Читать книгу Его добыча - Маша Малиновская - Страница 5

Девушка в серой юбке ведёт меня по каменным дорожкам, ни разу не оглянувшись. Её шаги чёткие, уверенные, в них нет ни малейшей нерешительности. Как будто она уже привыкла к тому, что все вокруг просто следуют за ней.

Я ловлю себя на мысли, что мне хочется узнать, кто она. Преподаватель? Студентка? Или кто-то из администрации? Возможно, секретарь.

Мы подходим к массивному зданию с высокими окнами и тяжёлыми деревянными дверями. На табличке возле входа значится: «Административный корпус».

Девушка легко открывает дверь и жестом приглашает меня войти. Коридоры внутри просторные, строгие. Пол выложен светлой плиткой, на стенах тянутся тёмные деревянные панели, над ними висят картины. Здесь странная, приглушённая тишина, словно каждый звук гаснет, не успев разлететься в пространстве.

В воздухе пахнет чем-то дорогим, смесью старых книг, полированной мебели и слабого оттенка кофе.

Мы останавливаемся перед дверью с небольшой табличкой: «Директор». Девушка постукивает костяшками пальцев по дереву, и почти сразу раздаётся уверенный, низкий голос:

– Войдите.

Она открывает дверь и отступает в сторону, давая мне возможность пройти.

Я переступаю порог кабинета. Стараюсь делать это максимально уверенно, но всё внутри в напряжении.

Кабинет просторный, но без излишеств. Тёмное дерево, высокие книжные полки, массивный стол у окна. На столе аккуратно разложены бумаги, рядом на тумбочке МФУ, факс, ещё какая-то оргтехника. Всё слишком организованно, словно любая вещь здесь имеет своё строго отведённое место.

Директор колледжа – подтянутый мужчина лет пятидесяти, с коротко стриженными седеющими волосами, чуть лысоватый, но видно, что энергичный. Глубокие морщины на лбу выдают его привычку к серьёзным размышлениям. Взгляд внимательный, но не суровый.

Он кивает мне, приглашая присесть в кресло напротив.

– Анастасия Лапочкина, – произносит он, легко улыбаясь. – Рад познакомиться. Вадим Анатольевич говорил о вас только хорошее.

– Спасибо, – осторожно отвечаю я.

– Он уверяет, что вы талантливы и дисциплинированы. Здесь это важно. Черногорский колледж – место не самое простое. У нас строгая дисциплина, своя система. Надеюсь, вам здесь понравится.

Я киваю, хотя в глубине души не уверена, нравится мне это или нет. Я здесь не совсем по велению сердца. Ни за что бы не бросила свой любимый МГУ, если бы не такие обстоятельства.

Директор открывает папку и передаёт мне несколько листов.

– Это ваш договор. Советую внимательно ознакомиться, особенно с пунктами о конфиденциальности, ограничении передвижений и строгом запрете на контакты с внешним миром.

Я чувствую, как в груди поднимается напряжение. Ощущение, будто я подписываю не просто трудовой контракт. Хочется пошутить, нужно ли проколоть левый мизинец и подписать кровью или можно обойтись обычной ручкой.

Но, конечно, на такую дерзость я не решаюсь. Это ведь совсем неуместно будет.

Кладу договор перед собой на стол и начинаю пролистывать, пробегая глазами по строкам. Думаю, что это уже просто формальность, потому что я уже здесь и вряд ли решу отказаться от работы.

Но всё же договор стараюсь читать внимательно. Это как минимум показывает меня как серьёзно настроенного работника.

Читаю и, признаться, ощущаю, как внутри возникает напряжение.

Запрещено разглашать информацию о колледже.

Запрещено обсуждать студентов за его пределами.

Запрещено вносить изменения в учебную программу без согласования с администрацией.

Следует придерживаться утверждённый формы одежды во время учебных занятий.

Любое нарушение карается немедленно, вплоть до увольнения.

Мой взгляд цепляется за пункт:

«Преподавателям запрещено вступать в личные взаимоотношения со студентами. Нарушение данного правила ведёт к немедленному расторжению контракта и взысканию неустойки».

Слова будто задерживаются в воздухе. Я проглатываю ком в горле, понимая, насколько здесь всё серьёзно.

Другие пункты тоже вызывают вопросы:

Нельзя покидать территорию колледжа без разрешения администрации.

Ограниченный доступ в определённые части здания.

Все изменения в расписании проводятся только с одобрения руководства.

Любые разногласия решаются в строгом порядке внутреннего регламента.

Я делаю глубокий вдох, выдох. Сглатываю, прокручивая ручку в пальцах.

Взгляд падает на оклад и даже приходится немного откашляться.

Ничего себе.

Я о таких зарплатах педагогов даже не слышала и не мечтала. Даже в МГУ мне столько и за пять лет не заработать, сколько тут за год, даже если у меня будет столько же регалий, сколько у Рублёва.

Но и неустойка за нарушения, надо сказать, не маленькая.

Я выпрямляю спину, откашливаюсь и подписываю договор.

Директор берёт бумаги, пробегает по ним взглядом, затем складывает в папку и кивает.

– Отлично. Сейчас моя секретарь проведёт вас в преподавательский корпус. Там вам выдадут форму, устав и карту территории колледжа. Завтра утром я представлю вас коллегам и студентам.

Он поднимается.

– А сейчас прошу меня извинить, меня ждёт общее собрание.

Собрание. Так вот почему на улице никого не видно.

Я киваю и поднимаюсь. Незаметно появившаяся та самая девушка, что привела меня сюда, учтиво улыбается и делает жест рукой, снова предлагая следовать за ней.

Я иду к выходу из кабинета, но уже у двери меня окликает директор.

– И… добро пожаловать в Черногорский, Анастасия Викторовна, – улыбается уголками губ.

– Спасибо, – киваю, тоже улыбнувшись, а потом выхожу из кабинета директора и следую за его секретаршей.

Всё официально. Теперь я здесь.

Контракт подписан.