Читать книгу Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера - Майкл Салливан - Страница 5

Всю дорогу до Мегана погода была ужасной. Если только облака не преследовали их, как воображал Адриан, и весь северный Аврин страдал от подобного потопа, Кривой пруд должен был превратиться в озеро после еще трех дней непрерывного дождя, что поливал Ройса и Адриана по пути на юг. К утру четвертого дня синие небеса расчистились, и огромное южное солнце залило светом роскошные плавные холмы.

Большинство заданий Рийрия выполняла в Медфорде и его окрестностях, лишь изредка выбираясь на юг, в Уоррик. Хотя Адриан вырос менее чем в пятидесяти милях от границы, это было его первое путешествие в Маранон. Если считать полуостров Делгос рукавицей, Маранон был большим пальцем, причем зеленым. Необъятные бархатистые просторы цвета леса под луной тянулись к горизонту, изредка нарушаемые небольшими лиственными деревьями. Маранон славился своими лошадьми – лучшими в мире. Сначала Адриан подумал, что на лугах пасутся олени, но олени не собираются в стада по полтора десятка голов. И не гремят копытами, когда скачут по полям, меняя направление и кружа, словно стая скворцов.

– У них есть хозяин? Или можно забрать себе любую? – спросил Адриан.

Они с Ройсом ехали на шелудивых северных лошадях, которые хотя бы были чистыми, спасибо трехдневному дождю.

Ройс откинул капюшон и пытался высушить плащ на ветру, не снимая. Он посмотрел на скакунов, взлетавших на далекий холм.

– Да и нет. Они как олени на севере – на самом деле, как что бы то ни было где бы то ни было. У всего есть хозяин. Эти кони дикие, но все здесь принадлежит королю Винсенту.

Адриан поверил Ройсу. Несмотря на нелюбовь напарника к пустым разговорам, Адриан догадывался, что тот много путешествовал – по крайней мере, в Аврине. Он прекрасно знал густонаселенные окрестности крупных городов, таких как Колнора и Ратибор, которые изобиловали работой для вора и бывшего убийцы. Для Адриана поездка в Маранон была сродни отдыху. Перемена погоды лишь усиливала ощущение, что они решили немного расслабиться.

Привстав на стременах, Адриан оглядел зеленые просторы. Он увидел дорогу, далекие горы – и ни души. Ни города, ни деревни.

– Что помешает мне заарканить одну и увезти домой?

– Имеешь в виду, кроме самой лошади? – уточнил Ройс.

– Ну да.

– Вообще-то ничего. Если только тебя не поймают и не повесят.

Адриан усмехнулся, но Ройс не смотрел в его сторону.

– Большая часть наших поступков тянет на повешение.

– И что?

– То, что этот кажется не столь уж плохим. Я хочу сказать… – Адриан взглянул на редкие пушистые белоснежные облака, чьи тени бежали по холмам. – Это потрясающее место. Будто мы выбрались из сточной канавы – и попали в рай. Я никогда не видел столько оттенков зеленого. – Он посмотрел вниз. – Словно трава в Медфорде чем-то больна. Если нам приходится воровать, почему бы не зарабатывать на жизнь кражей лошадей? Вряд ли это сложнее, чем карабкаться по шпалерам и башням.

– Правда? Ты когда-нибудь пытался поймать дикую лошадь?

– Нет… а ты?

– Я тоже нет, но объясни мне, каким образом человек на лошади может поймать лошадь без всадника? Тем более маранонскую? Это край бесконечных пологих холмов, и ловушки здесь ставить негде. Даже если ты ее поймаешь, что дальше? Существует разница между дикой лошадью и необъезженной. Ты ведь это знаешь?

Адриан когда-то слышал нечто подобное, но прежде, до слов Ройса, об этом не вспоминал. Лошади, родившиеся на фермах, с детства привыкали к присутствию людей. Их могли не обучать, и им не приходилось терпеть человека на спине, но они все равно были относительно ручными.

– С тем же успехом можешь попробовать оседлать оленя.

– Это была просто идея, – сказал Адриан. – Как долго мы собираемся этим заниматься?

– Чем?

– Воровать.

Ройс рассмеялся:

– С тех пор как ты стал моим напарником, я почти перестал воровать. Как ни прискорбно. В хорошей краже есть своя красота. Мне ее не хватает.

– Мы украли тот дневник.

Ройс с жалостью посмотрел на него и печально покачал головой:

– Это не кража, а мелкое воровство. И теперь еще это. Сама мысль, чтобы предотвратить чье-то убийство, кажется…

– Грязной? – предположил Адриан.

Снова взгляд, на сей раз недоуменный.

– Нет. Она кажется неправильной, будто ходьба задом наперед. В теории все просто, а на практике – затруднительно. Я даже не знаю, чего от меня хотят. Должен ли я поговорить с этой женщиной, с живой мишенью? Обычно я не болтаю с почти покойниками.

Это была самая длинная речь Ройса, что он произнес в пути за три года. Недовольный тон объяснял, в чем дело. После неудачи с Коронной башней Ройс еще ни разу не оказывался так далеко от своей зоны комфорта. Профессиональный вор редко выходил из себя, но когда выходил, становился разговорчивым.

– Она аристократка, – продолжил Ройс. – Я не люблю аристократов. Они вечно зациклены на себе.

– Все дело в воспитании, – заметил Адриан со знанием дела.

Ему доводилось общаться с аристократами, но все они были калианцами, и он мог с тем же успехом утверждать, будто знает грызунов, потому что накормил несколько белок. Калианские аристократы ничуть не походили на авринских. Они были более легкомысленными и раскованными, менее напыщенными – и намного более опасными. Адриан думал, что большинство калианских аристократов понравились бы Ройсу, по крайней мере, пока не попытались бы обнять его. Адриан быстро усвоил, что Ройс Мельборн не любил обниматься.

– Именно, – кивнул Ройс. – А ведь это женщина – и к тому же маранонка.

– А что такого в маранонских женщинах?

– Помнишь бурю на Высокогорьях, рядом с Фэллон-Майр? В том месте, где ветра с Чедвика сталкиваются с ветрами с хребта?

– Да, – кивнул Адриан, припомнив ночь, которую они оба провели без сна.

– Маранонские женщины такие же. – Ройс презрительно махнул рукой на роскошную, прекрасную местность, тянувшуюся к горизонту. – Взгляни на эту землю. Приходится ли здесь людям трудиться в поте лица? Как по-твоему, тупятся ли мотыги о камни в этой почве? Приходится ли местным крестьянам трижды в неделю ложиться спать на пустой желудок? Да тут поместные крепостные живут лучше, чем Гвен. А теперь представь их аристократов. Я полагаю, эта женщина, Далгат, окажется хуже всех. Ты знаешь, что провинция Далгат – старейший феод в Аврине?

– Откуда же мне это знать? – улыбнулся Адриан, радуясь красноречию Ройса.

– Но так и есть, – раздраженно сказал тот, словно Адриан усомнился в его словах. – Если можно доверять Альберту в вопросах истории различных благородных семейств, Далгат появился одновременно с Новронской империей, и правящее здесь семейство может возрастом спорить с основоположниками Первой империи. Большинство аристократов берут в качестве имени название области, управление которой им поручают, но тут все наоборот. Провинция Далгат названа в честь ее основателей. С учетом этого, как ты думаешь, насколько привилегированной особой считает себя леди Далгат? И мне предлагается ее спасти?

– Вообще-то, на мой взгляд, их интересует, как бы ты ее убил.

Ройс зловеще ухмыльнулся:

– Полагаю, самое сложное будет удержаться от соблазна. В кои-то веки мне может пригодиться твое нашептывание прямо в ухо: не убивай, не убивай! – Ройс поднял голову к великолепному бескрайнему небу. – Я выберусь отсюда, только запятнанный голубой кровью.

* * *

Они были на развилке. Дорога налево загибалась к югу, а их путь уводил к горизонту, туда, где зеленые холмы сливались с зелеными горами.

Ройс надолго задумался, глядя на левую дорогу, и Адриан тоже на нее посмотрел. Прямая и ровная, она тянулась по краю зеленого хребта к более высоким скалистым горам, казавшимся голубыми в полуденном воздухе. Время шло, а Ройс все продолжал глядеть, и Адриан решил, что его напарник заблудился. Это было очень странно. За три года, что Адриан знал Ройса, тот ни разу не утратил чувства направления – ни в глухом лесу, ни в густом, как сметана, тумане, ни беззвездной ночью, ни даже в слепящую пургу. Но сейчас вор сидел на лошади, не отрывая глаз от длинной дороги на юг.

– Нам сюда? – наконец спросил Адриан.

Ройс вскинул голову, словно очнувшись:

– Что?

– По этой дороге мы попадем в Далгат?

– По этой? – Ройс покачал головой. – Нет… нет, не по этой. Она никуда не ведет.

Адриан снова посмотрел на широкий, наезженный тракт со следами колес и полукруглыми отпечатками подков.

– Неплохо наезжена для тупика.

Ройс усмехнулся, будто Адриан отпустил вульгарную шутку:

– Да, совсем неплохо.

Удерживая лошадь на месте, Ройс все глядел на широкую дорогу, словно не доверял ей. Он не объяснил, что его тревожит, и Адриан не стал спрашивать.

Когда они начали работать вместе, объединив свои таланты ради взаимной выгоды, Адриан предпринимал неоднократные, но безуспешные попытки открыть сундук с историей Ройса. Однако приподнять эту крышку смогли только смертельно опасные стычки и, как выяснилось, ожидание встречи с маранонскими аристократами. Куда бы ни вела южная дорога, от Ройса Адриан этого не узнает. Но в двух вещах он не сомневался: Ройс по ней ездил, и она куда-то вела.

Впрочем, их дорога тоже куда-то вела. Вверх.

После нескольких часов молчаливой езды дорога сузилась, превратившись в серпантин, который взбирался к тесному перевалу. За ним лежал другой мир, еще более красивый, чем тот, что остался позади. Цветущие луга и лиственные леса соседствовали с океаном, необъятной водной гладью, которая бухтами и заливами вдавалась в мощные скалы. Адриан предположил, что они оказались на западном краю Маранона, на берегу Шаронского моря. Он никогда раньше не видел его, однако издалека оно ничем не отличалось от восточных океанов. В этой маранонской глуши, где узкие дороги скорее напоминали тропки, было много деревьев и ручьев и больше водопадов.

Горы от моря отделяло не более десяти миль, и на них раскинулась тенистая долина, уютная и укромная, которая словно болтала пальцами ног в морской синеве, разбивавшейся белой пеной об острые скалы. Замок Далгат стоял на единственном мысу, что указывал на юг, будто искривленный палец. Построенный из скального камня, замок полностью сливался бы с крошащимся утесом, если бы не прямые углы башен и не бело-синие флаги.

– Миленько, – заметил Адриан.

Ройс показал на красные ягоды рядом с дорогой:

– Они тоже миленькие, но я бы не советовал их есть.

Вниз спустились быстро и в молчании. Когда они приблизились к долине и им начали попадаться фермы и путники, Ройс натянул капюшон. Дома были из плитняка, с аккуратными соломенными крышами. Многие имели несколько этажей – и все выглядели очень живописно. Местные жители были смуглее меленгарцев: черноволосые, со смуглой кожей и карими глазами. Упитанные и пышущие здоровьем, они предпочитали яркую одежду зеленого, оранжевого и желтого цветов, в отличие от Меленгара, где бедняки носили некрашеную шерсть, тускло-серую от грязи. Грязь была главной краской севера, однако юг купался в цветах.

Дружелюбные лица поворачивались к ним, когда они проезжали мимо. Ройс нигде не задерживался и не замедлял ход. Когда какой-то человек поприветствовал его с протяжным маранонским акцентом, вор пустил лошадь рысью. Адриан, напротив, улыбался и махал рукой в ответ, особенно симпатичным молодым женщинам.

– Нам следует переселиться сюда, – заметил он.

– Все наши связи – на севере. Там я знаю, что к чему, там у нас есть ресурсы и репутация. Здесь придется начинать с нуля и работать вслепую. Мы даже не знаем местных законов.

– Но тут мило.

Ройс оглянулся:

– Ты это уже говорил.

Адриан заметил очередную девушку, на сей раз – с подведенными глазами. Она улыбнулась.

– Становится все милее.

Они ехали по дороге сквозь пятнистые тени, под кваканье древесных лягушек. Вскоре оно сменилось стуком колес и разговорами: Ройс и Адриан добрались до скопления домов. За поворотом раскинулась деревня, со свечными лавками и сапожными мастерскими. Дома здесь щеголяли черепичными крышами со свесами и стеклянными окнами со ставнями. Старые фундаменты поросли мхом, густой плющ карабкался по трубам и наличникам. Заросшая травой тропа превратилась в мощенную камнем улицу, которая тянулась через деревню, хотя дорогу трудно было разглядеть из-за собравшихся на ней людей.

Мужчины и женщины толпились на деревенской площади, представлявшей собой открытый рынок, где купцы и лоточники могли выставлять на продажу пуговицы, медные чайники и свежий улов. Однако люди окружили большой котел, подвешенный над огнем. Из котла шел пар. Поначалу Адриан подумал, что они попали на праздник, и понадеялся, что их пригласят на общий пир, но едой не пахло. Вместо запаха еды он ощущал тошнотворное зловоние кипящей смолы. В толпе местных жителей несколько сердитых мужчин удерживали старика, чьи запястья были связаны за спиной. Пленника провели мимо четырех мешков с перьями к котлу со смолой.

– Нужно что-то сделать, – сказал Адриан.

Ройс приподнял капюшон, чтобы лучше видеть напарника.

– Зачем?

– Кипящая смола погубит старого человека.

– И?

– Если мы ничего не сделаем, они его убьют.

– Какое отношение это имеет к нам?

– Но ведь мы здесь.

– Неужели? Таков твой аргумент? Мы здесь? Вряд ли ты выиграл много споров. – Ройс огляделся. – Обрати внимание: мы не одни. В этом участвует вся деревня. Возможно, этот несчастный ублюдок – преступник. Отравитель детей, мучитель женщин, может, даже каннибал.

– Каннибал? – Адриан покачал головой. – Ну и мысли у тебя, честное слово. Это…

– Практично? Разумно?

– Жестоко. Ройс, взгляни на его сутану. Этот человек – священник.

Ройс нахмурился:

– Худшее из преступлений.

К ним начали поворачиваться головы. Люди указывали на двух конных незнакомцев, наблюдавших за происходящим. Наибольший интерес вызвали Адриан и его три меча. Собравшиеся притихли. Четверо крупных мужчин вышли из толпы и бесстрашно приблизились к путникам.

– Кто вы такие? – спросил самый крупный.

Спускавшиеся на плечи волосы не могли скрыть могучую шею, толщиной соперничавшую с головой. Мощная челюсть, широкий нос, глаза скрыты под нависшим лбом. Задиристо прищурившись, здоровяк размял огромные руки.

Адриан с улыбкой представился. Ройс поморщился.

– У нас нет причин не быть дружелюбными, – произнес Адриан, спешиваясь, и тихо добавил: – Какой в этом смысл? Мы не делаем ничего противозаконного.

– Пока, – прошептал Ройс.

Адриан шагнул вперед и протянул руку мужчинам. Ни один ее не принял.

– Ты рыцарь? – спросил человек с бычьей шеей.

– Я? – усмехнулся Адриан. – Нет.

– Небось, очередной бездомный лорд, явившийся за дармовыми харчами после похорон.

Произнесший это господин стоял справа от Бычьей Шеи и был немного ниже ростом. Ярко-оранжевая туника препятствовала его попыткам выглядеть угрожающе. Еще один из четверки, предпочитавший короткую стрижку, но не знавший, как она делается, кивнул.

– Может, они из церкви? Сереты и кураторы считают еретиком любого, кто не склонил колено у алтаря Новрона, – предположил мужчина, стоявший сзади.

– Кто бы вы ни были, – сказал Бычья Шея, – вам следовало захватить больше людей, если хотите помешать нам вывалять в перьях пастора Пейна.

Адриан опустил плечи.

– Вообще-то мы не…

– Нуждаемся в дополнительных людях, – перебил Ройс.

Адриан повернулся к нему:

– Не нуждаемся?

– Нет, – подтвердил тот. – А вот они – да. – Привстав на стременах, он помахал рукой мужчинам, державшим пастора Пейна. – Идите сюда. Вашим друзьям понадобится помощь.

– Э-э… Ройс? – спросил Адриан, когда еще пятеро мужчин протолкались вперед.

Не все они были здоровяками, и ни один размерами не мог сравниться с Бычьей Шеей и его оранжевым приятелем. У двоих в волосах серебрилась седина. Трое оказались молодыми, долговязыми и тощими, с красивыми, чистыми лицами. Ни у одного не было даже палки.

– Так вы хотите узнать, почему Адриан носит три меча? – обратился Ройс к толпе. Несколько человек кивнули, и он с ухмылкой повернулся к напарнику: – Расскажи.

Они и раньше проделывали этот фокус. Не всегда успешно.

Адриан скривил губы в приветливой улыбке и произнес, уделяя особое внимание возвышавшейся перед ним стене мускулов:

– В своих странствиях я заметил, что многие не хотят сражаться с человеком, вооруженным мечом, если только у них самих нет меча. Большинство добропорядочных людей – вроде вас – не имеют оружия. Поэтому я ношу с собой дополнительные мечи, на случай подобной ситуации. Таким образом я могу немного облегчить невыгодное положение своих противников в схватке.

Адриан обнажил висевшие на поясе клинки элегантным, плавным движением. Толпа отступила и хором ахнула.

– У вас есть выбор. – Он крутанул короткий меч на ладони. – Это короткий клинок, рабочая лошадка битвы, древнее, надежное оружие. Отлично подходит для близкого боя и часто используется вместе со щитом. Или… – Адриан крутанул более длинный клинок в другой руке. – Это полуторный меч, также называемый бастардом – полагаю, потому, что никто не знает, откуда он взялся. – Адриан усмехнулся, но никто его не поддержал. Он вздохнул. – Взглянув на рукоять, вы увидите, что здесь хватит места двум рукам, однако меч достаточно легкий, поэтому им можно работать и одной. Действительно хороший, разносторонний клинок.

Адриан с отточенной легкостью вернул оба меча в ножны. Затем протянул руку и достал из-за спины огромный меч.

Толпа снова ахнула и отступила перед массивным клинком еще на шаг.

– А это – спадон. – Держа меч одной рукой, Адриан нацелил его на собравшихся. – Сами видите, он большой. Скорее трех-с-половиной-ручный меч.

Он ухмыльнулся, но ему никто не ответил. Все следили за острием меча, словно за головой змеи.

– Очевидно, это двуручное оружие, причем не для слабых сердцем. Вы можете решить, что это отличный выбор, ведь он такой длинный, однако большинство не сможет даже замахнуться им, не говоря уже о том, чтобы повторить то, что делаю я. – Адриан взмахнул огромным мечом, описывая широкие арки, заставляя воздух петь, потом выпустил клинок и поймал другой рукой. – И пока вы будете пытаться поднять его, я заколю вас коротким мечом.

– Я видел, как он это делает, – солгал Ройс. – Обычно колет бедных придурков прямо в живот. Одним быстрым ударом. Такая рана убивает не сразу. И это больно. – Нахмурившись, он покачал головой. – Один несчастный кричал и стонал так долго, что собственная мать захотела удушить его подушкой.

Лица собравшихся побледнели. Ройс был опытным лжецом.

Бычья Шея нахмурил лоб, подобный горному уступу, а его верный друг в оранжевом отступил еще немного, отдавив ногу стоявшей позади женщине. Та вскрикнула и оттолкнула его обеими руками.

– И если вы надеетесь взять его скопом… – Ройс усмехнулся. В этом звуке не было ничего веселого. Адриан прежде не видел, чтобы Ройс смеялся от радости. Когда он смеялся, младенцы рыдали. – Должен упомянуть, что он способен убить десятки человек своим огромным мечом. Косит людей, как вы – пшеницу. Но, конечно, грязи и шума от него больше. Из пшеницы не хлещет кровь, а солома не кричит.

Глаза, по-прежнему прикованные к мечу, расширились. Адриан знал: они представляют, как он машет клинком в толпе, словно собирает урожай.

Ройс подался вперед, и кожа седла скрипнула. Он уже не смеялся, губы сжались в суровую, прямую линию.

– А теперь, когда вы познакомились с Адрианом, я тоже представлюсь. Я – тот, с кем лучше не связываться. – Ройс помолчал. – Отпустите священника, или я буду вынужден продемонстрировать, почему Адриан – меньшее из двух зол.

Стена мускулов отодвинулась назад, заставив остальных тоже отступить. Потом все кинулись врассыпную, скрываясь в дверях или переулках. Толпа рассеялась так быстро, что никто даже не позаботился развязать пастора Пейна; он остался стоять в ядовитых испарениях кипящего котла.

Кашляя, священник побрел к Ройсу и Адриану.

– Спасибо вам… спасибо, – прохрипел он, согнувшись пополам и пытаясь вдохнуть.

Старик был в круглой фетровой шапочке, из-под которой с обеих сторон торчали два клока белых волос. Под печальными глазами набрякли веки. Вдоль линии челюсти и на подбородке щетинилась белая борода, но верхняя губа и щеки были чисто выбриты. Сутана красновато-ржавого цвета была застегнута до самой шеи и спускалась почти до земли, скрывая ноги.

Прежде чем убрать огромный меч, Адриан перерезал веревку на запястьях священника.

– В чем причина всего этого?

Пастор Пейн закашлялся в ладони, затем вытер губы и глаза. Покачал головой, с отвращением глядя вслед убегающим местным жителям.

– Отсталые люди, язычники и еретики. Время обошло стороной эту часть света, и здешние обитатели – настоящие варвары.

– Это не ответ на вопрос.

Ройс спешился.

– Их возмущает мое присутствие. Нет, это не совсем верно. Их возмущает церковь Нифрона, которая слишком долго откладывала возвращение этих людей к вере в Новрона. Они погрязли в прошлом, и моя задача – вывести их к будущему.

Адриан повернулся к Ройсу:

– Я думал, это не наша проблема.

Тот пожал плечами:

– Похоже, наша.

Адриан окинул взглядом опустевшие улицы, мощенные, как он только что заметил, хорошим булыжником. Он по-прежнему слышал хлопанье дверей и шепот.

– Мы нажили множество врагов. Зачем?

Ройс взял свою лошадь под уздцы и показал на Пейна:

– Потому что мертвый клиент не платит. Пастор Пейн – наш заказчик.

* * *

– Кстати, Пейн пишется через «е», не через «э», – сообщил пастор, останавливаясь перед лачугой из покоробившихся досок и растрескавшихся камней, вероятно, единственным помещением в деревне, не покрытым плющом. Священник повернулся и внимательно оглядел Ройса и Адриана, потом вздохнул: – Полагаю, это неважно. Ни один из вас не знает грамоты. Я прав?

– Нет, – ответил Ройс.

– Неужели? – Пастор Пейн выпятил нижнюю губу. – Здесь читать и писать умеют только церковники. Я бы предположил, что… людям вашего сорта это ни к чему.

– Нашего сорта?

– Наемным убийцам, – объяснил Пейн. – Ведь именно этим вы занимаетесь, верно? Мне сообщили, что по крайней мере один из вас выполнял эту функцию в воровской гильдии «Черный алмаз». Это так?

– И по этой причине вы решили, что мы невежды? – поинтересовался Ройс.

Священник энергично закивал:

– Люди, проливающие кровь за деньги, всегда невежественны. – Он снова оглядел их. – Ну, или почти всегда.

– У невежества нет предрассудков, оно может поразить каждого, – заметил Ройс.

На лице Пейна отразилось недоумение, потом он улыбнулся и кивнул. Ройс посмотрел на Адриана, вскинув бровь. Тот пожал плечами.

– Добро пожаловать в мою церковь, – сказал пастор, показывая на покосившуюся хибару, что тяжело привалилась к искривленному стволу оливы.

– Это церковь? – удивился Адриан. – В Медфорде церковь… больше.

– В Медфорде нет церкви, – возразил старый пастор. – Медфорд может наслаждаться собором. Здесь же мы только начинаем. Уверяю, к следующему вашему визиту все изменится. Заходите. Я приготовлю вам что-нибудь поесть.

Окна – стеклянные или какие бы то ни было еще – в церкви отсутствовали, и ее освещали солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь щели между досками. Движения священника в крошечной каморке всколыхнули облака густой пыли. Осмотрев большие керамические горшки на полу и заглянув в маленькие горшочки на полках, он наконец нашел, что искал.

– Ага! – Пастор с улыбкой достал завернутый в ткань круг сыра. – Теперь, если только мне удастся… готов поклясться, где-то у меня была ежевика. Сам собирал. Простите, что ничего больше не могу предложить.

Адриан огляделся в поисках стула, но не увидел предмета, который мог бы выдержать его вес. Ройс замер в шаге от двери, держа руки под плащом.

– Вот вы где! – Пейн достал с темной полки корзинку ягод, улыбаясь, словно обнаружил золото в ручье. – Угощайтесь. Я знаю, где взять еще. – Пастор закинул две ягоды в рот и принялся жевать, довольно напевая себе под нос. – Чудесная еда, не правда ли? Зима в этом году будет суровой.

– Разве здесь не теплее?

– Верно, но местные люди похожи на ледышки. Летом я хотя бы могу себя прокормить. Зимой же мне вряд ли следует рассчитывать на щедрость своей паствы. – Он съел еще две ягоды, потом обструганной палочкой отрезал кусок сыра.

– Они определенно вас не любят, – сказал Ройс.

– Монахи настроили их против церкви.

– Монахи?

Пейн кивнул, жуя сыр. Проглотил его и показал на западную стену.

– Наверху есть старый монастырь. Стоит здесь с имперских времен и назван в честь нелепого куска ткани. – Он снова сглотнул. Увидел их недоуменные лица и махнул рукой. – Не имеет значения. Мои неприятности с монахами – не ваша проблема. Церковь о них позаботится. Вы здесь, чтобы предотвратить убийство.

– Нет, – возразил Ройс. – Лишь высказать профессиональное мнение.

– Верно. Что ж, идти в замок сейчас нет смысла. Скоро стемнеет. Вы можете переночевать тут, а утром я представлю вас Ноксу. Хью – главный шериф этой провинции. Вы будете работать с ним. Я также представлю вас лорду Кристоферу Фоксу. В последнее время он оказал немалую помощь церкви и леди Далгат. Чудесный молодой человек, кузен короля Винсента. Именно он предложил побеседовать с виконтом Аланом Уин-что-то-там. Который порекомендовал вас.

– Альбертом Уинслоу.

– Да, именно с ним. – Пастор Пейн уселся на свернутый сноп соломы, и Адриан невольно задумался, не переночевать ли под открытым небом. – Он близкий друг епископа Парнелла с севера. Епископ привез меня сюда, когда приехал провести последние обряды над усопшим графом. Затем отбыл на весенний конклав в Эрванон. Епископ встретился с виконтом Уинслоу, а тот прислал вас.

– Что вы можете рассказать нам о леди Далгат? – спросил Ройс.

Пейн вытер губы:

– Она единственная дочь – единственное дитя – лорда Бидля Далгата, покойного графа Далгата. Она молода, полагаю, ей двадцать два года. Очень хороша собой. Пошла в мать, которая скончалась при родах. Бидль больше не женился. Он был сентиментальным человеком. Эмоциональным. Слабым, как говорит епископ Парнелл. Позволил провинции погрязнуть в беззаконии, свидетельством чему является нынешняя скромная демонстрация. Вы можете представить, что произойдет, если медфордские крестьяне притащат священника на главную площадь, чтобы окунуть в смолу и вывалять в перьях? Король Амрат украсит Королевскую дорогу пиками с их головами.

– Вы много знаете про Медфорд, – заметил Адриан.

– Я учился в Шериданском университете. Свободные дни мы часто проводили в Медфорде.

– Мир тесен. Мы знаем профессора Аркадиуса из Шеридана. Он…

– Давайте вернемся к леди Далгат! – перебил Ройс.

– Итак… – Священник забарабанил пальцами по подбородку. – Она нравится людям. Можно даже сказать, ее любят… полагаю, все.

– Очевидно, нет. – Ройс было прислонился к дверному проему, но вовремя одумался и снова выпрямился. – Когда начались нападения?

– Через несколько недель после похорон Бидля. По крайней мере, я так слышал. Точно сказать трудно. Мы знаем лишь о тех попытках, которые заметили. Нокс расскажет вам больше.

Лицо Ройса было кислым. Обычно Альберт имел дело с клиентами, которые хотели заполучить некий предмет. Адриан и Ройс несколько дней следили за домом, отмечая посетителей и стражу – если таковая имелась – и устанавливая, когда и в каких окнах гаснет свет. Лишь в исключительных случаях они проверяли дом изнутри. Если требовались планы этажей или другие детали, Альберт наносил семейству визит. Адриан знал, что Ройс редко общался с людьми, особенно со священниками, аристократами и, несомненно, главными шерифами. Последний представитель закона, с которым он побеседовал, был зверски убит, а его труп украсил фонтан на Дворянской площади Медфорда. Адриан сомневался, что пастору Пейну известно о причастности Ройса к тому случаю. Иначе он бы не представлял его всем подряд.