Читать книгу Дом Тишины - Мэри Браун - Страница 6

За окном выпал первый снег, и все постояльцы Дома тишины начали активную подготовку к Рождеству. Я сидела на диване в общей комнате и смотрела на камин, пока пациенты и медсёстры вешали гирлянды и огоньки на стены, шкафы и потолок. Все были рады, предчувствуя волшебные минуты радостного праздника.

Вскоре, в общей комнате установили огромную живую ель, срубленную нашим охранником Дейлом в ближайшем лесу, и все принялись вешать на неё украшения из коробки, которую принесли медсёстры. Со стороны эта картина могла показаться совершенно нормальным действием, которое происходило в каждом нормальном доме в это время. Но если приглядеться, то можно было заметить, как мистер Купер, семидесятилетний пациент с врождённой умственной отсталостью, разговаривал с каждым шаром, прежде чем повесить его на ель. А мадам Дюваль, вдова тридцати девяти лет, страдающая от истерических припадков, начинала танцевать у окна каждый раз, как слышала слово «Рождество». Праздничные украшения были фальшью, потому что они не могли замаскировать самого главного – я находилась в сумасшедшем доме среди психов.

С того момента, как меня подвергли электрошоковой терапии, я больше не видела Риту – она будто испарилась. Я не осмеливалась спросить у доктора Смита, куда она исчезла, так как чётко знала, что её исчезновение – его рук дело. Когда наши с ним взгляды встречались, я видела выражение презрения и самодовольства в его глазах. Он ликовал и усмехался надо мной, пока я могла лишь тихо его ненавидеть. К тому же, я винила себя за то, что невольно проболталась про Риту, и думала, что это могло стать причиной её внезапного исчезновения.

Теперь же я сидела в полном одиночестве среди происходившего вокруг меня безумия и страстно желала разбить в дребезги все украшения и поджечь ель. Мои мысли прервала миссис Дуглас, подсевшая ко мне на диван:

– Ох, ну и сказочное время нас ждёт. Я люблю Рождество с самого детства, и по сей день. Почему ты не наряжаешь ёлку вместе с нами, Мэри?

– Я помню вас. Когда я впервые сюда пришла со своей матерью, вы сидели вон в том кресле с газетой в руках и улыбались мне. Когда я увидела в окне доктора Смита в группе с другими людьми, вы подошли ко мне и сказали, что сегодня похороны. Я точно помню это! Что вы имели тогда в виду?

Миссис Дуглас переменилась в лице:

– Ах, милочка, если такое и было, то старушка Элеонора уже не помнит тех событий. Видишь ли, с тех пор, как всю мою семью зарезал маньяк, моя память начала страдать от пробелов. Доктор Смит говорит, что я непроизвольно забываю те моменты из жизни, которые по каким-либо причинам мне неприятны, оставляя в памяти только хорошие.

– Так почему вы не сотрёте из своей памяти это ужасное место? – Резко спросила я.

– Зачем же мне его стирать, дорогая? Ведь, я здесь счастлива, как никогда прежде! Это место приносит мне покой и радость вот уже тридцать лет! Это мой дом, и я ни за что не хочу его забывать.

– Почему вы так говорите? Как жизнь в психушке может нравиться кому-то?

– А ты и впрямь всё позабыла, Мэри. Доктор Смит сказал, что ты перестала верить.

– Верить во что?

– В то, что счастье существует! Мы его создаём сами здесь и сейчас! – Она придвинулась ко мне и заулыбалась, а её глаза начали радостно сверкать.

– Вы не в себе и несёте какой-то бред. – Ответила я.

– Это вовсе не бред, Мэри. У этого дома есть множество секретов, которые не разгадать и во весь век. Но знай: главная тайна, почему мы все сейчас здесь, заключается в том, что мы избраны домом для лучшей жизни на земле. Это место – наш рай! Вскоре доктор Смит сам тебе всё расскажет.

С этими словами она поднялась с дивана и радостно побежала петь «We wish you a Marry Christmas» вместе с остальными нездоровыми людьми. От этой картины у меня пробежал холодок по спине. С каждой минутой я всё больше осознавала, как сильно хочу выбраться отсюда. Но вместе с этим чувством я понимала, что сделать это в одиночку не смогу.

После нескончаемой череды праздничных песен, которые все пели невпопад, медсёстры принялись раздавать пациентам угощение – рождественское печенье. Они хотели всунуть его и мне, но от одного его вида меня стало мутить, и я резко опрокинула поднос, как только медсестра приблизилась с ним ко мне.

В это же время доктор Смит принял величественную позу рядом с огромной елью и попросил минуту внимания, обращаясь к пациентам и к персоналу:

– Рождество – семейный праздник. В эту минуту мы все являемся одной большой семьёй. Кого-то из вас мы приютили много лет тому назад, дав кров и заботу, а кто-то с нами совсем недавно. Но это совершенно не делает различий между вами, потому что все мы братья и сёстры, которые, разочаровавшись во внешнем мире, нашли покой и поддержку в стенах Дома тишины. Там, за пределами нашего дома, мы являлись никому ненужными и брошенными всеми существами, которых презирало и угнетало общество. Сейчас же мы свободны и счастливы. Мы живём для того, чтобы радоваться каждому светлому дню. Давайте же и впредь всеми силами поддерживать нашу общину и дарить друг другу свет! Сегодня для каждого из вас я приготовил особенные таблетки в честь этого светлого праздника! Давайте выпьем их вместе в эту минуту, чтобы стать ещё счастливее и сплочённее!

Тут я заметила, что на каждом подносе с печеньем у медсестёр стояли ещё и небольшие баночки с лекарством. Медсёстры, подходя к больным, протягивали им таблетки, а после этого выпивали их сами. Я посмотрела на доктора Смита – он продолжал стоять на своём месте, довольно следя за происходящим, но сам лекарство не принимал. В эту минуту я обрадовалась тому факту, что сидела одна на диване, и меня никто не замечал. Но вдруг, одна из медсестёр поймала мой взгляд и направилась ко мне.

«Чёрт!».

Она подошла ко мне с подносом, взяла с него таблетку и протянула её мне со словами:

– Выпей, дорогая.

Я медленно взяла таблетку одной рукой и стакан воды с подноса другой. Медсестра затаила дыхание и внимательно стала смотреть на меня, ожидая, когда я проглочу лекарство. Я приблизила маленькую белую таблетку к губам, слегка разомкнула их и положила таблетку в рот, неспешно сделав глоток воды из стакана. Медсестра с минуту стояла, серьёзно и пытливо вглядываясь мне в глаза, потом будто очнулась и, заулыбавшись, сказала:

– Умница, Мэри.

– Где Рита? – Я собралась с мыслями и решилась задать ей этот вопрос, пока она не ушла.

– Ты её больше не увидишь, дорогая. Не переживай. – С этими словами она удалилась. Я повернула голову ей вслед, и мой взгляд столкнулся с бдительным взглядом доктора Смита. Всё это время он следил за мной и наблюдал, как неуверенно я выпила лекарство. Постояв там ещё несколько минут, и окинув взглядом всех находившихся в комнате, доктор вышел в коридор, направляясь в сторону своего кабинета.

Как только он ушёл, я оглянулась по сторонам, выплюнула таблетку себе в ладонь и резким движением быстро бросила её в камин. Моё сердце бешено билось, и больше всего я боялась, что мой поступок заметит суровый медбрат, стоявший у стены недалеко от меня, но к счастью он ничего не увидел.

Я выдохнула и расслабилась, продолжая смотреть на яркое пламя в камине. Что всё это было, чёрт возьми? Это даже не столько психушка, сколько секта какая-то! Помню, Рита говорила, что здесь всех пичкают психотропными таблетками. Видимо, это какие-то антидепрессанты или что-то вроде того. Принимая их, все становятся счастливыми и послушными. Вот как Смит держит их в своей власти!

Размышляя над этим, я, наконец, стала понимать, что творилось в стенах этого заведения. Ненормальный, называющий себя доктором, похищал людей, страдающих какими-либо нарушениями психики, собирал их здесь в этом здании и годами пичкал таблетками, чтобы те были послушными и покорными. Так он и нас с мамой похитил. Только зачем ему я? У меня нет никакой шизофрении. И я точно знаю, что моя мать не попадала в автокатастрофу.

– Мисс, Браун? Вас зовёт к себе доктор Смит. Пойдёмте, я вас провожу. – Ко мне подошла одна из глупо улыбающихся медсестёр и взяла меня под руку. Я встала, и через несколько минут она отвела меня по уже знакомому мне коридору, потом остановилась перед дверью кабинета Смита и сказала:

– Прошу вас, заходите.

Я открыла дверь и вошла. Посередине комнаты стоял всё тот же стол, за которым сидел всё тот же высокий мужчина в белом халате, читающий какие-то бумаги.

Я села на стул перед ним и молча принялась ждать, что он скажет. В моей голове крутились тысячи мыслей, и я никак не могла определиться с тем, как лучше мне стоило себя повести. Вопреки сильному желанию напасть на своего мучителя и выбить из него всю правду, я приняла решение притворяться спокойной и смирившейся со своей участью. Во-первых, моя прошлая попытка сбежать не обвенчалась успехом, и меня пытали электрошоком за это, а во-вторых, он видел, как я выпила таблетку. Надо использовать это в качестве преимущества. Пусть думает, что я поддалась и играю в его игру.

– Добрый день, Мэри. Мы с тобой сегодня ещё не здоровались, и я решил лично поинтересоваться тем, как обстоят твои дела. – Он произнёс это быстро, не отрывая глаз от бумаг.

– Всё хорошо, доктор. Зачем вы меня звали? – Я ответила ему так непринуждённо, как только могла.

Он быстро поднял на меня глаза и пристально уставился, будто не узнавая.

– Я хотел поговорить о событиях прошлой недели. Помнится, ты чувствовала себя плохо настолько, что даже напала на одного из медбратьев и попыталась сбежать.

– Я была не в себе. Как вы и выразились, я чувствовала себя плохо.

– То есть, сейчас тебе намного лучше?

– Да, доктор. Думаю, мне уже лучше.

– Что ж, хорошо. Это очень хорошо, я рад. – Он улыбнулся, продолжая смотреть на меня, и я слегка улыбнулась в ответ.

«Кажется, он поверил».

Так мы сидели мучительно долгие пятнадцать секунд, пока он, наконец, не произнёс:

– Единственное, что до сих пор не укладывается в моей голове: почему ты хотела сбежать от нас, Мэри?

По моей спине пробежал холод, будто к ней приставили ледяное стекло.

– Разве я убегала?

– Да, убегала. Ты почти столкнула с ног медсестру Джейн и приблизилась к входным дверям. Ещё пара мгновений, и ты бы оказалась во дворе, но один из медбратьев вовремя успел предотвратить это.

Я немного помолчала, не придумав, что ответить, и его пытливые глаза уловили в моём взгляде секундное смятение.

«Чёрт, он меня подозревает».

Я быстро собралась с мыслями и сказала:

– Простите, я плохо помню этот момент. Кажется, мне стало вдруг не хватать кислорода. Я начала задыхаться, и мне захотелось на воздух. Должно быть, поэтому я спешила выбежать в сад.

Он внимательно слушал мои запинающиеся оправдания, продолжая пытливо на меня смотреть, потом отвёл взгляд в сторону и слегка улыбнулся:

– Что ж, Мэри, в любом случае я рад, что всё обошлось. Понимаешь, самое ужасное для врача – это видеть печальный конец своих пациентов. Мы ведь тратим столько времени и сил, чтобы каждый нуждающийся в лечении получил его надлежащим образом. А когда ты видишь ухудшения или, что ещё кошмарнее, смерть своих подопечных, знаешь, это проникает в самое сердце. Я рад, что ты с нами Мэри, и что тебе уже намного лучше.

Я улыбнулась в ответ его широкой улыбке, и через несколько минут уже была в своей палате. Лёжа на кровати, я обдумывала всё, что сказал мне этот псих. Он поверил, что мой разум снова был в его власти, но, видимо, не до конца, ибо его последние слова были ничем иным, как угрозой.