть твёрдой, что она приняла, будучи подростком. Но что-то и сверх этого сковывало её. Фельдмаршал догадался в чём дело.

– О коллапс! Вам ведь неизвестно мое имя, так?

Джуса на протяжении всего диалога старалась подбирать предложения, которые бы не требовали употребления имени собеседника, однако его проницательность превышала её осторожность. – Можете называть меня просто Кайвосачи, – он широко улыбнулся, чем помог Джусе расслабиться.

– Прошу меня простить. Уверена, каждый знает ваше имя.

Кайвосачи дождался, пока девушка вспомнит заданный им вопрос, и вновь попытался воспользоваться тишиной, но на сей раз все же был вынужден чуть подтолкнуть.

– И всё-таки, где же вы родились и выросли?

– В поместье Джустизия, – ответила она.

– Вы не шутите!? – чуть дёрнулся Кайвосачи. Такой расклад казался ему невозможным.

– Это правда. Элео вам подтвердит.

– Но почему же… – Кайвосачи оборвал одурманенную торопкой фразу и чуть поразмыслил. – Как же вам удалось выжить во время геноцида? Разве повстанцам не было известно о том, что вы поддерживали монархов? – Джуса посмотрела в пол, рассматривая узор ковра, который, хоть она и не хотела этого признавать, напоминал ей ковер в кабинете отца.

– Мой отец, – заговорила она, – сам был зачинщиком восстания. Я была дочерью того, чьи руки вонзили нож в спину собственных монархов, – Кайвосачи понимающе кивнул, хотя изнутри его распирало недоумение, он тихонько ожидал продолжения истории. – Ему не нравился монарший строй. Он постоянно твердил, что жизнь в поместье лишает нас свободы. Но не переживайте за меня, я никогда не верила отцу. Он, в отличии от матушки, всегда бил нас и кричал, думал, что сможет так внушить нам свои взгляды… Как же тут разделять мечты?..

– Значит, это ваша матушка обучила вас этикету? – Кайвосачи попытался отвести в сторону диалог. – Прошу меня простить, но я заметил за вами некоторую манерность, от этого и любопытно стало.

– Матушка не только этикету нас обучила. Она в тайне от отца читала нам свитки логоса и растила в согласии с монаршим учением.

– Вы через столько прошли, – фельдмаршал задумался и вновь обратился к девушке. – В таком случае вы можете помочь следствию и ускорить выздоровление генерала… Не хотелось бы принуждать вас говорить на эту тему, поэтому если вы не можете, я всё пойму.

– Ничего. Раз судьба Элео зависит от следствия, я помогу.

Фельдмаршал довольно покачал головой.

– Тогда расскажите мне всё, что вам известно касаемо произошедшего на месте геноцида в поместье Джустизия. Всё, что было после пожара.

Русые волосы Джусы замельтешили у неё перед глазами; свистящий сквозняк притянулся от камина к двери и растрепал подол платья, от чего она вновь взглянула вниз, туда, где был ковёр с узорами, манящий своим ностальгическим веянием. В какой-то момент на своей щеке она будто бы наяву почувствовала отцовский удар тыльной стороны ладони, который доставался ей всякий раз, когда он приходил в очаг раздражённым. Повода для такого раздражения иногда и вовсе могло не быть, но «в целях профилактики» детям часто доставалось. Отец считал, что только его взгляды на жизнь помогут нынешнему поколению в будущем обрести свободу.

Она коснулась своего лица, чтобы успокоиться. Тяжёлое дыхание нужно было перевести, и она уже вознамерилась сделать это, но поняла, что по той самой щеке, где чувствовалась боль, теперь катилась слеза. Было уже всё равно на этот проклятый ковёр: смотри она, не смотри – что было, то было, ничего уже не изменить. Она решила больше не вытирать слёз и не жалеть себя.

– Это были мучительные три солнечные смены голода, страха и боли.