Читать книгу Консументы - Матвей Курилкин - Страница 5

Трофим

Трофим боялся, и ничего не мог с собой поделать. Страх был привычен. Тогда, десять лет назад, когда черви только появились, страха не было. О том, что цивилизации приходит конец поначалу догадывались немногие. Новости о появлении неизвестной угрозы сначала всколыхнули общество, а потом как-то забылись для большинства обывателей, заслоненные, как тогда казалось, более важными и насущными проблемами. Все эти проблемы перестали быть актуальны в тот момент, когда Трофим стоял и смотрел, как рушится его дом. Обычная панельная пятиэтажка, каких в любом городе сотни. В одной из квартир находилась вся его семья – мать с отцом, младшая сестра и бабушка. Там они и остались. Трофим тоже должен был быть с ними, но опоздал. Пятничный вечер – святое время для любого офисного работника, а для многих и вовсе еженедельная цель в жизни. Они с коллегами остались попить пивка после работы, и появление в городе червя пропустили. Даже отключившееся электричество не насторожило, была только досада, что полноценно оттянуться не получилось. Так что крушение своей жизни Трофим наблюдал с безопасного расстояния. Даже тогда страха не было. Только горе. Такое, что, казалось, пережить невозможно.

Потом стремление выжить и попытки приспособиться, заставили горе отодвинуться, поблекнуть. Тогда появился страх. Он, должно быть, и раньше был, но раньше его заглушали более сильные эмоции, а потом перестали. С тех пор это чувство не покидало Трофима никогда. Сначала он боялся умереть сам, потом, когда все, казалось, налаживается, боялся за любимую женщину. А когда погибла и она – вместе со всем поселком, от которого остались только Трофим и Ольга, он стал бояться за девчонку. Нельзя сказать, что страх мешал. Трофим давно смирился с ним, научился игнорировать. Некогда бояться – нужно выживать. Поднимать на ноги Ольгу. Искать способ сделать жизнь более безопасной. Или удобной. Работы всегда было много, последний раз Трофим отдыхал несколько недель после того, как лишился ноги. Большую часть этого времени он не помнил, поскольку провел его в беспамятстве. Потом снова было некогда – необходимо был как можно быстрее перестать быть обузой для двенадцатилетней пигалицы которая, конечно, двужильная, но все равно совсем ребенок. До сих пор. За Ольгу Трофим боялся постоянно, даже когда она была рядом, спала в их хижине на соседней лежанке. Но когда она уходила, страх становился особенно острым. Трофим понимал, что опасность подстерегает везде, что тем, кто остался в поселке угрожает не меньше опасностей, чем девчонке. И все равно ничего не мог с собой поделать. Одно дело страх, а другое – страх и неизвестность. Трофим в отсутствие Ольги становился замкнутым, молчаливым. Он почти не спал, работал до изнеможения, не обращая внимания на боль в культе, даже радовался ей, потому что она отвлекала от переживаний. Немного.

Именно из-за своей временной нелюдимости, Трофим последним узнал о появлении Проповедника. Он потом корил себя, что упустил, не распознал. Что если бы не потакал своему дурному настроению, все могло бы повернуться иначе. А в тот день он о появлении Проповедника так и не узнал. Так, отметил краем сознания, что червь все-таки остановился, порадовался, что Ольге теперь легче будет их догнать, и вновь сосредоточился на работе, старательно отгоняя от себя мысли о том, что догонять, может статься, их будет уже и некому. На переполох внимания не обратил, подумал, обычная суета, которая всегда возникает, когда носитель останавливается.

А переполох, между тем, поднялся знатный. Сначала-то все было как обычно – с учетом отсутствия большей части мужчин, конечно. То есть бабам впервые за долгое время пришлось оторваться от своих обожаемых огородов, и спуститься на поверхность, чтобы найти воды и набрать дров. С охотой решили пока повременить – стоило старосте заикнуться о том, чтобы отправить детей постарше на промысел, визг поднялся такой, что мужчине тут же пришлось идти на попятную. Как же, диточек на поверхность хотят отправить, да без сопровождения взрослых! Это ж преступление, так обращаться с «будущим всего поселка»! То, что десятилетки уже вполне могут приносить ощутимую пользу осиротевшему поселку вместо того, чтобы даром проедать запасы, никому из дам в голову даже не приходило. Так что молодняк как всегда в последнее время оставили на носителе. «А, правильно, чего торопиться?» – мысленно хмыкнул Трофим. – «Голодать начнут – сами охотиться побегут, да и про то, что детки еще маленькие мгновенно забудут. Плавали, знаем». Судя по лицу Алексея, примерно те же мысли посетили и его, но вслух их высказать он не решился. Вообще выражение «За что мне все это?», прочно поселилось на лице старосты с тех пор, как пропали добытчики, и теперь оно плавно переходило в «Нахрена мне это надо?». Трофиму Алексея было не жалко. Во-первых, мужчина злился, что староста настоял на том, чтобы отправить Лисицу на поиски, во-вторых, сам виноват. Нечего было носиться с бабами как с писаной торбой – хорошее отношение женское население поселка закономерно восприняло как слабость, и с тех пор как Алексей стал старостой, прочно обосновалось у него на шее. А заодно и на шеях сильной половины селения. Мысленно плюнув, Трофим вернулся к починке насоса, перестав обращать внимание на происходящее, тем более что суета вскоре вроде бы улеглась. За вечер поселкового механика никто так и не побеспокоил, что Трофима полностью устраивало, хотя и было несколько необычно.

Зато утром было такое, что игнорировать стало уже просто невозможно. В поселке начался стихийный митинг. Жители так раскричались, что Трофим, было, решил, что произошла какая-нибудь очередная катастрофа. Выскочив на свободное пространство между пятым и шестым кольцами, мужчина увидел странную картину: все женское население поселка собралось вокруг какого-то незнакомого мужика, с вдохновенным видом вещавшего какую-то чушь. Слушали его с не меньшим интересом, чем он говорил.

– Кара! – кричал мужчина, вытаращив глаза и брызгая слюнями. – Божья кара постигла человечество за грехи наши и за то, что забыли заповеди божьи! Погрязли во грехе и блуде! Закрылись от бога в каменных домах и железных машинах. Но бог милостив и милосерден, он дал нам еще один шанс. Как после великого потопа остался Ной со своими домочадцами, так и теперь остались мы, дабы возродить человечество! И только от нас зависит, придем ли мы к царству божию на земле, или будем уничтожены окончательно! Только праведной жизнью и скрупулезным следованием заповедям сможем мы заслужить прощение! – выглядел проповедник странно. Невысокий, средних лет, с куцей бороденкой, одетый в какое-то рубище, да еще со здоровенным фингалом на пол лица, он не производил абсолютно никакого впечатления, и, тем не менее, его слушали, распахнув рты – очень уж увлеченно, с дикой уверенностью он вещал. Трофим даже поймал себя на том, что и сам будто загипнотизированный прислушивается к экспрессивным выкрикам.

В таком же духе странный мужик распинался еще минут пятнадцать. Трофим наблюдал эту сюрреалистическую картину и глазам не верил. После того, как все начало рушиться, всевозможные мессии начали было появляться как грибы после дождя, но мода на них быстро прошла. Там, где все силы тратятся на то, чтобы выжить, люди обычно быстро забывают о духовном, предпочитая руководствоваться здравым смыслом. И вдруг на тебе, вылезло откуда-то. Найдя глазами растерянно опустившего руки Алексея, механик подошел к нему и тихонько поинтересовался:

– Это откуда у нас такое?

– Приблудился вот вчера. Начали собирать дрова, полезли по кустам – а там он. Сидит. Прячется. Бабы сначала визг подняли, перепугались. Чуть не зашибли. Потом разобрались, что он вроде безобидный, нападать не собирается. Позвали в гости, вроде как новостями поделиться, только он больше сам расспрашивал. Как живем, да чем дышим. Я как-то пропустил этот момент, следил за заготовкой, глядь – а он уже свои бредни по ушам развешивает. И ведь слушают! Вон как в рот заглядывают!

– Ну так заткнул бы ты его. – Посоветовал Трофим. – И вообще, на кой черт нам тут еще и этот дармоед?

– Не скажи! Он, вообще-то, полезный. Смотри, какие все спокойны и покладистые. Слушают, дурацкими замечаниями не достают, ничего не требуют. Пусть будет пока, а там посмотрим.

Трофим промолчал, но внутренне поморщился. Он прекрасно понимал истинные мотивы старосты – Алексей просто побоялся возразить женщинам и, конечно, сразу же потерял контроль над ситуацией, а теперь просто искал оправдания своему бездействию. За последние дни Трофим все больше убеждался – ничего хорошего поселок с таким руководителем не ждет. Алексей был неплох в дни относительного спокойствия, но как только все пошло наперекосяк, староста растерялся и полностью утратил и без того невеликий авторитет. Да и раньше, когда все было хорошо, особых достижений за старостой не водилось. Кузнец пожалел, что в свое время поддержал кандидатуру Алексея после смерти предыдущего старосты. Тогда казалось, что мужчина подходит идеально, ведь будучи заместителем прежнего руководителя, он действительно справлялся со всеми задачами. А вот самому «рулить» поселком у Алексея явно не выходило.

***

Лисица

Картина, которую узрели добытчики, поражала своей фантастичностью. Ольге захотелось протереть глаза, чтобы убедиться, что ей это не кажется. Судя по изумленному мату, которым разразились Беспалый и остальные добытчики – не ей одной. Почти все женское население поселка, с детьми на руках дружной толпой обходили поселок по кругу, неуклюже перебираясь с одного кольца на другое. И при этом не прекращали напевать что-то нудно-унылое, невпопад повторяя за тощим, голенастым дядькой, одетым в коротковатую для него простыню, которая, должно быть, изображала рясу. Дядька распевал громче всех, изредка взмахивая кисточкой, с которой срывался веер сверкающих на солнце капель. Лица у всех были такие одухотворенные и сосредоточенные, что, казалось, дело, которым они занимаются крайне важное и ответственное. Вот только смысл этого занятия для Лисицы оставался непонятен, как ни присматривалась.

– Дядька Максим, чего это они? – тихо спросила девушка.

– Чтоб меня червь сожрал, если это не крестный ход! – пораженно ответил Беспалый. – Определенно, они все рехнулись! Куда смотрит Алексей? Что вообще происходит?

– Так пошли разберемся, чего смотреть-то? – мрачно предложил Андрей.

Появление, казалось, навсегда потерянных мужчин, в поселке произвело настоящий фурор. Женщины со слезами и криками окружили вернувшихся с того света добытчиков, жадно расспрашивая о том, куда делись остальные. Те, чьи мужчины погибли с плачем падали на червя, другие, услышав, что их близкие живы и здоровы, просто сторожат добычу, тоже рыдали, только от счастья. Ольга как раз собиралась броситься навстречу Трофиму, который, конечно, уже услышал о возвращении разведчиков, но из-за протеза только-только догнал группу встречающих и теперь пытался пробраться через толпу, когда из-за спин раздался незнакомый голос:

– Это чудо! Господь явил свое милосердие, услышал наши молитвы и вернул пропавших! Восславим же господа нашего и возблагодарим его! Вознесем же благодарственный молебен, братья и сестры! – И, приосанившись, начал читать речитативом:

– Слава Тебе Спасителю, Сила всемогущая! Слава Тебе Спасителю, Сила вездесущая! Слава Тебе Утроба преблагосердая! Слава Тебе, Слух присноотверзающийся на услышание молитвы мене окаяннаго, во еже миловати мене и спасати от грех моих! Слава Тебе, светлейшия Очи, выну на меня зрящии любезне и прозирающии вся моя сокровенности! Слава Тебе, слава Тебе, слава Тебе, Сладчайший Иисусе, Спасе мой!

Женщины принялись истово креститься на каждой фразе, не забывая одергивать и шикать на ничего не понимающих добытчиков. Толпа вокруг новоприбывших немного рассосалась и Лисица, наконец, смогла пробраться к Трофиму.

– Чего это они, деда? – ошеломленно спросила девушка.

– Не обращай внимания. – Махнул рукой Трофим. – Очередная блажь наших матрон, потом расскажу. Лучше расскажи, как у тебя дела и где остальные добытчики? Или остальные…

– Только десятеро живы, – грустно шмыгнула носом Ольга. – Остальные на червином следе провалились. Им пришлось перебираться, потому что когда наш уполз, его след еще один червь пересек.

– Ясно, а где тогда еще пятеро?

– Макс остался в депо, охраняет, и собирает трофеи. Деда, там совсем недалеко дома, такие красивые! Большие! Макс говорит, это ремонтное депо! Там столько всего! А еще деда, я тебе газет принесла! Только ты без меня не читай, ладно? – Ольга сбросила рюкзак и принялась доставать прессу и остальные мелочи. – Смотри, какие ложечки! Можно теперь чай пить, как ты рассказывал! И завтракать со свежей газетой! – Ольга, захлебываясь, перечисляла свои находки, то и дело перебивая сама себя и начиная рассказывать о приключениях, но Трофим ее уже не слушал. Он прикипел взглядом к статье в одной из газет, и не мог оторваться.

«Победа над неизвестным врагом одержана! После получения санкции ООН на применение ядерного оружия, российские военные уничтожили неопознанный объект, разрушивший Берлин. Для уничтожения загадочной угрозы потребовалось использовать пять баллистических ракет, суммарной мощностью четыре мегатонны в тротиловом эквиваленте…» Трофим тряхнул головой, с трудом оторвавшись от чтения:

– Вот что, дочка, пойдем в дом, а то, как бы нас в порыве религиозного рвения не затолкали, – тихо пробормотал Трофим и потянул Ольгу за рукав, уводя ее подальше от молящихся. – Там все и расскажешь поподробнее. А за газеты тебе отдельное спасибо. Ты просто не представляешь, как важно то, что ты принесла! И что за ремонтное депо? Что там есть?

– Деда, все расскажу. Только надо быстрее Алексея найти, чтобы он распорядился народ собирать. И я с ними пойду, только надо быстрее. Там столько всего, что не знаю, успеем ли перетаскать до того, как Червь двинется! И деда, чего они все-таки делают?

– Молятся они, молятся, – хмыкнул Трофим. – Благодарят бога за спасение наших добытчиков. Боюсь, теперь, пока не успокоятся, никто никуда не пойдет, так что время поболтать у нас будет.

– Причем здесь какой-то бог? – Удивилась девушка, послушно следуя за ковыляющим Трофимом. – Это они сами спаслись, ну и я помогла.

– Ты попробуй теперь это нашим бабам объясни, – мрачно предложил механик. – Хотя лучше даже не пытаться. Заклюют. Ладно, нам это сейчас неважно. Лучше перечисли поподробнее, что вы там нашли…

***

Лисица

Последние четыре дня стали для Ольги настоящим испытанием. Особой помощи от жителей поселка они так и не дождались, все были слишком заняты новой «звездой» – Проповедником. Все, что удалось старосте Алексею – это уговорить женщин принять участие в перетаскивании трофеев непосредственно на червя. Уходить от носителя слишком далеко женщины не пожелали, так что основная работа по транспортировке легла на добытчиков. Макс, когда узнал, что помощи не будет, рвался лично отправиться в поселок и устроить там скандал, но быстро остыл: тратить время на бессмысленные споры было непродуктивно. Пришлось добытчикам, как всегда все вывозить на себе. Первый рейс оказался самым тяжелым. Тележки для перевозки взяли там же, в мастерской, и без какой-либо переделки отправили в дорогу. Вернуться удалось только через сутки. Тяжело нагруженные агрегаты едва удалось сдвинуть с места, и они, предназначенные для катания по ровному бетонному полу, постоянно застревали, вязли в земле. Добытчики тянули и толкали изо всех сил, подкладывали ветви, и все это только для того, чтобы через несколько десятков метров снова застрять. Ольга тогда подумала, что на этом добыча и закончится – она едва не умерла от усталости, и это не смотря на то, что ее берегли, и к помощи девчонки прибегали только уж в совсем безнадежных ситуациях. Что уж говорить про мужчин, каждый из которых за эти сутки похудел, наверное, килограммов на пять. Однако разведчица недооценила упорство мужчин. Вернувшись в депо, они принялись мастерить новые колеса, побольше диаметром. «Лучше день потерять, потом за пять минут долететь!» – высказался Макс, и все глубокомысленно покивали. Ольга потом долго гадала, как они собираются лететь, и была немного разочарована, когда выяснилось, что это цитата из какого-то мультфильма. Что такое мультфильм девушка знала, дед Трофим ей часто в детстве их пересказывал, но про такой она не слышала, и решила обязательно потом попросить Макса рассказать.

Впрочем, пока мужчины переделывали тележки, она и без того не скучала. Мужчины за работой не молчали, обсуждали всякие интересные вещи, зачастую, правда, не совсем понятные. А еще матерились! Ольге Трофим не разрешал. Она и не материлась, но запоминать-то ей никто не запрещал!

– Да твою мать! – воскликнул Беспалый, в который раз прищемив себе палец. – Мы тут убиваемся, как проклятые, пытаемся сотворить карету из говна и палок, роемся во всяком мусоре, как псы помойные, а этим там и помочь некогда. Они, видишь ли, молятся!

– Вот, кстати, о псах, – флегматично вставил Макс. – Представляете, я тут собаку видел. Мелкий совсем щенок, дикий, похоже. Интересно, чем он тут кормится? И почему один? Собаки поодиночке не живут, если в природе.

– Да может, остальная стая погибла, когда червь прополз, – предположил Леха. – Там же явно еще постройки были, где сейчас червь, вот там у них, может, какая нора и была. Или прямо в одном из зданий жили. Вот он один и остался. А питались чем – да охотились, небось. У меня до катастрофы был терьерчик, так он так на крыс охотился, любой кошке фору даст. Когда на вахте были, бывало, по две штуки притаскивал за день.

– А куда потом делся? – с интересом спросил Макс. Беспалый сразу помрачнел:

– Куда-куда. Съел я его, когда совсем голод начался. До сих пор себя корю, что такое сотворил. Я тогда один оказался, зима, холод, людей вокруг нет, еды нет. Десять дней уже, как нету. Будто помрачение нашло, как все произошло – даже не помню. До сих пор, бывает, ночами мне снится, Тишка мой. Вот много я херни делал за жизнь, а это себе простить не могу.

Макс нашел силы, чтобы оторваться от работы и хлопнуть напарника по плечу:

– Не грызи себя. Все тогда не в себе были. Некоторые и людей ели, сам знаешь.

Ольга слушала и мысленно обзывала себя дурищей. «Неизвестный зверек», надо же было сообразить! Простую собаку не узнала. А ведь Трофим не раз рассказывал о собаках, да и в прошлом поселке, где они жили раньше, была пара таких зверьков, просто выглядели они по-другому, вот Ольга и не сообразила сразу.

После того, как переделка телег была закончена, об отдыхе пришлось забыть. Даже спать почти не приходилось – они с добытчиками курсировали между носителем и мастерской без отдыха. Едва разгрузив тележки возле червя, мужчины разворачивались и спешили назад, стараясь успеть перетащить побольше добычи до того, как носитель снова отправится в дорогу. Трофим, когда услышал о содержимом старой мастерской пришел в дикий восторг, и готов был сам бежать в депо, чтобы выбрать самое ценное. Ольга с трудом отговорила мастера, пообещав, что непременно заберет все необходимое. Выбирали, прежде всего, инструменты и детали, которые невозможно было изготовить в кустарной мастерской. Еще удалось забрать несколько баллонов с кислородом и водородом – Трофим и сам не знал, зачем они нужны, но, узнав, что они есть, очень просил привезти. За четыре дня удалось сделать шесть ходок, перетащив около полутора тонн добычи, а потом носитель вновь тронулся с места. Женское население поселка скорое отправление даже порадовало – они и так под конец все сильнее протестовали против «бессмысленной» работы. «Лучше бы охотой занялись, чем на всякие железки силы и время тратить!». Старосте едва удавалось уговаривать их, чтобы перетащили на червя очередную партию хабара.

А вот остальные, в том числе и добытчики, хоть и умотались до предела, особой радости не демонстрировали. Оставшихся в ремонтной мастерской богатств было жаль до слез – перетащить удалось едва ли половину. Хуже всего, что последнюю партию пришлось вместе с тележками бросить почти возле носителя, потому что он уже зашевелился, и перенести на него добытое было уже невозможно. Похватав самое легкое, Макс с компанией и Ольга бросились на червя и едва успели взобраться прежде, чем его гигантские щупальца зашевелились и сдвинули огромную тушу с места.

Ольга, хотя тоже переживала, на потерю отреагировала удивительно спокойно. Беспалый, который после того, как она спасла их с червиного следа, проникся к разведчице горячей благодарностью и все время старался опекать «бедовую девчонку», даже удивился этой холодности, но решил, что она просто безумно устала – не мудрено после такого-то марафона. Конечно, никто не заставлял ее впрягаться в телеги вместе с мужиками, возложив на нее обязанность контролировать окружающую местность, ну и по возможности охотиться.

На самом деле причина отстраненности Лисицы была вовсе не в усталости. Впервые в жизни у разведчицы появилась тайна! Получилось это случайно, девушка вовсе не собиралась скрывать что-то от товарищей, все произошло спонтанно, и теперь она больше переживала за ее сохранение, чем о потерянных вещах. А началось все после первого «рейса» за добычей. Процесс переделки тележек несколько затянулся, и Ольга, заскучав, отправилась прогуляться и поохотиться. Помощи мужчинам не требовалось, список первоочередных для вывоза вещей разведчица уже подготовила, от помощи в погрузке добытчики тоже отказались. В общем, Ольга отправилась побродить, и почти не удивилась, когда из кустов появилась уже знакомая хитрая мордочка. «Как же ты выжил один, такой маленький?» – тихонько спрашивала девушка. Появлению щенка девушка даже обрадовалась, и уже целенаправленно принялась приманивать его кусочком мяса. Зверек при ближайшем рассмотрении действительно оказался совсем еще щенком, хоть и подросшим. И к тому же на удивление доверчивым. Конечно, погладить себя он не разрешал, но уже на третью ходку вполне спокойно подходил к разведчице, вежливо помахивая хвостиком. Более того, Ольга пару раз замечала черно-белое пятно во время походов к носителю. Осторожно, держась на почтительном расстоянии, зверек сопровождал «кормилицу». И теперь, когда пора было бежать на готового уползти носителя, Лисица переживала. Что с ним станет, когда она уйдет? Кто покормит? А вдруг он не выживет один? Андрей тогда правильно сказал – скорее всего у щенка была своя стая, семья, и, оставшись один, он пропадет. А вдруг он за ней побежит, и попадет червю в щупальца? Обычно животные стараются держаться подальше от червей, но щенок его, похоже, не сильно боялся. Да и вообще, расставаться было жалко, девушка уже успела привыкнуть, что где-то рядом мелькает черный хвостик колечком, или белое ухо. Почему-то очень тепло становилось, когда она замечала где-то неподалеку любопытную мордочку звереныша.