Читать книгу Революция - Меган ДеВос - Страница 4

Глава 3. Боль потерь

Оглавление

ХЕЙДЕН

Грейс стояла ко мне спиной, не догадываясь, что я на нее смотрю. А мой взгляд скользил по ее телу, почти ничем не прикрытому, если не считать лифчика и трусиков. Я наслаждался изгибами ее талии и бедер. Даже сейчас, густо покрытая грязью, сажей и кровью, ее кожа оставалась невероятно мягкой.

Она повернулась, и у меня перехватило дыхание. Поняв, что я глазею на нее, Грейс усмехнулась. Вновь отвернувшись, она сбросила белье, оставшись совсем голой. Я продолжал смотреть. Из душа лилась холодная вода. Но когда Грейс встала рядом, мне показалось, что температура воды повысилась.

– Вода холодная, – сказал я, не зная, о чем еще говорить.

– Да, холодновата, – согласилась она, подойдя ближе и упираясь теплыми руками мне в грудь. – Ты запачкался.

– И ты тоже.

Стекающая с тела Грейс вода была почти черной от грязи, но Грейс не становилась особо чище. Попытки оттереть грязь не дали результата.

– Давай по-другому…

Намылив тряпку, служившую мочалкой, я повел по коже Грейс. Тряпка смывала грязь, делая воду еще темнее. Нежная кожа Грейс постепенно обретала свой прежний вид. У меня забилось сердце, когда под тряпкой проступил зигзаг шрама на ее боку. Та вылазка и сломанное ребро. Казалось, это было давным-давно, а память навсегда осталась на теле Грейс.

Последним невымытым участком осталась ее грудь. Я невольно вздохнул, увидев свежую рану прямо над сердцем. По всему было видно, что рана долго кровоточила. На коже засохла тонкая полоска запекшейся крови. Осторожно, чтобы не сковырнуть ее, я удалил остатки грязи по бокам.

– Грейс, а на эту рану стоило бы наложить швы. Иначе останется шрам.

– Вот и пусть останется. Я совсем не возражаю.

– Почему?

На ее теле и так хватало шрамов. От этих напоминаний о боли мне становилось не по себе. Тонкий шрам на бедре, куда попала пуля. Длинный косой шрам между ребер, а также множество других, появившихся еще до нашего знакомства.

Грейс поджала губы и ничего не ответила. Взяв у меня тряпку, она принялась оттирать грязь теперь уже с моего тела.

– И все-таки, Грейс, почему? – снова спросил я, наклоняясь к ней, чтобы видеть ее глаза.

– На память.

– О чем? – допытывался я, сбитый с толку.

– О том, что… люди способны меняться… независимо от их прежнего отношения к тебе.

Такой ответ меня совсем не удовлетворил. Я не понимал, зачем ей понадобилось столь жуткое напоминание, уродующее ее прекрасное тело. К этому времени Грейс отмыла мне спину. Судя по напору, воды в баке оставалось чуть-чуть. Едва хватит ополоснуться. Я притянул Грейс к себе.

– Что случилось? Кто тебя ранил?

Вместо ответа, Грейс шумно выдохнула. Чувствуя на себе мой настороженный взгляд, она заговорила.

– Джоуна… – сказала она, следя за моей реакцией. – Это его рук дело.

Естественно, меня захлестнула жгучая ярость. Получается, Грейс пытался убить ее родной брат.

– Ты серьезно? – на всякий случай спросил я. От злости мне стало жарко. – Он посмел тебя ранить? Что за…

– Хейден, было и прошло.

– Нет, не прошло! – рявкнул я, и от моего голоса задрожали стены тесной ванной. – Ты же его сестра!

Твой близкий родственник мог сделать нечто, показавшееся тебе жутким и непростительным. Но из-за этого убивать члена твоей семьи? Это каким же подонком надо быть?

– Я ведь их предала, – пожала плечами Грейс.

Ее невозмутимость показалась мне подозрительной.

– Это еще не повод бросаться с ножом на сестру, – торопливо возразил я.

– По его мнению, более чем достаточный повод.

– Нет, – сердито замотал я головой. – Это рассуждения отморозка.

– Хейден!

– Ты уж меня прости, но твой брат – редкостный мерзавец, да еще и ушибленный на голову.

– Знаю.

Руки Грейс вдруг сжали мне подбородок, словно требуя внимания.

– Но я жива, и это главное. Со мной все в порядке. Не будем драматизировать ситуацию.

– Ты правду говоришь? Только прошу тебя, не ври мне, – потребовал я, пытаясь по глазам определить, не скрывает ли чего она. – Если он тебе еще что-то сделал, скажи.

К моему удивлению, Грейс притянула меня к себе и поцеловала. Это был наш первый поцелуй с момента нападения на лагерь. У меня екнуло сердце. Я тоже прижал ее к себе, наслаждаясь теплом, исходящим от ее тела. Наш поцелуй был недолгим. Грейс отодвинулась. Тогда я прижался лбом к ее лбу.

– Хейден, честное слово, со мной все в порядке.

Я смотрел и не знал, верить ли ей. К этому моменту вода в баке кончилась. Грейс подхватила два полотенца: одно бросила мне, а другое обернула вокруг тела. Я сделал то же самое. Грейс уже собиралась выйти из ванной, но я схватил ее за руку и потянул назад.

– Подожди.

С полочки, где у меня лежала всякая всячина, я взял несколько бинтов.

– Стой и не шевелись.

Надорвав упаковку, я достал марлевую подушечку и осторожно, насколько это было возможно, приложил к ране. Добавив вторую подушечку, я закрепил повязку полоской пластыря, после чего разгладил края. Не удержавшись, я поцеловал это место, задержавшись там на несколько секунд. И снова, как то бывало не раз, пространство вокруг нас затрещало от напряжения.

– Ты хочешь оставить шрам как напоминание о переменчивости людей, но… Я не изменюсь. Наши отношения, мои чувства к тебе… это никогда не изменится. Поняла?

У нее дрогнул подбородок, а глаза удивленно раскрылись. Я буквально ощущал, как у нее колотится сердце. Да и мое билось ничуть не меньше.

– Грейс, ты поняла? – повторил я, нежно сжимая в ладонях ее лицо.

– Конечно, – помолчав, ответила она. У нее немного дрожал голос. – Хейден, я тебя очень люблю.

– И я тебя очень люблю.

Потом я ее поцеловал. Не слишком крепко, просто наслаждаясь самим поцелуем. Мне показалось, что каждый раз, когда я целую Грейс, груз, давящий мне на плечи, становится меньше.

Постояв еще немного, мы вернулись в комнату. Я торопливо оделся и присел на кровать. Грейс одевалась неспешно, потом тщательно вытирала волосы. Наши мокрые полотенца валялись на полу. Не удержавшись, я нагнулся и обнял ноги Грейс, потянув ее к себе.

– Хейден, ты как себя чувствуешь? – спросила она.

Я лишь кивнул. Пальцы сами собой поднялись выше, поглаживая ее бедра. Грейс повернулась, и ее ноги оказались между моих. Она присела мне на колено, обняв за шею.

– Вполне сносно, – ответил я.

Я соврал. Даже в эти благословенные минуты, в тишине нашей хижины, я ощущал густую, давящую тьму, что накрыла лагерь. Столько погибших. А я ведь обещал заботиться об их безопасности. Получается, я не выполнил обещание. Грейс была единственной силой, не дававшей мне распасться в прах, хотя моя душа вся уже была в трещинах.

Грейс недоверчиво поглядывала на меня. Мои слова ее не убедили. Она собралась заговорить, но я ее опередил.

– Грейс, я очень ценю твою заботу, но сейчас просто не хочу обсуждать случившееся.

Я старался говорить спокойно и даже непринужденно. Ни в коем случае не хотел заткнуть ей рот. Просто такой разговор нарушил бы мое хрупкое душевное равновесие, за которое я хватался, как за соломинку. Не мог я сейчас говорить о недавней бойне. Потом, но только не сегодня.

– Хорошо. – Грейс болезненно поморщилась. – Но если передумаешь…

– Тсс. – Я закрыл ей рот поцелуем. – Знаю.

Грейс попыталась спрятать досаду и даже постаралась ободряюще улыбнуться, после чего откинула одеяло и легла.

– Ложись, – позвала она, похлопав по матрасу. – Тебе надо выспаться.

Я не стал спорить и тоже лег. Руки сами потянулись к Грейс. Я прижал ее к себе. Наши ноги переплелись. Ее голова улеглась мне на плечо. Наши тела идеально сомкнулись, что не переставало меня удивлять. Грейс прижалась лицом к моему плечу, ее руки приятно согревали мне грудь.

Я бы мог лежать так целую вечность, безмерно наслаждаясь одним присутствием Грейс, самим ее существованием. Этого бы мне хватило до конца жизни… если бы окружающий мир позволил бы такую роскошь.

– Спокойной ночи, Хейден, – пробормотала она, нежно поцеловав меня в шею.

– Спокойной ночи, Грейс, – шепотом ответил я, погладив ее по спине.

Я чувствовал, как она засыпает, будто растворяясь в моем тепле.

Мне было не заснуть. Мысли бомбардировали меня со всех сторон, а я им даже не противился. Попытки сосредоточиться на ритмичном дыхании Грейс не удались. В уши хлынули крики умирающих. Я чувствовал их боль и отчаяние. Тогда я попытался войти в успокаивающее тепло тела Грейс, прильнувшего к моему, но меня обжигало пламенем недавних пожаров. Я сделал новую попытку, представив ее прекрасное лицо. Оно ускользало, сменяясь безучастными лицами погибших. Их мертвые глаза смотрели на меня с упреком. Это было только начало пытки.

Сегодня погибли двенадцать жителей Блэкуинга.

Двенадцать человек, заботу о безопасности которых я брал на себя.

Двенадцать человек, которых я подвел.

Я зажмурился, крепче прижал к себе Грейс, но ум настолько был переполнен недавними событиями, что я почти не чувствовал ее. В животе разрастался тугой узел.

Я заслуживал эти мучения.

В какой-то момент руки сжались в кулаки. Тело одеревенело. Казалось, оно противится успокоительной близости спящей Грейс. Мазохист во мне жаждал страданий. Жаждал отгородиться от нее и скрыться во тьме. Только в самой глубине души я, наоборот, отчаянно цеплялся за Грейс, отбиваясь от налетающих демонов.

Мысли продолжали терзать мой мозг. Тело дернулось, и я с удивлением обнаружил, что медленно и осторожно, стараясь не разбудить Грейс, высвобождаю свои ноги, готовясь встать. Я действительно встал, укрыл Грейс и соорудил из одеяла валик, маскируя свое отсутствие. Взглянув на нее еще раз, я напряженно выдохнул и пошел к столу.

Стул подо мной громко скрипнул. К счастью, скрип не разбудил Грейс. Чиркнув спичкой, я зажег свечу на столе. Потом достал дневник, ощупью найдя его в ящике, и открыл на одной из последних страниц. Я вспомнил, когда в прошлый раз вписывал сюда имя последней жертвы. Как мне тогда не хотелось, чтобы в списке появились новые имена. А они появились. Целых двенадцать.

До сих пор я заносил сюда имена жертв налетов и вылазок. Но эти двенадцать погибли совсем при иных обстоятельствах. Я не имел права скрывать, при каких именно, и потому, отступив от имени тогдашней жертвы, я написал непривычное для лагеря слово: «Война».

Ручка сама выводила имена и фамилии жертв, а перед глазами вставало лицо каждого. Их я запомню до конца жизни, и столько же будет сохраняться чувство вины перед ними.

Я выписал в столбик двенадцать имен, запечатлев их в этом жалком подобии исторической хроники.

Джим Раттер

Барт Грегори

Энни Джейкобс

Келлан Йорк

Трэвис Хендрикс

Джасмин Россберг

Фред Смит

Квентин Брукс

Джулиан Редфилд

Саванна Хилер

Нед Таунсенд

Роберт Андервуд

Я продлил свои терзания, листая прежние страницы и перечитыва покрывавшие их имена. Ручка подрагивала у меня в пальцах. Дюжина записанных имен лишь усилила внутреннее напряжение. Я находился на грани срыва и не мог отделаться от жуткого предчувствия, что дальше будет только хуже.

На плечи мне опустились руки Грейс, и я подпрыгнул от неожиданности. Ее ладони мягко надавливали, стараясь прогнать напряжение из мышц. Я был так поглощен своими мыслями, что даже не заметил, как она подошла. Грейс прижалась к моей спине и стала целовать шею. Ее губы оставляли жаркие следы.

– Хейден… – смущенно произнесла она и тут же умолкла.

Конечно, ей было тяжело застать меня в таком состоянии.

Я молчал, а ее руки осторожно разминали мне плечи, убирая мышечные спазмы. Я вздохнул и попытался уйти в это приятное ощущение, но не смог. Руки Грейс опускались ниже. Она обнимала меня со спины, крепко прижимая к себе.

– Пошли спать, – предложила она, чмокнув меня в плечо.

Грейс, конечно же, видела открытый дневник. Я не стал его закрывать. Зачем? Она и так догадалась, чтó я туда записываю.

– Не могу заснуть, – ответил я.

Меня окутывало тепло, исходящее от тела Грейс. Она по-прежнему обнимала меня. Ее дыхание согревало мне шею. Ее губы так и застыли на моем плече. Я потянулся и тронул ее предплечье. Я не собирался уходить из-за стола, противясь желанию крепко ее обнять и раствориться в ее успокаивающих прикосновениях.

– Я знаю, чтó ты делаешь, – вдруг сказала она.

– И что же я делаю? – спросил я, смягчая жесткий вопрос поглаживанием по руке.

– Винишь себя.

Я не ответил, молчаливо подтвердив ее догадку. Она была права.

– Хейден, это не твоя вина, – твердо заявила Грейс.

Вздохнув, она разомкнула руки и встала рядом со мной. Потом взяла меня за руку и заставила подняться со стула.

– Ты мне, конечно, не поверишь, но это так, – убежденно сказала она. – Сегодня ты только и занимался тем, что спасал жизни.

Столь же убежденным был ее взгляд, а руки сжимали мои, будто подчеркивая сказанное. Но даже такая убежденность не изменила моей собственной оценки.

– Даже если это и не моя вина, сегодня с обеих сторон погибли люди. Тридцать пять человек. Спрашивается, за что? Ради чего?

Случившееся казалось мне жуткой бессмыслицей. Я отказывался понимать зверства, творимые людьми друг над другом ради выживания. Действительность выпячивала в нас самые варварские инстинкты, а наш мир все дальше соскальзывал на уровень далеких предков. Мы были ничем не лучше пещерных людей.

– Не знаю, – честно ответила она. – Наверное, ради конца. Рано или поздно… кто-то потерпит поражение и все кончится. Победит не тот, кто будет действовать быстрее, а тот, кто дольше продержится.

Можно ли вообще говорить о победителе, если цена выживания была столь высока? И сколько еще придется нам заплатить, чтобы какое-то время продержаться на осколках прежней цивилизации?

– Я… меня не отпускает мысль, что это плохо кончится. Пойми, Грейс: люди переступили опасную черту. Не важно, кто именно. Это конец для нас всех.

– Хейден, пожалуйста…

Грейс переполняли эмоции. Ей было больно слышать от меня такие слова, но других я не находил. Грейс зажала мое лицо в ладонях, водя большими пальцами по моим щекам.

Я отрешенно стоял перед нею и пытался напитаться ее теплом, силой и любовью.

– Знаю, как тебе сейчас больно, – продолжала она. – Ты просто так не переступишь через случившееся, потому что не можешь. Совесть не позволяет тебе этого сделать. Но мне важно, чтобы ты попытался. Чтобы поверил моим словам. Да, это кончится. Войны не могут продолжаться вечно. Люди страдают и гибнут, но это все равно кончится. Мы вместе пройдем любые ужасы. Ты, я, Дакс, Кит, Докк, остальные. Мы будем жить, сражаться и двигаться дальше.

Я судорожно вздохнул. Я смотрел на Грейс, отчаянно цепляясь за каждое ее слово, потому что мне невероятно хотелось верить в них. Этого жаждало мое сердце, мое тело. Я хотел, чтобы однажды все угрозы прекратились. Все мышцы начинали ныть при одной мысли, какое облегчение нам это принесет. Но пока я не отваживался надеяться и лишь пытался справиться с лавиной мыслей.

– Ты действительно в это веришь? – спросил я.

От дыма и эмоций мой голос звучал непривычно низко.

– Да, верю, – искренне ответила Грейс, подходя ко мне почти вплотную.

Она молча пыталась меня убедить. В первый раз я ощутил искорку надежды. Если Грейс всерьез так думает, значит есть хотя бы небольшая вероятность, что так оно и будет.

– Мы пройдем через это, – сказал я, с расстановкой произнося каждое слово и вслушиваясь в них.

Грейс кивала, улыбаясь нежно и понимающе.

– Мы пройдем, и я буду с тобой на каждом шагу этого пути.

Я мысленно поклялся, что больше не позволю мрачным мыслям брать власть надо мной. Я стану сильнее, сделаюсь более стойким. Я навсегда сохраню в памяти имена тех, кого мы потеряли, но их гибель не помешает мне жить дальше. Смерть этих двенадцати не разрушит меня, поскольку оставшихся в живых гораздо больше и они по-прежнему рассчитывают на мою силу. Я должен быть сильным.

– Не представляю, что бы я делал без тебя, – признался я.

Если бы не Грейс… Я невольно содрогнулся, не представляя, на каком бы дне находился сейчас.

– Ты бы не пропал, – ответила она, улыбнувшись одними губами. – И вся кровать была бы твоей.

– А мне не нужна эта кровать на одного.

Впервые за весь этот страшный вечер и ночь мое сердце начало оттаивать, прогоняя сковывавший его холод. Я не ошибся: поддержка Грейс помогла мне и сейчас.

– Значит, не нужна?

Теперь Грейс улыбалась по-настоящему, легонько щекоча мне грудь.

Я покачал головой, испытывая странное желание улыбнуться самому.

– Не нужна. Я хочу, чтобы каждую ночь ты лежала рядом со мной.

– Действительно хочешь? – еще шире улыбнулась Грейс, прижавшись ко мне и запрокинув голову.

Я лишь промычал и улыбнулся, обняв ее за талию. Не представляю, как ей это удалось, но она сумела вытолкнуть меня из мрачной ямы. От одного разговора с ней мне стало в десять раз легче. Грейс была фантастической девчонкой.

– Пошли спать, – предложил я.

Грейс даже просияла, обрадованная переменой в моем состоянии.

– Неплохая мысль.

Встав на цыпочки, Грейс поцеловала меня в подбородок, потом задула свечку на столе. Моя рука оказалась в ее теплой руке. Грейс впотьмах повела меня к кровати. Скрипнули пружины. Она легла первой и, не выпуская моей руки, потянула меня под одеяло.

Мы улеглись в прежней позе и снова переплели ноги. Грейс удовлетворенно вздохнула. И вновь я чувствовал тепло, исходившее от ее тела, но сейчас я с готовностью его принимал. Она тихо дышала. Я смотрел на нее, и в мозг больше не лезли жуткие картины. Самим своим присутствием Грейс исцелила мою душу.

– Я люблю тебя, Медведица.

Мой шепот почти терялся в звуках нашего дыхания, но она, обнимая, слегка меня ущипнула. Значит, услышала.

– И я тоже люблю тебя. Больше, чем ты можешь представить.

Я подумал, как же мне повезло, что у меня есть Грейс и я могу назвать ее своей. Это было моей последней мыслью в этот день. Я погрузился в сон, погасив все вихри тяжелых мыслей. Не будь Грейс рядом, они бы терзали меня всю ночь.

Революция

Подняться наверх