Читать книгу Облачно. Но не более - Майк Лебедев - Страница 6

– Федотов, а ты сам-то где был тогда? – спросил Алеша Беркович, – Ну, я имею в виду – в ночь с девятнадцатое на двадцать первое августа того самого года?

– Ну где-где, – тут же откликнулся Федотов, – Где все были, там и я.

– Ну, ты про всех не преувеличивай…

– Ну я имею в виду – активная, небезразличная часть гражданского общества.

– А-а… тогда понятно. Ну и как – страшно было?

– Алеш, а сам ты – как думаешь? – задал Федотов встречный вопрос, – Не без этого, конечно. Дело-то такое, сам посуди.

– Дуракам одним только не страшно, Алексей, – молвил Илья Муромэц и с этими словами веско похлопал Алешу по спине своей могучей пятерней, – Только им. Ты меня понимаешь, да, что я имею в виду?

– Да понимаю, понимаю, – Алексей сделал попытку увернуться, что было не так-то просто, – Про смелых еще скажи, напомни, а то я подзабыл что-то… Ну и, короче – за что боролись-то там, у Белого-то дома? Сейчас-то видишь так – вектор крутится, точка зрения меняется, так что и непонятно, как к вам теперь относиться следует, в какой лагерь зачислить! Прогрессоров, ну или наоборот, ретроградов…

– Мы-то? Да каждый за свое, в общем. Просто вместе. Тут знаешь как… – тут Федотов немного задумался, – Это как народ на стадионе собирается. Вроде так если объективно – так игры нет, результата, как следствие, тоже, титулов уже скоро пятнадцать лет как корова языком и не предвидится – но народ на трибуне все-таки есть, и довольно много. А просто – потому что вокруг вроде как все свои. Так побудешь среди них – ну и вроде хорошо, покойно на душе делается. А что там да как, где результат с игрой – дело другое. Понимаешь?

– Ну и что делал?

– На трибуне?

– Да не на трибуне! У Белого дома!

– Да то же, что и все. Баррикады построили, выступления ораторов и поэтов-песенников послушали, так походили из угла в угол. Обычное дело, что там еще!

– Баррикады из чего?

– Баррикады, Алеш – как в кино про революцию. Из чего было под рукой, то и в ход сгодилось.

– Ну и как думаешь – если бы реально танки пошли, неужто удержались бы на позициях?

Федотов задумался. Потом сказал так:

– Ты знаешь, Алеш… я так понимаю, что дело-то не в баррикадах, а в людях. Если люди стоят – то и танки не пройдут. А разбегутся люди – так и баррикады никакие не помогут. Ну вот где-то так примерно. А они, такое было ощущение – что стояли бы…

– Молодой верно говорит, – чуть помолчав в свой манере, заключил Илья Муромэц, – Так оно и есть, скорее-то всего.

– Ну ладно, с этим ясно, – не унялся Беркович, – А в девяносто третьем году?

– А в девяносто третьем не ходил никуда. Дома на диване лежал, футбол смотрел. Хотя его и не показали до конца.

– Что ж так? Или идеалы сменились, или люди тебе не такие уже были?

– Да как сказать… если оно как есть-то… Просто есть такие вещи, которые один раз в жизни делаются. Или вообще не делаются. Но если да – то однажды. И люди, идеалы и идеи – уже как бы ни при делах. Так, если коротко.

– Вектор крутится, это да, – вздохнул Илья Муромэц, – Стрелка пляшет, не успеваешь отслеживать… то конституционный порядок, то наоборот, сразу не разберешь. Непонятно, в общем, куда маятник и общее направление движения, вперед или назад. Даже и сейчас. Да сейчас даже, скорее всего, и еще менее понятно!

– Что, и не тянуло по местам боевой славы даже? – уточнил Алеша.

– Ну немножко тянуло, – признался Федотов. – Самую малость. Перед самой пальбой чуть было не пошел уже, да судьба отвела.

– Это как?

– Да вот так. Сидел на дне рожденья у одного хорошего человека, как раз рядом, на Трехгорке. А у него отец спирт носил с работы, ну и как часто бывает – любил настаивать продукт на всяких там корешках и плодах, включая экзотические. Ну и вот сперва хорошо шло, а потом видимо что-то и впрямь чересчур непривычное попалось, ну или не в то горло зашло. Короче, вышел, ну, ты уж извини, Алеш, но ты сам спросил – сел на детские качельки во дворе и сблевал немного это дело. Очень удобно, кстати, рекомендую: кач-кач туда-сюда, и аккуратно так под ноги. А пока сидел так – дай, думаю, все же схожу на разведку. Но сперва поднялся, конечно, к товарищу, взял еще на дорожку. И пошел. Да видно – неверный азимут взял, потому как очнулся – ан, у метро уже стою. Ну и ладно. Плюнул и поехал домой, не идти же заново. Вот и вся судьба.

– Да-а! Да-а! – удовлетворенно протянул Алеша Беркович, – Вот! Вот так и проблевали Россию! Упустили великую страну, распахнули ворота неоколониализму и империализму! Все вывезли в угоду заокеанским бенефициарам и кукловодам! Мировая закулиса, опять же…

– Это ты к чему?

– Да к тому. Сам же сказал молодой, что люди, и что судьба, и что роль личности в истории – так может, именно его слегка замутненной личности и не хватило! И видишь, как все обернулось, как захватили и набросились, и вцепились в артерию хищные, алчные щупальца…

– Алексей, – доброжелательно, но твердо прервал его Илья Муромэц, – Ты не заводись так. Особенно насчет мировой закулисы. Вот ты посмотри на себя…

– А что вдруг? – тут же остыл Алеша.

– Просто посмотри на себя со стороны. По возможности, непредвзятым взглядом, как бы это ни было горько.

И Беркович с готовностью изобразил напряженный внутренний взгляд.

– Ну, допустим, посмотрел.

– Пристально и объективно?

– Именно так.

– А теперь ответь нам… – тут Илья выдержал мастерскую паузу, после чего провозгласил торжественным голосом, – А теперь скажи нам честно: вот кому ты такой сдался?! Какая еще закулиса, какой империализм?! Ну вот сам подумай-то!

– А я и не спорю, – весело откликнулся Алеша, – Нет так нет, невелика потеря!

– Вот и славненько. А теперь – и хватит об этом… – и Федотов со всей нежностью обеими руками обнял своих старших товарищей.