Читать книгу Тайна девичьего камня - Майкл Мортимер - Страница 22

Последние километры до Эстерсунда Ида все время вспоминала горящие глаза волков. А затем, чтобы мысленно не видеть звериный взгляд, стала все больше думать о Лассе.

Когда мы последний раз виделись? Как минимум десять месяцев назад. Лассе. Со своим «Оплотом дьявола» – как это характерно для него и для всех остальных его земляков, подумала она. Всегда против чего-нибудь, всегда против тех, что наверху, тех, кто принимает решения. Тех, которые в девяностые решили, например, построить в центре города гаражный комплекс, в чем действительно была необходимость. Но тут же по городу распространилось указание не ставить туда машины, иначе ты будешь предателем, и поэтому комплекс почти все время стоит пустой. Типично! То же самое с мостом Рёдёбрун у острова Фрёсён. Мост должен был стать платным, единственный мост во всей Швеции, за проезд по которому надо платить. Но стоило коммуне поставить будку, в которой принимают оплату, и опустить шлагбаум, как какой-то местный умник взорвал ее. Сам мост, разумеется, остался стоять, целый и невредимый. Тогда установили камеры наблюдения и возвели бетонное заграждение. Но снова кто-то заложил динамит, и опять все взорвалось. Альма рассказывала, что Лассе вызывали на несколько допросов, но доказательства отсутствовали. Однако практически все в округе знали, что наверняка это он. Или любой другой из местных.

Было начало восьмого вечера, когда она выехала на улицу Ресиденсгренд и затем въехала в «Оплот дьявола». Протесты против строительства гаражного комплекса возглавлял Лассе, он же и окрестил комплекс, который теперь в народе иначе как Дьявольским не называли.

Если он предложил ей встретиться именно здесь, подумала Ида, это говорит о том, что он понял ситуацию, что он видел постеры. Или это самое безопасное место в городе, где в такое время дня никого не бывает.

Значит, здесь нет никаких камер? Нет, иначе бы Лассе знал об этом.

Она медленно въехала и стала подниматься по пандусу на самый верхний уровень, где было пусто, и припарковала машину в таком месте, чтобы видеть весь комплекс. Выключив двигатель, она просто сидела и ждала, кусая ногти. Ей снова надо было в туалет. Нет, только не это, не думать о волках!

Пока она ждала, она осмотрела машину и обратила внимание на черный прямоугольный кожаный футляр, который торчал из-под пассажирского сиденья. Она взяла футляр за краешек и вытащила его. В футляре лежало что-то плоское и тяжелое. Она расстегнула молнию и вынула серебристый айпод.

Гм. Наверное, его планшетник? Проклятого насильника, Поля.

Айпод был из дорогих. Ида внимательно посмотрела на дисплей. Может, потом он мне пригодится?

Она быстро положила планшетник в одну из сумок. Да, наверняка пригодится, только и успела подумать она, как увидела машину, въезжающую на нижний уровень.

Пока машина поднималась наверх, уровень за уровнем, она спряталась за рулем и подумала о том, что ей, конечно, надо было припарковаться рядом с другой машиной. А что, если это полиция…

Но это был красный «Вольво-745».

Машина Лассе. Он газанул, развернулся, остановился рядом с ее «вольво» и быстро вышел из машины, держа в руках несколько отверток. Не здороваясь, сразу же встал на колени на бетонный пол перед капотом двигателя и с ругательствами расправил одной рукой усы. Ида не могла не улыбнуться и осторожно вышла из машины. Послышалось дребезжание. Она подошла к нему, но он молча поспешил в другую сторону, к багажнику, и так же быстро опустился там на колени, после чего опять раздалось легкое дребезжание. Ида не трогала его, помня, что всегда говорила о нем Альма: «Он сначала делает, а потом говорит».

Наконец он вернулся к передней двери и опять выругался, а затем поднял девушку, как куклу, и обнял, как подушку, прижимая ее к своему почти двухметровому телу. Она подумала, что в нем еще есть сила, несмотря на то, что ему давно перевалило за шестьдесят. Затем он твердой рукой поставил ее на место.

– Для нашей безопасности мы должны их немедленно выкинуть.

Она увидела в его руках регистрационные номера.

– Повезло, что у меня на складе всегда есть свежие знаки, – сказал он. – Да я их уже привинтил. Пошли, мы едем.

Он отдал ключи от своей машины, а она протянула ему свои, и они выехали из «Оплота дьявола», а потом и из Эстерсунда. Затем друг за другом проехали по мосту Фрёсёбрун и пересекли остров, проследовав дальше по теперь совершенно бесплатному мосту Рёдёбрун. Ида улыбнулась, когда они проезжали остатки фундамента будки.

Поднялся ветер. Крупная морская птица, сидевшая на одном из фонарных столбов на мосту, казалось, силится удержать равновесие. Еще с десяток морских птиц перелетели с места на место в свете ночных фонарей, они словно вдруг заклубились над машиной с громкими криками и некоторое время летели за ними.

Что они делают?

Видимость становилась все хуже, ехать было труднее, но птицы вскоре исчезли. Пошел сильный снег. Она неотрывно ехала сквозь тьму за задними фарами «вольво», опять вглубь леса; ей страшно хотелось спать, а руки и ноги едва ее слушались. Машина, ехавшая за ними из самого центра города, свернула на боковую дорогу и исчезла. У Иды больше не было сил смотреть в зеркальце заднего обзора. Теперь я с Лассе, – подумала она.

Давайте, арестовывайте меня, чертовы растяпы-полицейские, теперь мне ничего не страшно!

Дом ее детства выглядел точно так же, как всегда, с деревянной верандой, оконными переплетами и маленьким почтовым ящиком из листового железа, выкрашенного в красный цвет. Лассе остановился у сарая, открыл двойные ворота, въехал на участок на машине Поля, закрыл ее, а затем поспешил к своему собственному «вольво».

Всего лишь через несколько минут они были дома у Лассе. Ида тотчас рухнула на его расшатанный гостевой диван и провалилась в сон. Несколько охранников штурмовали столы на Нобелевском банкете, спускаясь с балюстрады на черных канатах. Поднялся переполох, и она увидела одетого в белое Лобова, стоящего посреди зала и мигающего, словно стробоскопическая лампа. А потом он внезапно загорелся, шипя и потрескивая, и все выбежали на улицу, а он кричал и чернел. Зал превратился в церковь, полную зверей, которые бились о стены, купель и амвон, и кто-то громко кричал с органных хоров.

– Вставай! – кричал голос. – Вставай сейчас же! – шептал ей голос прямо в ухо, и она поняла, что Лассе несет ее через свою гостиную. – Они здесь! – сказал он, неся ее вверх по лестнице. – А теперь ни слова!

Он открыл дверь на кошачий чердак, посадил ее на пол и показал на заранее приготовленный матрац. Она опустилась на матрац и закрыла глаза, успев услышать звонок в дверь.

Ида продолжала лежать не шевелясь; она слышала голоса снизу – сначала два спокойных, рассудительных, а затем один резкий. Пока она безуспешно пыталась разобрать слова, доносящиеся снизу, то подумала, что должна была рассказать Лассе о волках.

Постепенно она задремала и, хотя на чердаке было не больше десяти градусов тепла, скоро спала глубоким сном.

Бухта Анахо, Новая Зеландия, 27 октября 1769 г.

Когда нос врезался в песок и двое слуг подтащили весь баркас как можно ближе к берегу, все они вышли, один за другим. Сначала три морских пехотинца, затем Сперинг, а после него Бэнкс, Кук и последним Соландер.

Соландер с Бэнксом пошли вдоль берега.

– Посмотрим, что нам может предложить это место, – сказал Бэнкс.

Они сразу же нашли несколько различных видов трав и низкие цветы. Некоторые из них, но не все, были им уже известны. В песке также лежало множество раковин улиток и моллюсков, которые Соландер долго рассматривал, а затем дал им временные названия. Он велел слугам спрятать раковины на хранение в деревянные шкатулки.

– Если бы с нами был мистер Линней, – сказал Бэнкс, – как вы думаете, ему бы понравился этот берег?

Они вежливо посмеялись над этой мыслью и продолжали мирно беседовать об условиях жизни животных и растений на острове в сравнении с островами, на которых они уже побывали на той же неделе. Вдалеке виднелся «Индевор», стоящий на якоре в заливе, паруса были плотно натянуты на реи, а корпус мягко покачивался на спокойной морской зыби. В небо над кораблем с резким криком взметнулась стая морских птиц.

По берегу к ним приближался десяток аборигенов. Издалека было видно, что на них надеты ожерелья из перламутра и акульих зубов. Переднюю часть туловища одного из мужчин целиком закрывала кольчуга из устричных раковин. Их лица медного цвета были сильно разукрашены замысловатыми темными точечными узорами. В руках они несли хорошо заточенные деревянные копья и короткие каменные дубинки.

Соландер осмотрелся, но никаких каноэ вдоль берега не увидел.

Три морских пехотинца приготовили свои мушкеты.

– Спокойно, – сказал Кук.

Аборигены остановились на расстоянии в примерно пятьдесят футов. Они что-то распевали хриплыми голосами, быстро двигая ногами слева направо и возводя глаза к небу.

– Вот! – вдруг сказал им Бэнкс и протянул ладонь. В ладони лежали две бисеринки и расческа.

Аборигены перестали петь.

Один из них, мужчина в перламутровой кольчуге, наконец осмелился подойти к Бэнксу, чтобы посмотреть поближе. Затем он стал жестикулировать своим товарищам, и двое из них куда-то пошли вдоль берега.

Тем временем Соландер стоял совершенно неподвижно и разглядывал загорелые лица Бэнкса и Кука, униформу морских пехотинцев, чертежные принадлежности Сперинга, сумки слуг и черные волнистые узоры на телах оставшихся аборигенов. Все молчали.

Морские волны раз за разом набегали на песок, а затем опять отступали, с однообразным скользящим звуком. Двое аборигенов вернулись. В руках они несли плоды хлебного дерева и бата.

Бэнкс кивнул и осторожно подошел к одному из мужчин.

Они быстро обменяли провиант на бисеринки и расческу. Аборигены внимательно рассмотрели бисеринки, и их жесты и выражения лиц изменились.

Затем все десять по очереди подошли к Бэнксу и носами потерлись об его нос. Бэнкс засмеялся и попросил Соландера, Кука и Сперинга последовать его примеру.

Соландер, не колеблясь, подошел к аборигенам и прижался носом к их носам. Темные точечные узоры были нанесены какой-то клейкой краской с едким запахом, что Сперинг не мог не прокомментировать.

Бэнкс и Кук пытались объясниться с аборигенами, различными жестами показывая вдоль берега. Раз за разом Кук повторял одно и то же слово:

– Heppah?[20] Heppah?

В конце концов аборигены подтвердили, что поняли его.

– Heppah! – сказали они. – Haeremai![21] Haeremai!

Мужчина в кольчуге из раковин шел впереди.

– Heppah! – повторил он, держа свое острое деревянное копье прямо перед собой.

Через несколько минут быстрой прогулки они дошли до довольно большого нагромождения скал, окруженных низкой растительностью и канавами метровой глубины. Вокруг скал стояло несколько палисадников, сооруженных из тонких стволов деревьев и дикой лозы. За палисадниками находилась группа небольших хижин, к которым примыкали четыре поднятых вверх платформы. Несколько молодых аборигенов запрыгнули на платформы и, смеясь, принялись бросать копья в песок, издавая крики и закатывая глаза якобы при виде воображаемого врага.

Бэнкс кивнул и дал детям, находившимся в одной из хижин, несколько стеклянных бусинок. Соландер заметил, что прямо в центре поселка вытекает ручей и что в низкой хижине находятся груды корней папоротников и вяленой рыбы.

– Они даже готовы к осаде. Впечатляющее зрелище, – сказал он Куку.

Тем временем Бэнкс и Кук вместе с морскими пехотинцами тщательно измеряли поселок. Сперинг стоял к ним спиной и рисовал деревянную статуэтку какого-то божества. Несколько аборигенок подошли к Соландеру и Сперингу. Женщины хихикали, посматривая на них. Они дали понять членам экспедиции, что хотят им что-то показать. Когда женщины попросили их подойти к хижинам, они только улыбнулись в ответ и без сопротивления позволили повести себя дальше.

Они вошли в ту часть поселка, которая сначала была им не видна. В глубине находилась большая скала с каменной печью спереди. Одна из женщин немного вильнула бедрами и задом и, улыбаясь, показала на грот, скрытый за деревянными воротами.

Сперинг и Соландер засмеялись друг над другом и, немного взвесив ситуацию, подошли к пещере. Мимоходом они обратили внимание на то, что в траве рядом с каменной печью лежит несколько внутренностей.

Стоило им войти в деревянные ворота, как женщины сильно толкнули обоих, так сильно, что они упали.

– Что они делают?

Поднявшись на ноги, они увидели, что ворота закрыты и заперты на засов. Соландер подошел к засову, чтобы оценить его вес. Хотя засов был довольно тяжелым, он предположил, что с помощью какого-нибудь продолговатого орудия он, наверное, смог бы сломать это своеобразное запирающее устройство, которое, судя по всему, состояло из переплетенных корней и острых деревянных палочек.

– Помогите! – закричали они, стуча обеими руками в ворота. – Помогите!

Никакой реакции снаружи не последовало. Женщины, похоже, исчезли.

– А как ты думаешь, другие слышат наш крик?

– Едва ли.

Они заглянули в пещеру. По мере того как их глаза привыкали к темноте, они видели, что пещера гораздо больше, чем им показалось сначала. От одной из боковых стен скалы исходило пульсирующее слабое желтоватое сияние. Из отвесной скалы выступала большая черная плита, напоминающая каменный алтарь. В сыром воздухе резко пахло чем-то тошнотворным.

Сперинг опять попытался закричать, колотя по воротам, но Соландер заметил, что вряд ли имеет смысл поднимать еще больший шум, поскольку Кук с Бэнксом наверняка скоро начнут задавать аборигенам вопросы о том, куда они подевались.

Слабое свечение вдоль отвесной скалы вновь приковало внимание Соландера, и он медленно приблизился к бросающейся в глаза плите. Плита, созданная самой природой, действительно была частью скалы. Когда он дотронулся до поверхности плиты, пальцы стали влажными. Поднеся руку к тусклому свету, он увидел на пальцах какую-то красную жидкость.

И тут он заметил, что еще какой-то предмет выступает из скалы непосредственно над плитой.

Это был матовый камень черно-серого цвета величиной в два составленных вместе кулака. Поверхность камня покрывал расплывчатый орнамент, напоминающий следы суставов или костей. В некоторых местах поверхность была глянцевой, словно ее смазали маслом. Камень выглядел как окаменевшее ископаемое – и в то же время нет.

Что это: своего рода скульптура, произведение искусства? Нет. Окаменевшее животное, подумал он, окаменелость, ископаемое? Наверняка что-то очень необычное. Нет, здесь виднеется кое-что еще!

Маленький каменный зверек был усыпан сверкающими драгоценными камнями синего цвета. От этих мерцающих точек и исходил странный дрожащий свет.