Читать книгу Три цвета солнца - Майя Максимова - Страница 2

Неделю спустя мы с Бобом пересеклись после работы, чтобы поужинать в маленьком кафе в центре Лондона и обсудить ворох проблем, возникших из-за событий предыдущего уик-энда. Как и предполагалось, Памела буквально сорвалась с цепи, когда узнала о моем незапланированном отъезде. Она устроила мужу хорошую взбучку и объявила бойкот до тех пор, пока тот не поклянется прекратить массовые гуляния в фамильном владении. Этот ультиматум сильно задел самолюбие Франклина-младшего, и супруги объявили друг другу войну, продолжавшуюся без малого шесть дней и уже принесшую первые жертвы.

– Вчера звонил Крис. Интересовался насчет субботнего пати. Я раскрыл перед ним все карты, а он назвал меня дураком и повесил трубку, – пожаловался Боб, уткнувшись носом в изученное до дыр меню. – В наше время людям плевать на личную жизнь тех, кого принято называть друзьями. Тобой пользуются как половой тряпкой, а потом находят замену и без сожаления выбрасывают на помойку. Я слышал, в сентябре у кузины Линды намечается грандиозный праздник, и избранные счастливчики уже получили пригласительные открытки.

– В таком случае Беннинги проигнорировали и меня тоже. Теперь мы оба в опале у новых королей как в старые добрые времена, когда нас считали хроническими неудачниками.

– Я и есть неудачник, – проворчал Боб, доставая из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. – Вот заявление об увольнении, подписанное шефом без выяснения причин моего ухода. Прочитай и посмейся – я умудрился допустить шесть ошибок в трех коротеньких предложениях!

– Но ради чего такие жертвы? Твое решение обусловлено тщательно продуманной стратегией, или этот дешевый трюк рассчитан на привлечение внимания отвернувшейся от тебя толпы?

– Памела всегда говорила, что я довольствуюсь малым, не используя и сотой доли процента заложенного во мне потенциала. Отныне все будет иначе. Я намерен избавиться от ярлыка вечного аутсайдера и доказать миру свою способность дотянуться до солнца. Угадай, какая компания желает взять на работу лучшего оценщика из «О.Хьюгман и К»?

– Сейчас не время сочинять ребусы. Если ты всерьез взялся за налаживание отношений внутри семьи, то поставь крест на Беннингах, Найтли и прочих Браунах. Твои успехи не произведут на них впечатления, потому что они всегда воспринимали тебя как чужака, приехавшего из не отмеченной на карте далекой страны. Стань ты хоть премьер-министром Великобритании, кузина Линды не соизволит внести изменения в список гостей, ибо присутствие Боба Франклина не укладывается в ее представления об идеальной тусовке.

– По-твоему, я полное ничтожество, достойное преклонения лишь при наличии роскошного особняка в окрестностях Лондона?

– Давай без крайностей. Пора раскрыть глаза и признать – мы вошли не в ту реку, и течение увлекло нас к водопаду. Там, внизу, острые скалы, но еще не поздно спастись, взяв курс на берег. Конечно, Памела не ангел, но она любит тебя таким, какой ты есть, не ища материальной выгоды в вашем браке. По-моему, будет справедливо отплатить взаимностью и выполнить предъявленные ею требования.

– Но я не смогу жить без угарных шуток Стивена, сумасшедших трюков Шона и шокирующей откровенности Линды. Они наполняли мой мир цветными красками, и добровольный отказ от общения с ними станет синонимом вечного прозябания на задворках вселенной.

– Ты слишком зависим от окружающих. Пойми, время неподвластно желаниям человека, и любая эпоха неизбежно становится историей. Нельзя ухватиться за мгновенье и протащить его сквозь десятилетия, абстрагировавшись от происходящих вокруг процессов. Рано или поздно Стивену перевалит за тридцать, и его нынешний юмор покажется глупостью, а фокусы Шона наскучат не терпящей однообразия публике. Линда выйдет замуж, родит детей и превратится в заботливую мать, глядя на которую никто не догадается о ее разгульном прошлом. Думаешь, это пустая фантазия, не имеющая отношения к действительности?

Боб скорчился на неудобной деревянной табуретке и посмотрел на меня как на врага, разрушившего тщательно оберегаемый им песочный замок.

– Ты похож на Памелу. Ваша пропаганда семейных ценностей достала похлеще ежедневных хроник противостояния Америки и стран третьего мира. Тебе так не терпится увидеть меня в роли отца, меняющего подгузники вечно орущим карапузам? Может, сначала попробуешь обзавестись собственным потомством? Или хотя бы найдешь девушку, которая согласится стать твоей женой? Мне надоели советы дилетантов, ничего не смыслящих в жизни, и я не намерен следовать их указаниям!

– И что ты собираешься делать? Устроишься на новую работу, сообщишь об этом Линде и будешь ждать приглашения от ее кузины?

– Какая разница? Важно, что я сам приму окончательное решение, не позволив другим вертеть мной как марионеткой.

Появление светловолосой официантки слегка остудило наш пыл, и мы с жадностью накинулись на источавший дивный аромат ужин. Изумительный вкус жареной свинины отбил всякую охоту наставлять Боба на сомнительный путь истины, и я вновь задумался о Сьюзан, чье загадочное бегство в Италию до сих пор наводило на не самые веселые рассуждения о странностях человеческих отношений. Чувство глубокой вины острой занозой засело в моем сердце, хотя мозг отказывался находить роковую ошибку, побудившую мисс Паркс навсегда порвать с английским прошлым. Всю неделю Линда молила Бога прислать ей весточку от подруги, но телефон в доме Беннингов упрямо молчал, а на электронную почту сыпались лишь нескончаемые рекламные сообщения да слащавые письма от виртуальных поклонников. К пятнице надежда на чудо угасла, и в сегодняшнем утреннем разговоре мы сошлись во мнении, что нам больше не суждено пересечься с таинственной итальянкой, отвергнувшей многолетнюю дружбу по неведомым простым смертным причинам.

– Великолепно! – Боб прервал мои размышления восторженным восклицанием и отодвинул от себя пустую тарелку. – И почему никто никогда не рекомендовал мне это место? Конечно, оно попахивает неприкрытой дешевизной, но кормят здесь не хуже, чем в самых дорогих ресторанах Парижа.

Пристрастие Франклинов к хорошей кухне нередко выливалось в стычки с хозяевами баров и пабов, и я облегченно вздохнул, убедившись в мирном настрое привередливого гурмана. Нервно начавшийся вечер близился к спокойному завершению, однако судьбе было угодно вмешаться в размеренный ход событий и взорвать его коротким смс-сообщением, состоявшим из двух тревожных слов.

– Приезжай немедленно, – прочитал я послание Линды и едва не уронил телефон на пол. Обычно она не жаловала меня своим вниманием, но сейчас происходило нечто неординарное, вынуждающее отказаться от привычек прошлого.

– Что-то случилось? – встрепенулся Боб, доставая из кармана бумажник. – Тебе нужна помощь?

– В другой раз, – я бросил на стол пятнадцать фунтов и снял с вешалки коричневый кожаный портфель. – А пока прошу об одном – прежде чем совершить крутой поворот, убедись, что справишься с управлением. Памела – неплохой штурман, и, оттолкнув ее, ты не заметишь, как улетишь в пропасть.

Сочтя свою миссию выполненной, я выскочил на улицу, поймал такси и отправился в западную часть Лондона, где располагались двухэтажные апартаменты Беннингов. Прежде мне не доводилось бывать у них в гостях – мать Линды с особой ревностью следила за порядком в собственном доме и не пускала внутрь безответственную молодежь, за что получила неласковое прозвище «старая ведьма». На самом деле, она выглядела не хуже дочери, и во время совместных круизов по Европе их часто принимали за сестер, путешествующих под присмотром бдительного отца. Неравнодушные к привлекательной внешности мужчины с завидной регулярностью попадались в сети ее очарования и осыпали Стеллу дорогими подарками, которые пополняли уникальную коллекцию, служившую предметом гордости всего семейства. Я давно мечтал взглянуть на легендарную сокровищницу миссис Беннинг, и, похоже, сегодня удача повернулась ко мне лицом, как и двенадцатью годами ранее на выпускных экзаменах в колледже.

Шофер притормозил возле распахнутой настежь калитки и долго возился со сдачей, ища затерявшуюся в карманах мелочь. Когда же, наконец, я выбрался из машины, то заметил неясный женский силуэт, притаившийся на ведущей к крыльцу дорожке, выложенной небольшой прямоугольной плиткой.

– Привет, – девушка выступила из тени и подозрительно осмотрелась по сторонам. – Ты один?

Я кивнул, потрясенный открывшимся моему взору зрелищем. Пожалуй, никому, включая многочисленных любовников Линды, не доводилось прежде видеть ее в простеньком спортивном костюме, без косметики, с распущенными волосами, скрывавшими добрую половину лица. Этот образ никак не вязался с той роковой красавицей, что непринужденно покоряла мужские сердца, разбивая их с ловкостью, достойной зависти и восхищения. Впрочем, сейчас меня волновали совсем другие вопросы.

– В чем дело? – прошептал я, с трудом уняв дрожь в коленях. – Сьюзан нарушила негласный обет молчания?

– Тише, – холодная ладонь коснулась моего рта, и мы вошли в дом, осторожно затворив за собой дверь. Здесь властвовало пугающее безмолвие, нарушаемое невнятным бормотанием телевизора в дальней комнате.

– Идем наверх, – девушка указала на массивную деревянную лестницу, покрытую бархатным ковром. – И будь предельно осторожным. Мама не должна догадаться о твоем визите.

Поднявшись на второй этаж, мы очутились в узком коридоре, обставленном гипсовыми копиями античных статуй. Беннинги никогда не славились любовью к древнему искусству, и я поймал себя на мысли, что имидж их семейства – тщательно продуманная декорация, не имевшая ни капли общего с реальностью.

– Нам направо, – торжественно объявила Линда, впуская меня в просторную комнату, меблированную широкой кроватью, ночным столиком и огромным дубовым шкафом с зеркальными створками. На левой от зашторенного бордовыми занавесками окна стене висела внушительная плазменная панель, а в углу валялась бесформенная груда компакт-дисков, небрежно прикрытая розовым полотенцем. Завершали картину четыре мягких пуфика, идеально заменявшие кресла.

– Так вот та самая спальня, куда мечтают попасть лучшие мужи Лондона, – пошутил я, присаживаясь на крайнюю подушку. – Неудачники лопнут от зависти, если услышат про мое везение.

– Именно поэтому в твоих интересах не афишировать нашу встречу, – нахмурилась девушка, поудобнее устраиваясь напротив. – У меня была веская причина позвать тебя сюда, но прежде чем перейти к делу, я хочу убедиться, что ни одна живая душа не узнает об этой встрече.

Удовлетворившись устной клятвой, Линда достала потрепанный почтовый конверт и извлекла из него какую-то фотографию.

– Почему вы предпочли утаить правду? – спросила она, протягивая мне снимок. – Неужели за столько лет я не заслужила ни капли доверия тех, кого считала друзьями?

Озадаченный ее несправедливым упреком я взглянул на залитый тропическим солнцем пейзаж и едва не лишился чувств, обнаружив на нем себя в обществе облаченной в длинное красное платье Сьюзан. Мы стояли на пустынном берегу безымянного моря и держались за руки как дети, застигнутые взрослыми в разгар неистового веселья. За нашими спинами возвышались неприступные скалы, а у самого горизонта темнел крошечный парус одномачтовой яхты. Композиция казалась на редкость реалистичной, если бы не одно «но» – мисс Паркс и я виделись единственный раз в жизни, на последней вечеринке у Боба Франклина.

– Это розыгрыш? – мне стоило неимоверных усилий вновь совладать с эмоциями и обрести дар речи. – Не представляю, кому могло прийти в голову изготовить такую фальшивку.

– Перед тобой подлинник, – невозмутимо ответила Линда.– Там сзади…

Я послушно перевернул фотографию и прочел безучастным ко всему голосом:

– Любимой Сьюзан с наилучшими пожеланиями в память об испанских каникулах.

Ниже стояла моя собственная подпись и дата – восьмое августа прошлого года. Пожалуй, впервые в жизни я почувствовал себя идиотом, не способным объяснить элементарные вещи. Мир моего сознания обратился в хаос, и сотни ужасных догадок принялись атаковать шокированный новостями мозг, не сохранивший никаких фактов об отдыхе в теплом раю Средиземноморья.

– Ты намерен продолжать отпираться или готов раскрыть карты? – вопрос прозвучал в форме угрозы, которой следователи пугают подозреваемых. – Учти, я не отстану, пока не услышу подробностей. Мы со Сьюзан были почти как сестры, и человек, причинивший ей боль, ни в коем случае не избежит расплаты.

– Ты что, считаешь меня законченным негодяем, способным обидеть беззащитную женщину? – я едва не вскипел от негодования. – Господи, Линда… Я никогда не ездил в Испанию, не встречался с мисс Паркс и не подписывал эту дурацкую фотографию. Мы познакомились в минувшую пятницу и успели обменяться лишь парой невинных фраз, не содержавших ни малейшего намека на оскорбление.

– И ты думаешь, я поверю пустой болтовне, когда у меня в руках неоспоримое доказательство вашего романа?

– В эпоху технического прогресса клочок бумаги с напечатанной на ней картинкой – весьма сомнительная для большинства улика. При нынешних возможностях монтажа и копирования даже ребенок в состоянии сотворить нечто подобное, скрестив два кадра, снятые в противоположных концах планеты. А подделка чужого почерка и вовсе не требует специального оборудования – достаточно отыскать профессионала средней руки и заплатить ему смехотворную сумму за пару строчек. Спорим, к утру понедельника я достану похожее фото с тобой и… Сэмом Ричардсоном?

Девушка презрительно усмехнулась и отрицательно покачала головой.

– Сэм и я были близки на протяжении пяти с половиной месяцев. В шкафу есть целый альбом, подтверждающий наш тайный союз, не попавший в поле зрения вездесущих шпионов. Вероятно, вы со Сьюзан действовали по аналогичной схеме, пока форс-мажорные обстоятельства не заставили вас расстаться. Она улетела в Рим, но в спешке забыла кое-какие вещи на старой квартире, а добродушная хозяйка не посмела выбросить их в помойку и переслала находку мне в надежде, что я найду способ доставить ее в Италию. Тетушка Маргарет и не догадывается, что поспособствовала рождению мегасенсации, тщательно оберегаемой некогда влюбленными друг в друга глупцами.

– Ты жаждешь моего раскаяния с целью поведать обо всем массам? – я демонстративно сжал кулаки, не побоявшись неадекватной реакции собеседницы. – Или пытаешься утолить ненасытное женское любопытство, чтобы крепко уснуть сегодня ночью?

– Я собираюсь вернуть утраченную подругу. И ты либо поможешь мне в этом, либо окажешься в полном дерьме – благо, есть сотни способов раздавить мелкую букашку вроде тебя.

– Хорошо. Тогда давай попробуем рассуждать логически. Судя по фотографии, примерно год назад мы со Сьюзан совершили авантюрное путешествие в Испанию. Но послушай… То лето я провел в Лондоне, а из поездок у меня были только пикники с приятелями. Ты же сама присутствовала на тех мероприятиях и общалась со мной, не помышлявшим о южно-европейских странах. Неужто плод чьей-то больной фантазии правдоподобнее, чем собственные воспоминания?

Линда всерьез призадумалась, плотно сжав губы и обхватив колени руками. Ей было непросто отказаться от предъявленных обвинений и поверить в другую правду, но у девушки не оставалось выбора. Таинственный шутник едва не поссорил нас из-за ерунды, и теперь мы оба горели желанием вычислить автора фальшивого снимка, чтобы понять мотивы его странного поведения.

– Очевидно, мисс Паркс заинтересовалась мной именно после того, как получила эту фотографию, – предположил я, выстраивая гипотетическую цепочку событий. – Каким-то образом ей удалось выяснить личность изображенного на снимке незнакомца и напроситься в гости к Франклинам, не вызвав твоих подозрений. Вероятно, она сочла меня стеснительным, но оригинальным поклонником, и решила прощупать почву, прежде чем навсегда исчезнуть из Англии.

– В таком случае ты не оправдал ее ожиданий, и Сьюзан классифицировала фотографию как бесполезный хлам, который люди часто выбрасывают на свалку, переезжая на новое место.

– Звучит убедительно, – согласился я, печально глядя на тусклый ночник у кровати. – Но это не объясняет главного. Зачем устраивать спектакль, где есть актеры, но нет зрителей? Затраченные усилия подразумевают конечный результат, так или иначе выгодный организатору, но кто выиграл от диалога, прошедшего без свидетелей и состоявшего из малосодержательных фраз об отважных рыцарях и беспощадных драконах?

Линда закрыла глаза и принялась барабанить пальцами левой руки по полу. Простенький мотив некогда популярной песни разнесся по комнате, проникнув в каждую щель и успокоив взбудораженное сознание. На спрятанный шторами подоконник упали первые капли начинающегося дождя, и где-то в параллельной вселенной заскулила обделенная кровом собака. Я подумал о струившихся по тротуарам потоках воды, о спешащих укрыться от непогоды прохожих и испытал глубокое отвращение к необходимости возвращаться домой, где меня ждали сломавшийся накануне телевизор и ностальгия по ускользающему лету.

– Похоже, я зря позвала тебя сюда, – сказала девушка, уловив течение моих мыслей. – Погоня за свежими сплетнями, пусть и помноженная на боль утраты близкого человека – не повод портить пятничный вечер тем, к кому испытываешь искреннюю симпатию. Раньше я с легкостью ломала чужие судьбы, соблазняла мужчин и разрушала женское счастье. Одни презирали меня за обман, другие любили за стервозность, а третьи просто старались проскользнуть мимо, боясь обжечься от случайного прикосновения. И только ты на протяжении семи лет сохранял перманентное равнодушие, наблюдая за тем, как я кручу необременительные романы, выжимая сок из молодых и наивных жертв, готовых перевернуть целый мир ради страстного, но холодного поцелуя. Ты ведь, наверняка, помнишь день нашего знакомства? Боб запал на меня с первого взгляда. Он нес несусветную чушь, но я делала вид, что очарована его мудростью и красноречием. Мы были полными противоположностями друг другу, но это не помешало бурному развитию отношений, которые продолжались почти год и сопровождались моими бесчисленными изменами. Ослепленный сиюминутными чувствами вечный неудачник в обольщении женщин воспарил к небесам, не замечая подводных камней, разбросанных в его райской гавани. Он упивался мнимой победой, а я украдкой смеялась над ним и наслаждалась ненаказуемой вседозволенностью. К сожалению, появление Памелы совпало с чередой неизбежных размолвок на почве жизненных интересов, и Боб не устоял перед зовом сердца, всегда безошибочно выбирающего истинную любовь. Конечно, я могла удержать его рядом, но во мне вдруг проснулась дремавшая с рождения совесть, заставившая впервые в жизни подумать о благополучии другого человека. Пришлось найти какой-то дурацкий предлог и расстаться с ним, сохранив в себе самые теплые воспоминания о нашей близости. Он обрел семейный покой, а мои скандальные похождения стали достоянием общественности, остро нуждавшейся в объекте для порицания. Я никогда не стремилась работать на публику, но окружающие сами возвели меня на олимп славы, провозгласив королевой обольщения и разврата. Список моих жертв ширился с каждым годом, в него попали известные деятели кино и театра, политики и спортсмены, капитан круизного лайнера и летчик-испытатель, норвежец, поляк, чех и даже Патрик Райс, который был готов променять всех женщин Земли на круглосуточные научные исследования. А ты по-прежнему общаешься со мной как с невинной девочкой, избегаешь намеков на интимные темы и делаешь вид, что это естественный стиль твоего поведения. Скажи, неужели я совсем не привлекаю тебя как представительница прекрасного пола?

В воздухе повисло нешуточное напряжение, троекратно усиленное оглушительным раскатом грома.

– Мы друзья, – осторожно заметил я, тщательно подбирая нужные выражения. – Не буду спорить – однажды ты произвела на меня неизгладимое впечатление. Но в тот вечер твой выбор пал на Боба, и порыв первого волшебного чувства быстро угас, наткнувшись на стену безжалостной безответности. С тех пор я воспринимаю тебя как хорошую приятельницу, надменную и своенравную, но заслуживающую доверия и уважения. Однако у меня нет потребности вливаться в многотысячную армию твоих поклонников и тайно мечтать о мифическом завтра, когда ты оценишь мою скромную персону.

– Жаль, – на полном серьезе ответила Линда. – Из нас получилась бы неплохая пара. Ты всегда казался мне эталоном порядочности, с которым я безуспешно сравнивала своих кавалеров, пока однажды не осознала – взбалмошная вертихвостка не достойна снисхождения чистокровного джентльмена.

– И поэтому ты предпочла англичанину француза? – пошутил я, нарушая данное мисс Паркс обещание.

Расширившиеся от удивления глаза девушки на миг превратили ее в героиню аниме, ошеломленную моим простым вопросом.

– Какого француза? – рассеянно пробормотала она, безостановочно хлопая ресницами.

– Того самого, что предложил тебе руку и сердце. Вообще-то я не собирался предавать Сьюзан, но раз уж мы заговорили о чувствах, прими мои поздравления с грядущей свадьбой и будь уверена – ни одна живая душа не пронюхает про вашу помолвку раньше положенного срока.

– Ты бредишь. Во-первых, никто не звал меня выйти за него замуж, а во-вторых, разве я похожа на идиотку, спешащую связать себя узами брака с уроженцем континентальной Европы?

– Но мисс Паркс… Я думал, она обладает достоверной информацией о твоей личной жизни.

– Тебе не кажется, мы окончательно запутались во всем, что касается Сьюзан? Внезапное бегство в Италию, поддельная фотография, рассказы о никогда не планировавшейся свадьбе – все это наводит на весьма серьезные размышления.

– Полагаешь, она искала в обмане выгоду? И теперь, сидя в каком-нибудь пляжном кафе на Сицилии, посмеивается над наивными англичанами, принявшими ее шоу за чистую монету?

– Какая разница, – подойдя к окну, Линда нырнула между занавесками. – Хватит того, что мне доказали одно – я тоже умею ошибаться в людях.

Открывшийся моему взору кусок неба перечертила зигзагообразная вспышка молнии, и лампочка в ночнике погасла на пару секунд, словно испуганная этим капризом природы. Перед глазами промелькнул сюжет традиционного фильма ужасов, где маньяк кромсает своих жертв топором на фоне разбушевавшейся вокруг стихии. Я едва не затрясся от страха, и тут в коридоре послышались чьи-то шаги, сопровождаемые протяжным завыванием ветра.

– О, черт! – воскликнула Линда, оборачиваясь к распахнувшейся настежь двери, из-за которой возникла величественная как богиня Стелла Беннинг. Пожалуй, ее появление в комнате дочери шокировало нас не меньше, чем сюрприз, преподнесенный изобретательностью мисс Паркс, однако я постарался сохранить внешнюю невозмутимость и даже поприветствовал хозяйку дома учтивым кивком головы, нередко спасавшим меня в особо пикантных ситуациях.

– Дорогая, что это значит? – сурово спросила мать, нисколько не стесняясь присутствия посторонних. – Кажется, мы договаривались не принимать гостей за исключением особо оговоренных случаев.

– Прости. Я совершила ошибку, но на то были веские причины. Сьюзан, фотография, свадьба… – Линда запаниковала, судорожно ища сколько-нибудь логичное оправдание. Промедление грозило неминуемой катастрофой, и я рискнул вмешаться в семейную драму, призвав на помощь свое умение ладить со старшими.

– Видите ли, миссис Беннинг, наша общая подруга улетела в Италию, а сегодня всплыли кое-какие интересные сведения из ее прошлой жизни. Мы попытались докопаться до истины, но зашли в тупик, столкнувшись с целой серией весьма противоречивых фактов. Поэтому убедительно прошу вас не устраивать сцен, сменить гнев на милость и присоединиться к расследованию.

Оторопевшая от такой наглости женщина уже собиралась испепелить меня взглядом, как вдруг настойчиво зазвонил телефон, и ее внимание вновь переключилось на дочь, крепко прижавшую свой мобильник к уху.

– Привет, па, – лицо Линды расплылось в широкой улыбке. – А мы уж отчаялись получить от тебя весточку. Как Лос-Анджелес? Говорят, у вас разгар пляжного сезона? Восхитительно! А ты еще не был в Голливуде?

– Скажи ему, чтобы поменьше гонялся за местными юбками, – Стелла растаяла как мороженое в микроволновой печке и почти ласково потрепала меня по шее. – И пусть не забудет взять автограф у Кирстен Данст. Твоя кузина грезит о нем с позапрошлой осени.

Я с изумлением наблюдал за происходящими метаморфозами, покуда Линда передавала отцу слова матери. Чрезмерная импульсивность Беннингов не вписывалась в рамки стандартных фамильных отношений и не выдерживала никакого сравнения с занудной академичностью тех же Франклинов. Пожалуй, эта троица могла претендовать на звание самой парадоксальной семейки в Лондоне, хотя я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь в Англии устраивал подобный конкурс.

– Они заключили контракт с «АФ Юнайтед»! – крикнула Линда, швыряя на кровать мобильный. – Сумма сделки – тридцать два миллиона долларов! Признаюсь, я не особо верила в па, но идея слияния с американцами оказалась на редкость перспективной. Наконец-то мы заставим заткнуться дядюшку Сэма и купим тот замечательный коттедж в пригороде, который так приглянулся Агате. Боже, неужели мои мечты станут явью?

Миссис Беннинг схватилась за сердце и едва устояла на ногах, ошеломленная известиями от мужа. Я помог ей присесть на импровизированное кресло, поднял с пола многострадальную фотографию и дипломатично откланялся, намереваясь вызвать такси.

– Вы уходите? – разочарованно спросила женщина. – И не разделите с нами эту историческую победу?

– Оставайся, – поддержала мать Линда. – Давайте спустимся вниз и откроем бутылку из папиной коллекции. Обещаю не пить лишнего и вести себя как подобает настоящей леди.

Я капитулировал перед настойчивыми уговорами дам, и мы переместились в гостиную, уютно устроившись на огромном диване напротив камина. Толстые кирпичные стены вкупе с наглухо закрытыми окнами создавали усыпляющую атмосферу умиротворенности, решительно контрастировавшую с царящим на улице ненастьем. Сделав пару глотков из принесенного Стеллой бокала, я потерял всякое желание покидать гостеприимных хозяек и начал гадать, хватит ли у них смелости выставить меня за дверь среди ночи.

– Так что натворила ваша подруга? – поинтересовалась миссис Беннинг, когда эйфория от сказочной удачи уступила место расслабленности. – Полагаю, речь идет о Сьюзан?

– Мама, давай не будем упоминать это имя. Пусть катится к черту, а мы лучше подумаем, как потратить свалившиеся на нас миллионы.

– Но, дорогая, полчаса назад тебя заботили совсем другие проблемы. Друзья и деньги – взаимоисключающие понятия, а потому я требую безотлагательных объяснений. С учетом нынешного положение твоего отца, ты можешь рассчитывать на родительское участие.

– Боюсь, с тайной мисс Паркс не справится и отряд детективов-профессионалов. – вмешался я, усмиряя пыл Стеллы. – Кроме того, мы не совсем уверены в ее причастности к происшедшему.

– Она сочинила какую-то идиотскую историю о моей свадьбе! – взорвалась Линда. – Прекрасно зная, что я скорее уйду в монастырь, чем добровольно взвалю на себя невыносимое бремя супружества. А в ее вещах обнаружилась поддельная фотография. Та самая, которую прислали сегодня вечером.

– Значит ли это, что вы и Сьюзан не состояли в близких отношениях? – упорству миссис Беннинг позавидовал бы любой репортер глянцевого журнала, специализирующегося на интимных подробностях светской жизни. Пришлось ввести женщину в курс дела, попутно рассказав ей о Франклинах, Найтли и прочих участниках наших тусовок, а заодно ответив на полсотни абсолютно неуместных вопросов. Стрелки настенных часов неторопливо перевалили за двенадцать, и только тогда Стелла умерила свой пыл и высказала несколько соображений, породивших сомнения в чистоте помыслов мисс Паркс.

– Обычно люди не сжигают мосты, если их не мучает совесть из-за совершенного злодеяния. Бегство – средство для трусов, предавших друзей и не сумевших найти в себе силы открыто признаться в обмане. Убеждена, вам следует опасаться бомбы замедленного действия, чей взрывной механизм был запущен еще до отбытия Сьюзан в Италию.

– Но как мы можем предотвратить катастрофу? – Линдой овладел первобытный страх перед неизвестностью. – Ведь единственное вещественное доказательство ее коварства – жалкий огрызок искаляканной фотобумаги.

– Гениальные сыщики справлялись с задачами и посерьезнее. Сейчас в нашем распоряжении технологии будущего, которые существенно упрощают дело. Если нет возражений, завтра с утра проведем лабораторный анализ и выясним, когда и как изготовили поддельный снимок. У меня есть кое-какие связи в сфере судебной экспертизы, и я воспользуюсь ими по максимуму, чтобы обеспечить безопасность моей дочери.

Мы не рискнули оспорить решение миссис Беннинг и, покончив с вином, разбрелись по комнатам, уставшие после богатой на неожиданности пятницы. Осенний дождь не прекращался ни на секунду, но, засыпая, я вспоминал не о нем, а о знаменитой коллекции Стеллы, навязчивая идея увидеть которую преследовала меня до рассвета.