Читать книгу Книга о моем убийстве - Марк Маффин - Страница 6

Женя замерла на пороге:

– Такое ощущение, что здесь кто-то был…

– С чего ты решила? – спросил Дима.

Женя замялась.

– Даже не знаю. Просто… Коврик неаккуратно лежит, – указала она на пол, – и вообще тут все такое…

– Какое?

– Бардак. Будто кто-то что-то искал.

Дима усмехнулся. Женская интуиция. Делающая правильные выводы из ошибочных посылок.

В прихожей был бардак. Совершенно нормальный. Совершенно нормальный для квартиры Егора.

Половая тряпка – «коврик» – лежала в метре от входа, возле стенки, будто в квартиру заходили не люди через дверь, а призраки через кирпичную кладку. По полу разбросаны листовки, которые «молодые развивающиеся кампании» подбрасывают в почтовые ящики. Обувная ложка торчала из цветочной вазы, а изношенные кроссовки валялись на новеньком пуфике, который будто сам не понимал, как оказался в таком запустении.

Это Дима видел сто раз – с годами Егор приобрел отвращение ко всему материальному, и в первую очередь к правилам культуры быта. Странность была в другом – напротив входа была дверь в ванную. Старорежимная, с проржавевшей защелкой. Абсолютно ненужной – большинство людей не закрывают ванную снаружи.

Кроме Егора – который с детства боялся, что из ванной могут вылезти призраки. Или монстры. И всегда запирал дверь. Всегда.

А сейчас ванная была открыта.

Дима помедлил, думая, стоит ли рассказывать все это Жене.

– По поводу коврика можешь не беспокоиться – у Егора всегда был страшный бардак, – решил он не пугать девушку.

Женя кивнула, но, видимо, не поверила.

Дима вдохнул воздух. Затхлый. Не так, как в детстве. Или кажется – ситуация навевает?

Может быть. Их квартира. Квартира их детства. Родители завещали Егору. Дима был не против – у него и так все есть. И дача ему родительская не нужна – ее, в отличие от квартиры, он никогда не любил…

Дима прошел в зал. Щелкнул выключателем. Зажег свет на кухне. Вспомнил, что в хрущевках выключатели всегда расположены странно. Наконец, нашел нужный. Зажег свет в большой комнате.

Огляделся.

Ковер. Комод. Стул. Стол. Письменный, наверное. Тахта.

Книжные полки. В большом количестве. Забитые доверху.

Потолок оклеен обоями. Часы на стене. Старые. Остановились. Или давно уже не ходили. Пока родители были живы, Дима так и не удосужился сделать ремонт. Не хотели. Говорили, что на их век хватит. Не старые еще были. Может, что-то чувствовали.

После их смерти Егор не стал ничего менять. И окна мыть не стал. И пол. И пылесосить.

Повесил на стену фаравахр. Символ зороастризма. Человек в крылатом круге.

Дима потоптался на месте. Заскрипели полы. Глядя на это запустение, он понял, почему так зациклен на внешних элементах успеха. Чтобы максимально дистанцироваться от Егора.

В женских журналах, которые до сих пор покупала Ира, писали, что близнецы бывают двух типов. Первые полностью копируют друг друга. Одежду. Повадки. Привычки.

Обожают, когда их путают.

Вторые – с пеленок требуют, чтоб их одевали по-разному. Сепарируются. Выбирают разные фильмы. Разных женщин.

«Кто-то голосует за Жириновского, кто-то за Зюганова» – шутила автор статьи.

Или не шутила.

Сейчас Дима понял, что до шестнадцати они с Егором были братьями первого типа. А потом в одночасье перешли во вторую категорию.

– Ну что? – вывела Женя Диму из задумчивости. – Вы представляете, где Егор мог хранить рукописи?

Дима помотал головой.

– Не знаю. Но лучше начать с комода.

– Комода?

– Хранить рукописи на полках – это для моего брата слишком очевидно, – усмехнулся Дима.

Женя подошла к комоду. Попыталась открыть дверцу ключом. Снова попыталась

– Заклинило, – сказала она.

– Давай я, – Дима аккуратно отодвинул Женю в сторону и попытался открыть дверь сам. Безуспешно.

– Ну как? – усмехнулась Женя.

– Секунду…

Дима просунул ногти под нижний угол дверцы, приподнял ее, и та, наконец, открылась.

– Белье, – пробормотал Дима.

– Я кажется, начала понимать логику вашего брата.

Женя вывалила белье на пол. За ним стояла широкая картонная коробка. Женя вытянула коробку наружу.

– Уберите, пожалуйста, – кивнула она на пол.

Дима, немного удивившись внезапной сатурналии, сгреб белье в комод.

– Что там?

– Фотографии какие-то, рисунки.

Женя достала один из рисунков. Дима заглянул ей через плечо. Там были разноцветные квадраты, которые, по замыслу автора, должны были изображать обнаженную женщину.

– Баба его, – прокомментировал Дима. – Или фантазия на тему бабы.

Женя поморщилась, но промолчала.

Пока Женя рассматривала геометрическую бабу, Дима, порывшись в коробке, нашел копию фотографии. Той самой. Которую Егор зачем-то попросил поставить себе на могилу.

Закончив с коробкой, Женя все-таки направилась к книжным полкам. Зачем-то повертела в руках «Приключения ослика Маффина» – первую книжку, которую они с Егором прочитали в детстве. Дима решил осмотреть сервант. Там не было ничего – кроме таракана, почившего на дне хрустальной супницы.

Когда Дима попытался «взломать» шкаф для одежды, Женя легонько дернула его за руку.

– Что еще?

– Слышите? – Женя указала пальцем вверх.

Дима остановился. Прислушался. Сверху раздавался какой-то скрежет.

– Крысы, – сказал он. – Или кошки.

Женю ответ не успокоил.

– Да точно кошки. Они постоянно там сидят. Мы, когда в детстве по чердаку лазили, кого там только не видели.

Женя кивнула, но волноваться не перестала. Снова направилась к полкам.

Дима доломал шкаф, но внутри не оказалось ничего интересного. Женя закончила с полками – или поняла, что пытаться там что-то найти – пустое дело.

Они перешли спальню. Пыль. Страшная. Дима закашлялся и, переборов раму, сумел открыть окно.

– Странно, – пробормотала Женя.

– Что странно?

– В той комнате такой пыли не было.

– И что с того?

– Просто вдруг…

Дима, кажется, понял, к чему она клонит.

– Ты опять про то, что после смерти Егора тут кто-то мог побывать?

– Ну, а вдруг…

– И зачем он устроил уборку большой комнаты? Чтобы Егору легче в могиле лежалось?

– Нет. Чтобы на мебели в той комнате не осталось таких следов.

Женя провела пальцем по журнальному столику, оставляя на нем заметный отпечаток.

Дима задумался. В словах Жени что-то было. И еще задвижка на двери в ванную… Отвлекшись на поиск рукописи, Дима и думать о ней забыл. За то время, что они не виделись, привычки Егора вполне могли поменяться… Но на самом деле – почему задвижка была не закрыта? Это, конечно, мелочь…

Из окна начал дуть ветер. Занавески заколыхались. Неприятно заколыхались. Сквозняк? Но откуда он в герметично закрытой квартире…

Закрытой?

Послышались шаги. Из прихожей.

– Кто… – начала Женя, но Дима закрыл ей рот ладонью.

Они замерли. Послышалось?

Может быть…

Нет. Скрипнула половица. Кто-то – кто? – идет в сторону спальни…

Женя мелко задрожала. Дима вспомнил детство. Когда они оставались с Егором одни. Сидели здесь и боялись барабашку.

Но кто-то действительно приближается к комнате…

– Мне ж не пять лет, – пробормотал Дима и направился к двери.

Не успел. Дверь открылась сама. Женя завизжала.

Как и уродливая фигура, стоящая на пороге комнаты.