Читать книгу Щучка - Маша Ловыгина - Страница 5

Как только они вошли в берёзовую рощу, справа послышалось шуршание травы. Навстречу им вышел парень – загорелый, с копной светлых вьющихся волос. Маша успела только подумать о том, что тихое место, как называл Николаевское Костя, вовсю кишит аборигенами, и поэтому уже не кажется таким романтичным. Паренёк остановился, упёр руки в бока, а затем протяжно свистнул и хлопнул руками по ляжкам.

– Тю, какие люди!

Костя кашлянул.

– Люська, ты?

Маша стояла, открыв рот, и в недоумении разглядывала знакомого Кости.

– Я, – просто ответил парень.

– Маш, это Люсьен.

– Очень приятно. Имя у вас такое…э-э…запоминающееся.

Парень хмыкнул, а Костя снова взял Машу за руку.

– Нам пора.

Маша пару раз оглянулась, заметив, что Люсьен смотрит в их сторону, и хотела даже помахать, но не стала этого делать, потому что Костя буквально тащил её в сторону дома, словно хотел как можно быстрее покинуть рощу.

– Кость, мне больно, – Маша выдернула руку и топнула ногой.

– Извини, Мань, – Костя выдавил из себя улыбку, – нервничаю.

– Почему? – Маша легко коснулась щеки Кости и заглянула в его глаза. – Из-за этой встречи? С Люськой? Господи, это ж надо так назвать ребёнка… Вот я назову по-простому, но со смыслом. Первого – Сашей. Или первую…

– Как моего отца, – кивнул Костя и улыбнулся во весь рот, так, что появились ямочки на обеих щеках.

Чем ближе они подходили к дому, тем явственнее Маша чувствовала, как трясутся у неё поджилки. Не помогало ни глубокое дыхание, ни тёплое крепкое пожатие ладони Кости.

Во дворе стоял мощный джип, а рядом с ним – мать Кости. Маша видела её на фотографии в квартире Цапельского. Женщина была в длинном цветастом платье, тёмных очках и в элегантных туфлях на высоком каблуке. Длинные локоны цвета «морозный каштан» волнами лежали на её плечах.

– Ма, привет! А где Аркадий?

– Живот прихватило, побежал в дом. А всё потому, что лопает всякую дрянь. Перед отъездом гамбургер сожрал, как будто дома холодильник пустой.

– У тебя там только ростки пшеницы. – Костя подтолкнул Машу чуть вперёд и положил ей руки на плечи. – Знакомься, это Маша. Моя девушка. А это моя мама, Дарья Михайловна.

Дарья приспустила очки и поверх них взглянула на Машу. Глаза у неё были необычного цвета – фиалкового. Почти такие же, как у Элизабет Тейлор.

– Дашенька, душенька! – Аркадий бежал от дома, перебирая короткими ножками и потирая полные ладошки. – Константин, привет! Сударыня, – подмигнул Маше. – Дашенька, что же ты не идёшь в дом? Я вещи сейчас перетаскаю.

Дарья вытащила тонкую сигарету и закурила, разглядывая окна дома.

– Ноги не идут, Кока. Как представлю, что увижу старую перечницу, хочется сесть обратно в машину и свалить.

– Душенька, ну ты чего? – Аркадий засуетился, открывая багажник и вытаскивая сумки. – Софья Дмитриевна так добра к нам… Тебя всегда рады видеть!

Не ответив, Дарья отбросила сигарету и зашагала к дому, морщась, когда каблуки попадали меж каменной кладки дорожки.

Маша вздохнула – попробуй понять этих родственников – понравилась она им или нет…

В незакрытые ворота въехал ещё один автомобиль – жемчужно-серый «вольво». Встав в один ряд с джипом, сверкнул на солнце стёклами.

– А вот и дядя Жорж с Натали… – Костя помахал им рукой и спросил Машу, словно почувствовав её настроение. – Мань, ты, главное, не переживай. Они нормальные люди. Просто с трудом привыкают к новым лицам. Потерпи немного.

Маша кивнула – потерпеть можно, но уж очень не хотелось снова ловить на себе высокомерные взгляды.

Импозантный мужчина с орлиным профилем и его спутница – полноватая блондинка с бледным и каким-то рыхлым лицом – не спеша подошли к ним.

– Костик, милый, рады встрече! Почему ты к нам не заходишь? Галочка постоянно спрашивает о тебе. Ты не передумал? Моё предложение о работе в силе. Неужели ещё не надоело дышать древесной стружкой?

Костя пожал руку дяде Жоржу. Машу, казалось, никто из них не заметил. Но Костя был настойчив. Он опять назвал Машу своей девушкой, и Натали, наконец, коротко кивнула, а Жорж скользнул по ней напряжённым взглядом.

– Очень рад, – холодно поздоровался он.

Когда закончился обмен любезностями, Жорж с Натали направились в дом, а Маша не выдержала и спросила:

– Кость, ты уверен, что я должна здесь быть?

– Более чем, – Костя сжал зубы.

– А кто такая Галочка? – не отставала Маша.

– Моя невеста, по мнению семьи.

Маша охнула, округлив глаза.

– Пойдём, – Костя крепко ухватил её за локоть и потащил за собой.

– Пожалуйста, только не делай скоропалительных выводов, хорошо? – Костя шипел в спину Маше, когда она почти бегом поднималась по лестнице.

– Костя, а что я должна думать?! – Маша еле дождалась, пока за ними захлопнулась дверь. – У тебя, что, правда есть невеста?

– Конечно же нет! – Костя приложил ухо к двери и прислушался. – Я сейчас тебе кратенько обрисую всё… – он сел на кровать и похлопал по месту рядом с собой. Но Маша осталась стоять, нахмурив брови и чувствуя, как горят её щёки. – Дядя Жорж – троюродный племянник моего деда. Из всего рода Цапельских по мужской линии остались только мы с ним.

– А как же Чарльз? – усмехнулась Маша.

– Какой Чарльз? – растерялся Цапельский.

– Английский принц, Костя… Я не понимаю, о чём ты мне сейчас толкуешь – род, мужская линия… Скажи ещё, династия…

– Смешно, Машунь! Я всё понимаю. Но… – Костя заёрзал, – дело в завещании.

Маша ждала.

– Это огромное состояние, Мань. И оно должно принадлежать только прямым потомкам Цапельских. Галочка хорошая, – Костя пожал плечами. – У Жоржа с Натали других детей не получилось… У Софы родился мой отец, а я появился, когда ему было под пятьдесят. Тётя Серафима так и не вышла замуж. Получается, что я единственный прямой наследник, и желание Жоржа, чтобы мы поженились, вполне понятно… Он адвокат, у него своя контора, и он наверняка в курсе всех тонкостей наследования. Разумеется, он хочет, чтобы деньги остались в семье…

– И поэтому готов подложить под тебя свою дочь? А она что думает об этом?

– Да Галка мелкая ещё, только школу закончила. – Отмахнулся он.

– Знаешь, что?! – Маша упёрла руки в бока.

– Подожди, Рощина, послушай! – Костя встал и попытался обнять её. – Я люблю тебя, Мань! Честно, никогда не думал, что вот так со мной случится, чтобы с первого взгляда… Всю жизнь мне вдалбливали, что я должен учиться и работать ради семьи. Но я знаю, что меня любят. И тебя тоже полюбят. Ты же идеальная, и семья у тебя хорошая, правильная! Такая – настоящая. И детей мы родим. Я готов отказаться от всего, и от наследства, кстати, тоже. Только ты не отказывайся от меня, ладно? И верь.

Маша уткнулась в плечо Кости.

– Скажи, а почему ты так холодно разговаривал с Люсьеном?

– Ты не подумай, Люська – отличный парень, – убеждённо сказал Костя. – Просто столько лет прошло. Я полмира объездил, а он всё так же, получается, в Николаевском живёт. Мы с детства дружили. Но потом случилась одна история…

– Что? Что случилось? – Маша вынырнула из-под руки Кости.

– Не хочу об этом говорить.

– Ну?!

Костя на мгновение замер. Взгляд его поплыл, словно он увидел что-то перед собой. То, что вызвало на его лице это болезненное выражение со смесью гадливости и ужаса.

– Не молчи! Что с тобой?

– Тяжело вспоминать… Это из-за Зины, п-понимаешь?

Маша отстранилась ещё больше, вглядываясь в лицо Цапельского. Когда Костя нервничал, он начинал немного заикаться. Маша замечала у него дефект пару раз, но лишь сейчас это по-настоящему её испугало.

– Мы к-купаться пошли, а она в-в-сплыла… А в-все думали, что у-уехала… С-страшно было…

– Ой, Костя, – Маша обхватила его за плечи, легонько потрясла, а затем прижалась щекой к груди. – Ш-ш-ш… Всё, всё… Ничего больше не говори. Это же давно было, правда? Вот и забудь… Не надо об этом думать. Смотри, я вот в этом сарафане буду, нормально? – метнулась к шкафу и вытащила хлопковый наряд в оборках. – Не слишком просто?

Костя похлопал ресницами и сфокусировал взгляд на Маше.

– Во всех ты, душечка, нарядах хороша! – уже совершенно спокойно продекламировал Костя.

– Это точно не про меня! Душечка – твоя мама…

Костя демонстративно закатил глаза.

– Погоди, сейчас она дёрнет пару бокалов, и ты её не узнаешь. Хоть спиртное и противоречит ЗОЖ, но маман ест правильную еду исключительно из желания оставаться вечно худой и вечно молодой.

– У неё это здорово получается! Выглядит как девочка. Я даже закомплексовала, – надула губы Маша.

– Мань, я в тебе люблю каждый грамм твоего тела, – Костя приподнял Машу над полом и жарко поцеловал.

В дверь постучались.

– Костик, ты здесь? – Катя стояла в проёме и обмахивалась платком. – Машенька, если вы не против, помогите мне, пожалуйста. Такая жара сегодня, да ещё плита работает с раннего утра… Не откажите, а мне будет очень приятно. Остальные отдыхают у себя. Вот и Косте не мешало бы прилечь. Глазки уставшие. И потом, он всегда спит перед обедом, когда приезжает.

– Катя! – Щёки Кости заалели, но было заметно, как приятна ему такая забота.

Маша сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха, но затем вежливо ответила:

– Разумеется, Катя! Я только хотела переодеться.

– Я подожду внизу. И фартук вам дам. – Катя закрыла дверь, а Маша в беззвучном хохоте несильно ударила Костю кулачком по груди.

– Цапельский, серьёзно? Будешь сейчас возлежать перед обедом? Только попробуй эти свои барские привычки в город привезти!

Вытолкав Костю за дверь, Маша быстро переоделась и спустилась вниз.

…– Этот стол стоит на веранде уже много лет, – Катя провела рукой по дубовой столешнице, покрытой лаком. – За ним такие люди сидели, что… – покачала головой. – От одних фамилий голова кружится! А ведь я их в лицо видела, разговаривала. Художники, музыканты, певцы, профессора и академики. Николай Августович Цапельский, упокой господь его душу, – Катя перекрестилась, – такой замечательный человек был! Талантливый, умный, широкой души… А какой красавец! Костик весь в него – высокий, статный… Николай Августович души в нём не чаял. Ах, какой же он был замечательный! Вся душа его в этих картинах – светлая, тонкая… Глыба, а не человек, вулкан идей…

На веранде было хорошо. Резные деревянные решётки спасали от солнечных лучей, пробирающихся даже сквозь кроны деревьев, и отбрасывали спасительную тень на натёртый до блеска дощатый пол. Маша помогла раскинуть белоснежную скатерть, украшенную по углам вензелями из ручного кружева, и расправила её на углах, любуясь тончайшими переплетениями узора.

– Кого это ты, Катюша, нахваливаешь? – вошла утренняя незнакомка. Сейчас на ней была светлая хлопковая блузка, застёгнутая под горло, длинная юбка, и всё та же коса, обёрнутая вокруг головы.

– Папеньку вашего поминаю, – Катя сложила руки на груди и внимательно оглядела поверхность скатерти.

– Вы – Серафима Николаевна? – Маша постаралась, чтобы её голос не дрожал. – Вы извините меня, я не успела сказать тогда, кто я… А вы уже ушли… Я Маша, – она решила пропустить фразу о том, кем приходится Косте, и продолжила уже совсем просто, – приехала с Костиком на несколько дней. Никогда не была в Николаевском, но много слышала об этом месте. Здесь чудесно!

Серафима обошла стол и приблизилась к Маше. Встала, склонив голову к плечу, чем сразу же напомнила курицу, которых у Машиной матери водилось с десяток. Глаза у Костиной тётки были такие же круглые, чуть на выкате, как у старухи Цапельской, какого-то застиранного голубого цвета. Просто удивительно, что Костик такой красавчик. Как Катя говорит – в деда пошёл. Тётка же оказалась точной копией Софьи Дмитриевны. Впрочем, по молодости такие вот девушки отличаются как раз удивительной способностью нравиться из-за своей почти прозрачной хрупкой красоты.

– Здравствуйте, Маша. – Серафима поправила причёску, быстро пробежавшись вдоль переплетённых жгутов из седых волос, и произнесла, обращаясь, по-видимому, к ней же. – Я помню ещё те времена, когда девушки встречались с молодыми людьми только в присутствии взрослых. Упаси Господь было оказаться в двусмысленной ситуации и, тем более, так явно охмурять мужчину. Впрочем, так было не везде, конечно. Но в нашей семье и в обществе было принято сначала знакомиться, а потом общаться с одобрения близких. Нынче всё смешалось, не осталось никаких принципов! – Серафима скорбно поджала вялый рот.

Маша бросила напряжённый взгляд в сторону Кати, но домоправительница увлечённо бегала туда-сюда в гостиную и обратно, не мешая им общаться.

– Вам было бы полезно, Машенька, почитать что-нибудь о нормах морали. В подобных книгах очень много важного и нужного для таких, как вы… – твёрдым голосом продолжила Серафима.

– Таких, как я?

– Таких, как вы, Машенька. Щучек.