Читать книгу Обычный ночной диалог - Маша Куцкова - Страница 5

На вид ему было не больше двадцати пяти лет, даже странно как можно превратиться в бомжа в столь раннем возрасте. Грязные штаны, страшная обувь, отнюдь не товарного вида куртка, а точнее элемент теплой верхней одежды, который в простонародье именуется бушлат. Серо-зеленый, затертый, к тому же на пару размеров больше. Волосы условно-приглажены. Небритость непосредственно, так сказать, на лице. Словом, на принца не тянет.

И хоть его внешний вид выдавал абсолютно потерянного для общества человека, доброе лицо и ясные голубые глаза неожиданно контрастировали с этим неопрятным обликом, что вызывало ещё большую грусть при взгляде на него.

Она сразу отметила это, когда он подошел к ней на платформе электрички, чтобы спросить который час.

Был серый дождливый денек, побитая унылая платформа. Печальные деревья роняли капли дождя, расположившись на неуютных склонах, в низинах которых безмятежно покоился рукотворный мусор, добавляя неестественно-ярких красок из реалий нашего пластикового мира. Типичная осенняя романтика подмосковных электричек. Как обычно, внизу по-хозяйски возились крысы, шныряя среди мокрых кустарников и утверждая своей кипучей деятельностью, что жизнь торжествует везде и всегда, даже когда комфортных предпосылок к этому особо не наблюдается.

Тем временем, она, ответив который час, пригласила его к себе под зонтик. Он сперва смутился, но потом осторожно пристроился рядом, оперевшись было руками на перила забора, однако она вручила ему зонт и тут же заговорила об удивительной атмосфере ожидания пригородного транспорта в неповторимой обстановке унисона пятидесяти оттенков серого урбанистического мира с беззащитным перед человеком миром природы.

Разговорились, присмотрелись друг к другу. Невысокий блондин с извиняющимся взглядом, приятный голос, мягкость, ранимость в облике. Он ей понравился и ей было радостно оттого, что он смущенно улыбается и иногда смеётся, слушая её.

– Как тебя зовут?

– Миша.

– Миша, что думаешь по поводу написания картины маслом на основе предложенного нам сейчас пейзажа?

– Не уверен, что это достойный сюжет.

– Почему бы и нет. Некоторые вот фекалии рисовали, и ничего, прокатило же. Главное – не что, главное – как. Преломление реальности сквозь призму восприятия художника это называется.

– М. Призма восприятия значит.

– А чё? Рабочая схема. Уверенность в собственной уникальности творит чудеса.

– Забавно ты рассуждаешь.

– Вот и я о том же. Главное – как. Вон смотри, наш зелёный крокодил плывет, мифически-механический служитель тьмы, перевозящий заблудшие в материалистичном мире души со станции на станцию…

Проходить в сам вагон не стали, а расположились в накуренном тамбуре, где и продолжили оживленно беседовать, смеясь, становясь серьезными вновь и снова смеясь.

Входящая, выходящая и просто присутствующая в вагоне публика на их диалог реагировала неоднозначно. Кто-то брезгливо отворачивался, отмечая, видимо, про себя явные признаки периода полураспада личности молодого человека и лишая его, таким образом, своего уважения. Кто-то с недоумением поглядывал на девушку, непринужденно и заинтересованно болтавшую и не обращавшую никакого внимания ни на вид, ни на грязь, ни на аромат собеседника.

– Ты что хотел бы в жизни сделать? Мечта есть?

– Нуу, была, да…

– Куда подевалась? За океан отдыхать улетела, а тебя с собой не взяла?

– Если бы! Я бы полетел с радостью! А вообще, так… Не знаю, как-то не складывается всегда.

– Знаем-знаем эти байки. Слыхали. С таким подходом кашу жизни не сваришь. Баланду разве что.

– Ну это ты жестко.

– Да ладно тебе. Я просто верю в то, что человек может сам себя вырастить, мечты свои исполнить. Самый родной и близкий человек, который способен всё, что угодно для тебя сделать – это тот парень, который из зеркала на тебя таращится. Только ему надо внятно сообщить для начала, чего, собственно, хочется. А потом убедить, что всё это и впрямь необходимо. А иначе загнётся всё дело за недостатком мотивации.

– Ладно. Поговорю может с ним. А как убедить-то?

– Нарисовать картинки желанного будущего разумеется. Чтоб прям кайфово было просто даже представлять. Тогда будет понятно на уровне примитивных физиологических, и не только, реакций, что и впрямь хорошо было бы всё это иметь.

– Попробуем.

– Давай-давай, дипломат. Успешных переговоров. Не забудь только ещё в любви ему между делом признаться. Оно так эффективнее выходит.

Так и разговаривали. Минут двадцать прошло, приближалось время ей выходить.

Тут в тамбур протиснулась женщина, продающая шоколадки уставшим путникам. Миша отреагировал бурно, тетушку остановил, попросил показать что у неё и спросил сколько стоит. Она ответила ему, окинув сомнительным взглядом, однако он выскреб из кармана несколько монеток, посчитал их и торжественно отдал ей, попросив одну из шоколадок. А потом, неловко стараясь спрятать свои грязные ногти, немного неуклюже вручил эту шоколадку своей спутнице, которая чуть не заплакала от этого простого и искреннего жеста признательности.

Оказавшиеся рядом и наблюдающие эту сцену пассажиры также испытали неоднозначные эмоции, поскольку само по себе зрелище сосредоточенного поиска денег (которых, скорее всего, и было-то всего только на эту шоколадку), последующего приобретения и преподнесения этого нехитрого презента вызвало некую смесь жалости и, вместе с тем, уважения. Миша выглядел серьезным.

– Знаешь, со мной давно так просто никто не разговаривал. Весело, легко и искренне. Спасибо тебе за это.

– Ну что ты. Ведь это совсем не сложно.

– Может и нет, но почему-то мало кто так делает.

– Просто люди боятся друг друга. И вообще вечно чего-то боятся.

– А телефон твой можно записать? Вдруг получится увидеться, поболтать ещё.

– Конечно. Вот. Ты должен знать, Миша, я буду рада тебя слышать и от всего сердца желаю тебе доброго и хорошего.

– Спасибо, позвоню.

Через несколько минут она вышла, а он продолжил путь. Ей хотелось плакать. И ещё ей очень хотелось помочь ему, поддержать, сделать так, чтобы он поверил в себя, в то, что может изменить свою жизнь, создать то, о чем мечтал когда-то. Она искренне хотела услышать и увидеть его ещё раз.

Электричка удалялась в моросящую даль, увозя эту, ещё одну, заблудшую в материалистичном мире душу на какую-то там станцию. А она стояла и смотрела вслед, представляя образ этого человека, с его грустным взглядом и печалью в сердце, и теребила в руках подаренную им шоколадку.

Он так и не позвонил и больше они никогда не увиделись. И в пространстве запечатлелся лишь этот неповторимый кусочек их недолгого общения, наполненный трогательным теплом. И хочется верить в то, что сейчас у Миши всё хорошо и что тот парень, которого он встречает в зеркале, действительно стал его лучшим другом и исполняет его мечты.