Читать книгу Не мамкай! - Маша Трауб - Страница 10

Детский дневной сон и процесс засыпания – не тема, а темища. Мегапроблема, сравнимая по значимости лишь с процессом кормления. Хотя мне кажется, тут все просто и очевидно.

Больше всего на свете я ненавижу укладывать спать в тихий час подросших малышей. Мой любимый возраст – дети до года. Они сладкие, пахнут молочком, цветами, медом и чем-то совершенно необъяснимым и невыносимо прекрасным. Я терпеть не могу слово «лялька», но дети до года – именно лялечки, масюси, кукуси, лапуси, сладкие пирожочки, пуськи-карапуськи, тут я согласна на все определения. С крохотульками допустимы все возможные уменьшительно-ласкательные словообразования. Даже глагол «кушать» можно употреблять. Как и местоимение «мы». Потому что до года вы с ребенком именно «мы». И покушали, и покакали, и поспали, и поиграли.

Когда нужно рассмотреть и описать консистенцию кала ребенка для врача, разобравшись во всех оттенках – от охры до болотной зелени; когда вы в панике ждете, как проявит себя кабачок или брюссельская капуста, впихнутые в ребенка; когда грудь перестает быть частью вашего тела, а живет своей жизнью; когда вы подскакиваете на малейший писк, даже если он раздается из квартиры тремя этажами выше. Тогда, в этот период, – это «мы». Вы и ребенок. Неделимое целое.

После года ребенок требует уважительного отношения хотя бы в виде определений. Уже «он поел», «он поспал», а вы успели или не успели поесть и поспать. И да, вы заметили, что начали худеть? Все беспокойства о фигуре оставьте до периода после года. Тело само как-то подтягивается и уменьшается в объемах. Этот страшный секрет рассказала мне еще одна приятельница, многодетная мать. Я страдала по поводу набранных двадцати с лишним килограммов, которые не желали уходить, а она хмыкнула и сказала: «Начнешь худеть, когда ребенку год исполнится». До года не стоит искать свой когда-то накачанный до квадратиков пресс, который скрылся под выпирающим животом. Просто не наклоняйтесь перед зеркалом, чтобы не портить себе настроение. В конце концов, я дважды набирала двадцать килограммов и никогда не чувствовала себя счастливее. У меня были ямочки на щеках, попа, грудь, кажется, шестого размера и жирок, нависший над коленками. Если я когда и наслаждалась мужским вниманием и комплиментами от посторонних, то в периоды после беременности. С лишними килограммами. Которые уходили, едва ребенку исполнялся год.

Точно так же не нужно требовать невозможного от мозга, который потерял способность соображать. Даже если до беременности и родов вы были доктором наук, сейчас вы по уровню сознания и способности к аналитике – канарейка. Я вот не доктор наук и даже не кандидат, поэтому сравнивала себя с инфузорией туфелькой. У нее вообще мозга нет. Просто примите эти факты и успокойтесь. Все вернется, пусть и не в полном объеме. У меня, например, после двух родов мозговая деятельность явно пострадала. Очень часто я веду себя как полная идиотка. Но если вы молодая мать, то вам позволительно быть немного чокнутой дурочкой с переулочка.

А теперь вернемся к теме укладывания в тихий час подросших хотя бы до полутора лет детей. Это сущий кошмар. Потерянное время. Когда на руках младенец, – что главное? Укутать, чтобы было тепло, но не жарко, положить рядом, и все. Но, повторюсь, – все дети разные. Мои, например, терпеть не могли спать со мной в одной кровати. И сын, и дочь засыпали только в собственных кроватках, под своим одеялом. Вася еще позволял с собой понянчиться – песенку спеть или за ручку подержать. Сима же категорически не выносила того, о чем я так мечтала – совместного сна.

Уже в годик она топала после обеда к себе в комнату, просила поднять ее в кроватку, положить любимую игрушку, с которой не расставалась – пингвиненка Лоло, – под бок. Потом взрослым нужно было уйти. Дочь засыпала мгновенно. Если я пыталась спеть ей песенку или рассказать сказку, Сима начинала хныкать, потому что я ей мешала. Или ей мои вокализы и выбор музыкальных произведений не нравились.

Я настолько привыкла к тому, что дети не нуждаются в специальных ритуалах по укладыванию на дневной сон, что всегда терялась, когда в нашем доме оказывались чужие малыши и их родители заранее, часа за два до процесса, начинали договариваться, кто пойдет укладывать ребенка спать.

– Я сто лет в гостях не была! – повышая голос, заявила моя приятельница. – Иди сам укладывай.

– Я еще не доел, – ответил ее супруг.

– А что надо делать? – уточнила я.

– Просто полежать рядом, – дружно ответили оба родителя.

– И что делать, пока лежишь? – спросила я, поскольку была готова их подменить. – Можно читать?

– Нет, ты что! – замахали руками родители.

Тут мне стало интересно, и я решила помочь с тихим часом. Маленький Сева собрался пойти спать с мячиками, машинками и книжками. Родители принесли все требуемые игрушки, и они уже заняли ровно половину нашей двуспальной кровати.

– Он же вообще не уснет, – прокомментировала я.

– А если без игрушек, плакать начнет, – ответила приятельница и для демонстрации забрала у Севы машинку. Тот, естественно, начал плакать.

– Он обычно с какой игрушкой спит? – спросила я.

– С мишкой Моней, – ответила приятельница.

– И где Моня? – спросила я.

Моню искали по всей квартире, пока не нашли в прогулочной коляске.

Кстати, про любимую игрушку, с которой ребенок не расстается, и другие сакральные вещи, будет отдельная глава.

– Уйдите, – строго велела я Севиным родителям. Те испугались и вышли из комнаты. Я освободила кровать от игрушек и выдала Севе Моню. – Закрывай глазки и засыпай. Моня хочет спать. Я тоже очень хочу, но не могу. Мне еще посуду мыть и клубнику на торт выкладывать. Ты хочешь торт? Тогда давай договоримся – ты засыпаешь, а я иду заниматься тортиком. Проснешься, будем пить чай.

Сева закрыл глаза и уснул через минуту. Родители бегали подсматривать, правда ли спит их мальчик или делает вид. Но Сева спал.

Мой пример совершенно не означает, что ребенку нужно обещать сладости после сна. Можно увлечь книжкой, игрой, прогулкой. Спокойно объяснить, что надо поспать, чтобы после сна поиграть, побегать, пойти гулять, почитать книжку с раскладывающимися картинками.

Самое смешное было потом. Когда Сева оказывался у нас в гостях, он послушно шел спать без всяких уговоров и плясок с бубнами.

Когда мальчику исполнилось уже четыре с половиной года, он отказался от дневного сна. Не спал ни в садике, ни дома. О чем мне и сообщила приятельница. Когда Сева, пообедав, добровольно отправился на дневной сон, приятельница открыла рот. Она опять бегала и проверяла, спит сын или нет. Но Сева спал и даже сопел во сне.

– Ты ему в макароны какое-то зелье подсыпала? – рассмеялась приятельница.

Еще один замечательный способ придумала Сима. Она уехала на спортивные сборы, где старшие девочки присматривали за малышками. На Симином попечении оказалась шестилетняя Верочка. Тихий час у спортсменок обязателен. Старшие девочки могут читать, вышивать, рисовать. А малышкам сон необходим. И Сима говорила Верочке, что поспать нужно всего пять минут. Торжественно клала на тумбочку свои фитнес-часы и засекала время. Верочка тут же засыпала, чтобы побыстрее проснуться. Через пять минут. И спокойно спала час-полтора. Выспавшаяся девочка выдерживала вторую тренировку. Сима рисовала и, когда Верочка просыпалась, показывала ей рисунки – бегемота, плавающего в компоте, крокодила на велосипеде. У них сложился ритуал – часы на тумбочке, смешные рисунки после сна.

Если завалить ребенка игрушками, он точно не уснет. Начнет играть. Лечь рядом? Только в том случае, если вы тоже хотите вздремнуть. Что произойдет раньше, чем уснет ребенок. Я знаю миллион примеров, когда малыш делал вид, что спит. Дожидался, пока у папы или у мамы сомкнутся глаза, и занимался своими делами. Например, разрисовывал фломастерами обои. Или себя. Или папу. А потом, утомившись, засыпал.

Но детям нужны ритуалы, правила. Тот же Сева прекрасно знает, что у тети Маши котлету нужно есть с помощью ножа и вилки. Что нельзя класть локти в суп и лежать в пюре лицом, капризничать. Нельзя крошить хлеб по всему столу. Говорить про еду «фу, гадость». Потому что тетя Маша стояла у плиты, готовила и, в конце концов, крайне невежливо так себя вести в гостях. Сева запомнил, что тетя Маша сдвинута на тихом часе, поэтому лучше пойти спать. Потому что потом и вправду будут книжки, мультики, прогулка, тортик. Дома же он говорит про бабушкину запеканку «фу, гадость», и бабушка идет плакать, а не забирает запеканку сразу же, как делаю я. Сева и со мной такой фокус пытался провернуть. Но я не бабушка, плакать точно не пойду. Гадость? Отлично. Мне больше достанется. С медом, сахаром, со сметанкой, с вареньем. Мальчик извинился, слопал все и попросил добавку.

Главное правило, которое мне вбили в голову еще в селе на Северном Кавказе, где я росла: после пяти вечера детям спать нельзя. Нужно будить и заставлять активно двигаться до вечера. После пяти – нездоровый сон. Научных доказательств у меня нет, но я всегда следовала этому режиму. С часу до трех, с двух до четырех, с трех до пяти – как угодно, но только не после пяти.

Возраст отказа от дневного сна – индивидуален. Кто-то не спит после трех лет, кому-то дневной сон необходим в шесть. Тут важно включить голову и посчитать, сколько ребенок спит за сутки. Если время сна за сутки укладывается в норму, таблицу которой для каждого возраста можно найти на любом сайте про материнство и детство, все хорошо. Если нет – консультируйтесь с врачом.

Мои дети перестали спать днем раньше прописанного в таблицах срока, но добирали ночным сном.

И еще важный момент. Я бы сказала, основной: какому режиму подчинена семья. Если мама и папа привыкли спать до полудня, то и ребенок рано или поздно перейдет на этот график. Если в семье приняты ранние подъемы, то малыш тоже станет просыпаться с первыми петухами. Ваш семейный график важнее. Но количество часов, которые малыш проводит в состоянии сна, подсчитать все же стоит. Если «добирает», несмотря на «гульбу» после десяти вечера и подъемы ближе к обеду, значит, для вашей семьи этот график приемлем.

Мои дети всегда знали, что мама днем спит. В любых условиях проживания, в любых обстоятельствах. Старший сын приходил к сестре, и они тихо играли в настольные игры. Резались в морской бой, крестики-нолики, шашки, шахматы, точки, виселицу. Находили себе занятия на время моего сна.

Сейчас Сима задергивает шторы в моей комнате, прикрывает дверь, говорит «спокойного дня», подходит, чтобы я ее поцеловала, и бежит в комнату к брату.

Вася откладывает все свои занятия и сорок минут, пока я сплю, посвящает сестре. Это их время.

Мой дневной сон, тихий час, и сын, и дочь научились уважать. Они знают, что я буду работать до двух часов ночи и, если не посплю днем, выпаду из собственного рабочего графика.

Точно так же они уважают режим отца, который встает рано и плодотворно работает именно утром. Сима просыпается, идет в ванную, после чего еще полчасика читает книгу. Эти тридцать – тридцать пять минут – время ее отца для работы. Она не смеет мешать. После этого они завтракают, слушают старые записи аудиоспектаклей, обсуждают, что возьмут на прогулку – бадминтон, футбольный или баскетбольный мяч.

Если я закрыла дверь в свою комнату, то Вася поймает вилку в полете, лишь бы не дать ей упасть и звякнуть. Дети берегут мой сон. И все планы «на меня» подчинены этому графику: после пяти. После пяти вечера мама выполнит любые желания, приготовит все, что захочется, и поможет в любом деле. Даже если я оставляю включенным телефон, забытый на кухне, Сима отвечает на мои звонки. Она ангельским голоском твердо советует всем позвонить после пяти.