Читать книгу Непридуманные истории Мавридики и её друзей - Мавридика де Монбазон - Страница 8

Он вышел на улицу, лениво потянулся.

Зима в этом году была суровая, морозы стояли такие, что всё трещало, с едой было более-менее нормально, пока.

Но подрастали дети, а они хотели есть. Материнского молока уже не хватало, да и Мать начала огрызаться, потому что у детей уже зубы, хорошие такие, и они кусают Мать.

Он стоял и смотрел вверх, жёлтый свет лился оттуда, это то большое, круглое, оно горит, освещая всё вокруг.

И когда оно очень большое, ему хочется выть.

– Аууууууу, авввуууууу, ойвуууууу.

– Ууууууу, вауууууу, – отозвался его брат.

Где-то ещё ответили.

Нужно идти, братья зовут, они тоже не могут справиться с этим желанием выть.

* * *

– Бать, там это… волки воют…

– Слышу, – мужчина сидит у печки, курит самокрутку и плетёт сеть, наклонив голову набок, – надо, наверное, мужиков собирать.

Вроде пока далеко, пригон закрыл?

– Да, закрыл.

– Тайгу с Дружком в сени заведи.

– Ладно.

– Ворота надо все проверить, сам пойду.

– Не доверяешь?

Отец строго посмотрел и усмехнулся в усы.

– Дров подкинь, мороз будет, и на утро в сенки натаскай.

– Дак натаскали же, бать.

– Ну всё тогда, скидывай пимы и полезай на печь, ну или книжку возьми почитай.

– Бать, я это… сходить хотел.

– Нет, нет, Ваньша.

Иван знал, с отцом спорить бесполезно.

Зашёл в хату, скинул пимы, насупившись, полез на печь.

– Ванюша, сынок, ты что? Приболел?

– Нет, мама. Батя вон. Я, мама, погулять хотел… А он…

– Ты что, сынок, – мать испуганно посмотрела, – не слышал? Воют.

– И что, мама? Всё детство ребята на салазках катаются, а я, как стемнеет, и домой, ну сколько можно…

– Ты же знаешь, Ваня…

– Да мама, никто в эти сказки не верит! Прямо волк много лет…

– Замолчи! – мать маленькая, худенькая, подпрыгнула на стуле, подбежала к уже высокому Ивану и замахала у него кулачками перед лицом, – Замолчи!

В сенях ухнуло, отец захватил после обхода ещё охапку дров, кинул на уже имеющиеся дрова.

Приласкал Тайгу с Дружком, потрепал их, щёлкнул тяжёлый засов, зашёл в избу, разулся, посмотрел на хмурого Ивана.

– Мать, чайку сделаешь?

– Сейчас, сейчас.

– Ты что, Ваньша, по-большому, што ле, хочешь?

– Да, бать.

– Ну а чё стоишь, глаза пучишь?

* * *

– Ууууу, ууууувввауу, – отвыл последние аккорды своей песни Он, выглянула Мать.

Спросила взглядом:

– Куда?

– Туда, – ответил.

– Не ходи, – просит Мать.

– Не могу, – машет Он головой, – не могу.

Он понюхал воздух и затрусил в сторону деревни, по бокам бежали присоединившиеся к нему Брат, Сын, ещё один Сын, и еще, ещё, еще.

Они не были голодны, но пришли к деревне.

Он знал, где живёт враг, знал…

Тогда Он был молодой, и враг был моложе, Он не простил и не забыл, Он отомстит, Он тоже заберёт щенка. Он ничего не забыл.

Они встали полукругом, на камне недалеко от деревни, подняли головы и завыли…

Они не были голодными – просто пугали, Он и его стая предупреждали: «Бойся, враг. Я иду, враг, бойся. Я заберу твоего щенка, как когда-то ты забрал моего». Аааавввуууу.

* * *

– Авввууу, – завыл Дружок.

– А ну цыц, молчи, – отец рассердился, – а ну… молчи, Друнька, молчи… Заходи, ну.

Отец завёл собак в дом, белая с пушистым хвостом Тайга сразу подошла к хозяйке, хвост колечком, просит со стола.

– На, на, лизоблюдка, – смеётся хозяйка, – бери.

Тайга осторожно и аккуратно взяла из рук хозяйки кусочек чего-то вкусного и с хитрой лисьей мордочкой отошла к печке, улеглась и принялась осторожно кусать.

– Дружок, Друня, иди, иди, на.

Пёс, осторожно посмотрев на хозяина и получив от него одобряющий кивок, подошёл, волоча хвост по полу и чуть пригнув голову.

Ощерил зубы, взял кусок в рот, ушёл и лёг около порога.

Попив чай, выключили свет и легли спать.

* * *

Они больше не пугали, вернулись в лес и пошли на охоту.

Мать дремала, щенки спали, она подняла голову, принюхалась.

– Цел?

– Цел.

– Все живы?

– Все.

– Голоден?

– Нет, тебе принёс и щенкам.

Мать встала и, потянувшись, принюхалась, легла около входа и начала грызть мясо, вяло урча.

Он задремал, положив голову на лапы, устал…

* * *

Надо людей собирать, волки к деревне подходят, не боятся уже ничего.

Собрались, взяли разрешение на отстрел.

– Бать, возьми с собой, – ни на что не надеясь, проговорил Ваня.

– Нет.

– Ну батя.

– Я сказал нет, Ваньша. Сиди дома. Он меня на бой вызвал.

– Аааа, батя, да прекрати ты, это же волк – животное, а не человек.

Отец глянул из-под насупленных бровей.

– Цыть, Ваньша. Не смей. Сиди, сказал, убью Серого, тогда будешь ходить.

Отец был немногословен. Закинув на плечо ружьё, взяв широкие лыжи, пошёл к дому лесника Сидорова, куда собирались мужики и молодые парни, будет облава.

– Ваньша, ты куды?

– Мам, да я сена кину Жданке да овец посмотрю, там одна должна окотиться.

Мать посмотрела пристально на сына.

– Ваньша, смотри, не смей ослушаться отца.

– Да мама, я же сказал.

Проверив овец, посмотрел на сукотную, лежит, спокойно жуёт жвачку, моргая круглыми газами, прикрывая их чёрными веками.

– Бе, – коротко бекнула.

– Лежи, лежи, я здесь, если что…

Заглянул к Жданке, закрыл, проверил все запоры, зачем-то вышел в огород.

Где-то завыли волки.

Ваня вздрогнул, вздохнул, повернулся идти домой, мелькнула серая тень.

– Дружка, Дружок, ты чего? Тебя батя тоже не взял? Тайгу взял, а тебя нет?

Дружок сел в нескольких метрах от него.

– Дружок, ты чего? – мелькнула ещё одна тень, мигом оказалась у ног мальчика. – Дружок.

А там кто? Впереди.

Ваня уже догадался, кто там, но не хотел верить.

Холодок пробежал по спине, свело зубы, Ваня понял: это волк, тот самый Серый, с которым у отца многолетняя война…

Дружок ощерился, тихонько зарычал.

Волк сидел спокойно, вышла из-за тучки луна, большой. Он порвёт их обоих: и Дружка, и Ваню.

Ване страшно, почему он не прыгает, чего ждёт, может, хочет поиграть с ним, не сразу вцепиться в горло, а помучить?

– Чего тебе надо? – Ваня вспомнил, что отец уважал Серого за ум и за отвагу.

Он держал в страхе деревню, обходил капканы, приходил зимой, ходил около двора, выл, но ничего не трогал.

Он уходил из каждой облавы, наращивал свою стаю.

Волки держали в страхе все деревни в округе, он не трогал только их дом, но показывал, что знает, где живёт враг, и скоро он к нему придёт.

– Что тебе нужно, – кажется ему, что он кричит, Ваня, – что тебе нужно?

На самом деле, мальчик открывает и закрывает рот, оттуда не доносится ни звука.

Дружок припадает к земле, оскаливая зубы.

Волк не шевелится, Дружок не выдерживает и кидается на волка, тот лапой отшвыривает Дружка, прыгает вперед.

Ваня стоит. Ване всё безразлично, Ваня понимает, что его никто и ничто не спасёт. «Лишь бы не мучиться», думает Ваня, «лишь бы не было больно…»

Волк потянул носом и, прыгнув за спину Дружку, попытался схватить его за холку.

Волк был большой, больше Дружка.

* * *

Он оставил брата за себя, показал старшим сыновьям, куда бежать, чтобы увести людей подальше, а сам потрусил в сторону деревни.

Он знает, где живёт враг, Он придёт сегодня, зайдёт в его логово и унесёт его щенка.

Перепрыгнув через невысокий забор – Он делал это много раз до этого – услышал запах… Человек, маленький человек.

«Да, это щенок врага, вырос.»

Он был в замешательстве, что ему делать? Щенок уже большой…

«Кто это? Кто…

Сын? Почему ты здесь? И чем от тебя воняет? Ты что, был у человека в логове? Сын? Почему ты не отвечаешь? Ты…»

Он прыгнул на волка. «Это же волк, сын, но почему он такой? Почему не понимает?..»

«Ты тот щенок… Ты живёшь с людьми? Ты мой сын, понимаешь меня?»

«Подожди, я не причиню тебе вреда, я не трону щенка человека, он тебе дорог? Ты, ты мой сын, из первого помёта, тогда ранили Мать, плохие, злые, они добивали щенят».

«Они громко смеялись и били прикладами щенят, Мать истекала кровью, их спугнули другие люди».

Его, Отца, не было, но Он уже был близко.

«Те, другие люди, напугали этих. Они посмотрели на Мать – она лежала на снегу, вокруг всё было залито кровью, ты лежал под матерью, она приползла раненая и легла на тебя».

«Враг услышал твой писк и забрал тебя. Я не успел. Я вылечил мать, но я не спас тебя, я думал, что тебя тоже убили».

Он прижал щенка к земле.

– Почему ты не понимаешь меня, сын? Ты стал человеком? Потому что ты жил с ними, ты тоже теперь человек?

Пойдём со мной, сын. Ты волк, ты будешь бегать с братьями по земле. Охота, ты знаешь, что такое охота? Ты волк, ты свободный волк.

Сын, пойдём, твоя Мать, она будет рада. Не проходит ни одной ночи, чтобы не говорили про тебя сын.

– Уходи, – разобрал он слабый, плохо различимый сигнал, – я живу с человек, мой человек меня кормить, я охранять человек.

– Ты, ты, ты… ты волк – мой сын, идём, знаешь, как мы будем гонять с тобой зайцев по лесу, а лося? Хочешь лося? Я научу тебя, сын. Ты почувствуешь запах крови, запах мяса, мы будем гонять его, и, когда этот гигант захочет уже упасть, ты прыгнешь, сын, и вцепишься ему в глотку.

– Я не убивать, я охранять человек. Человек меня любить, человек мой друг, тебе надо уходить… Я не помнить тебя, я не знать… Мой есть имя… мой имя Друг, я друг человек… Ты уходить…

Мой мать там… мой мать собака…

– Нет, ты волк, сын. Твоя мать волк!

* * *

Ваня стоял и смотрел на Дружка и того волка, большого. Они нюхали друг друга, и мальчику казалось, что животные говорят.

«Мой Дружок волк, волк», – пронеслось в голове у мальчика. Есть поговорка, про волка, они в школе учили… Значит Дружок его может… убить…

– Друня, – тихонько позвал мальчик, – Дружочек.

* * *

– Идём, сын, давай перережем щенку горло и… Хочешь, мы не тронем его, идём.

– Мой жить здесь… ты иди… Уходи… Отец.

– Сын.

– Иди, твой уходи… Волк… отец…

* * *

Волк поднял голову к небу и страшно завыл.

Вой тоски и отчаяния, плач отца, нашедшего и опять потерявшего сына…

Волк опустил голову и, повернувшись последний раз в сторону своего первенца, который едва мог передавать свои мысли, прыгнул в два скачка через забор и исчез в темноте.

Раздался выстрел.

– Ваня… Ваня, сынок.

Подбежала мать, она держала старенькое отцовское ружьё и плакала.

– Ваня, Ванюша…

Ваня молчал и лишь спустя время, дома, он заплакал и рассказал матери, как храбро защищал его Дружок перед волком, а потом ещё и пришедшему отцу.

– Отец, мне показалось, что они разговаривают, наверное, это от страха.

Отец помолчал.

– Он думал, что я убил его щенка, он ходил мстить, хотел убить тебя, пугал.

Дружок, он волк, и он Его сын. Это из-за ребёнка он ходил сюда.

Теперь уйдёт.

– Отец, он не заберёт Дружка?

Отец покачал головой.

– Теперь нет.

* * *

– Где ты был? Почему стреляли?

– Мы уйдём.

– Куда?

– Дальше.

– Почему? Ты опять ходил туда?

– Да. Наш сын, он живёт у людей. Он не умеет передать мысль, может плохо, слабый сигнал.

– Он жив?

– Да…

– Я хочу его увидеть.

– Опасно.

– Я хочу видеть моего сына.

– Хорошо. Но потом мы уйдём.

* * *

Тайга лижет ранку на спине своего приёмного сына, лижет и ворчит.

– Ну что ты где попало ходишь?

– Не ругай, я охранял человека.

– Я волновалась.

– Я знаю, мама.

Тайга лижет своего сыночка.

Он почувствовал дикое желание… завыть.

– ОооооуууууууОооооуууууууу.

Они появились незаметно, стоят оба, большие, сытые, красивые.

Волки, Дружок ощерился, прикрывая собой собаку – мать.

– Сын… Услышь… Не бойся… Мы пришли не драться…

Волк поменьше в нетерпении перебирал ногами.

В голове у Дружка раздался мелодичный звук.

– Мой мальчик, мой сынок. Из первого помёта, ты такой большой и красивый, я пришла посмотреть на тебя, не бойся… Подойди… Я твоя мать…

Дружок сделал неуверенный шаг, потом ещё и ещё.

– Мой сын, я прикрывала тебя своим телом, я знала, я чувствовала, что ты жив.

Тот человек, он спас тебя.

Мать потёрлась носом о своего мальчика, воняет человеком и собакой.

– Мать… Ты мой мать. Я тебя помнить… Он мой мать… Она кормить…

– Пойдёшь с нами, сын?

Он помолчал, а потом послал сигнал.

– Нет! Я друг человек, мой мать… кормить молоком.

– Скажи своей матери, что никто и никогда не обидит её. Она сберегла моего сына.

Прощай сын, помни, ты волк…

* * *

Странно, но волки ушли. Говорят, видели, как целая стая во главе с матёрым вожаком и рядом большой серой волчицей шли вглубь, в тайгу.

Ваню стали отпускать на гуляния вечером.

Дружок? Что Дружок? Раз в месяц он вспоминает, что волк, и поёт свою песню.

– Оооооуууу. Оууууууууу.

– АууууАввуувуву, – отзывается где-то далеко в тайге голос, иногда к нему присоединяется тот, мелодичный.

– Я вооолк. Я воолк, – поёт свою песню Дружок, – отец, мать, я помню, что я волк, но я люблю своего человека.

– Сыыын. Иди к нам. Мы тебя тоже любим.

– Будь там, где твоё сердце, мой сын.

Это я, твоя мать, тебе говорю…