Читать книгу Они и мы - Марк Казарновский - Страница 5

Приближался Новый год. Город как никогда был завален снегом. Было очень холодно. Джим выходил на прогулку в голубой вязаной попонке, которая очень ему мешала, и он постоянно старался сбросить ее. Оля покрикивала, с поводка собаку не спускала. Она явно была чем-то озабочена. Несколько раз водила Джима в ветеринарную клинику, но там никто не осматривал, просто выписывали какие-то бумажки и ставили на них печати. Пес чувствовал приближение перемен и боялся их. По вечерам он стал отказываться от прогулок, хотя в течение дня, сидя на подоконнике, с тоскою глядел на улицу.

И вот однажды утром Оля не пошла на работу. Принесла две огромные сумки и стала в них укладывать Джимовы миски, поводки, игрушки, любимый плед.

«Джимочка, сейчас за нами придет машина и мы поедем к Эле и Марку, ты не волнуйся, я буду рядом».

Ехали очень долго. Всюду были заносы. Такого снегопада Джим не видел никогда, будто Москва на прощанье решила окутать маленького путешественника белой нежностью пурги.

В аэропорту Джим весело бегал, помогая Оле оформлять кучу документов. И вдруг он очутился в клетке. Один.

Первое, что подумал пес: «На живодерню». Беспризорные псы ему рассказывали о людях с мерзким запахом и отвратительного вида, которые ловят собак на улицах, в скверах, подъездах, у помоек, даже у гаражей. Забирают и увозят на гибель.

«Ну не может со мной так поступить моя Оля. И хозяева, которые вдруг исчезли, они тоже никак бы этого не позволили. Уж если это так, то на самом деле, лучше на живодерню, потому что после такого предательства жить нельзя».

В ожидании неизбежного пес задремал. Дремота принесла массу разных видений. Он вновь почувствовал себя маленьким, брошенным в дождь в лесу щенком. Увидел квартиру на Никитской. Хозяина, который многому его научил. Другие собаки брали блеском шерсти, окрасом, статью, ушами, хвостом, а он, как подобает собаке, которая хочет во что бы то ни стало выжить, удержаться в жизни, брал умом.

Джим быстро понял все примитивные, стандартные команды, научился считать до пяти, а если была колбаса, то и на разных иностранных языках.

Пес вздрогнул, заскулил, задергал лапами. Во сне он за кем-то бежал, а рядом была его подруга – добрая, покладистая, веселая и толстая ротвейлерша Ева. Джим проводил с ней массу гуляночного времени.

На какое-то мгновение привиделась дача, как он любил туда ездить. Это было наслаждение полной свободой. А как он любил лежать рядом с Хозяином и смотреть на Огонь. Он видел сидевших у Огня людей в шкурах, бросавших собакам кости Мамонта. А он был Вожаком и первым хватал свою кость.

Джим снова заскулил, попытался встать. Клетка была большая, но неудобная.

Но где же Оля? Она обещала быть рядом. Обмануть она не могла. Значит, что-то мешает ей подойти к Джиму, выпустить его из этой мерзкой клетки, почесать за ухом и сказать много-много ласковых слов. Джим чувствовал, что она где-то рядом в этом ужасном пространстве с гулом, ревом, холодом и отвратительными запахами.

Но вот все стихло. Джим прилетел во Францию.

Нужна ли она ему?

…Прошло три месяца

Пес проснулся, спрыгнул с дивана, подошел к Хозяину.

Хозяин не спал. Начинался утренний ритуал: пес толкал Хозяина носом, пытался лизнуть, ворчал. Хозяин делал вид, что сердится, трепал пса и шептал ему на ухо что-то. Пес понимал, что шепчет Хозяин про старую жизнь.

Скоро гулять. Гулять здесь, во Франции, совсем особая стать: все покрыто травой, изумительные газоны, розы, деревья, деревца, кусты, вьюны и прочее. И нигде ни стекла битого, ни ржавых банок. Бегай, прыгай, лапы уж точно не порежешь.

«Вот такой он, наверно, рай собачий», – думал пес, присев под кустом для своих надобностей. Он был стыдлив и деликатен, для туалета всегда выбирал кусты, разлапистые деревья, укромные уголки. А здесь этого добра хоть отбавляй.

Первое время пес искал друзей и подруг. Встречал. Но встречи эти были грустные. Во-первых, все собаки были на поводках, во-вторых, по непонятным командам хозяев с псом никто не общался. Псу было грустно. Его удивляли перемены в Хозяине. Только и слышишь от него: «Бонжур, мадам, пардон, мерси, экскюзэ муа». Пес подозревал, что Хозяин больше ничего по-французски сказать не мог. И подобная вежливость была где-то даже неприятна. То ли дело в Москве, в скарятинских двориках у Большой Никитской, на крик противный из окна: «Уберите собаку с газона!» Хозяин отвечал коротко и емко: «Пошла…» После чего вражеское окно закрывалось и они продолжали прогулку.

Но что потрясло пса до шока – это совершенно необъяснимое поведение Хозяина на третий день после приезда пса во Францию. Хозяин подошел к кустам и убрал в пакет Джимовы какашки. Неужели здесь русское собачье дерьмо в цене и Хозяин таким образом хочет поправить свое материальное положение?

И еще одна особенность местных двориков, газонов и розариев пса ставила в тупик. Не было помоек. Ну совершенно.

Поэтому не было никакой возможности найти вонючие косточки, заплесневелый хлеб и кошек, которых можно гнать до полного самозабвения.

Пес подошел к окну, посмотрел во двор. Окно было во всю стену, и видно было далеко, пес снова вспомнил свою подружку Еву, ее толстый зад с чудесными золотистыми подпалинами, дачу. Бродячую жизнь местных собак и себя в их стае.

Постепенно Джим понял, что жизнь здесь физиологическая. Он хорошо ел. Спал. Какал, и дерьмо убиралось. И все.

Пес спрыгнул с дивана. Подходило время обеда.

2001–2002 гг.