Читать книгу Улыбайлики. Жизнеутверждающая книга прожженого циника - Матвей Ганапольский - Страница 9

В фойе я ожидал увидеть Иоси с пистолетом, но либо он еще хоронил писклявого, либо, для разнообразия, пошел ловить своих палестинцев.

Через пару минут я уже шел по пляжу к перевернутой лодке, которая, волей-неволей, становилась местом моих романтических встреч. И сейчас я рассчитывал на встречу с моим Колей, который, если он жив, видимо уже накупался и сейчас подставлял свои бледные петушковские бока израильскому солнцу.

Кстати, писклявому нужно было отдать должное за его изобретательность. Большущая лодка была идеальным местом для игры в прятки – под ее перевернутым корпусом без труда могли поместиться человек шесть.

Однако, к моему удивлению, Коли возле лодки не было.

Я побежал в воду, надеясь найти его там.

Однако на мелководье его тоже не было, а дальше были видны только яхты да серфингисты, легко скользившие по глади на своих досках с парусом.

Я подумал, что вряд ли Коля скользит по волнам на доске – логичней было бы предположить, что его доской прибил Иоси. Но тогда на воде должно качаться бренное писклявое тело, однако его не было.

Объятый недоумением, я торопливо искупался и опять пошел к лодке.

И тут я вспомнил – Коля мне сказал, что будет не у лодки, а под ней!

Как в лучших детективных фильмах, даря чарующие улыбки пляжному еврейскому населению, я стал пятиться задом к перевернутому корпусу, зачем-то еще раз огляделся и постучал по нему костяшками пальцев.

О счастье! – изнутри раздался ответный стук!..

Я склонился к узкой щели между песком и корпусом лодки.

– Коля, ты тут? – крикнул я в темноту.

– Тут, тут! – глухо раздалось в ответ.

– Я могу к тебе залезть? – снова крикнул я.

– Залезай, – прогудело из-под лодки.

Я лег на песок, с трудом протиснулся в душную темноту и уткнулся в писклявого, который лежал на чуть влажном песке.

Однако даже темнота не помешала мне обнаружить, что Коля был совершенно голый.

– Ты чего? – удивился я. – А где трусы?

– Иоси забрал, – нехотя выдавил Коля.

– Зачем?!

– В наказание, что с лекции ушел. Теперь хочет, чтобы я голый побежал по пляжу, вошел в гостиницу и сел на свое место. Через час отдаст трусы.

– Идиот он! – возмутился я. – А ты бы сказал, что не снимешь. И вообще, что он себе позволяет, этот дебил? Лучше бы своими палестинцами занимался!

– Храбрый ты, – как-то затравленно съязвил Коля. – Вот ты сам ему и скажи!

– Вот увижу и скажу!

– Так скажи, скажи! Прямо сейчас скажи! – вдруг истерично заорал на меня писклявый.

– Да что с тобой! – крикнул я в ответ, тряся его за плечо. – Я прямо сейчас и говорю – Иоси дебил, и методы у него солдафонские. И когда я приеду в Москву, то буду на него жаловаться!..

– Это пг-г-гекрасно! – раздался из темноты голос Иоси. – Тогда и ты г-г-газдевайся!..

Я взвизгнул и больно ударился головой о лавку лодки, висящую надо мной.

Все стало ясно.

– Это не он дебил, а ты! – с ненавистью прошептал я писклявому. – Ты чего сразу не сказал, что он здесь?! Знаешь, тебе лучше у своего вонючего озера сидеть! В валенках! Да ты и сам валенок!!! Это же надо, не посмотреть по сторонам и привести сюда этого… Ты что, «17 мгновений» не видел? Профессора Плейшнера помнишь?!

– Я помню Плейшнера, – привычно захныкал Коля. – Только когда я сюда залез, он уже тут был. Я его спросил, что он тут делает. Он сказал, что в засаде. Я спросил, на кого засада, на палестинцев? Нет, говорит, на тебя! И трусы отобрал!..

Писклявый чуть не плакал.

Повисла пауза.

– Г-г-газдевайся, – холодно повторила темнота голосом Иоси. – Будете голыми бежать стометг-г-говку.

Я раздавленно молчал, хотя понимал, что нужно сопротивляться. Из-за этих чертовых помидоров не только вся поездка оказалась испорченной, ужаснее было ощущение, что Иоси держит меня в постоянном страхе, а вот это уже серьезно!

И я понимал, что либо останусь вечным пугливым зайчиком, либо что-то как-то изменю.

Но что и как?!

Драться с Иоси не было смысла – я бы умер, прежде чем шевельнулся. Однако, если моя профессия журналист, то есть, вторая древнейшая, то это значит, что теоретически я не только мастер художественного слова, но еще и обмана, подтасовки и мистификации.

И хотя последнее я использовать не пробовал, но, видимо, как минимум я способен к диалогу.

Ведь не зря говорится, что любая война заканчивается переговорами.

Так что, во-первых, нужно было успокоиться и потянуть время.

Перевернувшись на спину, я лег рядом с Колей.

Писклявый немедленно прикрыл руками свое хозяйство.

Мизансцена напоминала триллер, в котором еще живых, но уже голых журналистов, какой-то наркобарон положил в могилу.

Их еще не совсем засыпали, чтобы они прошептали последнее «прощай» заходящему солнцу и услышали злорадный смех своих мучителей, которые как раз обсуждают отмыв очередного миллиона.

И вот эти жертвы лежат в могилке, и в последний раз слышат, что снаружи плещется море и кто-то играет на гитаре.

Но это хороший триллер, а это значит, что два журналиста должны что-то придумать, чтобы не отдаться могильным червям, пристрелить наркобарона, переспать с его молодой женой, обчистить его сейф и в финале фильма танцевать с мулатками у местного моря.

Было понятно, что нужно действовать решительно, но аккуратно, используя проверенную демагогию.

– Иоси, – начал я задушевно, – за что ты так не любишь Россию?

– Я люблю г-г-госсию, – хмыкнул из темноты Иоси. – Мой дедушка приехал сюда из Ленинграда. Я не люблю вг-г-гунов!

– Врунов? – искренне удивился я. – Но мы тебе ничего не обещали!

– Вы обещали не мне, а госудаг-г-гству Израиль.

– А что мы ему обещали? – ошарашенно спросил Коля.

– Вы знали, что поездка организована Министерством сельского хозяйства. Вы думаете, что министерство дает деньги на ваше купание? Вы приехали, а теперь убежали с лекции. Но деньги на вашу поездку взяли с налогов евреев. У нас очень высокие налоги, а значит, вы не уважаете Израиль.

– Какое министерство, какие налоги?! – заныл писклявый. – Невозможно слушать этого дедулю, он мозги вынимает.