Читать книгу Улыбайлики. Жизнеутверждающая книга прожженого циника - Матвей Ганапольский - Страница 3

Кто тут у нас самое верное существо на свете?

Конечно, это собака!

Ей семь лет, а зовут ее Берни.

Вернее, «его», потому что Берни мальчик, вернее – мужчина; семь лет для его породы – это серьезно.

Имя у него такое не случайно, потому что порода у него Бернский зенненхунд – Бернская пастушья собака.

Это такой большой, очень красивый пес, который в рейтинге дружелюбия и преданности занимает одно из первых мест.

И вся наша семья в отношении него ведет себя так же – мы бесконечно ему преданы, а моя теща говорит ему «генацвале» и треплет за уши.

Замечу, что «генацвале» – это особое слово в грузинском языке.

Тебя могут назвать молодцом, сказать, что ты красавец. Но это все не то.

Смысл слова «генацвале» совсем в другом.

Это слово грузины произносят с особой интонацией и не само по себе, а с эмоциональным восклицанием: «О-о, генацвале!» или «У-у, генацвале!».

При этом произносящий это сочетание делает губами такое движение, как будто он хочет поцеловать объект восхищения, а руки его тянутся к объекту, как будто он хочет его обнять.

Это удивительное поведение грузина связано с особенностью этого слова.

Если очень приблизительно и громоздко его перевести, то получится так: «Ты замечательный, я тебя очень люблю. И если с тобой должна случиться какая-то беда, то пусть я буду на твоем месте!»

Вот такое это слово. Я бы назвал его словом прямого действия.

Хотя, скажу честно, мне не очень нравится, что моя теща говорит Берни «генацвале».

Что значит, «на твоем месте!..»

Это смотря какие у него проблемы.

А если у Берни блохи?

А если его за нос укусил клещ?

Нужно ли ситуацию понимать так, что после произнесения жертвенного слова «генацвале» блохи поймут его буквально и все перепрыгнут на тещу?

И согласна ли она, чтобы какой-нибудь клещ впился в ее грузинский нос – а там, поверьте мне, есть куда впиться…

Мне кажется, что моя теща несколько неадекватна в своих эмоциональных грузинских проявлениях, но я ничего не могу с ней поделать.

Как только огромный Берни подходит и кладет голову на ее колени, тяжело и как-то не по-собачьи вздыхая, то в эти минуты к теще лучше не подходить, потому что она превращается в чудовище.

Она заявляет, что у нас черствые души и что мы недостойны волосинки с хвоста Берни.

Она начинает утверждать, что по благородству поведения она бы сравнила его с грузинскими князьями рода Дадиани, а всех нас с пастухами, которые при князьях Дадиани пасли баранов.

А что касается малолетних Кати и Саши, то они сегодня вели себя так, что выше баранов князей Дадиани их поставить нельзя.

Определив, таким образом, наши места в семейной иерархии князей Дадиани, теща поднимает шелковое ухо Берни и начинает шептать туда слова любви; а один раз я даже слышал, как она декламировала ему в подлиннике главы из «Витязя в тигровой шкуре» классика грузинской литературы Шота Руставели.

Когда мы попытались дать ей успокаивающее, теща взглянула на нас с презрением и снисходительно пояснила, что пыталась этой великой поэзией вдохновить Берни и показать, что он ничем не хуже тигра из классической поэмы – у него такая же великолепная шкура, гордая осанка и длинный хвост.

– Но у Берни и тигра разные судьбы, – добавила теща, почему-то внимательно глядя на меня. – И если кто-то захочет примерить на себе шкуру Берни, как Витязь из поэмы примерял шкуру тигра, то еще неизвестно, кто в чьей шкуре окажется!..

После подобных слов теща достает из шкафа несколько специальных собачьих расчесок и начинает производить с Берни непостижимые spa-процедуры, которые больше похожи на элитный тайский массаж.

Заканчивается это «слияние в экстазе» подарком – мозговой косточкой, которую теща лично покупает на рынке и держит в холодильнике в отделе «для охлажденного мяса», ни в коем случае ее не замораживая.

В благодарность за внимание Берни ест подарок прямо у ног тещи, хрустя косточкой на всю квартиру.

Я прощаю теще это невменяемое поведение, ибо ее поступки – это жалкая попытка, от имени всей семьи, сказать Берни спасибо за то, что он у нас есть.

За то, что он сидит рядом с нами, ловя наши взгляды; за то, что переходит за нами из комнаты в комнату, когда мы переходим; за то, что периодически напоминает о себе, кладя голову на наши колени, и тяжело вздыхает.

Мы понимаем его тяжкие вздохи.

Когда наша семья жила на даче, то весь двор, как и весь мир, был в его лапах.

Во дворе было четыре дерева, вокруг которых можно было бегать, были кусты, которые можно было нюхать.

Но, главное, там были ворота, к которым можно было рвануться, вздыбив шерсть на загривке, если кто-то осмеливался мимо этих ворот пройти по улице.

На даче Берни был при деле, он был крутым пацаном.

Он всю ночь в полной темноте рыл огромную яму, куда прятал тещину кость.

Но рыл он эту яму и прятал кость ровно для того, чтобы утром, на наших глазах, вдруг ее раскопать и хрустеть у наших ног то ли ею, то ли землей, которой она была перемазана.

Он грыз кость при нас – что может быть большим проявлением высочайшего доверия!

Берни – абсолютный стоик.

Когда Катя и Саша были совсем маленькими, они издевались над ним, как издеваются все дети над умной собакой, которая их никогда не укусит.

Летом Саша привязывал к хвосту Берни машинки и вагончики с паровозиком, и наш Бернский зенненхунд, тщательно скрывая унижение, покорно тащил эти грохочущие транспортные средства по бетонной дорожке вокруг дома.

А Катя раскрашивала пса в зебру.

Берни терпеливо наблюдал, как дочь готовит кисти и гуашь, а потом, изображая воодушевление, подставлял бока для нанесения полосок.

Потом мое высокохудожественное дитя совершало обход соседей-колхозников, чтобы они восхитились ее мохнатой зеброй. Когда дуэт подходил к чьим-то воротам, местные собаки с визгом забивались в дальние углы.

Сами колхозники терпеливо кивали головами и говорили, что девочка – настоящая художница и «далеко пойдет».

Катя не понимала это выражение и отвечала, что далеко она ходить не будет, а идет домой, обедать.

Дочь бежала домой, а пес оставался зеброй на улице.

Однажды пошел сильный дождь, навеса на даче не было, и Берни остался под ливнем. Пес сидел неподвижно, потоки воды смывали гуашь, которая расползалась вокруг него цветным озером. Он, не отводя взгляда, смотрел на дверь дачи в надежде, что его полоски еще кому-нибудь понадобятся.

И потом, когда Катя сорок пять минут стояла наказанная в углу – наказанная за то, что бросила собаку под дождем, Берни эти же сорок пять минут стоял у окна снаружи и смотрел на Катю сквозь стекло окна, видимо ожидая, что она выйдет и снова раскрасит его в зебру.

Потом он проскользнул в дом и сел рядом с Катей, положив ей голову на колени.

Но главные детские издевательства над псом выпадали на зиму.

Дети с ним играли «в лошадку», заставляя Берни катать их на спине по глубокому снегу.

Популярна была также игра «Чудовище ледяной горы».

Игра состояла в том, что Берни ложился на снег, а дети возводили над ним гигантскую снежную гору, из которой торчала только его голова. В данном случае Берни изображал злобного дракона, который тысячу лет спал в этой горе и вдруг проснулся. И сейчас этот злобный дракон хочет съесть Катю и Сашу, так как сильно проголодался.

Дети брали хвойные ветки и шли штурмом на снежную гору, сопровождая военный поход дикими криками.

В ответ на штурм сообразительный пес, понимая доверенную роль дракона, громко лаял.

Чтобы Берни лаял активней, Саша тайком выносил ему каждые пятнадцать минут горячую сосиску.

Потом, победив дракона, промокшие дети бежали в дом сушиться, а мы с женой и тещей брали лопаты и раскапывали Берни.

Но однажды Саша пошел на штурм чудовища, схватив с уличного мангала острый шампур.

Сделать из Берни шашлык он не успел – мы успели перехватить его руку, после чего, отшлепанный и плачущий, Саша пошел стоять в угол, а Берни, проскользнув в дом, сидел рядом с ним и лизал ему руки, пахнущие дымом и мясом.

Но главной зимней игрой было действо под названием «Наш ответ гламурным Альпам!».

Зимы выдавались снежные, и мы насыпали огромную горку высотой метра три.

Вначале дети спускались с этой горки на санках, но это было слишком привычно.

Потом они вытащили из дома пластиковый тазик, но это было скучно – согласитесь, что может быть скучнее спуска с горки в розовом тазике, в котором когда-то купали Катю, потом Сашу, а теперь кладут белье после стирки.

Но однажды на эту горку случайно залез Берни, и дети просто завизжали от восторга – они поняли, что лучшей в мире «спускалкой с горки» является конечно же наш пес!

Антигламурный спуск, посредством бернского зенненхунда, осуществлялся следующим образом – Берни ложился на снег, а Катя и Саша садились на него, как на санки, только спинами друг к другу.

Далее Катя брала в руки два мохнатых уха, которые означали газ и тормоз, а Саша хватался за хвост, который означал руль.

После чего, под радостный смех и лай, вся эта детско-собачья конструкция съезжала вниз.

Далее все бежали наверх, в том числе и Берни, что выгодно отличало его от розового тазика, который нужно было тащить за собой.

Потом дети шли сушиться, а взрослые осматривали Берни, у которого на боках жестким снегом были вырваны клоки шерсти.

Мы мазали ранки зеленкой, и пес торопливо бежал в дом, чтобы положить голову на колени Кате или полизать руки Саше.

Жизнь на даче была для Берни рабочей, но радостной, потому что он был ежесекундно нужен.

Но сейчас дети пошли в школу, и на зиму мы сняли квартиру в городе.

А в квартире тесно, и Берни очень сильно грустит, потому что, куда он ни встанет – то голова его торчит, то хвост.

И все об него спотыкаются.

А он страдает и нервничает, потому что чувствует – для городской квартиры он слишком большой.

Например, когда он бежит к нам, чтобы облизать, то его слюна летит во все стороны, а он такой «собачкин» со вкусом – он понимает, что это не всем нравится, особенно гостям.

Гости не любят, когда они приходят в нарядной новогодней одежде, а через три минуты она вся покрыта его слюнями.

Поэтому в нем эта искренность, дружелюбие и врожденная интеллигентность постоянно борются с его собачьими природными наклонностями.

Я не зря упомянул Бернину интеллигентность.

Не знаю, как там насчет принадлежности к старинному роду Дадиани, но то, что наш зенненхунд интеллигент – это точно. Он спокоен, дружелюбен и не мстителен. Эти качества не у каждого человека присутствуют, а уж у собаки!..

Например, у одного моего приятеля был ризеншнауцер Джуди. Однажды Джуди в квартире как-то сильно нахулиганил. А квартира была после ремонта, и приятель пару раз, просто для вида, стукнул его рукой по попе.

Ризеншнауцер Джуди сразу не ответил, но, как писал Зощенко, «затаил некоторое хамство». И когда приятель вернулся после работы домой, то увидел следующее – один из углов стены попросту развален. Джуди зубами и когтями отодрал вначале обои, а потом и штукатурку до бетона. Причем когда приятель вошел в дверь, то Джуди не кинулся как обычно к нему, вертясь юлой. Он гордо сидел на груде штукатурки с обмазанной известью мордой и высунутым языком, с которого свисали прилепившиеся куски обоев.

Его вид говорил: «Да, это сделал я! И что?!»

Джуди был умен, но не интеллигентен.

Он знал, как больно ударить, но не был самокритичным и не умел прощать.

Однако именно эти два качества и являются обязательными признаками истинной интеллигентности.

Хулигану повезло, потому что настоящим интеллигентом оказался сам мой приятель, который не удушил Джуди на месте и не превратил его в прекрасное чучело, набитое благовонными травами, а помыл пса в ванной и повел гулять.

Но если мы говорим об уровне интеллигентности Берни, то английские лорды, сравнивая себя с ним, могут нервно курить в коридоре.

Когда мы начали путешествовать по разным странам, то Берни остался на даче в Москве. И этот период в его жизни стал настоящим испытанием.

Дело в том, что пока мы ездили, то на нашей даче поселился один мой друг, знаменитый кулинар. Он жил там два года, и два года Берни жилось как у Бога за пазухой.

Свои кулинарные эксперименты, подготовку к разным застольям и телесъемки кулинар проводил прямо на даче.

Восточная кухня – это кухня мясная, и Берни был логичной составной частью этого процесса. Сказать, что знаменитый кулинар его развратил, – это не сказать ничего. Любые виды мяса, ароматные мозговые косточки и копчености были в собачьем распоряжении ежедневно и без ограничений.

Существенно был изменен и ландшафт дачного участка – к нему отныне была применима строка из бессмертной поэмы Александра Сергеевича Пушкина «Руслан и Людмила», а именно: «О, поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями».

И если бы Александр Сергеевич сегодня был жив, то он без труда определил бы, что костями поле усеял не кто иной, а наш Берни.

Для ароматных костей Берни рыл не просто ямы – он рыл многометровые оборонные траншеи. Весь участок был перекопан, а сами кости укладывались ровными рядами в несколько слоев.

Эти «оборонные» действия Берни привели к неожиданным последствиям – поскольку забор на даче был неплотный, то действия собаки увидели те самые местные колхозники, которые стали говорить между собой, что, возможно, скоро начнется какой-то мор или война.

Конечно, когда Катя, в очередной раз раскрасив Берни в зебру, снова ходила к колхозникам, чтобы они полюбовались ее творением, то она пыталась их разубедить в предстоящей гибели мира, объясняя, что рыть окопы – это у Берни такая привычка.

Однако в ответ колхозники крестились, говорили, что Катя «умница» и «далеко пойдет», но на Берни смотрели с опаской, считая что собака – «она ведь нутром чует!..»

Что касается Берни, то в моменты этих визитов к колхозникам он корректно смотрел в сторону на птичек, как бы подтверждая непостижимость своей мохнатой персоны.

Путешествуя по странам, мы надолго задержались в Грузии. Вначале о Берни там как-то не думалось, потому что были ежедневные застолья с хинкали и домашним вином.

Но под вечер, когда столы пустели и допивалось вино, мы вдруг начинали вспоминать о Берни как о ребенке, которого предали.

Потом мой кулинарный друг показал нам его в «Скайпе», и пес, услышав наши голоса, вдруг заскулил и стал тыкаться носом в экран компьютера, на котором была наша картинка.

В этот же вечер в семье произошел бунт!

Вначале жена и теща, вспоминая о Берни, плакали друг у друга на груди. Потом им стали подвывать дети.

Когда их слезы просохли, разрыдался я, ибо семья потребовала немедленно привезти Берни в Тбилиси, и до меня дошло, каких усилий мне это будет стоить.

После угроз с одной стороны и обещаний тещи приготовить для меня давно обещанную жареную индейку, я покорился, и была организована спецоперация по перевозке самолетом собаки весом пятьдесят два килограмма.

Мы достали большущую клетку, ибо больших собак возят именно так. Авиакомпания предложила нам везти клетку в салоне – другого места в этом типе самолета не было.

На московской даче состоялась церемония прощания – Берни растерянным взглядом окинул тонны закопанных костей, которые он так и не успел погрызть.

На улице стояла группа тех самых колхозников – они с сожалением говорили, что теперь некому предсказывать будущее, так что отныне оно для них туманно.

Увидев толпу колхозников, Берни забеспокоился и отказался садиться в машину, поэтому его туда запихивали сообща.

Далее Берни прибыл в аэропорт и осторожно вошел в самолет «Москва – Тбилиси», где впереди салона стояла открытая клетка, куда нужно было его снова запихнуть.

Брат моей жены, который как раз имел удовольствие перевозить Берни в этом самолете, подробно описал мне потом эту процедуру.

Итак, вначале псу было предложено самому войти в клетку, на что он ответил вежливым отказом, вывалив розовый язык.

Далее брат жены попытался сам запихнуть его в эту клетку. Однако Берни уперся в нее лапами, а зубами уцепился за одежду брата, подтверждая своими действиями истину древних спартанцев, что если гибнуть, то лучше вместе с врагом.

Тут следует заметить, что за этой процедурой наблюдали девяносто семь пассажиров, которые уже заняли места и давали брату моей жены разные полезные советы.

Это его разозлило, и он предложил советчикам проявить себя на деле.

Несколько джигитов с игривыми улыбками немедленно встали с сидений и, заверяя друг друга, что сейчас они скрутят Берни в бараний рог, подошли к клетке и стали запихивать туда пса в восемь могучих рук.

И тут проявилась правота моей тещи, которая предполагает, что Берни – прямой потомок князей Дадиани.

И здесь, перед дальнейшим описанием, необходимо привести одну аналогию.

Те, кто видели в кино поединки японских самураев, помнят, как это происходит.

А происходит это в полной тишине – звенят клинки, рассыпаются искры от точных ударов, чуть слышны мягкие шаги.

Но не более…

И это правильно, потому что истинный самурай не может опозорить себя криком – это означало бы потерять лицо!

Даже когда меч противника рассекает его плоть, наружу вываливаются кишки, а кровь хлещет как вода в горном ручье, текущем со священной горы Фудзияма.

Даже когда отсеченная голова катится по дорожке сада, за которым его предки ухаживали последние четыреста лет – самурай не произносит ни звука!

Лишь презрительная улыбка отражается на губах той самой головы, которая катится по дорожке.

Так вот, как и в битве самураев, в салоне самолета царила полная тишина, и в этой тишине четыре джигита молча пытались впихнуть молчащего Берни в клетку.

Но он почему-то туда не входил, лишь слышен был треск разрываемых курток четырех джигитов.

Берни не издавал ни звука, ведь собака из рода князей Дадиани не может опозорить себя дешевым лаем.

Тогда джигиты сделали паузу, чтобы понять, почему половина Берни уже внутри, а вторая половина никак туда не входит.

Оказалось, что пес уперся задними лапами в дальнюю стенку клетки, вытянул тело и не дает себя сжать.

Грузины, нужно заметить, очень мужественный народ, его невозможно упрекнуть в трусости, но тут, в самолете, произошло то, что описано в бессмертной поэме Михаила Юрьевича Лермонтова «Демон»:

«И дикий крик, и стон глухой промчались в глубине долины – Недолго продолжался бой: бежали робкие грузины!»

Понять подобную реакцию грузин в данном случае можно.

Они привыкли к битвам с врагами на ратном поле, но запихивать большую собаку в клетку в салоне самолета – это вряд ли достойно великой нации. Поэтому джигиты вернулись на свои места, а «дикий стон и стон глухой» заключался в их проклятиях, что они умудрились купить билет именно на этот рейс.

Однако в эту минуту из кабины пилотов вышел капитан самолета и спросил, собираемся ли мы взлетать.

Брат моей жены горестно указал ему на пса и сообщил, что он в отчаянии.

Тогда капитан склонился над Берни и сказал ему что-то по-грузински. После чего Берни, без звука, сам вполз в клетку и дал закрыть ее дверцу. Капитан посмотрел на потрясенных пассажиров и, сказав: «Два умных человека всегда могут договориться», вернулся в кабину.

Итак, полет начался, и за весь рейс из клетки не донеслось ни звука, хотя самолет сильно болтало.

Лишь только тогда, когда все благополучно приземлились и дверь клетки открыли, стало понятно, чего стоил Берни этот полет.

И тут еще одно отступление.

Моя мама рассказывала мне, что ее бабушку однажды повезли на вокзал, чтобы поехать на поезде.

А эта мамина бабушка всю жизнь жила в деревне и никогда поезда не видела.

Так вот, когда они оказались на перроне и подъехал паровоз, изрыгающий клубы дыма и пара, то эта старушка от страха выбежала из вокзала и побежала прочь по дороге.

Ее с трудом поймали и посадили в вагон.

Поезд тронулся, она молча сидела на лавке с непередаваемым деревенским достоинством, пот от страха заливал ей глаза, при любом покачивании или дергании вагона она высоко подпрыгивала и всю ночь не сомкнула глаз.

И когда поезд доехал до места назначения, то она не вышла, а просто как бы выпала из вагона в предынфарктном состоянии. Интересно, что пока они ехали, моя мама, которая в те времена была маленькой девочкой, объясняла ей, что поезд – это не страшно, это как телега, только вместо лошади паровоз.

Бабушка кивала головой, говорила, что ее внучка «умница и далеко пойдет», но лишь потела еще больше. Видимо, лошадь – это все-таки не паровоз.

Так вот, когда Берни извлекли из клетки, то оказалось, что он лежал в воде. Вначале подумали, что он описался от страха, но оказалось, что это пот.

Пса можно было отжимать – стало понятно, что он страшно испугался этого путешествия, он испугался самолета и всех этих джигитов, которые запихивали его в клетку.

Ему было очень страшно, ведь рядом с ним не было ни Кати, ни Саши. Рядом с ним не было его любимой тещи.

Возможно, он от страха даже синел, но этого не было видно под его густой шерстью.

Когда его вывели из самолета, он тяжело дышал и выпил три литра воды.

Трудно сказать, что Берни пережил за этот полет, но, так или иначе, он не произнес ни звука.

Бог его знает, может и вправду он какой-то дальний потомок князей Дадиани, потому что не потерял лица, вернее морды.

Хотя, у кого повернется язык сказать, что у Берни морда?

У меня есть несколько знакомых, у которых настоящие морды – иначе не скажешь.

А у Берни лицо – лицо умной и интеллигентной собаки.

Я понимаю читательский скептицизм – конечно, каждый хвалит своего пса.

Но парадокс в том, что я не фанатичный собачник.

Вообще-то, по жизни со мной всегда жили кошки, и я могу написать целую книгу, опрокидывающую главный кошачий стереотип, что она живет «сама по себе» – возможно, у Киплинга просто была неправильная кошка.

Точно так же как до Берни у меня были неправильные собаки.

Никогда не забуду пса, которого звали Балкан. Он был обыкновенной рыжей дворнягой с хвостом-кольцом и жил в будке возле входа во двор.

Это были шестидесятые годы ХХ века, и понятие «война» было довольно живо. Мой отец был фронтовиком и часто мне рассказывал про военный аэродром, где служил.

Он вспоминал, что немцы часто прилетали бомбить этот аэродром, особенно в лунные ночи. И тогда везде громко звучала сирена, и под этот, выворачивающий внутренности и мозг звук все прятались в бомбоубежище.

Вы можете спросить, какое отношение имеет война, аэродром, лунные ночи и сирена к моей собаке.

А дело в том, что когда наступала ночь и появлялась Луна, то Балкан залезал на железную крышу будки, поднимал голову и начинал выть.

И выл он на Луну так страшно, что у всех нас волосы становились дыбом, а отец говорил, что он чувствует себя точно как в 1942 году и ему кажется, что немцы уже близко.

Балкан мог так выть много часов подряд, и это нужно было как-то прекращать.

Я брал веник и начинал собаку лупить. Но, поскольку я лупил его не палкой, а веником, получалось, что я делал ему лечебный массаж – точно как теща делала релаксирующие процедуры Берни.

Балкан немедленно прекращал выть и подставлял мне свои рыжие бока.

Желая выступить дедушкой Дуровым и выдрессировать этого рыжего негодяя, чтобы он не выл на Луну, я, сам того не желая, оказался объектом его дрессировки – он быстро понял, что если воет, то я выхожу с веником и делаю ему «тайский» массаж.

Однако Луна светила не всегда, а блохи кусали ежедневно. И тогда он стал выть независимо от наличия Луны.

Он выл, когда я ложился, выл коротко и очень конкретно, глядя в сторону окна моей спальни. Я в неистовстве выбегал с веником и начинал бить его по бокам. И всякая живность, которая жила в его шкуре дворовой собаки, разлеталась в разные стороны.

Так мы и жили с пользой друг для друга, пока он не совершил акт предательства.

У нас был небольшой сад, где было с десяток яблочных деревьев. Так вот, в сад залезли какие-то ребята, чтобы нарвать яблоки. Яблок было много, и ребята паковали их в мешки.

Соседи потом рассказали, что поначалу, когда Балкан увидел этих ребят, то шерсть у него на загривке вздыбилась не хуже, чем у Берни. Соседи подтвердили, что Балкан с громким лаем бросился навстречу яблочным грабителям.

Однако по мере приближения к их ногам, спортивным штанам и мешкам с оборванными яблоками скорость нашего верного стража начала резко падать. А когда он вплотную приблизился к тем, кто беззастенчиво грабил нашу фруктовую собственность, то это уже был совсем другой Балкан – ласковый и нежный зайчик.

Он сделал несколько кругов вокруг воришек и дал им почесать себя за ухом.

Соседи потом подтвердили, что у грабителей и Балкана было трогательное прощание и что он чуть ли не помогал им перебросить мешки через забор.

Хотя я тогда был юн, но уже сообразителен. Да тут и не нужно быть взрослым, чтобы понять – если эти ребята еще раз придут нас грабить, то Балкан поможет им грузить мебель.

Поэтому я немедленно разлюбил нашего рыжего афериста и прекратил использовать веник в качестве массажного средства.

Spa-салон закрылся! Теперь, если пес выл, я выходил на улицу со скалкой для теста. Увидев скалку, Балкан, гремя цепью, залезал в будку, откуда еще полночи раздавалось его недовольное ворчание.

Вообще-то, он был сообразительным парнем, этот Балкан. Но это была сообразительность жулика, она не позволяла ею восторгаться.

Что же касается сообразительности бернского зенненхунда, то с ним происходят вещи, которые навевают на меня мистический ужас и заставляют задавать вопрос: «Ты собака или человек?»

Представьте себе кухню. Я иду навстречу Берни с полной тарелкой супа, а Берни идет навстречу мне.

Однако проход узкий, мы останавливаемся, и Берни смотрит на меня.

Я говорю: «Ну ладно, иди, только обойди меня справа».

При этом я не делаю шага, ничего псу не показываю и сам не поворачиваюсь – лишь говорю слова.

И Берни идет вперед и обходит меня именно справа.

Это очень трудно понять. Я понимаю, что это основано на условных рефлексах, но разве тут дело в рефлексах?

Однажды у меня громко играла музыка, внезапно вбежал Берни и стал громко лаять и прыгать вокруг меня. Оказалось, что звонит домофон, но я его не слышу, и пес так привлекал мое внимание, потому что это могли звонить его любимые Катя и Саша, которых привезли из школы.

Я понимаю, многие скажут – ну и что тут такого, наша собака тоже лает, когда звонят в дверь.

Лает-то она лает, но вопрос – на кого, или, вернее, на что.

У многих моих друзей есть маленькие собачки, которые лают на звонок и на дверь.

Почувствовали разницу? То есть, сожрав хозяйскую котлету, эти собако-крысы отрабатывают ее лаем на дверь и на звонок, который они считают своим личным врагом, потому что дверь, объединившись со звонком, могут побежать и съесть эту котлету.

Они лают на раздражитель, а Берни идет звать хозяина.

Я презираю маленьких собак, потому что они глупы.

А их хозяев снисходительно жалею.

Жалею потому, что знаю о непреодолимом, в основном женском, желании иметь что-то маленькое, мохнатенькое; и важно, чтобы это мохнатенькое сидело в крохотной сумке через плечо.

Эти красиво подстриженные чучела нервно дергают головой и хватают тебя за руку острыми зубами, как только ты решил пожать руку хозяйке. И не дай Бог попытаться поцеловать хозяйку – они могут отхватить ваши пол-уха.

Хозяйка прибывает на какую-то вечеринку вместе с этой крысой и тут же выпускает ее побегать.

Собачка начинает, как пуля, носиться у всех под ногами, гадит под столом с закусками и в конце концов дает кому-то на себя наступить.

Далее два визга сливаются в один – визг этого чучела с бантом и крик хозяйки, что «ее малютку хотели убить!». Далее, посадив эту куклу в сумочку и осыпая ее поцелуями, гостья с обидой покидает хозяев. А сами хозяева пытаются понять, сколько будет стоить ремонт их разорванного острыми зубами платья.

У этих микроскопических собак микроскопическое не только тело, но и ум.

До Берни я имел дело с подобной малогабаритной собакой, после чего дал клятву забыть о ее существовании.

Это жуткая история.

Однажды дети попросили у нас с женой маленькую собачку – им казалось, что это будет какая-то милая игрушка.

Катя говорила, что она будет с ней спать, греть об эту собачку ножки и ходить с ней в школу.

Саша, по причине малого возраста, ничего не говорил.

Однако у меня появились какие-то нехорошие предчувствия, тем более что накануне в нашем аквариуме сдохли две рыбки – они как будто чувствовали, что с появлением этой милой собачки жизнь семьи может пойти под откос.

Более того, неожиданно теща заявила, что по телевизору только что показали сюжет, что в Землю может врезаться какая-то комета и это нехороший знак. Теща порекомендовала мне не ехать за собачкой прямо сейчас, а дождаться утра, «когда мудренее».

Но это был тот самый случай, когда какая-то невидимая комета уже стукнула по голове меня, потому что я не стал ждать утра и поехал забирать собачку сейчас.

В одном американском фильме есть смешная сцена – там два приезжих ковбоя входят в салун и тут же попадают под шквальный огонь завсегдатаев.

Тогда один из ковбоев спрашивает: «Что это с ними?» – на что второй отвечает: «По-моему, они намекают, что нам тут не рады».

Так вот, пока я ехал за этой собачкой, сама судьба намекала мне, что я совершаю главную ошибку своей жизни.

Я попадал в сумасшедшие заторы, внезапно поваливший снег не давал видеть дорогу, многочисленные аварии затрудняли путь. Хотя при выезде из дома у меня был полный бак, на полдороги закончился бензин и я толкал машину до заправки.

Параллельно непрерывно звонил телефон, и хозяйка собачки нервно спрашивала, приедем ли мы.

При таких намеках прозрел бы даже слепой, но я ничего не видел и ехал навстречу своей гибели.

Когда мы с женой зашли в квартиру, наполненную собаками, нам было предложено выбрать какую-то из них.

В небольшом вольере стояло с десяток щенков, они спокойно смотрели на нас и дружелюбно махали короткими хвостиками.

Только один щенок бессмысленно метался по вольеру, бросался головой на загородку, кусал товарищей и хрипло лаял.

Вы не поверите, но я выбрал именно этого щенка!

При этом жена буквально молила взять какого-то другого, но у меня случилось помутнение рассудка, и я взял именно его – самого отталкивающего и противного, под неприятным названием «шицу».

Потом я узнал, что эта порода из Китая и что слово «шицу» означает «хризантемоподобная собака».

Знаете, я много раз видел хризантемы в руках у женщин. Более того, я их женщинам неоднократно дарил, поэтому мне есть с чем сравнивать.

Вот почему я предложил бы другой перевод этого слова. Китайцам нужно знать, что «шицу» переводится как «огромная заноза, торчащая в заднице у хозяина».

Этот перевод не случаен, потому что как только это создание появилось в моем доме, я понял, что теряю семью.

Милый щенок немедленно покусал Сашу и Катю, долго гонялся за тещей вокруг стола, а проголодавшись, сожрал кошачью еду, хотя рядом, в соседней тарелке, были его весьма дорогие мясные консервы.

На банке консервов был слоган: «“Отрываются” даже собаки!»

Не знаю, что имели в виду жулики, производившие эти консервы, но то, что шицу решила оторваться «по-полной» – это был факт.

Она съела висящие занавеси, сгрызла ножки мебели, ручки ножей и даже рамки фотографий. Чтобы сгрызть рамки, она с риском для жизни запрыгивала на мой рабочий стол.

Стеная и плача, мы накупили специальные искусственные косточки, которые дают собакам, чтобы они точили зубы.

На упаковке кости стоял тот же слоган.

Видимо, повинуясь ему, шицу продолжала «отрываться».

Не дотронувшись до косточек, она принялась грызть мои элитные акустические колонки из особого дерева, которыми я безмерно гордился. Отныне звук моей любимой музыки из колонок сливался со скрежетом зубов этого чудовища и прощальным треском отгрызаемой древесины.

Большое внимание собачка уделяла и детям: она сгрызла все машинки Саши и школьный рюкзак Кати, не забыв съесть все учебники и тетради, достав их изнутри.

С особым хрустом она расправлялась с шариковыми ручками – их обломки были разбросаны по всей квартире, а меланхоличная морда шицу постоянно была выкрашена синей пастой.

А когда дочь, реализуя свою мечту, положила ее в кровать, то эта «хризантемоподобная» дрянь немедленно разорвала подушку и пух разлетелся по всей даче.

Что касается внутреннего устройства этого чуда природы, то о нем следует сказать особо.

Те, кто любит по вечерам смотреть «Дискавери», знают, что мир живых существ чрезвычайно сложен – даже какой-то простой вирус или червяк состоят из сложнейших биологических цепочек.

Однако на моей шицу природа, видимо, решила отдохнуть, поэтому ее тело делилось строго на две части.

Первой частью была луженая глотка, которая использовалась круглосуточно.

Проехавшая машина, легкое дуновение летнего ветерка, стук клавиш моего компьютера – все это было неисчерпаемым поводом для отвратительного визгливого лая.

В этом контексте я бы предложил, специально для китайцев, еще один перевод слова «шицу» – «бессмысленный собачий лай, обращенный непосредственно в ваш мозг и его из головы вынимающий».

Вторая часть шицу была в разы больше первой. Она состояла из одного органа, который назывался мочевой пузырь.

«Собачка-цветочек» превратила наш дом в отхожее место, видимо считая его своей личной цветочной оранжереей.

Трудно объяснить, почему летом на даче, при всех открытых дверях и окнах, нужно пописать в центре настоящего антикварного персидского ковра, который теща положила в свою комнату у кровати, а саму комнату закрыла, и ключ никому не давала.

Мы прочитали все умные книги о дрессуре, мы даже ее специально выгуливали, мучительно шествуя кругами по саду. Но эта идиотка путалась в поводке, кусала нас за ноги, лаяла на соседского петуха, но все держала при себе.

Однако, как только мы заводили ее в дом, она с отвратительным оскалом испражнялась прямо посередине комнаты.

Тогда мы пошли к соседям-колхозникам и показали им это чудо природы, в надежде, что они нам дадут какой-то совет. Колхозники посовещались, как обычно сказали, что «эта собака далеко пойдет», но реальную помощь все же предложили, сказав, что они могут эту шицу чисто конкретно убить, а из меха сделать зимнюю шапку.

Катя и Саша расплакались, мы понуро пошли домой, а я стал думать, как от этого посланника сатаны избавиться.

Когда отец провожает сына своего в дальний путь, он говорит: «Сын, перед тобой открыт весь мир!»

Так вот, эти слова я неоднократно говорил этой проклятой собаке. Однако ее одна прямая извилина не шла дальше нашего дома.

Тогда я стал выпускать ее на много часов за ворота, в надежде, что ее кто-то съест. Видимо за воротами эта шицу часто бывала на грани смерти, потому что периодически ее лай переходил в предсмертный хрип, который я слушал как радостную песню свободы.

Но к закату приходили измученные колхозники, которые говорили, что у них от лая нашей собаки болит голова, и требовали забрать ее в дом.

Мы впускали шицу в дом, и она, перемазанная всем на свете, немедленно выпускала из себя лужу у телевизора и кучку прелестей на персидский ковер тещи.

В действиях этой собачки-террориста была какая-то мистическая загадка. Земные собаки себя так не ведут – чтобы гулять на улице, а гадить дома нужно прилететь с какой-то далекой звезды, где все ходят вверх ногами или лапами – что там у них имеется.

Но от круглосуточного лая и беганья с тряпками, чтобы подтереть бесконечные лужицы, я был готов поверить во что угодно.

И мои чудовищные догадки вскоре подтвердились, ибо я был свидетелем, как эта шицу победила гравитацию!

Однажды, побегав часа четыре во дворе, собака радостно вбежала внутрь дачи, чтобы как всегда нагадить у телевизора, на тещин ковер, а также сожрать кошачий корм.

Для того чтобы понять дальнейшие события, читателю нужно немного напрячь фантазию.

Представьте себе нашу входную дверь, по прямой линии от которой находится та самая кошачья еда, которую собирается сожрать наш «чужой».

Далее представьте себе еще один объект – большую кадку с каким-то заморским фикусом, который мы купили за кучу денег. Этот фикус стоит в стороне от прямой линии, которую должна пройти шицу, причем стоит на расстоянии метра в четыре-пять.

А теперь напрягите фантазию.

Итак, исчадье ада весело вбегает в дом, как всегда громко и бессмысленно на всех лая. Собака не просто бежит, а весело подпрыгивает, чуть ли не на метр в высоту, направляясь точно по прямой к тарелке с кормом.

Далее эта шицу делает гигантский прыжок вперед по направлению к кормушке, но как бы зависает в воздухе. Одновременно она отставляет правую заднюю ножку, и струйка из нее, пролетев расстояние в 4,5 метра, точно попадает в эту кадку.

При этом сама псина на кадку даже не оглянулась, и в полете с отставленной ножкой была похожа на какую-то столичную балерину.

Брат моей жены, большой любитель баскетбола, который увидел происходящее, сравнил этот трюк шицу с прыжком самого знаменитого баскетболиста Майкла Джордана. Брат жены пояснил, что Джордан, перед тем как точно послать мяч в сетку, точно так же непостижимо зависал в воздухе.

Это был финальный аккорд!

Мне окончательно стало понятно, что от моего домашнего «Майкла Джордана» нужно немедленно избавляться. Одновременно стала понятна причина болезни нашего элитного фикуса, который, с момента появления этого комка шерсти в нашем доме, болел и хирел.

Неудивительно, что примерно через полтора месяца совместной жизни с «собачкой-цветочком» фикус в муках скончался.

Наутро я немедленно стал пристраивать инопланетную тварь к каким-то новым хозяевам. Один из колхозников хотел ее взять, но его жена подняла скандал, заявив, что тот снова запьет.

Что касается коллег по работе, то они от такого счастья вежливо отказались, потому что видели мое состояние, близкое к помешательству и слышали мои рассказы.

В отчаянии я даже хотел подбросить эту псину в китайское посольство, приложив еще один, но окончательный вариант перевода слова «шицу» – «Подарок из Китая, отнимающий разум и выпивающий остатки жизненных соков», но нас спасла наша няня. Она пожалела собаку и забрала ее.

Рассказав все это, я могу добавить, что у этой злобной штуки было имя Марио – так было написано в документах. Но это было условное имя – как и любой инопланетянин, это чудовище отзывалось на любое имя, кроме этого.

Вы спросите, для чего я рассказывал вам эту душераздирающую историю?

Сейчас объясню, но для этого вы должны вспомнить гениальную картину Рембрандта «Возвращение блудного сына».

Я вам ее напомню.

На небольшой площадке перед домом собралось несколько человек. Там же стоит и отец, а перед ним сын, опустившийся на колени. Бритая, будто у каторжника, голова блудного сына и его потрёпанная одежда свидетельствуют о падении. Воротник хранит намёк на былую роскошь. Туфли изношены, причем трогательная деталь – одна упала, когда сын становился на колени.

Путешествие сына закончилось, он вернулся домой.

Он прощен.

Так вот, все эти рассказы о моих прошлых собаках приведены лишь для того, чтобы вернуться к главной из них, к самой лучшей – к Берни.

Вот сейчас я у компьютера, а он рядом сидит, скрестил передние лапы как какой-то английский лорд в сигарном клубе.

Потом придут из школы дети, и он будет стараться выглядеть меньше, чтобы об него не спотыкались.

А мы все, конечно, чувствуем себя виноватыми, потому что быть просто человеком легко, а стать другом собаки очень трудно.

Ты берешь собаку и думаешь, что ей с тобой будет интересно, как интересно человеку.

Это все неправда.

Однажды, еще в юности, я прочитал статью, в которой один собачий психолог объяснял простую вещь: когда мы хотим, чтобы животным, которые живут рядом с нами, было хорошо как людям, то мы совершаем большую ошибку. Потому что им должно быть хорошо, как животным.

Конечно, мы перед Берни виноваты, потому что я не представляю себе более преданного нам существа.

Собаки ведь несчастны, потому что сотни тысяч лет назад им каким-то образом привили ген любви к хозяину.

Представляете, хозяин собаки может быть подонком, бить ее, не кормить. А она его все равно любит.

Вдумайтесь, если бы у людей такое же было.

Если бы кроме врожденного чувства опасности, голода или секса у нас было бы врожденное чувство любви к кому-нибудь или к чему-то.

А у Берни это есть.

Я вспоминаю один невероятный случай, когда у меня дома было два младенца: первый – сын Саша, которому исполнилось 6 месяцев, и второй – это Берни, которого недавно принесли в небольшой коробке.

Берни был совсем маленький, такой шарик, который с трудом ходил, с коротеньким хвостиком и глазками-пуговками.

Дело было на даче. Няня катила коляску, в которой лежал, радуясь солнцу, мой сын, а под коляской – она была на высоких колесах, – шел, шатаясь, маленький Берни.

Я приехал с работы, вошел в сад, увидел всю эту компанию и побежал к коляске с криком: «Сашенька! Сашенька!..»

И в этот момент маленькая собачка, величиной с буханку хлеба, которая и сама-то еле стояла на ногах, вдруг выскочила из-под коляски и с хриплым детским лаем, который и на лай-то не был похож, кинулась на меня, потому что я был для нее непонятным существом, которое откуда-то неслось навстречу коляске и могло что-то сделать его любимому Сашеньке.

Это трудно забыть.

Вот почему для меня Берни – не просто собака!

Собакам посвящены стихотворения, книги, о них сняты фильмы.

Существуют правдивые истории, как собаки годами ждут своих хозяев в аэропорту.

И все думают, как бы своей собаке за все это сказать спасибо.

А я знаю как – нужно собачке покупать хороший собачий корм и уважать в ней собачье.

И когда я почти ночью вывожу Берни погулять, а он останавливается возле какого-то столбика и начинает долго и старательно обнюхивать его, читая какую-то свою виртуальную книжку или сайт новостей – кто знает, что он там вынюхивает, то вначале я дергаю за поводок – мол, давай, пошли!

А потом все-таки останавливаю себя и спрашиваю – ну, что я делаю, почему гоню его.

Ведь какое у него еще в жизни развлечение?

Только нас любить да свой столбик нюхать.

Кстати, о собачьих новостях.

В Иране некий аятолла Насер Ширази издал фетву о запрете содержания собак дома, написав: «Дружба с собаками является слепой имитацией Запада. Там многие любят своих собак больше, чем жен и детей».

Конечно, восток – дело тонкое, но, думаю, что этот аятолла глубоко несчастен.

Просто у него никогда не было моего Берни.