Читать книгу Техпессимист 2. Роман-головоломка - Мэри Блум - Страница 3

На вкладке сайта высветилось новое сообщение: «Ваши куклы – прелесть! Шедевр! У вас просто золотые руки!».

Молодая женщина с веснушчатым носом сидела на диване и с удовлетворением смотрела на экран своего смартфона. Похвала ей явно пришлась по вкусу.

Женщину звали Салли Кларк. Она уже больше года была зарегистрирована на портале рукоделия и регулярно выкладывала туда фотографии своих творений, больших тряпичных кукол с глазами-бусинками. По правде сказать, куклы были отвратительными и никому из знакомых и родственников Салли не нравились, однако, боясь ее обидеть, они ей об этом не говорили. Так что Салли пребывала в счастливом неведении.

Регистрация на портале рукоделия еще больше подстегнула ее самомнение, поскольку там было принято льстить друг другу. Возможно, Салли об этом догадывалась: она частенько оставляла не совсем искренние комментарии на чужие работы, стараясь привлечь внимание к своим собственным. Но почему-то она верила что те, кто смотрит на ее кукол, пишут чистую правду.

Все еще улыбаясь, Салли собралась закрыть вкладку портала, как заметила большой рекламный баннер в левом нижнем углу. На баннере был изображен ревущий младенец и женщина, с недовольством закрывающая себе уши. Под картинкой была крупная надпись «Вы плохая мать? Мы можем помочь!».

Салли удивленно уставилась на надпись и недовольно хмыкнула. Бывают же тупые рекламы!

Однако картинка с ребенком ей явно что-то напомнила. Салли закрыла портал и, немного покопавшись в своем браузере «Глобоскоп», открыла сайт детского форума. На экране смартфона появилась розовая страница с нарисованными мультяшными персонажами. Привыкшая к этому сайту Салли быстро перешла на одну из страниц, где обсуждалась тема «Как научить моего ребенка говорить». Тему эту создала сама Салли, и теперь ей хотелось почитать советы других форумчан.

«Чтобы ребенок заговорил, он должен слушать много песен и сказок. Мы с мужем постоянно что-то читаем дочке на ночь», – писала пользователь под ником «Синеглазка».

– Читать? Каждый вечер? – проворчала Салли. – Помешанная какая-то… А как же время для себя? У нас с Говардом и другие интересы есть, не только ребенок. Да и какой толк читать, если она все равно язык не понимает?

Она хмыкнула и перешла к следующему совету.

«Можно поставить перед колыбелькой планшет с фильмом или мультиком, и пусть он целый день что-нибудь показывает. Так ребенок быстрее начнет адаптироваться к языку», – комментировала другая девушка под ником «Нежная фея».

Этот совет Салли понравился намного больше. Она задумчиво почесала кончик носа, словно что-то прикидывая, а затем продолжила чтение.

«Заводи еще одного малыша! Чем больше детей, тем легче. Они сами друг друга учат, пока играют», – комментировала «Большая мама».

Салли поморщилась и приступила к следующему совету.

«Я своей дочке надела шлем для детского развития от „Глоботек“, когда ей было всего два месяца. Сейчас ей три года – и она говорит на двух языках. Эффективная штука! Новые технологии, обучение по методу Монтессори. Я сама с ней почти не занимаюсь, все шлем делает», – советовала пользователь «Дженни».

– Ну и дура же ты, Дженни! – возмутилась Салли. – Разве можно доверять развитие ребенка какой-то детской игрушке? Тем более этому мерзкому шлему!

Салли знала, о чем говорила. В свое время они с мужем тоже приобрели такой шлем для детского развития и нацепили своему грудному ребенку на голову. В итоге прошло четыре года, а их дочь все еще не разговаривала. Вернее, не разговаривала на английском. Зато девочка отлично знала японский и легко могла на нем объясниться. И это при том, что ни сама Салли, ни ее муж, Говард, язык страны восходящего солнца не знали.

За рано проснувшиеся лингвистические способности нужно было благодарить бракованный шлем для детского развития, который несколько лет обучал ребенка основам японского. Салли и ее муж принимали этот язык за детский лепет и думали, что это с ребенком, а не с прибором, что-то не так.

Когда же, по чистой случайности, ошарашенные родители узнали, что шлем бракованный, они сразу же приняли меры: подали в суд на производителя чудо-игрушки – корпорацию «Глоботек». Компания судиться не захотела и откупилась солидной компенсацией. И хотя «Глоботек» пошел на мировую во многом из-за ее брата, известного журналиста Джека Нортона, Салли считала выплаченную компенсацию своей личной победой. На полученные деньги семейство Кларк купило шикарный дом в родном городе Салли, Торонто, и переехало туда из Германии, где ее муж работал инженером.

Обустроившись на новом месте, пара с удивлением осознала, что ребенок все еще не говорит по-английски. Решив, что нужно что-то менять, они отдали девочку в специальный языковой центр, где дети иммигрантов обучались основам английского. Именно там дочка Салли впервые начала изучать свой родной язык.

В этот момент на смартфоне Салли сработал таймер, а затем вылезло сообщение с напоминанием: «Через пятнадцать минут выехать в языковой центр за Алисой». Салли вздохнула и решила напоследок проверить свою ленту в соцсети. Однако, закрывая страницу детского форума, она увидела всплывающее окно все с тем же орущим младенцем и недовольной женщиной: «Вы плохая мать?». Салли в недоумении уставилась на экран.

– Черти что! – она с раздражением закрыла страницу.

В социальной сети не было ничего интересного. За последние несколько дней никто из друзей не женился и не развелся, и даже не выложил новые фотографии. Однако внимание Салли привлек все тот же назойливый баннер «Вы плохая мать?». Она пробурчала что-то себе под нос и раздраженно встала с дивана. На глаза ей попался большой плюшевый медведь, посаженный дочерью в угол. Игрушка, как показалось Салли, пристально смотрела в ее сторону.

Салли недовольно хмыкнула. Она не одобряла игрушки и считала, что детскому развитию они только вредят. Словно сговорившись, они с мужем покупали дочери только книги. Разумеется, на английском, к которым в силу возраста и незнания языка, девочка даже не прикасалась. Брат Салли не разделял ее взглядов на воспитание и регулярно дарил Алисе очередного плюшевого монстра.

Еще раз покосившись на медвежонка, Салли плюхнулась на диван и вновь открыла браузер «Глобоскоп» на своем смартфоне. Она зашла на свой любимый сайт со звездными сплетнями: кто что ест, кто с кем спит, а кто был замечен на очередной вечеринке развратного богача Фрэнка Локвуда. Однако насладиться сплетнями ей не удалось: на главной странице сайта снова всплыл знакомый баннер с ревущим малышом. Почувствовав раздражение, она быстро открыла другую страницу и увидела все тот же баннер. Салли открывала наугад множество случайных сайтов и постоянно замечала ненавистную рекламу. Она вскипела.

– Что за ерунда творится с телефоном? Почему я должна это терпеть? – возмущалась она, словно репетируя, а затем по памяти набрала номер единственного, по ее мнению, виноватого: корпорации «Глоботек», которая произвела ее смартфон и браузер «Глобоскоп».

– Колл-центр «Глоботек», оператор Питер. Спасибо, что вы нам позвонили. Наша задача – забота о клиентах, – произнес радостную фразу унылый мужской голос. – Чем могу помочь?

– Что за ерунда творится с моим телефоном? Почему я должна это терпеть? – выпалила Салли заранее подготовленный текст.

– Что именно творится? Чего вам не хочется терпеть?

– А вы как будто не знаете? – шумела Салли.

– Мадам, я всего лишь оператор колл-центра. Думаете, если бы я мог читать мысли, я бы тут работал?

От такого саркастичного ответа Салли слегка оторопела и немного задумалась.

– Вот смотрите, – уже более спокойно начала она, – я захожу на сайты в вашем Глобоскопе и вижу баннер. Так не должно быть.

– Почему не должно? Это контекстная реклама. Благодаря ей вы можете пользоваться нашими сервисами бесплатно.

– Но я вижу его все время! Он меня преследует!

– Маловероятно, мадам, – хмыкнул оператор.

– Последние пятнадцать минут я специально переключалась со страницы на страницу и часто видела этот баннер! Что вы на это скажете?

– По-моему, вам нечем заняться, мадам.

– Ваш баннер преследует меня!

– Больше похоже на то, что вы сами его преследуете.

В голосе Салли зазвенело возмущение:

– Я требую, чтобы вы проверили, почему Глобоскоп все время показывает мне этот баннер!

– И как я, по-вашему, должен это проверить?

– Ну, я не знаю, – раздраженно пробормотала Салли, – залезьте в свою систему, посмотрите настройки моего аккаунта. Я должна вас учить? Проверьте, какие баннеры показывает мне Глобоскоп.

– Мадам, я не могу этого сделать. Такие данные нигде не хранятся. Повторяю: это контекстная реклама. Умные поисковые алгоритмы анализируют ваши запросы и показывают рекламу того, что вам нужно.

– И что, по-вашему, я плохая мать? – почти прокричала в трубку Салли.

– Я вообще вас не знаю, мадам. Вам самой виднее, какая вы мать.

– Я – хорошая мать! – враждебно отозвалась Салли. – Я люблю свою дочь! Почему ваш мерзкий Глобоскоп мне все время показывает баннер «Вы плохая мать»?

– Ах, вы про этот баннер… – усмехнулся оператор. – Это не контекстная реклама. Этот баннер показывается в рамках социальной компании благотворительного фонда «Хрупкие надежды» Ребекки Стоун.

– И почему он все время показывается мне?

– Не только вам. Он выпадает в случайном порядке случайным пользователям Глобоскопа.

– Тогда почему я так часто его вижу?

– Случайность.

– Вы как-то анализируете мои данные и показываете этот баннер именно мне?

– Говорю же: случайность.

– То есть мои запросы показывают, что я плохая мать? – не унималась Салли.

– Хорошо… Возможно, вы действительно плохая мать, – устало согласился оператор.

Салли внезапно замолчала, а затем настороженно спросила:

– Почему вы так решили? Мы ведь даже не знакомы.

– Вы сами так думаете.

– Я так не думаю!

– Мадам, налицо очевидная сублимация.

– Что?..

– Вы увидели случайный баннер и спроецировали его на себя. Вас зацепило изображение, и по каким-то причинам вы решили, что оно относится именно к вам. Вероятно, неосознанно. А теперь ваше сознание сопротивляется, и вы пытаетесь убедить себя в обратном. Если бы у вас не было проблем с осознанием себя как матери, вас бы этот баннер так не зацепил, – со знанием дела выдал оператор. – Поверьте, я знаю, о чем говорю. Я уже давно посещаю психолога.

– Что?! Я – не плохая мать! Да, моей дочери четыре, а она все еще не говорит, но я тут ни при чем! Как я могу повлиять на то, когда мой ребенок заговорит?

– Девочке четыре года, но она все еще не говорит? – удивился оператор.

– Вы что, собрались учить меня, как мне воспитывать мою дочь?

Однако оператор молчал. В трубке раздавались только быстрые щелчки его пальцев по клавиатуре.

– Почему вы молчите? – подозрительно спросила Салли.

– Смотрю историю ваших запросов в Глобоскопе.

– Что вы делаете? – поперхнулась Салли. – Да, кто вам дал право?..

– Вы сами, мадам, – спокойно ответил оператор, – когда согласились с правилами пользования Глобоскопом. В нашем браузере никто не бывает анонимным.

Салли нервно почесала кончик носа.

– А зачем вам история моих запросов?

– Интересно стало.

– Что там может быть для вас интересного?!

– Много чего, – хмыкнул оператор. – «Прибор, который будет утешать ребенка по ночам, когда он плачет». «Где купить готовые полезные детские завтраки, чтобы не готовить». «Как научить ребенка в четыре года ходить одного за покупками в супермаркет». И это только за вчерашний день.

Договорив, оператор многозначительно замолчал.

– И что? Я хочу сделать Алису самостоятельной, – с нажимом в голосе произнесла Салли.

– В четыре года ходить одной в супермаркет? Вы серьезно?

– У вас есть дети? – сухо спросила Салли.

– Нет.

– Так и не учите меня, как мне воспитывать мою дочь! Знали бы вы, как это сложно.

– Даже в мыслях не было, мадам.

– Ну, конечно! – хмыкнула Салли. – Да вы только что сказали мне, что я плохая мать.

– Вот опять… Это вы сами так сказали. Сублимация.

– Как меня достали вы и ваш мерзкий, гадкий «Глоботек»! Отвратительная компания! И что вы на это скажете?

– Согласен, – спокойно ответил оператор.

Салли возмущенно цокнула, словно ожидала другой реакции, и резко бросила трубку.

Оператор Питер откинулся на своем рабочем кресле и задумчиво посмотрел в потолок:

– Точно знаю, что она перезвонит. Минут через пять. Они всегда перезванивают. Многие стесняются себе признаться, что им реально помощь нужна. Воображают, что их проблему может решить простая служба техподдержки. Вот и портят мне день.

– Интересная мысль, Питер, – ответил нежный женский голос.

Напротив Питера сидела молодая обаятельная девушка в деловом костюме и внимательно его слушала.

– Просто наблюдения, Лимпи. Ты здесь пока новенькая. Поработаешь в колл-центре с мое и сама все поймешь. Эх, как же не охота с этой «я не плохая мать» снова разговаривать!

– Может, я с ней поговорю? Если перезвонит.

– Перезвонит, будь уверена. И чтобы я без тебя делал, Лимпи! – Питер благодарно улыбнулся.

Девушка улыбнулась в ответ. В ее улыбке не было ни смущения, ни робости – только участие и забота.

Тем временем Салли ходила кругами по комнате, бормоча себе что-то под нос и нервно сжимая пальцы. Затем, словно приняв тяжелое решение, она вздохнула и села на диван. Взгляд ее упал на плюшевого медвежонка в углу. Не переставая подозрительно коситься на игрушку, она набрала номер брата.

– Джек, я хочу снова засудить «Глоботек»! – произнесла она вместо приветствия. – Ты мне поможешь?

– Что случилось, Салли? Что-то с Алисой? – раздался взволнованный мужской голос.

– С Алисой все нормально. У меня проблемы! Я сегодня весь день вижу один и тот же баннер «Вы плохая мать» в Глобоскопе. Почти на всех сайтах! Они пытаются меня унизить, Джек! Я требую возмещения ущерба!

– Это все? – недовольно вздохнул Джек.

– А этого что, мало?! Я требую возместить ущерб!

– Какой ущерб?

– Моральный.

– Да за что, Салли?

– Они намекают, что я плохая мать. Снова и снова!

– Это просто контекстная реклама.

– Ты говоришь прямо как тот оператор, из «Глоботек»!

– Ну, вот видишь. А что хоть рекламирует этот баннер?

– А я почем знаю? – завелась Салли. – Он для плохих матерей, а я хорошая!

В ответ Салли услышала недоверчивый смешок.

– Ты так не считаешь? – подозрительно спросила она.

– Салли, что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты написал статью, как «Глоботек» унижает матерей!

– Плохих матерей? – хмыкнул Джек.

– Любых матерей! Я ведь очень люблю Алису! Я забочусь о ней! Какого черта я везде вижу этот баннер?

– Какой у Алисы любимый цвет? – неожиданно спросил Джек.

Салли удивленно замолчала.

– Любимое блюдо? Любимая игрушка? – перечислял он.

– Джек, ей всего четыре года!

– И что? У нее не может быть любимой игрушки?

– Откуда я все это могу знать? Алиса еще даже не говорит на английском!

– Спроси на японском.

– Я не знаю японского!

– Хотя бы попытайся выучить! Из-за вас двоих, идиотов, другого языка она еще не знает.

Салли надулась.

– Вечно ты со своими придирками, Джек! Не хочешь помочь, так и скажи. И я не буду больше тратить твое драгоценное время!

– Салли, не перегибай палку, – со вздохом произнес он. – Кстати, а где сейчас Алиса? Она с тобой?

Неожиданно повисло молчание.

– Где Алиса? – встревоженно повторил Джек.

– В детском языковом центре, – неуверенно ответила Салли. – Я заберу ее… в три.

– В три? Салли, уже полпятого!

Салли удивленно уставилась на часы. Действительно, поиск в Интернете и разговор с оператором заставили ее забыть о времени и о дочери.

– Я еду за Алисой, – решительно произнес Джек. – Привезу ее к тебе, и мы поговорим. Серьезно поговорим!

Брат отключился. Он был на несколько лет младше Салли, но вполне мог отчитать ее так, что мало не покажется. Она уныло перевела взгляд в угол и снова заметила плюшевого медведя.

– Что уставился? И ты думаешь, что я плохая мать? – злобно прошипела она.

Следующие двадцать минут Салли провела в грустных раздумьях. Во всех этих тревогах и переживания, звонках в колл-центр и брату она совсем забыла о дочери. Какое-то странное, ранее не знакомое, но очень неприятное чувство охватило ее. Салли поднялась с дивана и открыла окно, стараясь развеяться. Словно легкий уличный ветерок мог прочистить ее мысли. Очевидно, не мог.

Лицо Салли становилось все угрюмее. Она начала беспокойно бегать взглядом по комнате и судорожно придумывать себе занятие. Стараясь отмахнуться от дурных мыслей, она направилась к большой корзине со своими тряпичными куклами. Любование ими всегда ее успокаивало. Однако в этот момент впервые в жизни куклы показались Салли отвратительными: плохо сшитыми тряпками с уродливыми головами и бездушными глазами-пуговицами. Она с отвращением пнула корзину с рукоделием.

Салли охватили тоска и уныние. Ей захотелось хоть с кем-нибудь поговорить. Однако телефон мужа, который она сразу же набрала, почему-то не отвечал. Вероятно, Говард был на важной встрече. Звонить брату Салли больше не решилась, ничего хорошего он бы ей точно не сказал. И к тому же Джек уже должен быть в машине и ехать за Алисой. Он все равно не возьмет трубку. Близких подруг у Салли не было, родители давно умерли. Был дядя, весьма циничный тип, которого она в глубине души побаивалась.

Тяжело вздохнув, мучимая желанием поговорить Салли снова набрала номер колл-центра «Глоботек». Последовали короткие гудки, а затем женский голос мягко произнес:

– Колл-центр «Глоботек», оператор Олимпия. Спасибо, что вы нам позвонили. Наша задача – забота о клиентах. Чем я могу вам помочь? – несмотря на заученную фразу, голос девушки звучал заботливо.

– Добрый день, – промямлила Салли. Она не знала, с чего начать.

– Добрый день, – мягко ответила девушка, словно поощряя Салли заговорить.

– Я уже звонила сегодня. Насчет баннера про плохую мать, – Салли грустно взглянула на медвежонка в углу. – Правда, что его показывают в случайном порядке?

– Да, это – социальная реклама, которая показывается случайным пользователям Глобоскопа.

– То есть, я тут ни при чем? – с надеждой произнесла Салли. – И история моих запросов никак при этом не учитывается?

– Нет, не учитывается.

– Это точно? Вы уверены?

– Да, – голос девушки-оператора звучал очень нежно. – Может, я могу вам чем-то помочь?

Салли вздохнула и, плюхнувшись на диван, начала беспокойно теребить обивку.

– Скажите, ваши алгоритмы… те, которые в Глобоскопе… ведь не думают, что я плохая мать?

– Нет, они вообще не думают.

– Я знаю. Я имею виду, что этот баннер ко мне лично вообще не относится? – Салли не могла остановиться.

– Нет, совсем не относится. «Глоботек» бы никогда никому не сказал, что этот человек плохая мать.

– А намекнуть бы мог?

– Нет. То, какой человек мать, его личное дело.

– И я так думаю, – уныло протянула Салли. – Скажите, ведь правда же сам факт того, что я вижу баннер про плохую мать, еще не делает меня такой?

– Нет, не делает.

– Я до этого говорила с другим оператором, – пожаловалась Салли, – и он сказал, что если бы я была хорошей матери, то я бы не обратила внимания на этот баннер. Сублимация, кажется, так он это назвал.

– Так и сказал? – внимательно слушая, уточнила девушка.

– Примерно так, я точно не помню. Думаете, это правда? Если бы я была хорошей матерью, я бы не беспокоилась об этой рекламе?

Салли нетерпеливо прижала смартфон к уху, ожидая ответа. Казалось, что девушка-оператор над чем-то напряженно размышляет.

– Нет точного ответа, – чуть медленнее, чем до этого отозвалась она. – Но то, что вы беспокоитесь о рекламе, скорее показывает, что вам не безразлично, какая вы мать. А плохой матери было бы неважно.

– Правда? – изумленно спросила Салли.

Она начала чувствовать легкое облегчение. Однако, подумав о забытой дочери, снова приуныла:

– Я сегодня забыла про свою дочь. Совершенно забыла, что должна забрать ее из детского центра.

– Послать за ней машину? – участливо предложила девушка.

– Вы и такое можете?.. Нет, не надо. Мой брат привезет ее. Скажите, это делает меня плохой матерью?

Повисло молчание. Пока девушка снова что-то обдумывала, Салли щипала свое колено так нервно, словно ожидала не ответа, а приговора.

– Не надо вешать на себя ярлык. – наконец, мягко произнесла девушка. – Люди могут совершать ошибки. Очевидно, что вы любите свою дочь.

– Люблю, – всхлипнула Салли. Она почувствовала, как защипало глаза.

– Заботьтесь о ней, берегите своих близких и не волнуйтесь о баннерах.

На этих словах Салли расплакалась.

– Не стоит плакать, – успокаивала ее девушка. – Попейте немного воды. Подышите глубоко. Все хорошо.

– Я действительно ужасная мать, – хлюпала носом Салли.

– Все всегда можно исправить.

– Вы думаете, у меня есть шанс?

– Конечно, вы уже на полпути. Раз вы о чем-то волнуетесь, вам это важно.

Салли растерла слезы по лицу. Слова девушки привели ее в чувство.

– Знаете, я приготовлю дочери печенье! – решительно произнесла Салли. – Вот прямо сейчас! И когда брат привезет ее, они увидят, что я не такая уж и плохая. Что скажете?

– Отличная идея, – согласилась девушка-оператор.

Ободренная Салли вскочила с дивана, все еще держа смартфон у уха. Однако, подумав о чем-то, она снова уселась.

– Но я не знаю ни одного рецепта, – грустно протянула она.

– Хотите, я вам продиктую? – участливо предложила девушка и почти без запинки выдала четыре рецепта печенья: овсяного, имбирного, с шоколадом и с начинкой из ягод.

Салли была потрясена. Она увлеченно слушала, пытаясь запомнить ингредиенты.

– Вы просто меня спасли! – воскликнула Салли, когда девушка подробно рассказала про режимы выпечки. – Я приготовлю самое вкусное печенье для дочки! Я буду хорошей матерью!

– Рада была помочь.

– И очень помогли! Вы – самый человечный и участливый оператор, с которым я когда-либо общалась!

– Спасибо, – медленно, как будто удивленно, произнесла девушка.

Закончив разговор, Салли вскочила с дивана и поспешила на кухню. Бросив быстрый взгляд на плюшевого медвежонка, она подумала, что он улыбается.

Вскоре из кухни раздалось бодрое звяканье кастрюль. Однако дальше этого процесс не пошел: Салли забыла рецепт печенья, вернее все четыре рецепта. Она вернулась в комнату и взяла в руки смартфон, намереваясь найти помощь в интернете. Но стоило ей открыть кулинарный сайт, как она снова увидела большой баннер с ревущим младенцем: «Вы плохая мать? Мы можем помочь!»

Словно загипнотизированная Салли долго смотрела на баннер, а затем кликнула по нему. Забыв обо всем на свете, она уютно устроилась на диване и стала изучать открывшуюся веб-страницу.