Читать книгу Морской волчонок - Майн Рид - Страница 3

Я – старый Филипп Форстер и живу в мирной деревушке, расположенной на берегу моря, в глубине большой бухты, самой обширной на всем нашем острове.

Но хоть и скромна моя деревушка, она тем не менее вправе считаться морским портом: у нее есть даже своя собственная гранитная набережная или, правильнее, мол, у которого почти всегда можно видеть два или три шлюпа, столько же шхун, а иногда случается увидеть и бриг[1]; прибавьте к этому громадное число лодок, из которых одни вытащены на песчаный берег, а другие бороздят бухту по всем направлениям, – и вы без труда угадаете, что мои односельчане занимаются главным образом рыбной ловлей, а вовсе не торговлей.

В этой деревушке я появился на свет Божий, в ней же надеюсь и окончить свои дни. Но, хотя я и здешний уроженец, жители деревушки почти ничего не знают обо мне. Они называют меня капитаном Форстером, а иногда просто капитаном, хотя, в сущности, я не имею никакого права на это звание: я никогда не служил ни в армии, ни в королевском флоте. Они должны бы называть меня шкипером, потому что я был не только судовладельцем, но и командиром торгового корабля, а капитаном они называют меня только из вежливости, желая, так сказать, польстить старику.

Все в деревне привыкли видеть, как я каждое утро выхожу из дому и с подзорной трубой под мышкой направляюсь к набережной осматривать все уголки горизонта. Кроме этого жители моей деревушки ничего не знают ни о моих привычках, ни о моей предыдущей жизни. Они знают, что у меня очень много разных книг, знают, что почти все свое свободное время – а у меня его много – я провожу за книгами, и поэтому считают меня великим ученым.

Впрочем, нет ничего удивительного, что мои односельчане так мало знают обо мне: мне было всего каких-то двенадцать лет, когда я покинул деревню, и не был в ней после этого целых сорок лет.

Когда я наконец вернулся на родину, оказалось, что все меня как будто позабыли. Если кто и помнил кого, так только моих родителей, да и то смутно. Отец мой был моряком и, как моряк, очень редко и очень ненадолго появлялся дома. Поэтому я и не сохранил о нем почти никаких воспоминаний, хотя помню, что очень сильно горевал, когда пришло к нам известие о смерти отца, погибшего во время кораблекрушения. Моя мать – увы! – скоро последовала за ним в могилу. Но умерли они оба так давно, что в деревне даже забыли об их существовании.

Но из этого вовсе не следует, что я живу отшельником. Я расстался с морем, чтобы иметь возможность спокойно провести остаток дней моих, но я вовсе не избегаю людей. Напротив, я всегда любил общество, и, несмотря на мой преклонный возраст, я больше всего люблю общество молодежи; благодаря этому я и сам пользуюсь уважением и симпатиями юного поколения. Я готов целыми часами помогать им то запускать змея, то пускать кораблики, вспоминая при этом ту радость, которую доставляли мне эти забавы, когда я был мальчиком.

Эти милые дети вовсе не догадываются, что старик, принимающий такое живое участие в их играх, большую часть своей жизни провел в разнообразных приключениях, подвергаясь подчас страшнейшим опасностям.

Некоторым из моих односельчан я рассказал кое-какие факты из моей полной приключений жизни. Я вообще охотно рассказываю о своих странствиях, как только встречаю человека, которого это интересует. И даже здесь, у себя в деревушке, подобрал такой замечательный кружок слушателей, что могу этим гордиться. Тут неподалеку находится школа, куда принимают молодых джентльменов исключительно из привилегированного класса, и вот эти-то юные джентльмены и являются моими наиболее внимательными и заинтересованными слушателями.

Я почти ежедневно встречал их во время своих прогулок по морскому берегу. Мое загорелое лицо, моя осанка старого морского волка обратили на себя их внимание; скоро мы стали друзьями и время от времени, но каждый раз по их просьбе, я рассказывал им кое-что из моих приключений.

Я никогда не отказывал моим юным друзьям в просьбе рассказать что-нибудь, мне это даже доставляло удовольствие: старые солдаты и старые моряки – последние в особенности – ничего так не любят, как рассказывать о своих похождениях.

Как-то утром я встретил своих молодых друзей гораздо раньше обычного. Почти все они были в сборе и в этот день, по-видимому, вовсе не собирались предаться своим любимым играм. Старший из них держал в руках сложенный лист бумаги. Как только я подошел к ним, юноша, не говоря ни слова, подал мне бумагу. Я также молча развернул ее. Это было нечто вроде прошения, подписанного всеми присутствующими школьниками. Вот содержание этого любопытного документа:

«Дорогой капитан, сегодня мы свободны до самого вечера и решили провести это время как можно приятнее и, кроме того, с пользой для нас. Вы ведь знаете, что для нас нет большего удовольствия, чем слушать ваши рассказы. Это дает нам смелость просить вас рассказать нам одно из самых замечательных событий вашей полной приключений жизни.

Мы предпочли бы какую-нибудь трогательную историю, но, впрочем, выберите и расскажите то, что вам самому будет приятнее; мы же, со своей стороны, обещаем слушать вас внимательно, тем более что нам вовсе не трудно будет сдержать такое обещание.

Надеемся, дорогой капитан, что вы исполните нашу просьбу, за что податели этого прошения будут питать к вам вечную благодарность».

Я, конечно, не мог не исполнить такой вежливой просьбы и отвечал, что немедленно готов исполнить желание моих юных друзей. Сюжетом для рассказа я выбрал один эпизод из моей жизни, который, по моему мнению, должен был наиболее заинтересовать их, – это была история моего детства и моего первого морского путешествия, «путешествия в потемках», как я его прозвал – вследствие весьма странных обстоятельств, при которых оно совершилось.

Выбрав удобное местечко на берегу моря и подождав, пока мои благодарные слушатели разместились вокруг меня, я начал свой рассказ.