Читать книгу Горбунки - Маруся Апрель - Страница 5

Проснулась Оленька за полдень. Блаженно потянулась.

Баба Настя за стенкой шептала:

– Не пущу! Никуда не пойдёшь! Ты ко мне приехала иль хвостом вертеть?

– Тише. Оленьку разбудишь.

– Я не сплю, – произнесла Оля.

Катя тут же бросилась к ней.

– Завтрак кто-то уже проспал.

Оленька заметила, как чисто стало в доме. У бабушки Насти и так было уютно, но Катя, и когда успела, намыла клеёнку в кухне, оттёрла плиту, полазила по углам, надраила полы, сняла все половики. Лежали они теперь на крыльце, вытряхнутые.

Вспомнилось Оленьке, как вернувшись однажды с дачи, не узнали они собственную кухню. Братова пассия, переехавшая к ним неделю назад, навела там порядок: вынесла на помойку лежавший ещё с рождения Оленьки прилипший к полу ковёр, и вместо него выделялось теперь под овальным большим их столом невыцветшее пятно линолеума, серенькую в мелких цветочках льняную скатерть, подаренную родителям на 20-летие свадьбы, сменила на новую, современную: зато пачкаться не будет.

Мама ушла тогда в ванную, включила воду, и Оленька знала, что она там плачет. А Костина пассия сказала, что пальцем больше не пошевелит в этом доме.

Но не удержалась всё-таки, и ремонт в братовой, а теперь их совместной комнате к рождению близнецов всё-таки сделала, а больше и вправду ничего не трогала.

Вечером остановилась у дома машина. Как ни умоляла баба Настя Катю остаться дома: «Ты к кому приехала, к ним, гулять, или к бабке родной?», как ни грозилась: «Уйдёшь, можешь даже не возвращаться, забирай свои чемоданы к чёртовой матери», они всё-таки отправились в какую-то дальнюю деревню, в нескольких километрах от города, где стоял железнодорожный вокзал, на который они вчера приехали.

Там уже ждала их в холодном каком-то доме молодёжь. И предусмотрительно взятая Катей не только водка, но и закуска, банка солёных огурцов и кусок пирога с капустой оказались весьма кстати, потому что на всём-то столе и стояло только: маленький круглый заварной чайничек и конфеты для девочек. А мальчики, выпивши из этого чайничка, занюхивали девичьими волосами.

То, что было в чайнике, Катя запретила Оленьке сразу: «Свалишься и не встанешь».

А Оленьке очень хотелось. И, в конце концов, пока Катя с местным Казановой, рискуя задеть кого-нибудь своими длинными ногами, выплясывала канкан, какой-то короткостриженый парень протянул Оленьке эмалированную, с отколотой ручкой кружку, с прозрачной водицей на дне. Выпив обжигающую эту жидкость, нисколечко она не опьянела, а только стало ей ещё беспечнее и счастливей. А когда все засобирались на дискотеку и Катя потрясла её за плечо, сказав, что все одеты и ждут только её, Оленька попыталась встать и не смогла. Ноги не слушались.

– О! Да ты, девонька, в зюзю.

– Незюзяваяя, – сказала Оля и выпала из реальности.