Читать книгу Вздорная принцесса. Часть1 - Маруся Хмельная - Страница 2

Глава 1. О прошлом, влияющем на будущее
1.2 Скальдия. Норманн. Пятнадцать лет назад

Оглавление

Норманн вбежал в библиотеку. Так и знал, что Ульрих сидит тут. Он как раз нацелился подбежать и выхватить книгу у брата, но тут увидел вышивающую мать в кресле у двери, и притормозил.

Поймал понимающую усмешку брата. Вот ведь, хоть и книжный червь, а вредина!

– Ваше Высочество, вы решили отвлечь нас по какому-то важному поводу? – подсказала матушка, ни разу не поверив в напускную чинность, которую он перед ней разыграл.

– Да, я пришёл сообщить радостную новость брату – отец берёт меня на охоту! – Норманн так долго ждал этого момента, что в конце от радости чуть не дал фальцета.

Во взглядах матери и младшего брата промелькнуло что-то одинаковое, но точно не радость за него у матери, и не зависть у брата, на что он втайне рассчитывал.

Ульрих опустил взгляд в книгу, как будто она интереснее его новости! Мать закусила губу, но тут же поздравила:

– Поздравляю Ваше Высочество, вы становитесь мужчиной. Желаю удачной охоты и первой победы. Будьте сильным, но благоразумным.

– Спасибо, матушка, – радостно ответил Норманн.

Он был настолько счастлив сейчас, что не хотелось никакого официоза. Бочком бочком, он приблизился к младшему брату. Мать сделала вид, что вернулась к вышивке. А Ульрих делал вид, что читает.

Конечно, делает вид. Ведь он сейчас должен сгрызть все ногти от зависти. Отец берёт на охоту его, Норманна. А, значит, из вчерашнего мальчика он стал мужчиной. А младший брат так и останется ребёнком.

– Ульрих, как думаешь, почему отец берёт на охоту только меня? А тебя нет? – задиристо прошептал он брату на ухо.

– Может, потому что ты станешь королём и продолжишь его политику завоеваний? – с невинным видом тихо ответил Ульрих. – А потому, должен стать таким же как отец – безжалостным и…

– Великим, знаменитым, прославленным воином…

– Глупым солдафоном и убийцей, – прервал Ульрих.

– Да-да, продолжай, братец. Ты просто завидуешь, девчонка!

Он толкнул брата, и тот чуть не выронил книжку. Вцепился в неё и треснул Норманна по плечу.

Ага! Норманн с радостью набросился на брата, устроив потасовку, которая, к сожалению, быстро закончилась.

– Ваше Высочество Норманн принц Скальдии, ведите себя прилично! Или я пожалуюсь отцу, и вы не поедете на охоту.

Норманна тут же как ветром сдуло. Подумаешь!.. Он ему потом покажет! А пока пусть сидит с книжками обнимается, заучка.

Принц галопом поскакал к конюшне. По дороге попалась смазливая молоденькая служаночка, и он ей игриво подмигнул. Так, как видел это делают стражники. Девчонка мило смутилась и широко улыбнулась.

Около конюшни царила суета. Придворные собирались на охоту, рыцари выводили коней. Упирающихся слуг тащили на длинных поводках охотничьи собаки.

Норманн проскользнул в конюшню к своему Бурану, впитывая в себя атмосферу мужского царства – запахи лошадей и прелого сена, кислинку на языке от запаха железа и пота, гомон грубых возбуждённых предстоящей мужской забавой голосов, мужские похабные шутки и подтрунивание друг над другом. Улыбки товарищей, чья дружба проверена в боях и длительных походах, о которых любил слушать рассказы у костра дозорных или у камина после хорошей пирушки. У рыцарей развязывался язык, и можно было услышать то, чего ему бы никогда не рассказали при других обстоятельствах. Отец никогда не прогонял его, он считал, что принц должен воспитываться как рыцарь. Он и сам был прежде всего воином.

Норманн много раз слышал, как отец и мать спорили, она просила его остаться, не ходить в очередной поход:

– Твой трон пустует без короля большую часть года, Генрих. Твои придворные вспоминают, как выглядит король, только глядя на портреты, развешенные по дворцу.

– Зато ты прекрасно справляешься сидя на своём троне, Агнесса. Я прежде всего воин, а потом уже политик. Если мои придворные забудут, как я выгляжу, смею надеяться, ты напомнишь им, моя жена.

– Только твоя жена сама скоро забудет, как выглядит её муж, – в голосе матери сквозила горечь.

– Не говори ерунды, Агнесс. Я дома уже полгода…

– А поход длился два года. Два года, Генрих! А до этого три года… Я скучаю по своему мужу! Дети скучают по отцу…

– Они мужчины! – отрезал отец. – Они должны не скучать, а заниматься мужским делом. И если Норманн меня радует, то Ульрих растёт слишком изнеженным. Думаю отправить его в цитадель Олава, там быстро превратят его в мужчину…

Цитадель Олава – монашеская обитель на самом северном краю Скальдии. Говорят, там даже никогда не видят дневного светила. Там вечная зима и вьюга. И оттуда выходят самые могучие рыцари. Говорят, они владеют древней магией. Попасть на обучение к Учителям-Асаинам – так называют тех, кто владеет всеми секретами цитадели и никогда не покидает её пределов – не все могут. Но, конечно, для отца сделают исключение.

Норманн не знал, завидовать Ульриху или сочувствовать. Норманн мечтал стать рыцарем. Стать достойным славы отца – Великого Рыцаря, короля самого большого королевства в мире, чьи бескрайние просторы простираются с севера до юга, с запада на восток. Или даже превзойти его. Но… Норманн также любил вкусно поесть, спать в тепле и на мягкой постели, играть и дурачиться между учёбой. Коня своего Бурана и верного пса Снежка он тоже любил и не готов был с ними расстаться. А рыцари оттуда такие суровые, немногословные, с колючими, словно острые льдинки, взглядами…

Но с Ульрихом была не готова расстаться мать.

– Нет, Генрих! Не забирай у меня сына! – жалобно закричала мать, словно Ульрих уже завтра отправится в снежную обитель. – Я покорно склоняю голову перед твоим решением, мой король. Путь враги твои будут повержены, а добыча займёт сотни обозов. Ты великий воин, твоя жена не смеет больше роптать. Пойду, закончу вышивать охранные руны на твоей рубахе.

– Погоди, Агнесса…

Дальше Норманну было уже не интересно, да и разговор быстро прекратился, послышались звуки поцелуев и отцовского рычания, которое он издавал, когда тискал женщин. Да, Норманн не раз заставал его за этим занятием в укромных уголках дворца, а также дворцовых пристроек, часто и вовсе на конюшне. Отец ему давно объяснил, что такова природа мужчины – мужчина имеет женщин, многих и разных, это как добыча, которую стремится завоевать каждый рыцарь.

Норманн принял на веру, он всегда и во всём безоговорочно верил отцу и восхищался им. Большой, могучий, сильный воин-победитель. Не знающий поражений и всегда возвращающийся с богатой добычей. Тот, кто отвоевал земли, исконно принадлежавшие Скальдии, и потерянные предками-трусами.

И сегодня у него первое испытание. Сегодня отец возьмёт его на охоту, а в следующий раз, возможно, и с собой в поход. Надежды Норманна были не на пустом месте. Ему не было равных среди сверстников. И даже сильного Дерека, что старше на два года, он тоже смог победить в поединке. И пусть в рыцари посвящают только не раньше шестнадцати при особых заслугах, были случаи, когда короли посвящали своих сыновей и в пятнадцать, и тринадцать.

Отца дед как раз посвятил в рыцари в тринадцать лет, но отец, по рассказам, был развит не по годам, выглядел старше и уже убил двух врагов – когда с дедом удалось поучаствовать в битве на западной границе с прибившемся к берегу с моря кораблю воинов племени красноволосых аккольцев. Это воинственное племя с островов только и жило набегами на материк, а большая часть границы с северо-запада как раз приходилась на земли Скальдии.

– Вилли, а правда, что в Марабийских пустынях девушки ходят голые по пояс? – прервал воспоминания дрожащий от возбуждения голос сына конюха, обращённый к Вильгельму, самому болтливому и добродушному рыцарю.

– Снизу ты имеешь в виду или сверху? – невинно спросил Вилли, но смешки от рядом стоящих рыцарей говорили о том, что Вилли собирается подшутить.

– А что, и так бывает? – не поверил Кнуд.

– Всяко бывает, – усмехнулся Вилли. – В Марабии женщины от светила укутываются в тряпки с головы до ног, оставляя светилу лишь глаза. А в Транзани мы видели женщин чёрных, как ночь, а из одежды на них только юбочка из соломы, прикрывающая срамные места.

– Врёшь, дядька! – выдохнул Кнуд.

Норманн тоже не поверил: юбка из соломы! Может у них и латы из бересты?

– Не веришь – спроси других, кто там был. Женщины чёрные, словно головешки: и глаза, и руки, и ноги. Волосы короткие и кучерявые, что тот барашек, смоляные, жёсткие. Загорели от светила – вовек не отмоешь.

– К такой женщине и подойти близко страшно, – поверил, наконец, Кнуд.

– Это смотря как оголодаешь, – хохотнул один из рыцарей. – В остальном-то они бабы как бабы, от наших не отличишь.

Вилли с рыцарем переглянулись и засмеялись, непонятно чему.

– Как же, не отличаются, – не согласился Кнуд. – Косы нет, ленты не плетут, ещё и без юбки!

Рыцари дружно засмеялись.

– Эх, парень, мал ты ещё, – поглаживая короткую светлую бороду, заметил один из них. – Юбка у бабы – последнее дело! Это же как бастион – вроде и надёжный, стены крепкие, ворота кованые, но ежели его с умом брать, то рухнет, не успеешь сладкое вино допить!

Мужчины дружно захохотали. Норманн тоже рассмеялся.

На ум сразу пришла шалость. Надо будет обмазаться сажей и ночью напугать Ульриха, забраться через окно в его спальню. Вот смеху-то будет!

Снаружи раздался командный голос отца, все поспешили во двор замка: охота начинается!

Разгорячённый конь летел над полем, как птица, едва касаясь копытами земли. В ушах Норманна свистел ветер, белое с чёрными проплешинами земли поле сливалась перед глазами в одно сплошное живое и трепещущее полотно. Пожухлая, ещё не отмёрзшая трава, высовывающаяся из-под тонкого слоя первого снега, как волны на озере, колыхалась из стороны в сторону, словно пытаясь прикрыть в своих густых зарослях и бегущего зайца, и визжащих от погони и азарта собак.

Норманн привстал в стременах, крепко держась за узду – не хватало ещё свалиться с коня, такого позора ему отец не простит. Воин может упасть с коня только мёртвым или тяжело раненым. Яростный лай на краю поля означал, что собаки догнали беглеца.

Зайца они порвали сразу. К моменту, когда охотники добрались до конца поля, от него остались только ошмётки шкурки. С приближением охотников собаки засуетились, виновато поджимали хвосты, отворачивали в сторону окровавленные морды.

За недосмотр, плёткой досталось и собакам, и псарям. Второго зайца удалось вовремя отобрать. Он ещё был жив, кровь тонкими алыми ручейками текла из раны на горле. Заяц косил на охотников испуганным выпуклым чёрным глазом, и Норманн некстати вспомнил, как он мальчишкой бегал кормил кроликов в крольчатнике.

Видел он, как и забивали их там же, на пне перед клетками, из которых равнодушно наблюдали сородичи, жующие сено. И шоком это было только в первый раз. А вот теперь он сам держал в руках живое пушистое тело, тёплая кровь капала ему на руки, а под ладонью ещё бешено колотится сердце.

– Конрад, покажи наследнику как разделывать тушу, чтобы не повредить шкуру, – приказал отец.

Широкоплечий Конрад в заячьей шапке подхватил зайца и вонзил кинжал в горло. Глаза зайца застекленели. Норманн с трудом сдержал тошноту. Он – будущий воин, он не боится убивать и не боится смерти. Чужая кровь для воина – вода, своя – путь к мужеству и силе. Только сильный воин может переносить тяготы похода, голод и жажду, палящее светило и жалящий холод. Только сильный воин может выстоять в бою и победить.

Под руководством Конрада Норманн сделал несколько надрезов и снял с кролика шкурку. Кожа порвалась и растрескалась, но Конрад всё равно его похвалил.

– Всё правильно делаешь. Ничего, зайцев много, научишься, – сказал он, небрежно откидывая испорченную шкурку в сторону.

Олениху на охотников выгнали псари. Грациозное животное бежало из последних сил: в её тело со всех сторон, как смертельные метки, впились стрелы охотников. Норманн узнал свою, красную с золотым опереньем, под левой лопаткой. Удача! Он попал именно туда, куда целился, а ведь ему мешали деревья, и олениха не стояла на месте.

Норманн оглянулся на отца: одной тяжёлой стрелой он вполне мог добить олениху, но тот отрицательно помотал головой: рано, гоним дальше.

Истекающее кровью обессиленное животное тяжело упало на передние ноги. Олениха наклонила голову, словно в последнем порыве пыталась обороняться от врагов. Охотники спешились, подошли ближе.

– Это твоя добыча, Норманн! – торжественно сообщил отец. – Я предоставляю тебе право отнять у неё жизнь.

Норманн опустил руку на пояс, к кинжалу. Ладонь позорно дрожала, и Норманн до боли в пальцах сжал рукоятку. Только бы никто не заметил его слабости!

– Будь милосердным, убей одним ударом, – напомнил отец.

Олениха лежала на боку и тяжело дышала. Загнанный взгляд красивых светло-карих глаз просил о пощаде. Она взглянула на Норманна, и он почему-то подумал, что она мать для какого-нибудь оленёнка. Который будет ждать её сегодня в лесу, но не дождётся.

Норманн склонился над ней, её шумное дыхание и бешенный стук сердца заполнили его разум.

– Давай, мой сын, покажи, на что ты способен! – громогласный голос отца заглушил все звуки и эмоции.

Норманн тряхнул головой, отгоняя глупые мысли. Решительно вытащил из ножен кинжал и вонзил, проходя сквозь плоть и разрывая лёгкие и сердце оленихе.

Вздорная принцесса. Часть1

Подняться наверх